Обладая политическими навыками, характерными не для участника политического действия, а для субъекта-подданного, КПРФ претендует на роль непримиримой оппозиции.
15 лет назад, в феврале 1993 года на II съезде КП РСФСР последняя была переучреждена как КП РФ. И стала во многом новой (не обновленной, а исторически новой) партией, мало напоминающей как свою неистовую прародительницу - партию большевиков, так и свою мощную предшественницу - КПСС.
Формально КП РФ будто приняла их эстафету. И от их имени вроде бы грозно припугнула новую российскую действительность, новые классы и новую власть. И были моменты, когда она их и в самом деле пугала. И было чем:
ведь появись каким-то чудом на российской политической авансцене девяностых ленинская партия образца 1917 года (в феврале в ней было менее 30 тысяч человек, а к октябрю - около 300 тысяч), она смела бы тогдашнюю, да и нынешнюю власть.
Кто-то скажет, что это было бы ужасно, кто-то - что замечательно. В любом случае, и власти, и новым элитам России было чего пугаться.
Но это Та Партия. Эта же партия могла только притворяться. И даже не Той, а некой куда более поздней и вялой партией 70-х. Но даже ей она быть не сумела.
За 15 лет КПРФ не раз грозила власти. Порой казалось, что она вот-вот раздавит противника и вновь победит, как побеждали когда-то ее предшественники. Но каждая такая угроза, вместо того чтобы миражом развеять новую российскую действительность, как призрак развеивалась сама.
КПРФ могла грозить - но не действовать. Притворяться революционной партией коммунистов - но не быть ею. Стоять почти у цели, но никогда за 15 лет так и не победить ни в одной из самых выигрышных ситуаций.
Почему у нее никогда ничего не получается? Почему она всегда отстает от ситуации и оказывается не субъектом политики, а объектом, которого так или иначе разыгрывает и использует в своих целях власть?
Члены этой партии любят говорить о своей серьезности и взвешенности, о том, как основательно они просчитывают наперед все ходы...
Из последнего. Геннадий Зюганов о своем участии в нынешней фарсовой президентской избирательной кампании: "Примем взвешенное политическое решение, которое бы подчинялось не сиюминутным настроениям, а потребностям наших перспектив, интересов Компартии на будущее. У нас очень хорошая выдержка. Мы давно научились всё просчитывать в политике надолго вперёд".
Правда, то же самое представители партии могли бы говорить и по любому другому поводу. Звучит солидно, взвешенно и серьезно. И вот в этой продуманности, как представляется, и кроется одна из глубинных причин множества поражений КПРФ за последние 15 лет.
Каждый раз коммунисты Зюганова считают так долго, что ни времени, ни энергии на реальные политические действия не остается.
И каждый раз, просчитывая ходы, они так тщательно взвешивают все возможные риски - что предпочитают либо ничего не делать вообще, либо делать все настолько, насколько это ничем не будет угрожать. А поскольку они участвуют в политической борьбе, борьбе за власть - игре с чрезвычайно высокими ставками - ничем не будет грозить лишь то, что безопасно для противника. То есть борьба, являющаяся лишь имитацией.
Если вспомнить ближайшую историю, всякий раз, когда был серьезный шанс одержать победу, КПРФ заявляла: "Чур, меня, я вне игры", - и отдавала все той или иной другой силе.
У элиты и актива комдвижения, среди прочего, есть одна общая черта. Сформировавшись в аппаратно-бюрократической среде, они привыкли действовать по определенным алгоритмам. Положение в системе во многом зависело, с одной стороны, от точного соблюдения выработанных схем, с другой - от количества совершенных ошибок. Оценка действия осуществлялась, в значительной степени, не по достигнутому результату, а по соблюдению принятых правил. Инициативное действие могло сулить и успех и поражение, тогда как инструктивное действие не было связано с риском. Отсюда
главным фактором корпоративного успеха становилась минимизация ошибок. Тот, кто совершал ошибку, рисковал потерять место в корпорации, и замещался тем, кто явных ошибок не совершал.
Это вырабатывало установку на минимальное совершение ошибок, которая переходила в неосознанный навык. Инновации избегались неосознанно, как несшие в себе скрытую угрозу, вне зависимости от того, были они чреваты ошибками или нет. Однако лучший, наиболее гарантированный способ избежать ошибки, это устранение от действия как такового. Поэтому, если представлялся выбор - действовать или уклониться от действия, избирался второй вариант, актёр предпочитал выжидание, наблюдение за тем, как будет разворачиваться ситуация, приобретал черты субъекта-подданного.
Эти алгоритмы срабатывали в условиях стабильной системы, осуществлявшей развитие по инерции толчка, данного десятилетия назад. Отчасти они продолжали оправдывать себя для той части элиты и актива, которые интегрировались в новую систему. Однако для элиты и актива оппозиции они оказались контрпродуктивны.
Вся история 90-х годов показала, что тактика коммунистической оппозиции носила выжидательный характер, от власти ждали ошибки, которая дала бы оппозиции возможность прийти к власти.
Власть, конечно, ошибки совершает. Но она при этом действует. И каждый раз, когда она спотыкается, КПРФ радостно подставляет руки под летящую вниз корону. Но либо власть успевает эту корону подхватить, либо находится тот, кто подхватывает ее быстрее коммунистов. Долго считают.
И каждый раз, подобно счету Каменева и Зиновьева в октябре 1917 года, это напоминает предусмотрительность чеховского Беликова: "Кабы чего не вышло?"
Нужно прорывать милицейский кордон, мешающий проведению незаконно ограниченной манифестации в сакральную для коммунистов юбилейную годовщину Октябрьской революции? Следует просчет: а вдруг снимут с выборов? Не пускают на телевидение и нужно создать спутниковый телевизионный канал? А если его закроют и деньги пропадут? Нужно, выиграв президентские выборы, приступать к исполнению власти? А вдруг разгонят и запретят партию? Нужно в третий раз отвергнуть кандидатуру неприемлемого премьера? Встает вопрос: а не распустят ли Думу? Стоит ли пойти на досрочные выборы? Тоже находится резон - возьмут да указом за время отсутствия Думы изменят выборное законодательство.
Всюду: "А вдруг? А если? А кабы чего не вышло?" На каждую возможность серьезного и решительного шага находится тысяча резонов его не совершать. А потому - получается то, что получается. Борьба заменяется имитацией, действие - намеками на него.
Парадокс заключается и в том, что, обладая политическими навыками, характерными не для собственно участника политического действия, а для субъекта-подданного, КПРФ претендует на роль непримиримой оппозиции. Однако подданный в принципе не может выполнять функции оппозиции не просто власти, но режиму, поскольку для последнего нужны черты гражданина, способного разрушать систему для утверждения своего политического идеала.
Сергей Черняховский.
05 ФЕВРАЛЯ 2008
http://www.gazeta.ru/comments/2008/02/05_a_2625485.shtml
Док. 424139 Опублик.: 06.02.08 Число обращений: 513
