В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Михаил Дмитриев: Безусловно, кризиса не будет. Хотя, если цены упадут очень низко, то нас ждут нелегкие времена Назад
Михаил Дмитриев: Безусловно, кризиса не будет. Хотя, если цены упадут очень низко, то нас ждут нелегкие времена
Михаил Эгонович, эксперты говорят о нескольких альтернативных проектов развития России: первый делает упор на частную инициативу, а второй - опирается на активность государства в проведении модернизации. Какой "проект победит" и почему?

Я не знаю, есть ли такие альтернативные концепции, которые были бы в целостном виде проработаны, представлены, сталкивались бы друг с другом. Но думаю, что сейчас реальность развития событий неизбежно ведет Россию к тому, чтобы не избегать наиболее испытанных в мире решений, позволяющих стать конкурентоспособной и развитой страной. Тот факт, что руководство страны так энергично на завершающей стадии боролось за то, чтобы Россия успела до 2008 г. присоединиться к ВТО, свидетельствует о том, что есть понимание того, что мы должны, прежде всего, использовать те способы развития и модернизации, которые применяют другие страны. Если Китай, который является одним из самых успешных мировых игроков сегодня, стал членом ВТО и бьется за это изо всех сил, то ни в коем случае нельзя говорить, что России это не нужно. Тот факт, что такие важные решения принимаются в пользу нормальных, широко распространенных подходов к развитию, говорит о том, что мы идем по широкой столбовой дороге модернизации, не пытаемся куда-то свернуть.



То есть, это - и частная инициатива, и активность государства, и то, и другое?



Как мне кажется, понемногу возникает понимание того, что в экономическим развитии важная роль имеется и у бизнеса, иу государства, и что эти две роли должны быть сбалансированы. Поиск этого баланса в России, хотя непросто, но происходит. И уже стало ясно, что некоторые вещи, которые государство будет пытаться делать само, вряд ли у него получатся хорошо. С другой стороны, есть вещи, которые бизнес как бы не пытался, но все равно не сможет сделать самостоятельно. Например, что касается развития инфраструктуры, развития ресурсоемких территорий, типа Сибири и Дальнего Востока, или, например, экспансии на мировые рынки - многие из этих вещей очень трудно делать без тесного участия государства. И нахождение оптимальных границ между ролью государства и бизнеса еще идет, это непростой процесс, здесь нет простых универсальных правил, золотого сечения и, которые при любых обстоятельствах давали бы однозначный ответ, что и как сочетать. И только путем проб и ошибок мы можем найти оптимальные для России решения. И то, что такой поиск идет энергично и без излишнего догматизма, по-моему, является хорошим хороший признаком.



Роль частно-государственного партнерства - такое сотрудничество сегодня рассчитано на поддержку больших инфраструктурных проектов?



Не только больших. Например, свободные экономические зоны - это как раз сравнительно небольшие проекты, но они могут быть не менее важными, потому что они создают очаги лучших практик, они позволяют отрабатывать потенциально успешные бизнес-решения. Например, в сфере коммерциализации инноваций, развития туризма, которые потом могут тиражироваться по всей стране после того, как они будут апробированы "в тепличных условиях".



Вы считаете, что развитие работ по особым экономическим зонам идет более-менее гладко, или там есть какие-то препятствия, непонимание?



