Никандров Н.Д.Результаты показали, что да, можно использовать ЕГЭ для управленческих решений, это тоже очень важно, управленческих решений и на местном уровне, и в целом по стране, если он будет введен, это если, я подчеркиваю, в штатном режиме. О том, насколько это возможно, я позднее скажу. Надо сказать, что вот этот штатный режим, он возможен. Можно постепенно вводить ЕГЭ в штатный режим. Во-первых, я делаю акцент на слове "постепенно". Во-вторых, только в том случае, если будут решены важные проблемы и признаны на серьезном, в том числе правовом, законодательном уровне важные факты. Во-первых, мы должны признать, что ЕГЭ не единственная, а одна из возможных форм оценки знаний и один из возможных фильтров между школой и вузом. Второй момент, это подготовка и переподготовка кадров. Это действительно проблема. Мы посмотрели на результаты проведения ЕГЭ, на практику эту в ряде регионов и убедились в том, что это очень сложно, но нужно действительно специально готовить тех, кто проводит ЕГЭ. Недостаточно дать просто инструкцию и единократно, как говорится, ее прочитать. Не менее важно, а я бы сказал, даже более важно, имея в виду некоторый свой личный опыт, готовить школьников к этой форме. Более 30 лет назад, страшно подумать, как это было давно, в Ленинградском университете на факультете физики я провел эксперимент по сравнению с помощью тестового анализа усвоения примерно одинаковых курсов американскими и нашими тогда советскими студентами, и убедился, что наши советские студенты в три раза уступают американцам. Для меня это было совершенно неожиданно и реально невозможно потому, что я знал примерный уровень подготовки и в Америке, и у нас. Я тогда понял, что дело было в том, что наши студенты не были знакомы с тестовой методикой контроля знаний. И когда мы провели уже другие группы студентов и на другом материале, через систему подготовки, наши показали несколько более высокий результат, а уж об отставании речь вообще не шла. То же самое имеет место и сейчас. Если ребята узнают о ЕГЭ только тогда, когда они приходят в аудиторию и получают соответствующие инструкции или чуть раньше, но опыта такого не имеют, это изначально снижает их результат и это очень серьезный момент. Конечно, нужно думать и о повышении качества контрольно-измерительных материалов. Следующий слайд, пожалуйста. Посмотрите, вопрос, который мог бы показаться очень странным, вопрос: когда родился Ленин? Я отвлекаюсь от того момента, что для некоторых современных выпускников школ фигура Ленина может оказаться и неизвестной (такое, увы, бывает). Но суть не в этом. Вопрос предполагает два варианта, допустим, 1870 год и 1871 год. Я могу не знать вообще, кто такой Ленин, я не могу не знать цифр, но я знаю, что два варианта, две кнопки. Нажимаю одну из двух, 50% вероятность случайного правильного ответа мне гарантирована. Казалось бы, как это все ненадежно и как это все плохо. В то же время, если мы даже такие тесты используем, но считаем правильным только тот ответ, который состоит из пяти подряд правильно данных ответов вот на такие глупые тесты, тогда вероятность случайного правильного ответа будет 1,32, что вполне сопоставимо, а может быть, даже лучше, чем работа живого преподавателя. Это сугубая арифметика и это неоднократно обсуждалось. Разумеется, речь не идет о том, чтобы стремиться к использованию неразумных, слишком простых или иных нехороших по нашему мнению тестов. Это проблема улучшения качества тестов стоит. Но повторяю, что не она главная. Поэтому, когда ЕГЭ критикуют на основе того, что такой-то тест мне встретился, какой-то ужас, какой это плохой тест, это неправильный подход. Хотя повторяю, и эта проблема стоит. Необходимо решить проблему, это очень серьезно, о сопряженности ЕГЭ с другими формами оценки, контроля, то есть те формы, которые проверяют самостоятельность человека, стиль его мышления, язык и правовые вопросы. Следующий слайд. Если правовые вопросы, вопросы соотношения материалов ЕГЭ с тем, что будет потом в аттестате указано, другие правовые вопросы, финансовое обеспечение, не