Интервью Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Иванова А.А. журналу `Законодательство` Nо 6/2005Назад
Интервью Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Иванова А.А. журналу `Законодательство` Nо 6/2005
- Как известно, в 1864 г. в России была начата серьезная судебная реформа. Сейчас мы тоже находимся на этапе преобразования судебной системы. Антон Александрович, в чем Вы видите главное отличие этих реформ, и каковы главные достижения текущей?
- Реформы начала 90-х годов ХХ в. и 60-х годов ХIХ в., на мой взгляд, принципиально отличаются друг от друга.
В 1864 г. была поставлена цель построить судебную систему, которая до этого если и существовала, то в весьма своеобразном, усеченном виде. Сейчас решаются иные задачи, поскольку судебная система к началу ее реорганизации формально уже была создана. Работали суды, которые не являлись самостоятельной ветвью власти. В ходе экономических реформ было решено наполнить деятельность судебной системы реальным содержанием, придать ей качество самостоятельной ветви власти, а также создать новые ветви судопроизводства (в частности, судопроизводство по коммерческим спорам и судопроизводство по конституционным спорам). Таким образом, неодинаковы прежде всего цели реформ ХIХ и ХХ вв.
Зададимся теперь вопросом о том, удалось ли в ходе завершающейся судебной реформы осуществить задуманное. Заняли ли суды то место в обществе, которое было им отведено? У меня нет полной уверенности в том, что поставленная цель достигнута. Две абсолютно новые ветви судебной власти, как известно, созданы, однако вопрос о реальной самостоятельности, независимости российской судебной системы все еще остается открытым. Эта задача до конца пока не выполнена. О причинах - отдельный разговор.
Но реформа продолжается, основные ее направления уже заданы. Теперь нужна лишь конкретная практическая работа - ею мы и занимаемся.
- Наши судьи постоянно перегружены работой. Есть ли в связи с этим перспективы наделить помощника судьи полномочиями для выполнения некоторых процессуальных действий на стадии возбуждения производства по делу и подготовки дела к судебному разбирательству?
- Есть различные способы снижения нагрузки на судей. Речь идет об использовании более современных технических средств при проведении процессов и новых технологий судебной деятельности, о развитии форм административного досудебного разрешения споров и внедрении примирительных процедур. Одним из путей может стать и придание дополнительных функций помощнику судьи, но здесь таится немало преград.
Во-первых, существует принципиальное различие в статусах судьи и помощника судьи - у второго нет правовых гарантий независимости, которые имеются у первого. Поэтому вряд ли помощникам можно доверить выполнение серьезных процессуальных действий.
Во-вторых, очень важен вопрос о том, обладают ли помощники судей достаточными знаниями. Думаю, это не всегда достижимо, особенно на уровне нижестоящих судов, которым труднее всего подбирать квалифицированные кадры.
В-третьих, я не уверен в том, что придание помощникам дополнительных полномочий правильно оценят и с пониманием встретят участники процесса. Всегда ли стороны будут согласны с тем, что указания им будет давать не судья, а помощник?
Так что, не отрицая в принципе расширение полномочий помощников судей, полагаю, что нужно делать это осторожно, со всесторонней предварительной проработкой возможных результатов нововведения.
- Законодательные решения становятся работающими юридическими реалиями только после того, как они "пропущены" через судебную деятельность и обогащены прецедентами. Как, на Ваш взгляд, будет развиваться отношение нашей правовой доктрины к общему прецедентному праву?
- В нашей стране нет прецедентного права в том смысле, в котором оно существует в странах англо-саксонской системы. Значит ли это, что сложившееся положение сохранится навсегда? На мой взгляд, нет. Медленно, но верно происходит повышение роли судебной практики, что в перспективе могло бы привести к признанию судебного прецедента в качестве источника права в России.
