Редактор и ведущий Мумин Шакиров
Мумин Шакиров: Цифровой кинематограф пришел в Россию навсегда. Часть вторая.
В прошлой передаче мы говорили о том, что видеокамеры стандарта "high definition" прочно укрепляют свои позиции на рынке, и многие игровые картины и сериалы уже давно перешли на "цифру". Экономия очевидна. Нет многоступенчатого процесса проявки и печати копии. Но 35-ти или 16-миллиметровая пленка пока не сдается, игровое кино, как любят повторять профессионалы, все еще предпочитает желатин и перфорацию. Большая часть кинопродукции, которая попадает на экраны, снимается на пленку. Чего не скажешь о документальном кино. Сегодня тратить километры дорогостоящей пленки на кинонаблюдения, многочасовые интервью или хронику событий иначе как расточительством не назовешь.
Современная техника предлагает несколько форматов видеокамер, и выбор - за творцами и продюсерами. Мой собеседник - руководитель компании United Multimedia Projects (UMB) Рауф Атамалибеков, который, помимо игровых картин и сериалов, вот уже несколько лет продюсирует документальное кино. Короткометражка "Нефть", выпущенная на его студии, завоевала огромное количество призов на различных международных кинофестивалях, включая "Серебряного льва" в Венеции. Одна из последних побед - "ТЭФИ" академиков телевидения за трогательную и печальную картину об известном комедийном актере Фрунзике Мкртчяне. Начинал карьеру в кино Рауф Атамалибеков как звукооператор, затем в начале 90-х основал компанию UMP, которая первая в России и Восточной Европе запустила проекты в формате "high definition". И вот последнее профессиональное увлечение - документальное кино.
Рауф Атамалибеков: Я такой в третьем поколении кинематографист, у меня дед был выпускник Ленинградского института киноинженеров в 30-х годах. У меня отец - выпускник ВГИКа, кинорежиссер. Я тоже закончил Ленинградский институт киноинженеров. Так вот, отец у меня работал в документалистике. Хотя он заканчивал ВГИК как режиссер художественного кино в мастерской Пырьева, он снимал документальное кино.
Документальное кино - это такая правда жизни, это какая-то муха или комар, который застыл в куске янтаря. Вот ты фиксируешь это - и это остается на века, то есть оно на самом деле неподвластно времени, оно от времени становится только лучше. Художественное кино - не всегда, художественное кино - только шедевры. А вот документальное кино все лучше, лучше и лучше, как то самое вино, знаете, становится все более выдержанным. Когда показывают, например, Москву 20-х годов или дореволюционную Москву, я с жадностью всматриваюсь в этих людей, в эти машины. Невероятная ностальгия. Ты никогда в это время не жил, но это ощущение, что эти люди были, они любили, они работали, они страдали, они радовались, - это хорошее такое ощущение.
Первый наш фильм, документальный, который мы делали как студенты, был фильм "Вначале было слово" - о том, как православное христианство пришло на Русь. Это тема очень интересная, вообще история религии меня всегда интересовала. Пришел автор, предложил тему - я согласился, и мы начали делать этот фильм. Это была первая ласточка. Потом мы снимали фильм о Валентине Караваевой, знаменитой советской актрисе, с Георгием Параджановым, режиссером, назывался этот фильм "Я - чайка", и его отобрали в Венецию тоже. Ну, и так далее. Потом наша "Нефть" случилась с победой в Венеции. И я понял, что нам сопутствует удача.
Мумин Шакиров: Скажите, а документальное кино навсегда распрощалось с кинопленкой, по-вашему?
Рауф Атамалибеков: Да нет, что вы! Я вам могу привести пример. Фильм "Нефть", который мы снимали и за который мы получили "Серебряного льва" на Венецианском кинофестивале, изначально, когда ко мне пришел Мурат Ибрагимбеков, режиссер, он предложил сделать фильм на производственную тематику. Мы сперва посмеялись, а потом он сказал, что существует большое количество кинохроники, связанной с бакинскими нефтеразработками, которая еще снималась в начале XX века на нобелевских разработках, которые были в Баку. Так вот, существует большое количество такого материала, и как бы интересно было сделать фильм, основываясь на этом материале, потому что нефть, как она была, так она и сейчас очень важный фактор человеческой жизни. Так вот, идея была такая: взять этот старый материал, собрать, оцифровать, почистить и выдать как некий новый продукт. Я дал согласие, мы начали работать над этим проектом. Мурат засел за монтажный стол, и шесть месяцев он монтировал картину. 6 минут (5 минут 50 секунд) он монтировал шесть месяцев! Но когда он это все собрал и мы посмотрели эту пленку, мы почувствовали вот эту патину времени, и мы поняли, что мы не будем это чистить. Мы не стали чистить кадры, мы не стали превращать это во что-то такое лакированное. Мы сделали звук стерео-dolby, но изображение осталось то же. И, как видите, это понравилось.