будут решены, то, конечно, у ЕГЭ будущность печальная. Но если эти вопросы будут решены, и я еще раз делаю акцент на этом, это наша общая работа, то я бы сделал такой вывод, опираясь на наши представления и исследования Российской академии образования, что мы не можем решить ту задачу, которая была изначально поставлена. Об этом, кстати, никто сейчас не говорил, но я напоминаю, что в свое время была поставлена задача - в 2006 году ввести ЕГЭ в штатный режим повсеместно. Эта задача не может быть решена и не должна быть решена, но эксперимент может и должен быть продолжен. В случае решения тех вопросов и преодоления тех трудностей, о которых я говорил, я считаю, что мы придем к ЕГЭ с его двумя важными функциями - функцией общей, пусть приблизительной оценки качества общего среднего образования, и второе - к одной из возможных интересных форм оценки знаний при поступлении в вузы. Спасибо. Председательствующий. Николай Дмитриевич, спасибо за выступление и спасибо за то, что очень жестко выдерживаете регламент. Слово предоставляется президенту Союза ректоров России - ректору Московского государственного университета - Садовничеву Виктору Антоновичу. Подготовиться Туркиной Людмиле Васильевне. Коллеги, я прошу прощения. Валерий Васильевич Сударенков - член Совета Федерации, долгое время работавший председателем нашего профильного комитета. Коллега наш в президиуме, Валерий Васильевич, рады вас видеть. Пожалуйста. Садовничий В.А. Спасибо Николай Иванович. Сегодня, к сожалению, еще три совета: совет у президента по приоритетам, совет у Медведева по году Китая и совет у Лаврова по соотечественникам. Я заранее прошу извинить. Наверное, я вскоре должен буду уйти, чтобы попасть на эти заседания. Обсуждаемый сегодня вопрос, безусловно, очень важен. Он затрагивает практически всех: и детей, и родителей, и общественность, и вузовские корпорации. И мне кажется, что с самого начала, когда мы провозгласили внедрение ЕГЭ, были сделаны ошибки. Потому что ЕГЭ было поставлено, как быстрая, разовая цель достичь всеобщего благополучия. То есть оценить школы, сделать единственным способом систему поступления в высшие учебные заведения и решить все проблемы доступности, справедливости и так далее. Мне кажется, эта ошибка очевидна. Потому что управление такой сложной системой, как определение пути молодежи, и не только молодежи, а в целом, можно сказать, и общества, не может регулироваться одним параметром. Это известно. И ни одна страна на этот путь не встала. Никогда не может так быть, чтобы одним параметром, одной кнопкой можно было бы всё решить. Был и второй риск. Он остается. Давайте вспомним, что людей, двигающих прогресс, науку, технологии, в общем, можно перечесть по пальцам. Я имею в виду тех, кого знает мир и знает страна. Вот даже сейчас можно назвать всего десяток-два таких людей, которые достигли этих высот. И поэтому потеря даже одного талантливого человека, есть потеря для общества. Этим тоже нельзя пренебрегать, нельзя это забывать, нельзя усреднять всё - это тоже является большой ошибкой. Мне кажется, ошибкой было и то, что мы соединили два процесса: процесс оценки школы и процесс поступления в высшие учебные заведения (об этом говорили Николай Дмитриевич и Зинаида Федоровна). Во-первых, по оценке школы. Я тоже считаю, что разовая оценка, по которой нужно принимать решение, Виктор Александрович сказал, что не должны принимать решения органы образования. Я считаю, что разовая оценка ЕГЭ, как оценка учителя школы, тоже недопустима. Дело в том, что разовая оценка зависит от многих факторов. Во-первых, не созданы равные стартовые условия. Ведь, скажем, сельская школа и продвинутая школа в каком-нибудь хорошем городе, имеющая хорошую базу, где преподают профессора в том числе - это разные стартовые условия учеников, а тесто-то едины. И мы будем делать оценку по качеству школы на основании вот этой разовой оценки. Что бы я считал по оценке школы. Это первый вопрос. Мне кажется, что надо создать систему постоянного мониторинга, наблюдения за успеваемостью учеников, создать национальную базу