Очень важную роль сыграли создание Конституционного Суда РФ и его судебная практика. Решения этого Суда по конкретным делам, конечно, еще не равны нормативным актам, то очень и очень к этому статусу приблизились. На настоящий момент я рискну назвать их источником права. Хотя Конституционный Суд не вправе принимать законы, но он может признать закон неконституционным и тем самым изменить общий правовой фон - круг источников права. А изменение круга источников права - это такое действие, которое само по себе уже является источником права. Постановления Конституционного Суда - серьезный аргумент в пользу признания судебного прецедента в нашей стране. Такие же попытки возможны и в рамках деятельности других ветвей судебной системы.
В арбитражных судах на протяжении последнего десятилетия резко возросла роль обобщений судебной практики. Тому есть разные причины. Наиболее серьезной является низкое качество законов, которые приходится "подправлять" при помощи судебного толкования, а не только посредством принятия решений по конкретным делам. Здесь прослеживается и общая закономерность расширения значения судебных решений в правовом регулировании. Но на этом пути не следует торопиться и забегать вперед. В целом прецедент как источник права только тогда способен сыграть свою роль, когда он сформирован независимым, самостоятельным, свободным от внешних влияний судом. Лишь при таких условиях прецеденты, которые суды будут формировать, приобретут достаточный авторитет. Я вижу четкую взаимосвязь между повышением независимости судебной власти и прецедентностью ее актов. Чем выше независимость - тем больший вес будут иметь акты судебной системы. И только тогда каким-то из них может быть придан характер источника права.
- Открытость правосудия подразумевает работу судов с информационными брокерами. Каким критериям должны отвечать эти негосударственные структуры, каковы условия делегирования услуг по передаче информации в связи с соблюдением конституционного принципа права на информацию?
- Видимо, под информационными брокерами вы подразумеваете различные информационно-справочные системы, которые распространяют правовую информацию: "Гарант", "Консультант-Плюс", "Кодекс" и другие? Эти структуры, как правило, являются частными коммерческими организациями и занимаются распространением правовой информации, руководствуясь своими собственными интересами. Но правосудие должно быть открытым для всех. А открытость предполагает, что суды сами должны иметь соответствующие базы данных, доступ к которым осуществляется на недискриминационной основе. Информационно-справочные системы могут получать информацию из этих официальных баз данных судов, подвергая ее дальнейшей обработке уже в соответствии со своими критериями. Но я категорически против того, чтобы какой-то суд (а тем более судебная система в целом) был монополизирован тем или иным информационным брокером. Предоставляя возможность одному, нужно одновременно предоставлять ее и всем остальным. Иными словами, самим судам следует создать свои базы данных и поддерживать режим их открытости в той мере, в которой это разрешено законом, не подменяя информационных брокеров.
Что касается критериев требований к таким структурам, то я принципиально против введения какой-то аттестации или квалификационных требований, исходя из которых одни будут допускаться к информации, содержащейся в базах данных судов, а другие нет. Возможность допуска в рамках закона должна быть у всех. Однако следовало бы законодательно предусмотреть возмещение расходов бюджета на поддержание электронных баз судебных решений за счет пользователей подобной информации. Пока этого нет, право на информацию надо обеспечить путем недискриминационного доступа к информационным ресурсам судов как для любых информационных брокеров, так и для обычных граждан.
- На сегодняшний день не существует единого подхода к вопросу о том, в какой форме предпочтительнее распространять информацию о принятых судебных актах - указывать данные о тяжущихся сторонах (юридических и физических лицах) или опускать эти сведения. Антон Александрович,какова Ваша точка зрения?
- Судебные акты не являются тайной для участников процесса и, разумеется, для суда. Обращаясь в суд, лицо уже изначально соглашается с тем, что оно будет выступать стороной гласного судебного разбирательства, т.е. информация о нем и его деле станет предметом рассмотрения. Разумеется, в процессе судебного заседания возможно упоминание сведений, составляющих какую-либо тайну: коммерческую, тайну личной жизни, усыновления и т.д. Эти тайны, которые охраняются в соответствии с гражданским и иным законодательством, несомненно, подлежат защите, но сам факт обращения в суд тайной быть не может. Поэтому стороны не вправе возражать против разглашения соответствующей информации. Какая разница между тем, что любой может присутствовать на судебном заседании, и тем, что данные об этом заседании передаются в средства массовой информации? На мой взгляд, существенных отличий нет.
