Валерий Тишков:`Конфликт должен быть `собственностью` тех, кто в нем находится, а не аутсайдеров`Назад
Валерий Тишков:`Конфликт должен быть `собственностью` тех, кто в нем находится, а не аутсайдеров`
За последние несколько дней было много высказано и написано резонных мыслей в связи с этой ситуацией, что наш разговор - лишь один из тех, которые уже состоялись. У меня такое впечатление, что чем дальше от Чечни, тем большую значимость произошедшему придают те, кто выражает к этому отношение или пытается что-то сделать. Непосредственно в самом обществе, которое является жертвой этой очень тяжелой постконфликтной ситуации, степень драматизации и глобальных оценок гораздо меньше. Больше всего она среди "дальнего" экспертного сообщества, скажем, тех же американцев и французов. Некоторые наиболее последовательные борцы за чеченскую сецессию, как и в дни Норд-Оста, как будто с цепи сорвались. Достаточно привести пример с публикацией параноидального опуса Рене Глюксманна в газете "Уол Стрит Джорнел", где убийство Кадырова представлено как "антитеррористическая" акция. К сожалению, есть те, кто пытаются как-то использовать эту ситуацию для возвращения тех дебатов, которые уже были. Это связано с тем, что в ходе открытого конфликта было вложено очень много эмоций, карьерных и академических амбиций и других ресурсов в вариант второго раунда дезинтеграции постсоветского пространства за счет Российской Федерации. Позиция неизбежной независимости Чечни со временем трансформировалась в необходимость переговоров с Масхадовым или с неким "исламским миром". Но и этот вариант в последнее время утратил свой смысл. И вдруг случайная (что вполне вероятно) гибель Кадырова. Этот достаточно незначительный акт стал поводом взять реванш или еще раз сказать о "провале федеральной политики в Чечне". Многим журналистам и экспертам хочется вернуться к своим старым словам, что у Чечни нет будущего, кроме как независимости. Этот синдром реванша или злорадства со стороны последних воинов чеченской независимости из числа аутсайдеров настолько явно ощущается, что я призвал бы их к определенной сдержанности в оценках, ибо она вызывает по меньшей мере недоумение и смятение в самой Чечне, да и на усилия федеральной власти решить эту сложную ситуацию оказывает негативное воздействие. Ирония в позиции истериков и скептиков заключается в том, что еще две недели назад Кадыров для многих с политической точки зрения был далеко не лучшей и даже плохой фигурой для Чечни, как вдруг он стал фигурой, на которой чуть ли не все держалось. И теперь все рухнуло, и это самое тяжелейшее поражение, тяжелейший момент для России в разрешении чеченского конфликта. Это не так. Этого быть не может. Ситуация гораздо менее драматична. Ситуация более решаема, и поведение сейчас самого чеченского общества, включая и местное политическое руководство, об этом говорит. Да и поведение федеральной власти тоже в какой-то мере в резком диссонансе со всеми этими дебатами аутсайдеров, которые вырабатывают свои субъективные предписания или пытаются предложить варианты. Нужно исходить из того, что как конфликт начался в людских головах, так он там и должен закончиться. Пока мы не научимся выговаривать слово "постконфликтная ситуация", а будем по-прежнему говорить о войне в Чечне, она там будет продолжаться. Подавляющая часть наших западных коллег, экспертов политического сообщества фактически является последней сражающейся баррикадой, жертвами которой становятся люди в самой Чечне. Нужно говорить о постконфликтной ситуации. Она уже давно в Чечне. Причем, гораздо более постконфликтная, чем в Афганистане после жестоких этнических конфликтов или в Ираке, и тем не менее, там о войне все-таки уже не говорят. В Чечне, действительно, имеет место мощное продвижение по части восстановления. В этом заслуга и Кадырова, кстати говоря. В этом ему нужно отдать должное. И того руководства, которое там было. И называть сегодня это кланом, бандой или насажденным Кремлем правителем, в общем, неточно и в какой-то мере даже аморально, и опять же унизительно по отношению к Чечне, где