Сергей Бахир: `Не следует насыщать сырой нефтью Китай и другие страны Азии`Назад
Сергей Бахир: `Не следует насыщать сырой нефтью Китай и другие страны Азии`
"Славнефть" 11 июля провела презентацию результатов своей работы в Восточной Сибири. В течение пяти лет компания вела интенсивную разведку на Куюмбинском и Терско-Камовском участках Юрубчено-Тохомской зоны (ЮТЗ) и, наконец, пришла к выводу, что нефтегазовый потенциал этого региона сравним с месторождениями Западной Сибири. Но реализовать этот потенциал не удастся без поддержки государства; к тому же, в "Славнефти" уверены, что Китай - не лучшее направление для восточносибирской нефти.
Куюмбинское Эльдорадо
Вложив в геологоразведочные работы в Восточной Сибири около 70 миллионов долларов, "Славнефть", по уверениям ее менеджеров, получила принципиально новую информацию о геологическом строении недр Красноярского края. Уже на сегодняшний день объем извлекаемых запасов нефти на участке "Славнефти", по данным самой компании, превышает 150 миллионов тонн, а в ближайшей перспективе эта величина может увеличиться более чем в два раза.
Перспективность работы в Восточной Сибири подтверждается первым коммерческим успехом: на разведочной скважине No 217 Куюмбинского лицензионного участка получен фонтанирующий приток нефти дебитом более 500 тонн в сутки. По мнению специалистов "Славнефти", это результат, который может быть сопоставлен с открытием знаменитых месторождений Западной Сибири. Подробнее о перспективах освоения восточносибирских месторождений в интервью RusEnergy.com рассказывает Сергей Бахир*, вице-президент "Славнефти".
RusEnergy.com: В ходе пресс-конференции вы упомянули, что на пике добычи "Славнефть" сможет добывать в Восточной Сибири 35-37 млн тонн нефти в год. Для такого уровня добычи запасы должны составлять несколько сотен млн тонн нефти. Из каких расчетных запасов вы исходили, высказывая ваш прогноз?
Сергей Бахир: Мы оцениваем только наши лицензионные участки - Куюмбинский и Терско-Камовский, содержащие массу продуктивных залежей. "Славнефть" пробурила на них 10 скважин. Этаж нефтеносности располагается на глубинах от 2300 до 2500 метров. По нашим предварительным оценкам, только в наиболее высокопродуктивных отложениях, которые мы проверили, могут быть сосредоточены 350-370 млн т запасов. Кроме того, имеются менее продуктивные залежи, в том числе содержащие много газа. Если брать лишь высокопродуктивные залежи, то только они могут дать добычу на уровне 35-37 млн тонн в год.
RE: В своё время Восточно-Сибирская нефтяная компания (ВСНК) намеревалась добывать на пике 25 млн в тонн в год со своего Юрубченского месторождения. Ваши ожидания, судя по всему, намного выше. Как вы оцениваете потенциал всей ЮТЗ?
Бахир: До 50 млн тонн нефти в год по известным на сегодняшний день залежам и перспективным запасам. Кроме того, сейчас "Славнефть" и ЮКОС располагают запасами газа в объеме около 600 млрд кубов. Эти запасы могут обеспечить добычу газа на уровне не менее 15 млрд кубов в год.
RE: РУСИА Петролеум предполагает добывать 30 млрд кубометров газа при уровне запасов в объеме 1,2-1,4 трлн. куб. метров. Можно ли предполагать, что доразведка может позволить и ЮТЗ выйти на сравнимые уровни добычи?
Бахир: Пока мы сосредоточили свои поиски на нефтяных залежах. Газ стоял на втором плане. Это отдельное направление, отдельный объем работ по поиску. Этаж газоносности достаточно обширен. Но мы даже не ведем испытания на газ. Это задача второго этапа.
RE: У "Славнефти" есть также месторождения на севере Красноярского края. Вы не предполагаете объединить эти месторождения с южными в единый проект?