Подход, думаю, должен быть следующим: при соблюдении принципов гласности и открытости в отношении всех судебных решений нужно создать механизм, который способствовал бы засекречиванию тех тайн, которые разглашаются в ходе судебного заседания. Для этого, на мой взгляд, было бы разумно закрепить обязанность сторон требовать закрытия таких данных и, следовательно, закрытого судебного заседания, если они намерены разгласить тайну. Если же они не сделали этого - не потребовали не раскрывать ту или иную информацию - считается, что никакой тайны они не разглашают и не ставят задачу сохранить эти сведения в секрете. Мне кажется, если бы соответствующие положения были четко прописаны в процессуальном законодательстве, то проблем с передачей информации о судебных актах не было бы вовсе.
Таким образом, я не вижу причин, достаточных для сокрытия информации о сторонах судебного процесса, за исключением тех случаев, когда речь идет о тайне личной жизни или об иных видах тайны.
- Действует Указ Президента РФ о том, что всем ветвям власти должно предоставляться бесплатное эфирное время. Как реализует судебная власть эту возможность, используются ли для этого электронные СМИ?
- Мне еще ни разу не отказывали в предоставлении эфира для того, чтобы я мог высказать то, что наболело. Полагаю, что правом на выступление в средствах массовой информации имеет смысл пользоваться лишь тогда, когда судебной власти есть что сказать обществу. Каких-то серьезных преград здесь не существует. Другой вопрос, что средства массовой информации недостаточно используются для пропаганды деятельности судов - для показа того, как в действительности работает судебная власть, чем руководствуются судьи, как быстро реагируют на те или иные нарушения.
Мне кажется, что у многих россиян нет правильного представления о том, как функционируют суды. Граждане часто рассматривают суды не как ветвь власти со своими процедурными формами, а как некую разновидность (если судить по жалобам) административных органов, не всегда понимая, что реагирование на жалобы внутри судебной системы может осуществляться преимущественно в процессуальной форме. И можно было бы шире использовать средства массовой информации для того, чтобы разъяснять людям принципы работы судов. Может быть, следует сделать специальную передачу на эту тему, которая отражала бы реальную ситуацию в суде, а не представляла собой некую далекую от жизни игру. Но это задача, прежде всего, органов судейского сообщества. В частности, Совета судей. Хотя председатели судов тоже могли бы оказать немалое содействие.
- Антон Александрович, расскажите, пожалуйста, о проектах готовящихся постановлений Пленума ВАС РФ - этот вопрос интересует, пожалуй, всю практикующую юридическую общественность.
- Мы стараемся готовить постановления по наиболее важным вопросам судебной практики, причем цель состоит в том, чтобы этих постановлений родилось как можно больше, поскольку они выступают в роли своеобразных ориентиров для практикующих юристов и судов. В частности, недавно было утверждено постановление о применении судами земельного законодательства. Можно по-разному относиться к его положениям, но актуальность его несомненна, поскольку всем известно, насколько противоречиво наше земельное законодательство.
Следующее на очереди - постановление Пленума ВАС РФ о рассмотрении судебных дел в надзорной инстанции. В принципе, оно тоже было уже готово к утверждению на недавно прошедшем Пленуме, но ввиду того, что уже принят Закон РФ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ", решено было отложить на некоторое время принятие этого постановления, чтобы отразить в нем те изменения, которые внесены новым законом. В частности, изменения, касающиеся оснований пересмотра дела в надзорной инстанции.