Конечно, есть много проблем, как и во всяком новом деле. Мы видим, что процесс не всегда идет гладко. Но удалось избежать, как минимум, ключевых ошибок, - например, не превратить свободные экономические зоны в очередные налоговые кормушки вместо того, чтобы они стали инкубаторами новых бизнес-практик. И, на мой взгляд, уже настала пора подумать о расширении функционального перечня особых экономических зон. Например, подумать о том, чтобы создать возможности для формирования зон экспортной ориентации, которых пока наше законодательство не предусматривает. Они все рассчитаны на внутренний рынок и на импортозамещение, для России экспорт высокотехнологичной продукции, - это очень важная проблема, без этого мы не сможем быстро развиваться. Пока здесь тоже есть дефицит опыта, навыков, хороших бизнес-практик, которые в таких зонах, как показывает международный опыт, могут вызревать,. Точно так же у нас серьезные основания подумать о создании зон для аутсорсинга. Такого рода технологии в России пока мало кому знакомы, но за ними - будущее. В том числе в связи с тем, что из-за демографических проблем нас ожидает сокращение предложения рабочей силы на рынке труда. Более того, для России перспективен не только внешний, но и внутренний аутсорсинг, например, во многих удаленных, труднодоступных, но геополитически значимых регионах аутсорсинг - это действенный способ занять местное население, закрепить его на местах, дать достойную хорошо оплачиваемую работу в современных, высокотехнологичных секторах экономики.

Но для того, чтобы это стало реальностью и массовым явлением, такую практику необходимо отработать в благоприятных условиях, и свободные экономические зоны - это хороший механизм для этого. Или, например, логистика - наша ахиллесова пята, то, что является сегодня главным барьером для выхода многих российских товаров на на мировые рынки,- наши экспортные издержки чуть ли не удваиваются из-за такого рода барьеров. Но логистику тоже трудно развивать широким фронтом, потому что здесь тоже наблюдается острый дефицит бизнес-компетенций, связанных с применением современных логистических технологий. И вполне естественно было бы начать с создания очагов лучшей практики.



Каковы факторы роста, способные обеспечить экономический прорыв в экономике (трудовые и природные ресурсы, капитал, институты, культура) - есть ли у России конкурентные преимущества и какие выводы из всего этого можно сделать?



У России есть очень много конкурентных преимуществ. Я должен сказать, что их настолько много, что эксперты до конца не в состоянии оценить - где конкретно они существуют, и в каких масштабах. Это связано с тем, что Россия, хотя, казалось бы, очень тесно интегрирована в мировую экономику, но она интегрирована однобоко, своей энергетической стороной. Весь наш потенциал, который многие десятилетия формировался в отраслях обрабатывающей промышленности, в секторе услуг, сегодня на мировом рынке катастрофически не представлен. Пример по поводу услуг - многие считают, что здесь России нужно защищаться от иностранцев, а сами мы мало конкурентоспособны. Но подавляющее большинство стран, имеющих такую долю услуг в ВВП, как Россия, экспортируют услуги в гораздо больших масштабах, чем наша страна. Например, у Китая доля услуг в ВВП сейчас почти в два раза меньше, чем у России, но доля услуг в совокупном экспорте Китая превышает соотвествующий российский показатель. Это говорит о том, что у нас в этом секторе есть огромный недоиспользованный потенциал, - достаточно упомянуть хотя бы возможности транспортного транзита через нашу территорию.



Сектор услуг тесно связан с фактором человеческого капитала, и с этим у нас все не так плохо. У нас численность людей с высшим образованием сейчас никак не меньше, чем в Китае в целом, при том, что населения в 10 раз меньше. И это говорит о том, что мы можем и должны экспортировать гораздо больше в секторе услуг. В обрабатывающей промышленности - мы никогда не можем заранее знать, какие конкретно сегменты могут оказаться конкурентоспособны, потому что на наших глазах, как грибы, постоянно возникают новые решения, которые позволяют совершать технологические прорывы. Например, такие компании, как АФК "Система", находят технологические решения, которые легко находят применение в самых неожиданных точках земного шара. Но пока потенциал такого рода экспорта задействован лишь в ничтожной части.

Главное, что сдерживает инновационный экспорт - это недокапитализированность сектора инноваций и отсутствие компетенций, связанных с коммерциализацией. Поэтому Россия, по-прежнему, с точки зрения мировой конкурентоспособности, недоисследованная страна, как Африка 19 века, где есть многие места, куда еще не ступала нога глобального бизнесмена.



Для этого в ведущих вузах страны стали готовить кадры. Например, в ГУ-ВШЭ есть факультеты по подготовке таких специалистов.