данных. То есть если молодые люди склонны к одному предмету, к другому, они участвуют в олимпиадах в 7, 8 и 9-м классах, мне кажется, что такие базы данных должны быть созданы. За ними надо вести наблюдение, как делают все страны мира. И, безусловно, тесты или какие-то контрольные замеры производить не только в выпускном 11 классе, а делать это постоянно - это сразу исключит случайность. Таким образом, я призываю к тому, чтобы в школах была создана постоянная система мониторинга. Она, конечно, есть. Но, наверное, современные технологии, современные вызовы позволяют сделать ее более систематичной. Второй вопрос. Поступление в высшие учебные заведения. Не может быть так, что единый государственный экзамен может быть достаточным, единственным, условием для оценки этого фактора. Здесь сказано много слов, не хочу их повторять. Но есть просто факты, от которых трудно уйти. Кстати, я всегда призывал и призываю к корректности обращения с материалами. Потому что очень часто докладчики используют только те разрезы, только те материалы, которые выгодны для того, чтобы провести одну точку зрения. По олимпиадам на коллегии приводили сведения ректоры других вузов. Я хочу привести сведения по Московскому университету - это 40 тысяч студентов. В этом году в олимпиадах в Московском университете приняло 18 тысяч. Причем шесть из них поступало в Московский университет, более половины поступило. Вот результаты их учебы. Победители олимпиад или похожих творческих конкурсов учатся на 10% лучше, чем поступившие другим способом. Статистика по МГУ говорит, что 92% сдали на пятерки свои экзамены по сравнению с 80, которые поступали обычным способом. На 10% же процентов отличается и процент отчислений. Если победители олимпиад и поступившие по конкурсам, у нас отчислений единицы, то есть 2%, то по другим - до 10%. Таким образом, надо совместить разные способы приема в высшие учебные заведения. К сожалению, и я не пойму почему, способ принятия законных каких-то правовых актов по олимпиадам, по конкурсам, постоянно затягивается. И даже на сегодня нет ни одного документа, который бы мог реально рассматриваться как документ по проведению олимпиад и творческих конкурсов. Постоянно кто-то возражает. И вместе с тем настойчиво проводится закон по введению с какого-то года единого государственного экзамена. Если мы хотим сделать ошибку, мы можем ее сделать, но потом будем поправлять. Я считаю, что работа по отбору талантливых молодых людей, которые могут учиться в наших высших учебных заведениях и достигать высот и результатов, должна вестись многоканально. Наряду с олимпиадами, творческими конкурсами, я абсолютно убежден, что в высших учебных заведениях должна быть возможность проведения письменных экзаменов, возможность собеседований, других каких-то способов контакта с молодым человеком для того, чтобы определить наиболее объективно способен ли он учиться. Мне в неформальной беседе один из руководителей образования одного из регионов сказал: "А почему же вы не сказали, что вы принимаете этот диплом, мы бы вам привезли столько таких дипломов, сколько вам нужно для того, чтобы принять". И это есть, и об этом сегодня тоже говорилось. Теперь по самому проведению единого государственного экзамена. Фактически не в одной стране это не проводит министерство, это проводит независимый национальный центр. Эти независимые национальные центры создаются, безусловно, министерством в том числе, правительством. Но они должны еще завоевать авторитет своей объективностью и своим качеством работы. Так есть в любой стране Европы, так есть во многих странах уже СНГ, которые сначала ввели как единственную форму, а сейчас отступают на один шаг, и вводят национальные центры. Я считаю, что мы бы правильно поступили, если бы мы создали один, два, несколько национальных центра по тестированию и включили бы в эти центры авторитетных людей, включили бы в эти центры хороших специалистов. И эти центры своей работой доказывали бы объективность своей оценки. Слишком большая цена вопроса. Точно так же я считаю, что должен быть создан