После пяти месяцев стагнации российская экономика вновь изготовилась к росту
Экономика, тем более такая масштабная и все еще малопрозрачная, как российская, -весьма инерционная и труднообозримая вещь. Официальной статистике и Минэкономики понадобилось более полугода, чтобы заметить и признать форменный хозяйственный бум, развернувшийся сразу после кризиса августа 1998 года. А еще в январе нынешнего года, когда правительство захлебывалось победными реляциями о беспрецедентных итогах 2000 года, самые внимательные аналитики уже скептически пожимали плечами: чему, дескать, они радуются, уже минимум целый квартал хозяйство и не думает расти, в пору говорить о стагнации или даже новом спаде производства.
Подтверждая свою репутацию профессионального пессимиста, экономический советник президента Андрей Илларионов на прошлой неделе в интервью Financial Times решил поделиться своей тревогой за судьбу российской экономики с широкими массами в том числе и международного бизнеса: "Правительственный ориентир в 4 процента прироста ВВП России в 2001 году определенно недостижим, а при продолжении нынешних тенденций темпы могут снизиться и до нуля". От таких мрачных пророчеств просто мороз бежит по коже, а мягкие розовые странички влиятельной британской газеты сразу чернеют. Заволновалось и правительство. Буквально на следующий день после публикации в FT с отповедью Илларионову выступило Минэкономразвития, предварительно оценив прирост ВВП за первый квартал в 4,2%. "Нет никаких оснований для корректировки параметров, заложенных в федеральный бюджет на 2001 год, в том числе в отношении четырех процентного роста ВВП", - заявил глава министерства Герман Греф. Хотя в конце прошлой недели вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин вынужден был признать недостижимым официальный прогноз инфляции на текущий год (при 6,8-7% роста цен только в январе-марте 12-14% инфляции по итогам года не выйдет уже ни при каких раскладах), годовой прогноз роста кабинет готов отстаивать до конца.
Так кто же ближе к истине в этой нежданно возникшей перепалке? "Мозговой штурм" с лучшими макроэкономистами и инвестиционными аналитиками России приводит к выводу о том, что с мрачными прогнозами г-н Илларионов опоздал месяца этак на два-три: российская экономика прекратила стагнировать и возобновила рост.
Без паники!
Руководитель Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования ИНП РАН Андрей Белоусов считает итоги работы реального сектора в феврале самыми отрадными за последние пять месяцев. По расчетам центра, ВВП в феврале увеличился на 1,1 % по отношению к январю, а прирост выпуска промышленной продукции составил 1,3% (заметим, все количественные оценки центр приводит с поправкой на действие сезонного и календарного факторов).
Экономисты - народ осторожный, и большинство наших собеседников старались взвешенно подойти к оценке февральских данных. "Последние данные о динамике производства внушают оптимизм, но не более того. Фундаментальных изменений не произошло, и российская экономика находится в высокой зависимости от конъюнктуры", - считает руководитель Рабочего центра экономических реформ (РЦЭР) Владимир May. С ним согласен Евсей Гурвич, руководитель экономической экспертной группы Минфина РФ: "В феврале действительно было улучшение ситуации, однако оно может, скорее, рассматриваться как коррекция после ухудшения предшествующих месяцев".
Скептически настроен оказался и заместитель директора Бюро экономического анализа Евгений Гавриленков. По его мнению, еще рано говорить о начале какой-то новой волны оживления, скорее, февральский рост - не более чем временное сочетание ряда благоприятных факторов. Сказалась и холодная зима, повлекшая за собой рост выпуска в топливных отраслях, и январские драконовские меры на таможне, обрубившие потребительский импорт, что дало новый импульс импортзамещающим производствам. Во внешней конъюнктуре, как считает Гавриленков, никаких значительных изменений не произошло, так что, скорее всего, речь может идти об эхе предыдущих волн промышленного роста, а не о внятном формировании следующей, третьей, волны.
Однако мы не склонны разделить суждения о случайном характере февральского роста. Самые свежие, мартовские результаты конъюнктурных опросов Центра экономической конъюнктуры (ЦЭК) и Института экономики переходного периода (ИЭПП) свидетельствуют о сохранении весьма оптимистических ожиданий предпринимателей касательно выпуска и спроса. По данным ЦЭК, доля опрошенных, отмечающих рост или неснижение выпуска и спроса, в марте заметно превысила половину, составив соответственно 56,5 и 53,5%, что на 7 и 2% выше показателей четвертого квартала 2000 года. "Фактор возобновления роста спроса крайне важен, потому что, по данным мартовских опросов ИЭПП, впервые с сентября 1998 года запасы готовой продукции стали избыточными по промышленности в целом (другими словами, резервы увеличения выпуска за счет работы "на склад" почти исчерпаны)", - отмечает ведущий эксперт Центра развития Валерий Миронов. Таким образом, позитивные тенденции февраля наверняка получат дальнейшее развитие, и новая волна оживления все-таки захватит промышленность.
Под микроскопом
Локомотивом февральского расширения производства стали конечные отрасли - машиностроение и пищевая промышленность. В общей сложности они обеспечили около 70% прироста продукции в отраслях, увеличивших выпуск. Для того чтобы разобраться, насколько устойчивым будет возобновившийся рост и от каких факторов он может зависеть, надо выяснить, на какой компонент спроса - потребительский или инвестиционный - сильнее откликается экономика.
Хотя рост реальных доходов населения в феврале по сравнению с январем на 7% (с учетом сезонности) не перекрыл их предшествующего падения в декабре-январе и их прирост к февралю 2000 года составляет лишь 3,4%, динамика оборота розничной торговли (то есть реальных расходов населения на приобретение потребительских товаров) более оптимистична. Его прирост составил 8,7% к февралю 2000 года. С учетом сезонности реальное потребление населения в феврале превысило уровень ноября прошлого года. "Продолжительность и устойчивость роста в отраслях конечного спроса будет определяться прежде всего дальнейшей динамикой потребления", - считает аналитик инвестиционной группы "Ренессанс Капитал" Ярослав Лисоволик.
