ИМ: Добрый день. Повод такой сегодня у нас: сегодня обнародовано открытое письмо жены Валентина Моисеева это российский дипломат, которого обвиняют в государственной измене. Следствие ведет Федеральная Служба Безопасности, и в этом письме - обвинение в клевете уже в адрес главы ФСБ Владимира Путина. Федеральной Службе Безопасности есть что ответить?
АЗ: Во-первых, я бы сказал, что мы довольно спокойно относимся к таким заявлениям, нам уже к ним не привыкать, поскольку линией защиты по таким делам эта тактика уже неоднократно применялась: подача открытых заявлений, писем и т.д. с представлением позиции стороны защиты. В данном случае, в этом качестве выступает жена.
ИМ: Вы считаете, что это трюк защиты, адвоката?
АЗ: Безусловно. Почему оно последовало именно сегодня, я могу пояснить. Дело в том, что следствие по этому делу закончено, оно было передано в Главную Военную прокуратуру, и именно сегодня, второго числа, заместитель главного прокурора утвердил обвинительное заключение по данному делу и оно установленным порядком направлено в суд, где будет изучено судьями, и назначен срок рассмотрения в суде. Если касаться этого дела, я могу сказать, что все то, что первоначально ему вменялось в вину, в ходе следствия нашло подтверждение, в том числе, и на основе его личных показаний. Как предъявлялось ему обвинение по 275 статье государственная измена в форме шпионажа, эта же квалификация оставлена и сегодня. Поэтому прокуратура, которая постоянно надзирала за ходом расследования этого дела, никаких изъянов в ходе следствия, а тем более, нарушения закона, не нашла и сочла возможным представить дело на рассмотрение в суд.
ИМ: Александр Александрович, а было вообще это интервью в "Комсомольской правде"? Жена Моисеева возмущена, ее можно понять, она говорит, что ее мужа до суда назвали преступником и шпионом.
АЗ: Действительно, таких обвинений никто, кроме суда, предъявить не может. Вопрос может стоять о другом: поскольку он был задержан с поличным при проведении встречи и передаче информации, то такое действие, естественно, соответствующим образом было квалифицировано, и на его основании говорилось: задержан при попытке передачи секретной информации. Если мы посмотрим статью Уголовного кодекса, то мы там найдем определенные признаки данного состава преступления. По этим признакам и была проведена квалификация и ему предъявлено обвинение. Поэтому в этом никакого ни давления на подследственного, ни, тем более, оказания какого-то общественного влияния я не вижу. Еще раз повторяю: конечную точку, абсолютно правильно она говорит, поставит суд, который вынесет определение, и тогда уже мы можем говорить о том, что он признан преступником, только после решения суда. Сегодня же - я могу только на этой стадии говорить, поскольку закончено расследование - я могу подтвердить, что никаких изменений в ходе первоначального предъявленного обвинения здесь не наметилось, т.е. по той же самой статье, которая была. Она, естественно, в Уголовном кодексе трактуется как государственная измена в форме шпионажа. Но я бы хотел сказать совершенно о другом: я думаю, что здесь есть попытка защиты придать делу, во-первых, какую-то политическую окраску, которой совершенно в этом деле нет. Она основывается на том, что любое шпионское дело, как правило, затрагивает международные отношения. И этот компонент пытаются использовать, причем, неоднократно. По другим делам другие компоненты используются. Пользуясь случаем и эфиром, я хотел сказать, что буквально в пятницу мы делали соответствующие разъяснения по известному делу номер 83, которое расследует УФСБ Владимирской области, и указали, что никаких данных о каких-то серьезных нарушениях уголовно-процессуального закона в ходе следствия прокуратурой не установлено. К сожалению, оно осталось втуне, ни одно информационное агентство фактически в том виде его не передало, я уж не говорю о телевизионных каналах и радиоканалах. Такой предвзятый подход: если делает заявление супруга подследственного, вокруг этого развивается какое-то действо, а когда мы даем описание, сообщение и оценку по делу какому-то, оно не находит никакого выхода на общественность. Этот компонент, я думаю, важно подчеркнуть, поскольку сейчас начинается постепенно, хотя еще не с официального решения, начало предвыборной кампании, но, тем не менее, хочу отметить, что любое дело теперь, которое расследует ФСБ - а как Вы понимаете, оно наиболее серьезные дела расследует - мы готовы к тому, что будут попытки, с одной стороны, внести какой-то раскол и попытаться их использовать в своих политических целях. Вот это мы категорически отвергаем и отрицаем такой способ поведения, потому что считаем: есть следствие, есть суд, есть прокуратура надзирающая, в конце концов, суд должен поставить точку, а не обвинения со стороны каких-то политических деятелей.