Да, и я думаю, что это - только первые шаги. В действительности, дефицит бизнес-компетенций - это одна из наиболее острых проблем. Ведь речь в данном случае идет не столько о дефицитеобразованных кадров, сколько о нехватке критически важных навыков. Кадры-то у нас весьма обучаемы, и они способны любую технологию освоить очень быстро, как это, например, показала "ритейлинговая" революция, которая прошла в крупнейших городах буквально за 3-4 года. Но, тем не менее, распространение этих навыков пока продвигается медленно из-за отставания в модернизации системы образования, и такого рода дефицит придется восполнять всеми возможными способами, включая, я думаю, и импорт квалифицированных кадров из-за границы. Надо активно использовать и возможности импорта образовательных услуг, особенно в сфере бизнес-образования, потому что наша образовательная система еще не скоро сможет восполнить многие пробелы. Нужно посылать людей за границу, использовать любые возможности, в том числе, развивать потенциал российского образования в направлениях наиболее дефицитных на сегодня в России знаний. В этих сферах не надо бояться снимать многочисленные барьеры, которые наносят колоссальный вред развитию российской экономики.



В современном мире невозможно обойтись без долгосрочного прогнозирования (форсайта), которое с некоторой степенью достоверности позволит определить приоритетные и перспективные направления развития, как на уровне бизнеса, так и на уровне страны в целом.



Мы в ЦСР технологиями форсайта не занимаемся. Это очень трудоемкая самостоятельная сфера деятельности, если бы мы занимались форсайтом, то мы бы ничем другим заниматься не смогли.

Но я знаю, что сейчас, в связи с началом подготовки долгосрочной стратегии научно-технического развития и концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ, начался новый раунд форсайта, результаты которого, я думаю, позволят прояснить многие вопросы относительно перспективных направлений развития технологий в России.



ЦСР осуществляет несколько серьезных проектов и исследований. Расскажите, пожалуйста, на каком этапе сегодня, например, находится проект "Стратегический аудит РФ", когда будут сделаны выводы и практические рекомендации его участников (и презентация).



Реально события несколько опередили наши ожидания, потому что Стратегический аудит, как проект, задумывался для подготовки экспертных заделов для новой долгосрочной стратегии развития, рассчитанной на 10-15 лет. Такая стратегия должна будет стать преемницей предыдущей долгосрочной стратегии, готовившейся в ЦСР, и рассмотренной Правительством РФ в 2000 году вскоре после избрания Президента Путина на первый срок. Такого запрос на разработку подобных материалов со стороны правительства поступил еще в прошлом году, и в течение этого года Минэкономразвития при участии ЦСР должно подготовить концепцию долгосрочного социально-экономического развития России на период до 2020 г., и доклад об основных тенденциях социально-экономического развития на долгосрочную перспективу. Это означает, что все те заделы, которые уже сейчас были подготовлены нами в рамках проекта "стратегический аудит", напрямую пойдут в дело. Может быть, нашим отчетом по этому проекту будет уже не столько доклад ЦСР по итогам проекта "Стратегический аудит", сколько проекты стратегических документов, которые Минэкономразвития направит в правительство. То, что мы на сегодня смогли подытожить на основании имеющихся наработок, уже заставило нас весьма радикально пересмотреть представления о долгосрочных перспективах развития нашей страны



Как я понимаю, с форсайтом это никак не связано?



С форсайтом мы не связаны в технологическом плане, поскольку ведем наши исследования иными методами. Но, в конечном счете, в Минэкономразвития, как я понимаю, надеются использовать при подготовке всех долгосрочных стратегических документов и результаты наших исследований, и результаты форсайта. Мы заранее предположили, что властям потребуется новое долгосрочное видение развития страны и готовились к этому, начиная еще с 2004 г. Но мы не ждали, что официальный запрос на эту работу возникнет уже в середине 2006 г. Поэтому, хотя мы и успели в рамках проекта "Стретегический аудит" сформировать значительные заделы на будущее, использовать эти заделы нам приходится, как говорится "с колес". Может быть, мы не будем делать больших докладов о стратегическом аудите, а фактически сразу же приступим к работе над правительственными документами.



