Глеб Павловский: Первые сто дней - Медведева и нашиНазад
Глеб Павловский: Первые сто дней - Медведева и наши
В прошлый вторник, когда Дмитрий Медведев, едва зарегистрировавшийся кандидат от партии президента, поехал с выступлением на Гражданский форум, начался отсчет его первых ста дней. Первые сто дней союза правящих, пары Путин-Медведев, продлятся до дня инаугурации 8 мая. (Так и хочется написать "их инаугурации", а, собственно, так и есть.) То, что треть этого первого срока - предвыборная, значит столь мало, что поездки еще-кандидата Медведева воспринимаются на местах как уже-президентские инспекции. (С первым удивлением - а "интеллектуал"-то наш строгий:)
Но нет оснований колебаться в определении ролей. Кандидат в президенты Дмитрий Медведев - это программа-минимум президента Владимира Путина. А действующий президент и будущий премьер - программа-максимум и залог директивности обеих программ.
Восемь лет программная дискуссия идет в жанре полемики "за/против Путина" - лозунга выборов-референдума 2 декабря того года. Но пропаганда референдума истощилась в цифре его итогов - 64 процента вам недостаточно? Будущие президентские выборы уже не засчитаются за алиби для отсрочки, чтобы думать. Тем более что перерыва в правлении нет, а вот его обновление началось и идет - импровизированно, как повелось. Как именно и куда, покажут нам текущие "первые 100", между днем регистрации и днем инаугурации. Вопрос в том, следует ли стране рассчитывать, что и на этот раз ее стратегия определится бессловесно, в бесспорном порядке, "по факту", материализовавшись портретом нового президента в "союзе двух".
Тут-то пора еще раз напомнить, что мы слишком долго не обсуждали реальных, то есть реализуемых программ - ни минимум, ни максимум. Это интеллектуальное поприще. Для ума, измученного "проблемой преемника", оно затруднительно.
Программа-минимум стала проясняться с первых же медведевских поездок в регионы. Она прогрессивна. В Манеже перед общественниками Дмитрий Медведев ее изложил в речи. Реформизмом сверху Россию не поразишь, но речь содержит многочисленные сигналы обновленческого толка. Это речь не столько "либеральная", как усиленно толкуют, сколько речь прогрессивного глобалиста. А "глобалист" в современном мире не обязательно значит "либерал".
Но отсутствие обсуждения мало-помалу само стало формой политического существования. Парадокс в том, что Медведев выступал в дни кризиса действующей версии глобализма, что усиленно обсуждал форум в Давосе. А тем временем позднесоветский потребительский прагматизм возвращается на арену, здорово нагуляв себе аппетит. Именно это многие понимают под "либеральным обновлением". Мечта двадцатилетней давности - модель развития на основе внутреннего спроса - материализовалась, однако при непроясненных основаниях спроса и шатких перспективах его насыщения. "Дальнейшее и неуклонное удовлетворение растущих запросов граждан" государством ведет прямиком к санаторно-кредитному великодержавию, с несметными расходами в кредит.
Внешняя политика
Медведев очень осторожно говорил о внешних делах, целиком оставаясь внутри путинской сверхзадачи - "мирных десятилетий" удержания России вне мировых военных конфликтов. Легко заметить, какие проблемы во внешней политике создает именно волна внешнеполитических успехов Путина. Успехов, к спокойной разработке которых не готов ни наш внешнеполитический аппарат, ни политический класс, ни власти, ни общество.
Простой пример - Украина и Грузия. Вернувшись на три года назад, мы находим Россию в клещах между двумя экспансивными ревдиктатурами, готовыми к идеологической экспансии (а грузинская - и к военной), и неизвестно, как далеко готовы зайти против нас. Обе страны настойчиво предлагались как "образцовые евромодели", разумеется, при этом исключалось право России искать для себя собственную европейскую модель. Ничего этого больше нет. Революции обнулены, диктатуры перегорели и не состоялись. В России кредитный бум, и молодежная политика Кремля обнулила цветные мечты. Политика сдерживания сработала. Перед нами просто страны с рыхлыми невротичными элитами, ищущие выгоды и идентичности. Страны неустойчивые и не вполне нормальные, но предсказуемые. С лидерами неприятными и недружественными, но вполне обучаемыми.
Готова ли наша политика работать с этим своим успехом как с долгосрочной реальностью? Практически нет. Мы не имеем для украинцев и грузин предложений, лежащих в русле их собственных проектных задач. Мы то делаем вид, что имеем дело с обычными суверенными соседями, что, конечно, не так - это страны зависимые и ищущие способа наращивать свою зависимость. А когда те предпринимают вполне ожидаемые недружественные решения, намекаем не меньше чем на их военное сдерживание. Выборы на Украине в 2009 году пройдут не только в новой для украинцев общественной ситуации, но и при новой мировой роли России. Это требует совершенно иного типа ставок, чем в 2004 году. Кстати, это касается не только выборов в Европе. Идут американские выборы, и это первые выборы, в которых для нас важен не только их результат, но и ранняя стадия.
Неготовность аппарата к обслуживанию собственных успехов обычно ведет к постановке ложных целей и быстро растранжиривает сам успех. Неготовность общества участвовать в этой работе начинается с неготовности понимать ее стимулы и задачи. Стагнация развития институтов государства российского имеет причиной равно власти и общество - о чем общо, но упорно повторяет Медведев из выступления в выступление, в том числе на Гражданском форуме. Причем общество в современной России еще менее прозрачно, чем власти, и сопротивляется легализации с большими видами на успех.