национальный комитет по проведению олимпиад и конкурсов. Это есть одно из предложений в закон об олимпиадах. Во главе такого комитета мог бы быть кто-то из авторитетнейших ученых. Может быть, даже один и Нобелевских лауреатов нашей страны, который бы совестью и честью отвечал за развитие олимпиадного движения у нас в стране. Ведь ни один талантливый человек не должен быть потерян. И мне кажется, что это тоже очевидно и надо решать. К сожалению, оно также затягивается. Таким образом, если говорить об этих двух процессах оценки школы и поступления в университеты, то мне кажется, что, безусловно: единый государственный экзамен или тестирование. Многие центры тестирования предлагают другие методики - их тоже надо изучить, и об этом на коллегии говорилось - могут и должны выполнять эту функцию. Это, безусловно, важная задача - создание объективной системы оценки школьников в школе, создание объективной системы оценки и одного из критериев поступления в университеты. Я здесь полностью согласен с Николаем Дмитриевичем. И этот процесс, мне кажется, нам по силам сделать. Уже накоплен очень большой опыт. Что касается второго процесса - поступление в высшие учебные заведения, мне кажется, здесь надо двигаться абсолютно одновременно. Создавать и законным способом приравнивать и другие варианты поступления в высшие учебные заведения - такие, как система олимпиад, система конкурсов, система возможных экзаменов в отдельных вузах по их желанию. Мне кажется, что оставшиеся два года до окончания эксперимента - достаточное время для того, чтобы мы завершили эту работу и приняли понятную нашей стране, понятную людям, понятную школьникам систему оценки их знаний. При этом я полностью согласен с позицией Москвы, которая говорит о том, что и школьник имеет право выбора. Мы тоже не можем так уж принимать решение, чтобы школьник был вообще ни при чем. Мне кажется, что вот в этой системе будет место и право выбора и самого школьника. Например, победа на международной олимпиаде. Таким образом, я поддерживаю то обсуждение, которое у нас сегодня идет. Но призываю к крайней осторожности, понимая, что цена вопроса - потеря даже одного талантливого человека, потеря, например, такого ученого, каким был Холмогоров. Председательствующий. Спасибо сердечное, Виктор Анатольевич, за участие и выступление. Мы продолжаем обсуждение. И в порядке информации, перед тем как предоставить слово следующему выступающему, хочу сообщить, что сегодня в зале находится свыше 300 участников, прибывших сюда из 40 регионов нашей России. Слово предоставляется Людмиле Васильевне Туркиной - директору лицея No 21 города Иваново, заслуженному учителю России, кандидату педагогических наук, лауреату премии Президента Российской Федерации в области образования за 2003 года. Следующим я прошу подготовиться Остапова Михаила Борисовича. Туркина Л.В. Уважаемые коллеги! Наша Ивановская область как раз в составе 13-ти регионов, которые впервые участвовали в экзаменах по системе единого государственного экзамена. Хотелось бы отметить, что все эти годы эксперимента - вот мое мнение директорское - конечно, он проходил в самых трудных условиях. Почему я так считаю? Я считаю, что он осуществлялся на выходе из одной системы, то есть из средней школы, и во входе в высшую систему образования. И этот эксперимент проводился в самый сложный подростковый период жизни ребенка. Он с одной стороны обозначил определенные положительные моменты за это пятилетие и в то же время обострил те противоречия, которые были и пока еще есть. Вот об этом мне бы хотелось сказать и высказать свое мнение. На примере своего лицея я хочу сказать, что последние 15 лет мы очень в тесном взаимодействии работали со всеми вузами своего города, и отслеживали результаты деятельности своих лицеистов до второго курса, например, по предметам естественного, математического цикла. Нам важен был не процент, а важно было год от года смотреть, как результат по математике второго курса, например, на уровне с нашим аттестатом выданный или чуть выше или чуть-чуть ниже. Это отслеживание результата