4 марта 2003 года пройдет презентация книги "Западники и националисты: возможен ли диалог?". Одноименная дискуссия была начата Фондом "Общественное мнение" и Фондом "Либеральная миссия" в июле 2001 года публикацией стенограммы беседы двух социологов, - Валентины Чесноковой, считающей себя представителем либерально-почвеннического направления, и Игоря Клямкина, позиционирующего себя как либерала-западника. Это стало началом мировоззренческой интернет-дискуссии, в которой приняли участие известные интеллектуалы, представляющие самые разные идеологические течения и оттенки: Лев Аннинский, Александр Ахиезер, Андрей Зубов, Алексей Кара-Мурза, Владимир Лапкин, Вадим Межуев, Михаил Назаров, Григорий Померанц, Максим Соколов, Анатолий Уткин, Валентина Федотова, Сергей Цирель, Игорь Яковенко, Александр Янов.
В завершении первого этапа данного проекта Валентине Чесноковой и Игорю Клямкину было предложено высказать мнения о ходе дискуссии. Мы представляем вашему вниманию комментарии "Разговор в разных плоскостях" Валентины Чесноковой и "Русские идеи и современная цивилизация" Игоря Клямкина.
Комментарий Игоря Яковенко
О чем и между кем идет спор на заданную тему
Дискуссия Валентины Чесноковой и Игоря Клямкина рождает вопросы. Первый относится к шапке, под которой опубликована дискуссия. Откуда взялась оппозиция "западники" - "националисты"? С западниками все более или менее объяснимо. Это определение досталось им по наследству от западников-славянофилов XIX века, но националисты то откуда? Чаще всего люди данной ориентации определяют себя как державники, государственники, здоровые консерваторы, сторонники почвенной традиции. Все это смыслы традиционно-имперские, а традиционная империя по своей природе отрицает нацию. Предположим, что наши славянофилы прошли некоторую эволюцию, изжили имперские комплексы, забыли заклинания о том, что Россия - особый суперэтнос, равновеликий остальному миру и стали националистами. Но уж православие как смысловое ядро русского народа они сохраняют более чем бережно. Однако, "во Христе несть ни эллина, ни иудея". Вот тут то и обнаруживаются волчьи уши. Здесь мы сталкиваемся со средневековым досекулярным сознанием, которое конструирует идеологическую идентичность - "православный", "правоверный", "советский человек". Нация же - явление Нового времени. Она принадлежит секулярной эпохе, в которой религиозные убеждения становятся частным делом каждого человека. Национальная идентичность принципиально внерелигиозна. Нации складываются поверх и часто вопреки религиозных различителей. Для того, чтобы возникла германская нация, народу Германии потребовалось прочно забыть войны Контрреформации, изжить религиозное отчуждение протестантов и католиков и суметь увидеть в инославном немца, то есть соотечественника. Идея христианской (в нашем случае - православной) нации ближе к идеологии испанских Габбсбургов эпохи Контрреформации и претензии на мировое господство.
Это одна сторона дела. С другой стороны, националистам в нашей полемике противостоят некие "западники". По смыслу противопоставления русские западники не есть русские националисты. Иными словами те, кто видят перспективу России на путях вестернизации - не националисты, а те, кто усматривают особый, "третий" путь, на котором сохранятся и расцветут традиционные ценности - националисты. Откуда это следует?
Как раз западники и несли на Святую Русь идею нации, поскольку нация - продукт европейского развития, сопричастный европейскому сознанию. Идея народа-богоноса принадлежит совершенно иному смысловому пространству, с нацией не пересекающемуся. Сегодняшний русский западник не больший и не меньший националист, нежели национально мыслящий почвенник. Точно так же, кстати, сто лет назад наш отечественный либерал-западник был не меньшим русским империалистом, нежели современный ему традиционалист. Достаточно вспомнить имена П.Струве и П.Милюкова. Разница только лишь в том, что либеральный националист расходится со своим оппонентом в видении существа российской нации, путей ее исторического развития. Исходя из изложенного выше, я склонен видеть в оппозиции западники/националисты удачный тактический ход идеологов традиционализма, осознавших, что ценности нации, в отличии от ценностей империи, обретают широкий общественный кредит, а потому стремящихся монополизировать национальные смыслы. Так возникает фальшивая антитеза, в которой положительным националистам-почвенникам противостоят беспочвенные, вненациональные западники.