Готовятся и другие проекты постановлений Пленума, а именно о пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, о подготовке дела к судебному разбирательству, о применении обеспечительных мер, о некоторых вопросах применения Бюджетного кодекса РФ и другие. По мере подготовки мы будем информировать о них.
- Профессор Б.И.Пугинский как-то сказал, что законность в частном праве - это лишь на одну четверть выполнение закона и на три четверти выполнение обязательств по договорам. Какой путь Вы видите для реализации в российской экономике договорной дисциплины, которая значительно облегчит работу судов?
- Я не склонен противопоставлять законность и исполнение обязательств по договорам: исполняя обязательства по договорам, лицо одновременно действует в рамках закона. Поэтому, мне кажется, такой подход не совсем корректен.
По поводу проблем с исполнением обязательств по договорам хочу сказать, что мы еще не до конца преодолели сложившуюся в 1990-х годах тенденцию, в соответствии с которой вместо требования об исполнении договора или об ответственности за его неисполнение спорящие предпочитают добиваться признания этих договоров недействительными и возвращения сторон в первоначальное положение. Если бы нам удалось изжить сложившуюся традицию, следствием стало бы укрепление законности в частном праве, поскольку хозяйствующие субъекты были бы нацелены на выполнение условий соглашений. Сейчас же, на мой взгляд, практика признания сделок недействительными отчасти вступает в противоречие с принципом незыблемости договора.
Возьмем, к примеру, ситуацию, когда лицо заключает договор, заранее зная, что его можно признать недействительным, а потом выбирает - исполнять договор или использовать подготовленный "выход". Такой альтернативы, конечно, хотелось бы всячески избегать. Судам следует более взвешенно принимать решения о признании сделок недействительными, чтобы побудить стороны уважать договор, чтобы они преимущественно ставили вопрос о соблюдении договора либо об ответственности за его несоблюдение, чем искали для себя обходные пути с тем, чтобы его не исполнить или освободиться от него вообще.
Что касается так называемой договорной дисциплины, то это понятие - из арсенала прошлого. Оно появилось в нашем законодательстве в период, когда господствовали административные методы управления экономикой, а договорная дисциплина понималась как ответственность хозяйствующего субъекта перед вышестоящим органом. В этом и заключается смысл заимствования термина "договорная дисциплина", публично-правового по своей природе. В условиях господства или преобладания частной собственности правильнее вести речь не о договорной дисциплине, а о незыблемости договора и о его надлежащем исполнении, а также об ответственности за ненадлежащее исполнение договора. Именно эти основные положения договорного права должны быть реализованы, в том числе благодаря деятельности судов, которым следует, как мне кажется, уважать заключенные соглашения.
- Как предполагается в судебном администрировании решать вопрос о досудебных методах урегулирования споров? Как будет решаться кадровый вопрос: необходимо привлечение специалистов со стороны или планируется участие помощников судей? Как в целом действует администрирование судов в настоящее время?
- Не знаю, правильно ли употреблять термин "судебное администрирование" в отношении досудебных методов урегулирования споров. Скорее, досудебные методы предполагают лишь субсидиарное, косвенное участие судов. Безусловно, значимость этих методов велика, потому что они ускоряют судебное разбирательство, позволяют не рассматривать в судах дела, когда этого можно избежать, являются способом сближения позиций спорящих сторон, своеобразным вариантом подготовки дела к разбирательству.
Вопрос в том, приживутся ли они в наших условиях? Мне кажется, что Россия еще не готова к широкому применению досудебных методов урегулирования споров. Если эти методы будет использовать помощник судьи, то они ничем не будут отличаться от методов урегулирования споров, которые уже существуют в рамках судебного процесса (предложение сторонам заключить мировое соглашение и т.д.). Помощники судей неизбежно отождествляются с судом, поэтому вряд ли могут занять самостоятельную позицию в процедуре досудебного урегулирования споров.