позволило более легче подойти к результату именно этого года, к единому государственному. Понимаете, сам единый государственный экзамен, мое такое мнение, этот эпизод очень дорогостоящий, он все-таки на сегодняшний день должен, мне так думается, перейти к решению очень важной проблемы в дальнейшем. Это мониторинг качества обучения, который может быть и должен быть системным и комплексным, как в школе, как в департаментах образования, так и по всей стране. И он должен включать в себя отслеживание успешности усвоения материала учеником, выявление подготовленности учащихся к контролю в формате ЕГЭ и по другим видам контроля, учет характерных особенностей учебного материала по конкретному предмету в школе, в районе, в области, в городе, в России. Я считаю, что необходимо сейчас создавать единую систему средств контроля и критериев оценки знаний, умений и навыков учащихся. Должна быть выстроенная цепочка, тогда и единый государственный экзамен будет вытекать из этих мер, которые делались до того. Конечно же, это очень трудная работа. Я считаю, что она в первую очередь должна будет опираться на стандарт, на хороший, добротный стандарт. Базовый стандарт, который открыт и есть, и дополнительный стандарт, который мы тоже признаем (школы признают дополнительный стандарт вузов), но тогда он тоже должен быть дополнительным стандартом, открытым, добротным и красивым. Следующий момент, который обязательно должен быть отработан, если мы переходим в штатный режим единого государственного экзамена. Мое директорское мнение, что введение штатного режима должно быть постепенным. Следующую позицию, которую я хотела объявить. Я считаю, что это учебники и методические пособия для работы именно учителя. Учебники, если говорить и смотреть формально, то они, действительно, регулярно переиздаются. Но я бы для себя сказала, что они не всегда переиздаются, они вовремя перепечатываются. А переиздание учебников быть должно очень солидным. Я думаю, что на сегодняшний момент оно должно исключить погрешности, которые на сегодня есть в определенных учебниках. Например, когда по учебнику истории одного года работает учитель, а в следующий год порой уже нельзя работать потому, что в этом учебнике истории исчез определенный абзац. И родителям порой непонятно почему же учитель требует, например, учебник другого года, хотя, в общем-то, он в целом не изменился. Поэтому вот такие погрешности должны быть исключены. Я не сказала ничего нового, но я думаю, что эти все вещи пора бы нам уже ввести в них определенный порядок. Тогда и учителю будет намного комфортнее, он не будет бояться именно тестового экзамена. Все равно, по сути, сегодня традиционно хорошей школой он признает не только систему оценки знаний учащихся только по тестам. А разве мы не можем сегодня включать эту систему? И нужно нам включать те предметы, особенно предметы устные, которые развивают ораторские искусства ученика, уровень устной речи, владение устной речью. Мы, порой, перестали говорить о том, что в контрольно-измерительных тестах по каждому предмету все-таки должно быть некое равновесие между формами и уровнем контроля, как устного, так и письменного. Чего мы хотим в этой жизни? Мы хотим иметь на выходе ученика, который только склоняется над тестами и сидит у компьютера? Или все-таки иногда он раскрывается в своем ораторском искусстве, он умеет красиво говорить, доказывать, логически спорить? И еще, что очень бы хотелось. Я думаю, взаимосвязь определенных служб... Ведь сейчас очень много занимаются проблемами здоровья на фоне и проведения экзаменов, и вообще проблем школьных. Все-таки занимается и медицина, и психологическая наука. И я думаю, что и педагогика, естественно, и всё это все-таки должно быть сведено воедино. Определенные работы должны быть взаимосвязаны. И тогда они... (Конец пленки.) ...