Бахир: Мы рассматриваем Красноярский край как единый географический блок, который дает нам реальную экономическую перспективу смотреть не только в восточном направлении, но и в западном. Когда есть такие серьезные запасы, какие мы сконцентрировали на севере Красноярского края, и есть Куюмба с ее высокопродуктивными запасами, вполне можно вести речь о том, чтобы в перспективе замкнуть эти два проекта и оба ориентировать на Запад.
На Запад привычнее
RE: На Запад? То есть вы не собираетесь участвовать в строительстве нефтепровода в Китай, который продвигают ЮКОС и "Транснефть"?
Бахир: Мы пока не обсуждали вопрос о направлении транспортировки. Считаем, что он требует дополнительного изучения и большей конкретики. Не декларативного, а реального ТЭО, открытого для обсуждения нефтяных компаний. Только после этого можно будет оценить его экономическую целесообразность. В сущности мы не знаем экономическую основу, которую закладывает ЮКОС в свою идею строительства нефтепровода в Китай. Вообще, на мой взгляд, насыщать сырьем страны Азиатско-Тихоокеанского региона - это не та стратегия, которой должна руководствоваться нефтяная отрасль страны.
RE: Что вы имеете в виду? Что лучше поставлять нефтепродукты?
Бахир: Нефтепродукты должны стать первым этапом размещения товарной продукции на восточном рынке. Есть же еще нефтехимия, которая за этим следует. В любом случае только товарная продукция может двигаться на Восток на так называемые перспективные рынки, а экспорт сырья можно рассматривать лишь как временное, переходное решение либо как элемент диверсификации рынка в зависимости от спроса и предложения поставляемой на экспорт продукции.
RE: Вопрос в том, согласится ли Китай уступать России производство товарной продукции.
Бахир: Китай, вне всяких сомнений, это рынок, который потребит любые объемы энергоресурсов, которые мы можем в настоящее время произвести в восточносибирском и дальневосточном регионе. Другой вопрос, повторяю - нужно ли нам поставлять туда сырье. Я бы предложил проявлять осторожность при определении структуры собственности на трубопроводы и допуске иностранного капитала в эти проекты.
Одно дело, когда Каспийский трубопроводный консорциум фактически объединил прилегающие к России запасы нефти для транзита по территории России. Это один бизнес. Он нацелен прежде всего на обслуживание альтернативной сетью трубопроводов нефтяного производства третьих стран. Но в Восточной Сибири, если мы создаем нефтепровод в Китай, это будет уже не транзит, а наше собственное производство, нацеленное на насыщение сырьем третьих стран. С точки зрения как идеологии, так и экономики это отсталое решение.
RE: Но если мы будем выжидать с экспортом нефти, есть опасность, что республики Средней Азии могут опередить Россию в обеспечении экспорта нефти в Китай и другие страны Азии, и мы потеряем как рынок сырья, так и рынок товарной продукции.
Бахир: Принципиально трубопроводные проекты из Средней Азии в Китай возможны, но я бы не стал оценивать их как конкурентные. Китай может поглотить перспективные объемы нефти и Восточной Сибири, и Каспийского региона. Так что я не рассматриваю как конкурентов за китайский рынок компании России и Казахстана. Мы должны бороться за производство и экспорт конечных продуктов, а не за поставку сырья.
RE: Как "Славнефть" относится к точке зрения, (высказывавшейся, в частности, Семеном Вайнштоком, президентом "Транснефти"), согласно которой России следует диверсифицировать экспортные маршруты в восточном направлении, и с этой целью вести трубопровод не в Китай, а к Тихоокеанскому побережью?
Бахир: Выскажу мое персональное мнение: это более правильное решение, чем строить трубопровод в Китай. Тихоокеанский трубопровод и последующая транспортировка энергоресурсов во многие страны АТР явились бы гарантией сбыта ресурсов даже в том случае, если спрос на продукты их простой переработки или высокотехнологичной переработки окажется сниженным, или насыщенным за счет других стран.
Без государства никак
RE: Вернемся к Восточной Сибири. Каков временной график реализации планов "Славнефти" в отношении нефтегазовых проектов в ЮТЗ?