Однако, если вчитаться и вслушаться в выступления наших "славянофилов", а это люди активные и особенно заметные в последние два года, остается согласится с мнением, высказанным в комментарии Владимира Лапкина "Гюльчатай, открой личико". По своему существу эта партия "олицетворяет обескураженных имперским крахом, но не оставивших надежд на "исторический реванш" советско-российских националистов". Что можно сказать по этому поводу? То, что "западники" в лице Игоря Клямкина согласились играть на полемическом поле с противником в масках, не радует. С другой стороны, то обстоятельство, что партия имперской реставрации вынуждена рядится в тогу националистов, если вдуматься, обнадеживает. Это означает, что время империи на российских просторах кончилось. Пока идеологи реставрации баются мифами об извечной имперской душе русского человека, а робкие западники пугаются страшных пророчеств, жизнь идет своим чередом. Добавим, что бескомпромиссным охранителям империя нужна не сама по себе, не как воплощение идеи Катехона, об этом ныне и не вспоминают, но как инструмент для создания социально-психологического комфорта, как способ сохранить рухнувший культурный космос. Ибо мир, окружающий идеологов традиционной реставрации безнадежно изменился, и в этом новом мире они никому не нужны, не умеют, не могут и не хотят жить. Ситуация грустная, даже драматическая, но при чем здесь миллионы вменяемых и социально адаптированных наших сограждан?
Так мы подходим ко второму вопросу относительно "аккультурной части населения" или "некультурных людях", о которых говорит Чеснокова. При этом в виду имеются все те, кто живет в России, и числит себя частью российского общества, но не разделяет (не освоили, утратили, избрали иные) ценности и ориентации традиционной культуры, как их трактует Чеснокова. Не являясь специалистом, я не считаю себя вправе комментировать профессиональные высказывания двух социологов. Иное дело культура. Как культуролог я утверждаю, что конструкт "акультурный (некультурный) человек" принадлежит либо обыденному сознанию, либо - идеологическому языку. Дело в том, что с точки зрения именно обыденного сознания, быть "некультурным" или "акультурным" плохо. В самом понятии заложена оценка. Быть надо "культурным" (не ходить по газонам, не бросать окурки мимо урны и т.д.). Но тут я должен успокоить всех и каждого. Дело в том, что, быть некультурным просто невозможно. Культура - родовой признак человека. Человек вне культуры не существует. Пример разрыва человека и культуры можно наблюдать в редчайших случаях, когда грудной ребенок выкармливается волчицей. Да и то, вне культуры эти несчастные существуют до тех пор, пока не попадают в руки людей. Таким образом, некультурные по Чесноковой, это носители иной культуры. Эта, иная культура может не нравиться тем, или иным исследователям, но культурой от этого она быть не перестает.
Можно задаться вопросом - для чего нужно рассматриваемое нами понятие? Ответ простой: понятие об "акультурной части населения" вводится для того, чтобы описать, объяснить и оценить разительное несовпадение эмпирической реальности и нормативной модели, которой оперируют идеологи традиционализма. Откуда берется эта исходная модель, хорошо видно из дискуссии. Госпожа Чеснокова описывает процедуру опроса экспертов, у которых так и спросили - какие ценности характерны для русских. Они и указали: духовность, коллективизм, соборность, семья, державность. Если вспомнить, что о тех же самых ценностях писали светочи и авторитеты, то вопрос снимается. Действительно, не извлекать же знание о ценностях из анализа социокультурной реальности. Такой, говоря деликатно, средневековый метод мышления, покоящийся на апелляции к авторитету, умиляет. Но на этом пути возникают некоторые методологические трудности. Они касаются, в частности, критериев подбора авторитетов. Если опираться на Толстого и Константина Леонтьева с Достоевским, то все получается как надо. А если обратиться к суждениям других авторов, весьма авторитетных в самых разных кругах, - Мовлади Удугова, доктора Геббельса, маркиза де Кюстина, Карла Маркса, Адама Олеария, Герберштейна и многих других, то выстраивается совершенно иная картина и России, и русского народа, и русских ценностей. Впрочем, подобные вопросы могут возникнуть только в сознании "не нашего" человека. "Наш человек" твердо знает, к каким авторитетам прибегать, а какие суждения характеризовать как клевету на великий народ. Что можно сказать в этой связи - и понятно, и привычно и знакомо до боли в зубах, но какое отношение все это имеет к науке?
На фоне приведенных выше соображений меркнут многие частные замечания. Общий же вывод состоит в следующем: в позиции Валентины Чесноковой читатель сталкивается с идеологией, весьма небрежно камуфлирующейся в формы объективированного научного знания и не слишком озабоченной тем, чтобы сводить концы с концами. Дискуссия модернистов и традиционалистов полезна и необходима, но было бы хорошо, чтобы она проходила без масок и вещи назывались своими именами.
http://www.liberal.ru/sitan_print.asp?Num=148
13.02.2003
Док. 425060
Перв. публик.: 13.02.03
Последн. ред.: 11.02.08
Число обращений: 336
Яковенко Игорь Александрович
|