Мумин Шакиров: Если режиссер с какой-то идеей запускается, дадите ли вы ему, если он вас убедит в этом, кинопленку, чтобы он снимал кинонаблюдения, синхроны, чтобы он снимал пейзажи?
Рауф Атамалибеков: Конечно. Я не настолько ортодоксален. Если автор может меня убедить в том, что это правильно, и я понимаю, что это хорошо для проекта, мы будем снимать хоть на мобильные телефоны. Были такие варианты - снимать на оптическую фонограмму (это очень контрастная пленка, на нее обычно звук записывают) - можно снимать и на нее.
Мумин Шакиров: И все же специалисты продолжают спор на тему, что лучше - кино- или видеопленка? Способна ли "цифра" решить те художественно-изобразительные задачи, которые подвластны, к примеру, 35-миллиметровой кинопленке. Рауф Атамалибеков для себя эту проблему решил.
Рауф Атамалибеков: Аксессуары цифрового кино постоянно совершенствуются. Фирма "Carl Zeiss" выпустила потрясающую оптику. Поначалу, конечно, были определенные компромиссы, это ясно. Тут был скорее больше экономический фактор - дешевле. Но сейчас уже пошел рост интенсивности, то есть мы начали развивать уже, ушли вглубь, стали бороться за качество. Со следующего года выходит новое поколение цифровых кинокамер, совершенствуется оптика, и совершенствуется перевод на пленку. А самое главное, сейчас появилась так называемая гибридная технология: снимают на пленку, дальше все это оцифровывается, дальше добавляются визуальные специальные эффекты, добавляются титры, все это монтируется, и дальше все это переводится снова на пленку. Так что, понимаете, и пленочная технология, я имею в виду классическую пленочную, она двигается в сторону дигитализации.
Мумин Шакиров: Вы в прошлом звукооператор. Скажите, а какие революционные преобразования произошли в звуке?
Рауф Атамалибеков: Как ни странно, здесь меньше новшеств. Все уже переходит на "цифру" практически, тут движение значительно более явное и более понятное. Практически все уже работает, от записи на площадке съемочной и кончая переводом на оптическую фонограмму, - это все "цифра". Расширяются новые форматы воспроизведения в кинотеатрах: раньше был четырехканальный звук - 3.1, потом - пятиканальный, сейчас - семиканальный. Идет некое развитие. Но это уже, знаете, будем так говорить, не так существенно. Это, конечно, не такая революция, как переход, например, с пленки на "цифру" в изображении. Просто эта революция произошла раньше.
Мумин Шакиров: В жизни каждого, кто любит кино, есть картина, с которой начинается знакомство с кинематографом, - первый шок, первое сильное чувство, которое остается в памяти на долгие годы. Невольно вспоминаешь историю о том, как на заре кинематографа братья Люмьер потрясли неискушенных зрителей, показав хронику "Прибытие поезда". Публика, увидев, как надвигается пассажирский состав, в ужасе бросилась к выходу. Для главы компании UMP Рауфа Атамалибеков первым откровением стала далеко не детская картина "Пепел и алмаз" польского режиссера Анджея Вайды.
Рауф Атамалибеков: Я такой московский азербайджанец, я вырос в Москве. Но на лето меня отправляли к тетушкам в Баку, на Каспийское море, фрукты, солнце. И однажды, как сейчас помню, лето в Баку, летний кинотеатр, и моя сестра троюродная меня взяла в кино. Я не помню точно, мне лет 8-9 тогда было. И это был фильм "Пепел и алмаз" Анджея Вайды. Я, конечно, половину не понял, но то, что я понял, это меня, конечно, поразило невероятно. Это изображение - я потом много раз смотрел его, конечно, - я вообще не понял. Представьте себе, 9 лет, есть "красные", есть "белые", есть немцы, есть наши - и вдруг история о человеке, которые ищет себя в этом раздрае, в этом расколе общества. Это было откровение, конечно же. И Цибульский, вообще вся эта любовная история, как ни странно, через меня прошла, я это почувствовал. А самый запоминающийся кадр из этого фильма - до сих пор у меня мурашки по коже идут - это когда его застрелили, и он спрятался среди белых простыней. И его ищут солдаты, не могут найти, убегают - и вдруг проступает кровавое пятно через простыни, и он падает и умирает. Я, конечно, был под невероятным впечатлением! Я был просто шокирован, и я не мог... Я даже сейчас, когда говорю, вспоминаю те ощущения свои.
Я с Вайдой встречался здесь, мы виделись в польском посольстве. Был прием, он там был. Я к нему подошел и сказал, что его творчество оказало безусловное влияние на мое неокрепшее детское сознание и, может быть, как-то... Знаете, мы все родом из детства.
Мумин Шакиров: О кино и о цифровых технологиях мы беседовали с руководителем компании UMP Рауфом Атамалибековым.
11-12-2005
http://archive.svoboda.org/programs/fc/2005/fc.121105.asp
Док. 412768
Перв. публик.: 11.12.05
Последн. ред.: 05.01.08
Число обращений: 171
Шакиров Мумин
|