результат учителю. И в завершение я бы хотела сказать только одно, вот понимаете, мне бы очень хотелось все-таки, чтобы мы больше уделяли внимания и психологическим аспектам данных факторов, как единого государственного экзамена, потому что сегодня, ведь нужно признать, что есть синдром компьютерной усталости у ребенка, об этом нужно думать, и думать вперед. Спасибо. Председательствующий. Спасибо, Людмила Васильевна. Слово предоставляется Михаилу Борисовичу Остапову, руководителю департамента образования и науки Краснодарского края. Следующим прошу подготовиться Алексея Геннадиевича Чернышова. Мы договорились о регламенте 5, максимум 7 минут, очень прошу укладываться в регламент. Спасибо. Остапов М.Б. Добрый день, уважаемые коллеги. Я представляю Краснодарский край, один из наиболее крупных регионов, принимающий участие в едином государственном экзамене. За три года, которые мы участвуем в этой работе, два года мы наблюдали и смотрели, как это делают другие, у нас принимает участие в едином госэкзамене единомоментно от 50 до 55 тысяч выпускников общеобразовательных школ. Мы пошли достаточно осторожным путем, мы не проводим единый госэкзамен по всем предметам, выбрали всего лишь 6 в этом году, но из них два являются обязательными - математика и русский язык. Почему мы вообще пошли на участие в едином государственном экзамене. С нашей точки зрения к моменту, так скажем, принятия нами решения сложилась ситуация, при которой система традиционной государственной итоговой аттестации в школе и традиционная практика проведения вступительных испытаний в вузе, скажем так, если сказать мягко, то устарела, если сказать более жестко, то по сути себя дискредитировала. К сожалению, нет Виктора Антоновича, он сказал о том, что важно не потерять талантливого ребенка, так вот с нашей точки зрения, та система, которая существовала до введения единого госэкзамена, она способствовала потере не отдельных ломоносовых, а потере целой армии ломоносовых, которым по сути дела прежняя система не позволяла поступать в высшие учебные заведения. Три года работы. Что они нам показали, и что они нам дали. Прежде всего, о влиянии на качество образования. В принципе, у нас неплохие результаты по единому госэкзамену, по всем предметам, кроме одного - математики. Здесь у нас есть серьезные проблемы, и я хочу сказать о следующем. При прежней традиционной итоговой аттестации мы в школе имели процент получивших два по математике, ну, наверное, несколько сотых процента. К сожалению, единый госэкзамен показал совершенно другие результаты, двоечников у нас оказалось больше, чем в Российской Федерации в среднем, и несмотря на то, что у нас есть победители российских олимпиад по математике, тем не менее, в этом году более одной трети учеников получили оценку 2. Что это нам дает? Дает это одно. Мы имеем реальную картину, и мы целенаправленно проводим работу с учителями, прежде всего, а потом и с учениками, направленную на повышение уровня математического образования. При прежней системе мы никогда бы не знали этой картины, и уж тем паче мы на нее не могли влиять. У нас есть примеры за эти три года, когда отдельные районные города, имеющие одни из самых худших результатов в крае, сейчас показывают результаты совершенно другие, и это следствие, скажем так, осознанного воздействия на систему образования. В отношении триады, провозглашенной концепции модернизации образования - доступность, качество, эффективность. Я глубоко убежден, и в этом убеждены коллеги в нашем крае, что уж проблема доступности образования с введением единого государственного экзамена, несомненно, решается. Я приведу всего лишь несколько примеров. Мы проанализировали поступление в школы выпускников наших городских и сельских школ, так вот в результате выяснилось, что из тех, кто набрал у нас 90 и более баллов, а таких у нас за три года 523 человека, большая часть из малых городов или сельской местности, из населенных пунктов, которые не все жители даже Краснодарского края знают. Кстати, о проблеме олимпиад. Очень важная проблема, о ней нельзя здесь не говорить. Мы провели анализ и сравнили, что все наши победители краевой олимпиады, участники российских олимпиад, набрали по единому госэкзамену, как правило, более 90 баллов, самый худший результат - 85 баллов. Мы полностью поддерживаем и