У микрофона - ведущий Игорь Гмыза и член координационного совета межрегиональной общественной организацией Комитет по борьбе с коррупцией Ирина Михайловна Рукина.
Тема беседы: экономика и коррупция.
Гость программы - доктор экономических наук, профессор, академик РАЕН, генеральный директор Института экономических стратегий Александр Иванович Агеев.
В начале XX века чиновники и бюрократы занимали 4-5 место на социальной лестнице государственных служащих. Инженеры, врачи и профессора стояли намного выше их. В середине XX века, уже в Советском Союзе, с лёгкой руки Михаила Восленского появилось понятие "номенклатура", и чиновники стали уверенно приближаться к первому месту в социальном статусе.
Сегодня в России чиновники и бюрократы уверенно занимают первое место на социальной лестнице. Молодые люди, заканчивающие вузы, в ходе опросов уже говорят, что они очень хотели бы стать государственными служащими и чиновниками, чего ранее не было никогда.
В России в настоящее время наблюдается очень высокий уровень коррупции в государстве и в экономике. Связано ли это с тем, что в стране слишком много чиновников?
Александр Агеев, отвечая на данный вопрос, привел в качестве примера интересные данные, полученные в ходе опроса граждан на тему, что они считают главной проблемой для страны. Коррупция в списке оказалась на 15-м месте. А на первом месте стоят рост цен, общая бесперспективность, здоровье, образование и т.д. Что примечательно, люди ставят коррупцию как личную проблему тоже достаточно далеко - на 14-е место. Однако при этом все опрошенные считают, что правительство прежде всего должно заниматься проблемами коррупции и только потом всеми остальными вопросами - борьбой с инфляцией, экономической политикой и т.п. Отсюда можно сделать вывод, что для российского населения существуют более важные вопросы, нежели коррупция.
Связаны ли рост цен и плохое качество продуктов питания с явлением коррупции? По словам А. Агеева, коррупция - это такая болезнь, такая социальная патология, на которую можно списать абсолютно всё: от глобального потепления и колебаний температуры до... Здесь, по его мнению, стоит учитывать, что в коррупции есть много социальных слоёв.
Если следовать методологии Всемирного банка, то она выделяет два рода коррупции. Один род - это захват государства, второй - административная коррупция. И суть в том, что, как и любая болезнь, коррупция как явление может вызвать массу форм компенсации. Люди могут стать очень привычными к такому явлению, могут смириться с тем, что есть коррупция. И из возможных моделей поведения: коррупционная и не коррупционная, они начинают выбирать именно коррупционную модель поведения. Потому что она позволяет быстрее и даже, возможно, дешевле решить ту или иную проблему.
Подвох, связанный со статусом чиновника или возможностями бюрократического регулирования, заключается в том, что все действующие институты в стране создают взяткоёмкость нашей жизни. Эта взяткоёмкость повсеместна, начиная от ДЭЗов и кончая серьёзными государственными институтами.
Однако с этим явлением можно бороться по-разному. Можно, например, не бороться, потому что человек не всегда стремится совершить хирургическую операцию над собой. Он может с этой болезнью жить.
Ходили в 90-е годы разговоры, что коррупция может чем-то оказаться полезной экономике? Это соответствует действительности? Как считает А. Агеев, в данной точке зрения есть зерно истины. Дело в том, что к началу 1992 года в стране не было никаких законов и нормативных актов. Сейчас в России действуют сотни законов, тысячи нормативных актов, 25 тысяч стандартов, 5 тысяч технических регламентов. То есть, общество в настоящее время обложено сетью различных правил поведения. Они не все согласованы, есть масса проблем, но тем не менее они создают некое поле для игры. А на тот момент, когда было разрушено всё, люди фактически судорожно пытались решать самые разнообразные проблемы: начало бизнеса, завершение бизнеса, переливы собственной энергии в другие сферы. И иногда купить каким-то образом решение в той среде, где вообще не было понятно, что делать, было самым эффективным шагом.
Страна в то время действительно искала методом проб и ошибок, как ей можно выжить. А вот потом, в середине 90-х годов, возникло то, что и называется захватом государства, когда определённые группы интересов смогли через государство создать такие формы жизнедеятельности, в том числе и экономической, что они стали заведомо склонны поощрять коррупционное поведение, превратившееся в дальнейшем в серьёзную проблему общества.
Была ли в советской экономике коррупционная составляющая? Насколько она отличалась от коррупции, которая существует в стране сейчас? По мнению А. Агеева, советская экономика была, как это ни покажется странным, рыночной экономикой. В ней были различные рыночные сегменты. Но это был те рынки, которые называются административными. Почему? Потому что всегда была встреча спроса и предложения. Однако между спросом и предложением были выстроены жёсткие регламентирующие каналы: квоты, фондирование, целевое ориентирование в потреблении и т.д. И в советское время коррупция развивалась также волнами. В 20-е годы была одна картина - нэп и нэпмановская истерия. И тот переход, который произошёл в стране и был связан с именем Сталина, стал реакцией на это, он был поддержан в том числе и населением, широчайшими массами, потому что им уже было невозможно выдерживать тот разгул, который был. Террором и репрессиями коррупция была существенно снижена. Но впоследствии, поскольку сама регламентация, жёсткие нормативы всё дальше отрывались от реальности, а жизнь народа меньше всего соответствовала зачастую тем задачам, которые ставились перед страной: крепкая оборона и достижение военно-стратегического паритета, - возникали смягчающие шлюзовые явления в виде нелегальной теневой экономики, которые частично решали проблемы жизни населения (таким образом демпфировался разрыв между системами производства и потребления), а, во-вторых, создавали криминализованную систему.