ИМ: Я бы еще хотела вернуться к этому письму. Жена Моисеева говорит, что его увезли в Лефортово из квартиры и никакого задержания с поличным не было.
АЗ: Естественно, супруга подследственного, наверное, пользуется тем, что граждане, может быть, забыли, что мы специально давали видеопленку и показывали сюжет по телевидению с фактом задержания. Поэтому то, что из дома в Лефортово его увезли ничего этого не было. Это действительно происходило на улице, в конкретном месте, в конкретное время, причем это время зафиксировано на пленке, эта пленка использовалась в ходе следствия.
ИМ: Кстати, Вы можете сказать, на какую именно разведку работал Моисеев, потому что жена упрекает Вас в том, что было вскользь брошено что-то типа "какая разница, северокорейская или южнокорейская"?
АЗ: Мы такие вещи не уточняем, поскольку это, во-первых, будет рассматриваться в суде и доказываться, установлен ли факт работы на ту или иную разведку, а во-вторых, существуют определенные каноны, если хотите, джентльменское соглашение с различными службами иностранных государств и мы не считаем нужным педалировать эти вопросы и оставляем их за скобками, потому что для нас важно выявить и пресечь деятельность лица, которое торгует государственными секретами. Это для нас важно, а все остальное это техника контрразведки.
ИМ: Следственные материалы, которыми располагает ФСБ, позволяют говорить о том, что Моисеев действительно занимался этим неблаговидным делом?
АЗ: Да, безусловно.
ИМ: Скажите, пожалуйста, а почему это следствие настолько засекречено? Это обычная практика, да?
АЗ: Это самая обычная практика по шпионским делам. Более того, наверное, в любом деле есть тайна следствия, а по таким делам она, естественно, более жестко соблюдается, потому что это, во-первых, связано с межгосударственными вопросами, а во-вторых, связано с расследованием факта возможной передачи или подготовки к передаче секретной информации, поэтому, естественно, следователь занимает такую позицию.
ИМ: Как Вы думаете, когда может состояться суд и есть ли какие-то способы затянуть дело, чтобы не довести его до суда - то, о чем говорит жена Моисеева?
АЗ: Она явно представляет линию защиты, по-другому это представлять нельзя. Та информация, которая у меня сегодня есть - что заместитель главного военного прокурора утвердил обвинительно заключение и дело уже направлено в суд. Теперь уже дело суда, за какой период времени они смогут ознакомиться с делом для того, чтобы назначить дату судебного рассмотрения в суде.
ИМ: А какой суд будет рассматривать это дело?
АЗ: Поскольку он не является военнослужащим, в данном случае, у нас есть уже такая практика, что раньше, как Вы знаете, все дела по шпионажу рассматривались только военными судами, в данном случае, я не исключаю, что будет возможность рассмотрения его в гражданском суде.
ИМ: Слушанья тоже будут закрытыми?
АЗ: Как правило, слушанья по таким делам закрытые, но приговор, видимо, будет открытый.
ИМ: По статье, по которой предъявлено обвинение Моисееву, какой максимальный срок ему грозит?
АЗ: Сейчас трудно говорить. Вообще, срок довольно приличный, но не будем сейчас события торопить, потому что все будет определять суд. Я думаю, что в делах по шпионажу у нас уникальные случаи бывают, когда ниже низшего предела назначают меру наказания, но это в том случае, если подследственный активно сотрудничал с властями, предотвратил ущерб какой-то своими действиями, который он мог нанести. Я думаю, все эти компоненты суд возьмет во внимание.
ИМ: Моисеев как-то демонстрировал готовность сотрудничать со следствием?