все-таки проходили выборы. Подобная постфактическая делегитимизация власти в Чечне - это плохая услуга для будущего развития. Говорить, что там постоянно это будет продолжаться и что будут подрывать и убивать людей, делать такой вывод из того, что случилось на стадионе в Грозном, мне это тоже кажется неправомерным. Конечно, нужно усилить безопасность без наращивания вооруженного присутствия. Необходимо еще более расширить сферу ответственности чеченской милиции и эффективность федеральных спецслужб по борьбе с террористами. Конечно, нужно еще более четко и гласно сформулировать позицию федеральной власти и чеченской власти по отношению к тем, кто это совершает, включая самого Масхадова. Нужно, наверное, сформулировать такую позицию, как, например, это сделала Джей Рино на последних слушаниях в Конгрессе США заявив, что установка в отношении Бен Ладена и его соратников была такой: "захватить или уничтожить". Мы же в отношении некоторых боевиков, того же Масхадова, эту позицию выражаем очень нечетко. Это возможно сделать, и это должно быть сделано, несмотря на позицию некоторых европейских структур. Здесь у нас есть достаточно сильные союзники. Большая роль здесь принадлежит, кстати говоря, США. Для Чечни очень актуальна проблема тех, кого я называю категорией "умеренных", которые составляют подавляющее большинство населения Чечни и политических кругов. Да, чеченское общество обескровлено интеллектуально, социально и политически, ибо значительная часть его элитных элементов находится за пределами общества. Нужно вовлечь их как путем прямого физического присутствия в республике, их более активной деятельности, так и за счет других методов. Степень вовлеченности чеченских элитных элементов и людей, располагающих ресурсами, пока еще недостаточна, и ее нужно всячески увеличить. Третья серьезнейшая проблема - это изменение настроения в российском окружающем обществе. Я бы сказал так: в остальной России. Это необходимость понимания того, что Чечня - это общероссийская проблема и без разносторонних акций, как со стороны властей, так и гражданского общества не обойтись. Мы почему-то здесь зацикливаемся по поводу гражданского общества в Чечне, а наши гражданские инициативы где? Только "Идущие вместе" немножко посуетились с организацией компьютерных классов в республике. Это, конечно, полезно, очень нужно, но подобных инициатив должны быть сотни. То, что связано сейчас с концом учебного года, с летним периодом, с устройством молодежи, с поступлением в вузы, с отдыхом детей. Это - огромный круг инициатив, которые необходимо сейчас проявлять и думать не только о новом правителе. Четвертое - это как бы непосредственные политические действия. Я поддерживаю тех, кто считает, что надо выбирать парламент. Как требует конституция, нужно идти на выборы, и моя позиция здесь та же самая. Я согласен с теми, кто считает, что нужно меньше манипулировать народом и дать возможность им самим выбирать. А тем более, нельзя представлять ситуацию так, что Кремль уже решил, что и как будет. Как это отчасти случилось с прошлыми выборами. По этому поводу должно быть больше согласия между экспертами. Такие выборы в Чечне могут пройти. Там ситуация гораздо лучше, чем была во время выборов Дудаева или Масхадова, с точки зрения обеспечения возможностей волеизъявления и спокойствия, нет эмоциональной возбужденности 1991 года и 1996 года. Да и выборы теперь проходят без автоматов чеченских боевиков. Эти политические меры (выборы президента Чеченской республики и парламента) необходимы. Нужно активизировать вопрос, связанный с выработкой договора. Это все-таки необычный субъект Российской Федерации, там особенная ситуация. Нужен договор о распределении полномочий и о каких-то особых статусных исключениях. Сейчас об этом надо думать. Это очень важная мера с политической и эмоциональной точки зрения и для России в целом, для Чечни и для международного сообщества. Следующий момент. Нужна более активная работа с внешним миром,. Я наблюдал события в "Норд-Осте" в Тунисе по BBC и CNN. Все, даже интонации голоса - заключали в себе