Бахир: В ноябре мы планируем завершить интерпретацию полученных геологических данных. Начало пробной эксплуатации запланировано на 2002 год. К концу следующего года предполагается создать все базовые сооружения для производства 300 тыс. тонн нефти в год В дальнейшем мы будем готовиться к принятию окончательных решений по базовой инфраструктуре в целом для региона. Развивать промышленную добычу и подниматься до уровня 30-35 млн можно только после того, как появится ясность со сроками сооружения и источниками финансирования транспортной, энергетической и другой инфраструктуры.
RE: Какую роль в освоении нефтегазовых ресурсов Восточной Сибири намерена играть "Славнефть"? Какие ресурсы компания хотела бы получить в этом регионе, в дополнение к имеющимся?
Бахир: Мы расчитываем на роль лидера. Это определяется объемом запасов и тем потенциалом, который мы сможем раскрыть на имеющихся месторождениях. Думаю, что через год-два мы эту возможность реализуем. Что касается других участков, мы пока не работали над этим вопросом, так как территория Куюмбинского и Терско-Камовского блоков настолько грандиозна, что у нас там пока очень много работы.
RE: В прошлом году Владимир Путин, по предложению Михаила Гуцериева, дал поручение Министерству энергетики РФ объединить усилия крупных российских нефтяных компаний, ведущих освоение месторождений Восточной Сибири. Есть ли результаты этого поручения?
Бахир: Официального ответа на поручение пока нет, но могу предположить, что в этом направлении ничего не сделано и не произошло абсолютно. Думаю, что мы сами эту работу активизируем после того, как закончим разведку, а также завершим этап формирования общих взглядов с ЮКОСом. То есть когда у нефтяников сложится определенное взаимопонимание по этим вопросам, можно начинать конструктивные переговоры с другими структурами, в том числе с правительством.
RE: Сначала с ЮКОСом, затем с государством и через государство с монополистами?
Бахир: Да, именно в такой последовательности. Подчеркну, что самые масштабные задачи, по опыту западных компаний, решаются на территории третьих стран путем создания консорциумов. А на территории собственных стран все без исключения компании решают подобные задачи методом государственной поддержки. Можно привести как пример освоение шельфа Северного моря компаниями Норвегии.
Конечно, просить у правительства финансовую поддержку в наше время наивно, но на роль государства как координатора проектов мы вправе рассчитывать. Если раньше крупными проектами занимались отраслевые министерства и ведомства, то сейчас их функциональные возможности объективно должны быть делегированы естественным монополистам. Например, нефтяники создадут комплекс нефтегазодобывающих объектов нефтегазоносной зоны, а всю базовую инфраструктуру создадут и подведут к границам этой зоны естественные монополисты.
Должны быть выработаны механизмы создания ими этой инфраструктуры. Раньше они определялись Госпланом, системой централизованных госкапвложений. Сегодня это вполне реально и возможно через механизм тарифообразования. То есть инвестиционная составляющая тарифа может быть направлена на реализацию конкретных газонефтетранспортных, энергетических, авто и железнодорожных проектов в новых промышленных территориях.
RE: В какую сумму вы оцениваете создание транспортной инфраструктуры в регионе?
Бахир: Строительство одного лишь трубопровода протяженностью 450 километров до системы "Транснефти" оценивается в 500 миллионов долларов. Возведение всей необходимой инфраструктуры обойдется не менее чем в 1,5 миллиарда долларов. Чтобы собрать такие инвестиции, потребуется создание консорциума крупных компаний, как российских, так и иностранных.
Первое предложение объединить усилия в Восточной Сибири "Славнефть" направила в ЮКОС. Однако мы рассчитываем, что освоение нефтегазовых ресурсов Восточной Сибири найдет поддержку и на государственном уровне, после чего состав консорциума может быть расширен.
RE: Ваш прогноз: когда ЮТЗ сможет выйти на промышленный уровень добычи?
Бахир: Если все будет идти идеально, то на промышленный уровень добычи можно будет выйти через пять лет, на максимальный - через восемь лет.