В случае приглашения третьих лиц - специалистов со стороны - я вижу другие проблемы. Они коренятся в недоверии наших граждан друг к другу. Когда в досудебных процедурах участвует какое-то третье лицо, нужно, чтобы оно имело определенный авторитет для спорящих сторон, чтобы стороны с его мнением считались. Для наших же коммерсантов подчас никто не является авторитетом, и существующие формы привлечения общественности (третьих лиц) в процесс это подтверждают. Возьмем, к примеру, арбитражных заседателей. Много ли дел слушается с их участием? Нет. А почему? Чаще всего, когда приглашают заседателей, делают это с целью осложнить ведение процесса - такой вот способ "процессуальной игры". Реальные же надежды на то, что их присутствие позволит обеспечить справедливость судебного разбирательства, думаю, есть далеко не у каждого. То же можно сказать и о суде присяжных. Его невысокая популярность связана, в частности, с тем, что вообще наши граждане не доверяют друг другу.
Все вращается вокруг проблем деловой этики в нашей предпринимательской и юридической среде. Это проявляется, в частности, в том, что очень мало дел передается в третейские суды. Фактически предприниматели предпочитают не спорить в таких судах, если только их не принуждают, например, их договорные контрагенты. Данный любопытный феномен нуждается в научном обсуждении, а может быть, и в социальных исследованиях: недоверие друг к другу, которое является следствием невысокой предпринимательской, в частности, юридической, адвокатской этики, несоблюдения обычных правил, недостаточной честности... В этом, мне кажется, и заключается главная причина отсутствия интереса к досудебным процедурам рассмотрения споров. И перспективы их развития напрямую связаны с ростом доверия предпринимателей друг к другу. Чем выше уровень порядочности будет у наших бизнесменов и юристов - тем более широкие возможности появятся у досудебных методов урегулирования споров.
- Административная юстиция - один из краеугольных камней правового государства. Как Вы относитесь к идее создания Административно-процессуального кодекса - есть ли в нем необходимость, на Ваш взгляд?
- В принципе, рассмотрение административных споров - споров в сфере административных правоотношений - это существенная часть работы как судов общей юрисдикции, так и арбитражных судов. Налицо некоторые правовые предпосылки (в частности, соображения процессуальной экономии, упрощения структуры судопроизводства и т.д.) для того, чтобы объединить рассмотрение споров, вытекающих из административных правоотношений, в рамках одной из ветвей судебной власти. Кстати, в ряде европейских стран это уже сделано.
Сама по себе данная идея разумна и вполне имеет право на существование. Вопрос в том, как ее реализовать в наших условиях, если это вообще возможно. По-моему, для создания соответствующей судебной ветви власти у нас пока нет ни сил, ни средств, поскольку такое обособление требует построения вертикали, похожей на вертикаль судов общей юрисдикции, начиная с самого низкого уровня федеральных судов - районных. Нужно ли дублировать эту систему, либо достаточно обеспечить специализацию в рамках судов общей юрисдикции? Мне кажется, что в дублировании нет необходимости. Можно усилить специализацию внутри уже имеющихся судов.
В целом проблема, связанная с административной юстицией, - это проблема развития нашего публичного права. Несмотря на то что государство существует тысячелетия, публичное право как самостоятельная ветвь с детальным регулированием начало развиваться относительно недавно. Поэтому у него меньше и традиций, и доктринального авторитета, не хватает специалистов. Например, арбитражные суды и сейчас испытывают кадровый голод - там дефицит высококвалифицированных налоговых юристов, которые могли бы стать судьями. Думаю, что такая же ситуация и в судах общей юрисдикции. Во всяком случае, как только понадобятся квалифицированные судьи для рассмотрения серьезных споров - кадровая проблема сразу же заявит о себе. Так что обособление административной юстиции для нашей судебной системы - дело не сегодняшнего, не завтрашнего, а может быть, и не послезавтрашнего дня, поскольку ни материально, ни кадрово, ни организационно, как мне кажется, мы пока к этому не готовы.