торжество и злорадство. Как будто сейчас спустится с гор и выйдет из-за кустов Масхадов, и начнутся переговоры. Вот таков был смысл всех комментариев по поводу событий в "Норд-Осте". И о преступной некомпетенции федеральных властей в этом отношении. Поэтому работа с внешним миром крайне необходима через поставку информации, через прямые контакты, через осуждение провокаторов и через отказ в публичности. Я считаю просто преступным и аморальным со стороны наших некоторых институтов, организаций и СМИ организовывать конференции и приглашать туда всяких параноиков и профессиональных провокаторов. Здесь должно быть какое-то чувство осуждения и брезгливости по отношению к этим людям. Теперь вопрос, связанный с нашими собственными "спойлерами" в вопросе разрешения ситуации в Чечне. У нас собственные спойлеры есть и, конечно, с ними нужно работать. Люди, которые узурпировали конфликт своей собственной антироссийской версией, ссылаясь в своих репортажах на неких "друзей" или "простых людей" в Чечне. Нужно, конечно, конфликт вернуть Чечне. Моя позиция - дальнейшая "чеченизация". Она была такой и тогда, когда я в свое время давал рекомендации Путину в феврале 2000 года, когда он приезжал для встречи со мной и с моей группой в президиум Российской академии наук. Я считаю, что конфликт должен быть собственностью тех, кто в нем находится, а не аутсайдеров. Не они должны делать себе карьеру на этом, капитилизировать его, начиная от генеральских звезд, реальных денег и заканчивая академическим преуспеванием, проданными книгами и всякими другими вещами. Поэтому наши собственные аутсайдеры должны проявить большую разборчивость. Я при возможности говорил, и буду говорить, что нельзя забывать о том, что помощник президента Илларионов когда-то выступал за независимость Чечни. Пусть он даже изменился сейчас. Я к нему хорошо отношусь, но такие вещи нельзя забывать. Потому что это политическая слепота, непрофессионализм. Я не буду говорить конкретно, но достаточно было позавчера послушать полуторачасовую дискуссию на "Эхо Москвы" с участием Анны Политковской, чтобы назвать этот адресат одним из этих спойлеров. Что делать с ними, как работать с ними? Другая атмосфера должна быть вокруг всего этого, а не просто так, сидим, пьем кофе, говорим и завтра опубликуем на сайте дискуссию. Это, прежде всего, разрушительно для самих чеченцев. Потому что не так просто во всем разобраться и, тем более, как в московских аудиториях вести себя чеченцам. Первыми они не выступают, а, как правило, последними или в середине дебатов. Они не обладают, может быть, той разговорчивостью и словесной убедительностью. Они вынуждены с осторожностью говорить, что это не тейп правит в Чечне, а достаточно ответственные люди. Что их правительство больше похоже на правительства других субъектов федерации, чем как мы это изобразили в последние дни, как "группировку Кадырова" или "тейп Кадырова". Но высказывать также убедительно это они не могут, как, скажем, это делает Политковская на "Эхе Москвы". А затем на нее уже ссылается Глюксманн как на главный авторитет. У меня нет времени говорить об экономике и о кадрах. Но вот на вопрос кадровый, конечно, я обратил бы внимание, особенно по части подготовки молодежи для хозяйственной деятельности и для управления. Этот вопрос встал вчера во время визита Путина в Чечню. Вопрос очень важный и более конкретный, чем наш глобальный разговор. В Чечне целая куча вопросов гораздо более профессиональных, реальных, которые нужно решать и которые имеют важное повседневное значение. Что делать с большим числом молодых вдов без перспектив найти брачного партнера? Каким образом восстанавливать Грозный и его культурную среду? В Чечне тяжелая постконфликтная ситуация. Выход из конфликта - это всегда тяжелее, чем входить в конфликт. Но то, что это закончится и гораздо быстрей, чем некоторые сегодня высказались по этому поводу, я в этом глубоко уверен.
заседание Круглого Стола "Чеченская республика после гибели А. Кадырова: условия и перспективы преодоления кризиса"
13.05.2004
http://open-forum.ru/members.php?member_id=155