АЗ: По крайней мере, по той информации, которая у меня на сегодняшний день имеется, он давал показания, которые подтверждают его действия в рамках того обвинения, которое ему предъявлено.
ИМ: А он вину признает свою?
АЗ: Я бы не стал сейчас об этом говорить, единственное, подчеркну, что он дал откровенные показания.
ИМ: Вы уже упомянули вскользь об уголовном деле номер 83. Я напомню, что речь идет в том числе и о фирме "Интэко", которую возглавляет Елена Батурина, жена мэра Москвы Юрия Лужкова. У меня сообщение Интерфакса, он ссылается на Генпрокуратуру, там говорится о том, что прокурорская проверка выявила грубые нарушения уголовно-процессуального кодекса в связи с расследованием этого уголовного дела.
АЗ: Я в связи с этим как раз и сказал, что по поводу появившихся в отдельных СМИ сообщений мы вынуждены были делать свое заявление. Поскольку на этом совещании, при рассмотрении этого дела в прокуратуре присутствовали сотрудники Следственного управления, причем там группа общая, которая это рассматривала <нрзб>, и ни слова не было сказано о каких-то грубых нарушениях. Вопрос лишь в том, что дело действительно объемное, и никто Кстати, Вы заметьте, что следствие не акцентировало внимания абсолютно на этих фирмах, на мой взгляд, это кто-то чисто в политических целях вырвал из общего контекста дела, и заявления были такие, что чуть ли не главные объекты рассмотрения. Ничего подобного, там очень много фирм. Так вот, еще раз хочу вернуться к тому, что на этом заседании в прокуратуре слов о том, что грубые нарушения были выявлены процессуального законодательства, и, тем более, зафиксированы эти слова - этого не было, это произошло искажение в ходе освещения этого совещания в средствах массовой информации.
ИМ: Хотелось бы встать на защиту средств массовой информации. Замгенпрокурора Кадашев поручил усилить прокурорский надзор по этому делу.
АЗ: Он вполне мог такое сделать, но не из-за того, что выявлены нарушения, а из-за того, что дело получило больший, чем нужно, общественный резонанс, вот и все.
ИМ: Следствие по этому делу тоже ведет ФСБ?
АЗ: Да, ведет следственное отделение Управления ФСБ по Владимирской области.
ИМ: Когда мы можем узнать о каких-то результатах? И вообще, насколько это будет открыто для прессы?
АЗ: Я думаю, что, как и по любому делу, тайна следствия соблюдается, но то, что касается выдачи той или иной информации, решение может принять исключительно лицо, возглавляющее следственную работу по этому делу.
ИМ: Т.е. результатов мы можем так и не узнать?
АЗ: В конечном итоге, когда следствие будет закончено, результаты, естественно, будут. Но еще раз говорю: то, что попадает в сферу интересов следствия, это абсолютно не значит, что все это войдет потом или всем лицам и фирмам, которые там фигурируют, будут предъявлены какие-то претензии, это абсолютно не значит.
ИМ: А эти претензии в чем могут заключаться?
АЗ: Дело знаете по какому поводу возбуждено? Выявлен факт незаконной перекачки за границу практически 200 миллионов долларов. Вот это главный факт, потому что вокруг этого много было и общественных разговоров, и на разных форумах этот вопрос поднимался, что утечка капиталов из России идет незаконным способом. Я думаю, это общественно значимый факт, а когда возбуждается дело, включаются другие рычаги, в том числе, защитные механизмы тех, кто каким-то образом имеет отношение к этому делу, и получается, что ФСБ, в угоду кому-то якобы, пытается возбудить уголовное дело. Да ничего подобного! Оно было возбуждено еще в конце апреля и никакой огласки не было. А потом как снежный ком это все повалилось. Но еще раз говорю, это все вокруг дела, это к делу самому не имеет никакого отношения.
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" был Александр Зданович, руководитель центра общественных связей ФСБ РФ.
Эфир ведет Ирина Меркулова.
http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/12902/
Док. 437567
Перв. публик.: 02.08.99
Последн. ред.: 08.04.08
Число обращений: 287
Зданович Александр Александрович
|