Если текущую динамику производства определяет в основном всплеск потребительского спроса, то надежды на устойчивый рост промышленности - ничто без активизации инвестиций. Хотя производственные капвложения в феврале выросли на 3,4% (без сезонности), новый инвестиционный бум пока откладывается. "Отсутствие признаков инвестиционного оживления подтверждается устойчивым сокращением темпов роста в промышленности строительных материалов, - говорит Алексей Заботкин, аналитик инвестиционной компании UFG. - Пожалуй, это самое удручающее наблюдение. Оно свидетельствует о растущей неуверенности менеджеров относительно экономических тенденций на следующие двенадцать-восемнадцать месяцев".
Сложность инвестиционной ситуации усугубляется тем, что нужен не просто рост инвестиций, а инвестиционный маневр в сторону тех отраслей, которые начинают испытывать дефицит конкурентоспособных производственных мощностей. По данным Центра развития, дефицит мощностей начал складываться в целом ряде неэкспортных отраслей (в химическом и нефтехимическом комплексе, цветной металлургии и пищевой промышленности). Инвестиционный поток 2000 года не способствовал "расшивке" узких мест. Уже на начало 2001 года потенциал загрузки конкурентоспособных производственных мощностей был близок к исчерпанию.
Ярослав Лисоволик из группы "Ренессанс Капитал" считает, что надежда на рост инвестиций есть хотя бы потому, что существуют незадействованные резервы этого роста. В частности, активное использование выпуска корпоративных облигаций могло бы способствовать росту инвестиций в техническое переоснащение предприятий. В то же время роль таких источников, как бюджет или собственные средства предприятий, в этом году, возможно, снизится. С учетом ведущей роли этих источников инвестиций на крупных и средних предприятиях России, в целом представляется, что в 2001 году по сравнению с прошлым годом рост инвестиций замедлится.
Многое будет зависеть и от политики властей. По мнению Евсея Гурвича из Минфина, сейчас власть посылает бизнесу крайне противоречивые сигналы. С одной стороны, проводятся важные, в том числе и непопулярные, реформы. На другой стороне рычага - явно произвольные действия правоохранительных органов, недостаточное "отмежевание" от чиновников, имеющих репутацию глубоко коррумпированных, и т. д.
Ну и лекарь!
Вернемся к интервью Андрея Илларионова. Двумя ключевыми негативными факторами, сдерживающими экономический рост в стране, он назвал укрепление рубля и недостаточно жесткую фискальную политику правительства. По его мнению, надо сильнее облагать налогами сверхдоходы энергетического сектора и дополнительные доходы бюджета использовать на обслуживание внешнего долга, тогда как непроцентные расходы бюджета, по крайней мере в реальном выражении, следует сокращать.
Однако есть серьезные аргументы в пользу того, что диагноз и рецепты господина советника неверны и даже вредны для российской экономики. Несмотря на то что большинство экспертов вслед за Илларионовым считают реальное укрепление рубля печальным и пагубным для нашей промышленности процессом, в действительности это далеко не так. Нас поддерживает Валерий Миронов из Центра развития: "Дело в том, что растет способность российской промышленности сопротивляться укреплению рубля. Ряд отраслей в 1999-2000 годах увеличивали конкурентоспособность, несмотря на ослабление доллара, то есть за счет неценовых факторов. При этом если в
1999 году зафиксировано пять случаев роста конкурентоспособности отраслей, несмотря на ослабление доллара, то в 2000 году таких случаев было уже двенадцать. Данная тенденция заметно усилилась к концу года. Если тенденция к росту конкурентоспособности сохранится, зависимость нашей экономики от внешнеэкономической конъюнктуры наконец ослабнет". Пора уже прекратить призывы к унизительной политике "слабого" рубля, наше хозяйство уже выросло из коротких штанишек конкурентных девальваций!
Что же касается сокращения бюджетных расходов, этой навязчивой идеи г-на Илларионова, то есть масса аргументов против этого тезиса. "Снижение бюджетной нагрузки на экономику не является ключевым звеном обеспечения высоких и устойчивых темпов роста, - считает Владимир May из РЦЭР. - Во-первых, уровень этой нагрузки зависит от функционирующих в стране институтов и существует определенная взаимозависимость между качеством институтов и уровнем бюджетной нагрузки. Во-вторых, нет очевидной зависимости между изменением бюджетной нагрузки и изменением темпов роста".
Несмотря на выдающееся бюджетное достижение 2000 года, когда уровень собираемых бюджетной системой доходов вырос на 3,2%, до 29,5% ВВП, уровень непроцентных расходов бюджетной системы России вырос всего на 0,2% ВВП по сравнению с 1999 годом и оказался ниже кризисного 1998 года! Причиной такого положения дел стала необходимость для бюджетной системы обеспечить существенный уровень общего профицита как компенсацию за неизбежное отсутствие источников заемного финансирования бюджетных расходов в период выхода из долгового кризиса. По оценке Центра развития, уровень расходов государства на оплату коллективных услуг сократился с 25% ВВП в 1997 году до 16-16,6% в 2000-м. Это ниже, чем уровень госпотребления в США (17,5% в 1998 году), в Германии и Австрии (18,9%), Франции (24,2%), Вряд ли задачу обеспечения долгосрочной устойчивости российской экономики возможно решать, опираясь на сокращение бюджетных расходов. Не надо забывать, что это прежде всего вложения в человеческий капитал.