Что будет с российской экономикой в случае падения цен на нефть по исследованиям ЦСР, вы говорили, что был большой проект по инвестиционной привлекательности регионов России.



По поводу падения цен на нефть - эта тема становится все более актуальной. Мы очень рады тому, что сумели этот проект завершить своевременно - в конце прошлого года, как раз тогда, когда эта тенденция только обозначилась. Насколько я знаю, других таких подробных исследований на эту тему наши аналитические центры еще не проводили. Наше исследование (см. файл "Анализ последствий возможного снижения мировых цен на нефть для российской экономики") оказалось на сегодняшний день единственным комплексным исследованием данной проблемы, которое использует не только макроэкономические методы анализа, но и микроэкономическую информацию, включая информацию о состоянии отдельных банков и отдельных российских предприятий. С этой точки зрения, мне кажется, что те результаты, которые мы получили, позволяют гораздо более осведомленно оценивать краткосрочные перспективы развития нашей экономики, и более эффективно реагировать на любые угрозы и вызовы, связанные с падением цен на нефть. Наше исследование показало, что российская экономика настолько окрепла за последние 6 лет, что даже при сильном падении цен на нефть до уровня 1998 г., вряд ли ее ждет такое же экономическое потрясение, как это было в 1998 г. Совершенно определенно можно сказать, что не следует ожидать ни дефолта, ни резкого спада производства, ни, тем более, резкого падения уровня жизни.



Системного кризиса не будет?



Да, безусловно, кризиса не будет. Хотя, если цены упадут очень низко, то нас ждут нелегкие времена, потому что полностью от зависимости от сырьевого экспорта российская экономика не ушла.

В 1998 г. сравнительно небольшой дефицит бюджета (в 3% ВВП) сопровождался резкой девальвацией рубля, дефолтом по государственному долгу, всплеском инфляции и катастрофическим падением социальных расходов и уровня жизни населения. Наши оценки показывают, что в сегодняшних условиях, даже при дефиците бюджета в 7%-8% ВВП, который мог бы появиться в случае резкого падение цен на нефть, это не вызовет такого рода последствий. Это связано и с тем, что у нас теперь есть Стабфонд, который позволит финансировать этот дефицит,. и с тем, что золотовалютные резервы практически соответствуют величине рублевой денежной массы, и с тем, что общий уровень задолженности государства сейчас настолько снизился, что оно может безболезненно заимствовать большие объемы на рыночных условиях, не подвергая всю экономическую систему чрезмерным рискам.



А исследование ЦСР об инвестиционной привлекательности регионов страны?



Что касается инвестиционной привлекательности регионов, то это не было самостоятельным исследованием ЦСР. По просьбе Минэкономразвития мы объединили усилия ряда исследовательских центров (Института региональной политики, ЦЕФИР, Института экономики переходного периода, географического факультета МГУ, Независимого института социальной политики), и постарались обобщить последние результаты исследований этих организаций в части инвестиционных перспектив российских регионов. Такого рода документ мы подготовили, предварительные результаты этой работы были представлены на кубанском форуме в Сочи в конце сентября прошлого года. На этом форуме было много губернаторов, был Президент В.Путин, и насколько я могу судить, мой доклад об инвестиционной привлекательности регионов вызвал большой интерес. Сейчас заканчивается подготовка развернутого текста этого доклада, который в ближайшее время будет опубликован.



Ваш краткосрочный прогноз, на 1-2 года - что сейчас будет с нашей страной по экономико-социальным проблемам? Сейчас грядут политические выборы, смена Президента, если она состоится. Как будут вести себя чиновники, будет ли переизбран Путин на третий срок?