Нехватка общественной компетенции
Нужны, говорит Медведев, "десятилетия нормальной жизни и целенаправленной работы". Но как, например, новое государство будет разговаривать с рабочими, естественно, конфликтующими с работодателем, - и на чьей оно будет стороне? Рабочий не ждет повышения зарплат из центра, он добивается их в контракте, всегда фиксирующем силовую расстановку позиций на рынке труда. Трудовой кодекс 2001 года - это кодекс хозяина, без института переговоров он вряд ли может быть основой урегулирования. В лучшем случае он будет усиливать стагнацию роста производительности труда. Мелкая проблема, быть может, а может, и нет. Таких проблем десятки. Как и то, кому придется заплатить за те 10 процентов жилфонда, что требуют неотложного капремонта.
В Воронеже Медведев снова похвалил ту "полевую правозащитную работу", которую ведут далеко от Москвы десятки никому не известных гражданских центров. Но тюремная зона России также не исследуется, хотя могущественно правит поведением и страхами страны, ее здоровьем, физическим и психическим, ее сознанием и ее подсознательным. Но проблема зоны застоялась, и, не имея быстрого решения, она на этом основании не получает никакого. Проблема зоны в России - это не проблема тюрьмы, споры о которой идут повсюду. Зона в России - это иррациональный айсберг забытых времен "пытки страхом". Пока этот ледник нависает над страной, новый ледниковый период сохранит плацдарм и полигон.
Масса других столь же важных полей равно не исследуются. Медведев призвал местное самоуправление "самостоятельно решать свои проблемы". Но общеизвестно, что равно не исследована жизнь муниципий, реальный бюджет местных гражданских сил. Российская публичная сфера, производящая столько фантомных шумов - шумов влиятельных! - никогда не исследуется честно. Между тем русская публичность есть катастрофа восприятия, постоянно грозящая массовыми неврозами реально катастрофичного свойства.
Все любят описывать дедовщину, как любят читать про Тибет: экзотика, что ни скажешь, всему поверят! Зато военный организм страны остается попросту неописанным и не соотнесенным с военной стратегией, что также недурно б заиметь. Но хотя бы в той же степени, как плохо описанная армия, у нас вовсе не описаны ни медиасреда, ни даже среда охранных служб, с которой буквально каждый сталкивается ежедневно по нескольку раз и где занято порядка двух миллионов не-, полу- и вооруженных мужчин.
Это не просто вечная нехватка точных данных, унизительная для наших громких приоритетных проектов. Это еще и некая национальная модель стратегии. В ее основе эталон презрения к реальности для всех - общества, властей и частных лиц. "Не знать" из привычки перешло в общественно одобряемую позицию. Незнание есть основание и алиби. И - нечего там знать! Нечего исследовать - трясти надо! Нечего лезть в детали - а двинь в рыло! Нечего спорить - просто денежки гони! Невежество инвертируется в особый вид надменности, псевдокомпетентность, - и дает лицензию, мандат, пароль на некомпетентность. Некомпетентность эстетизируемую, легитимизируемую и даже героически исповедуемую (О как низок тот, кто верен презренной реальности! О как высоки "мы", черпающие основания политики из позывов собственного нутра!)
***
Пока общество не узнало, как у нас вообще что-либо работает, перед ним не встанет и задача что-либо строить. Строительство вслепую было бы только перестройкой функционирующего неизвестно как. Но еще одна перестройка вслепую в азартной надежде на успех - это уж явное искушение Творца. Кстати, надежда "либеральных кругов" на то, что перестройки обязательно несут нечто либеральное, просто ни на чем не основана, кроме двусмысленной либеральности Михаила Горбачева (напомним, смещенного по воле общества именно за мнимую же "антилиберальность"). В роли перестройщика Горбачеву предшествовал Сталин; он и был автором термина "перестройка" в русском политическом дискурсе.
Собственно, о чем речь? О том, что эти 100 дней - своеобразный "каунтдаун" в отличие от обычных, когда общество выступает оценщиком и экспертом нового правления, вынося правителю свой первый вердикт. Здесь же зря пропущенные обществом благие дни до подведения черты 8 мая 2008 года скорее всего будут основанием для промежуточного, но важного вердикта самому обществу. А "правители" тогда будут решать, стоит ли, и если стоит, то в какой степени, иметь в виду граждан - помимо мониторинга ожидаемой от них деструктивности. Поскольку Россия, честно признал кандидат, "страна правового нигилизма. К сожалению". А "серьезная работа по согласованию экономической стратегии", как сообщил гражданскому обществу будущий президент, уже идет и так - "в правительстве и под руководством президента".
Я считаю, что ради подтверждения путинского интеллектуального и политического наследства в политике нам всем необходимо как можно скорее выйти за рамки "околопутинства" . Примером здесь является сам Владимир Путин, который выбором Дмитрия Медведева смело шагнул в политическое неведомое. А именно в мир новых политических конфликтов, к которым - и это следует также спокойно сознавать - ни общество, ни власти пока не готовы. Этого примера следует держаться, ему и стоит подражать.
Глеб Павловский, Президент Фонда эффективной политики