Я не готов комментировать политические решения в отношении ключевого кандидата на пост Президента, это вне нашей компетенции, мы - не политологический центр. А что касается того, что может ждать нашу экономику в этот переходный период, то совершенно точно можно сказать, что не будет никаких серьезных потрясений. Наиболее вероятен, даже при падении цен на нефть, инерционный сценарий. В любом случае, должен продолжиться достаточно неплохой экономический рост, вряд ли темпы роста радикально снизятся в предстоящие два года. Мы не можем ожидать никаких серьезных экономических потрясений, типа девальвации рубля, всплеска инфляции, даже банковского кризиса. Такого рода события маловероятны.

Главное, что продолжится тенденция быстрого поступательного развития экономики, и это - главный стабилизирующий фактор. И в этих условиях, примерно представляя себе состояние общественных настроений, протестную активность населения и другие факторы, я бы не ожидал каких-либо социально-политических потрясений. Я не думаю, что даже факты коррупции в госаппарате могут послужить спусковым механизмом для какой-либо протестной активности. Потому что сегодня социальные тренды российского общества находятся под влиянием огромного прорыва в экономическом развитии, который привел к кардинальному увеличению благосостояния большей части населения страны в течение последних 5 лет. И это признается населением как огромное достижение, которое является, в том числе, и заслугой руководства страны. Нет никаких оснований полагать, что на фоне этих важных успехов граждане России будут рассматриватьменее значимые проблемы, как основание для серьезных протестов и выражения недоверия руководству страны.

Что касается коррупции, то, на мой взгляд, сейчас наметилось движение в позитивном направлении. Коррупция в последние несколько лет была в России высока и возрастала, но публичных фактов выявления случаев масштабной коррупции и их уголовного преследования было сравнительно мало. Возникла атмосфера безнаказанности, когда фактически все чиновники могли заниматься коррупцией, будучи уверенными, что вероятность их наказания за коррупционные действия не очень велика. Сейчас ситуация начинает понемногу меняться в лучшую сторону, возникает ощущение, что безотносительно статуса чиновника, мало кто оказывается застрахованным от уголовного преследования, а это - уже шаг в правильном направлении. И то, что в публичное поле стало попадать больше фактов коррупции, свидетельствует уже не столько о том, что растет коррупция, а о том, что несколько повысилась выявляемость крупных, наиболее вызывающих случаев коррупции, а также то, что власти уже не останавливаются перед готовностью преследовать их в уголовном порядке.

Это показала и история с лекарственными препаратами, и история с системой страхования банковских вкладов. Эти решения говорят о том, что власти медленно, но все-таки двигаются в правильном направлении. Предпринимаются системные шаги, пусть и не так быстро, как хотелось бы нам, участникам административной реформы, хотелось бы более решительных шагов в этом направлении. Но, тем не менее, в сфере борьбы с коррупцией стали, наконец, стали предприниматься и важные системные шаги. Россия ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции, конвенцию Совета Европы об уголовном преследовании коррупции. Их ратификация повлечет модернизацию российского законодательства, а это тоже движение в правильном направлении.

Недавно, что сотрудникам ЦСР очень приятно, как, участникам этой работы, правительство приняло решение о введении обязательной экспертизы нормативно-правовых актов на предмет коррупциогенности нормативно-правовых актов в правительстве РФ. Такую методику впервые разработал наш ЦСР совместно с Центром "Индем" Г.Сатарова и другими экспертами. Еще одной позитивной новостью стало внесение правительством в Государственную Думу проекта закона о доступе к информации о деятельности органов государственной власти, в разработке которого мне довелось принимать участие еще во время работы в Минэкономразвития в должности замминистра. Если этот закон будет принят в 2007 году, то это станет настоящим прорывом в плане сдерживания коррупции. Солнечный свет, как известно - превосходный антисептик. Поэтому в условиях прозрачности коррупция не выживает. Я думаю, что если у власти все-таки хватит духа принять этот закон, то многие массовые виды коррупции заметно пойдут на убыль.



8 февраля 2006

http://www.opec.ru/point_doc.asp?d_no=62159

Док. 407747
Перв. публик.: 13.02.06
Последн. ред.: 13.12.07
Число обращений: 232

  • Дмитриев Михаил Эгонович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``