считаем, что результаты олимпиад вне всякого сомнения должны учитываться при поступлении в учреждения профессионального образования. И соответствующие законодательные решения, с нашей точки зрения, надо принимать: чем раньше, тем лучше. Но, коллеги, не надо забывать о следующем: победители олимпиад у нас региональных, олимпиад российских единицы. В вузы же поступают сотни, тысячи, десятки тысяч человек. Поэтому, может быть, есть смысл рассмотреть, чтобы поступали, так скажем, имели преимущество при поступлении не только победители и призеры, но определенное большее количество победителей олимпиад. Но здесь есть один очень важный момент, о котором нельзя не сказать. Эти олимпиады должны проводиться совместно органами управления образованием и советом ректоров, а не отдельными учебными заведениями. Если мы пойдем по этому пути, то, к сожалению, есть проблемы, о которых мы уже говорили несколько ранее. Далее. Мне бы хотелось затронуть очень важную проблему, связанную с взаимодействием школы и вуза. Мы глубоко убеждены в том, что контрольно-измерительные материалы, которые вне всякого сомнения нуждаются в серьезном совершенствовании, в принципе должны оставаться едиными, и ни о каких уровнях при этом говорить не стоит. Для этого есть система измерений, которая позволяет использовать эти результаты как для общеобразовательной школы и отдельно для поступления в вузы. Кстати, о проблеме нижней планки, о которой говорит Андрей Александрович Фурсенко. Да, наверное, если вузы устанавливают планку ниже, чем она установлена министерством, точнее, Федеральной службой по надзору в сфере образования для школы - это нонсенс, такого быть, наверное, не может. Но вместе с тем есть право вуза, и здесь вопрос, наверное, должен решаться таким образом: не ниже школьного уровня, а уж дальше - как решат сами высшие учебные заведения. Кстати, о проблеме льготников при поступлении в высшие учебные заведения. Здесь нельзя не сказать следующее. У нас перечень льготников примерно такой же, как количество отсроченных от службы в Российской армии, причем он имеет свойство к расширению. Это дорога в никуда. Потому что у нас поступают, скажем так, учащиеся, которые не могут обучаться в высших учебных заведениях. Поэтому есть предложение о том, чтобы все-таки перечень льготников был, скажем так, секвестрирован. Особенно, что касается группы инвалидов. Поскольку у нас есть инвалиды, и есть инвалиды последнего года обучения, которые получают соответствующий документ, а затем поступают в учреждения профессионального образования. Что касается обязательности единого госэкзамена и добровольности единого госэкзамена. Здесь могу сказать следующее. Надо исходить, с нашей точки зрения, из того, скажем так, является ли данный предмет обязательным или является предметом по выбору. Никакой обязательности при предметах по выбору быть в принципе не может естественно. Но если у нас в Российской Федерации по-прежнему будут сохраняться обязательные экзамены по русскому и математике, а территории их будут выбирать, то, конечно же, эти предметы должны быть обязательными. Что же касается использования результатов только для школ и неиспользования для вузов. Но, по-моему, если это будет так, то смысла проведения единого госэкзамена вообще нет как такового, в том-то и задумка. Что же касается дополнительных испытаний. Вот об этом все говорят, но никто четко не может сформулировать: о каких дополнительных испытаниях идет речь? Если речь идет о письменных работах, так простите, это мы уже проходили. Если речь идет о собеседованиях, скажем, так в вузы, которые принято считать элитными, да, наверное, эта форма имеет право существования. Но в этом случае получается, что единый госэкзамен - не одна из форм, а главная форма, при которой существует олимпиадный отбор, при которой существует в отдельные вузы система собеседований или иных испытаний. Но, с нашей точки зрения, данный вопрос должен регулироваться Правительством Российской Федерации, чтобы у нас все вузы страны не оказались в числе тех, которые проводят дополнительные испытания. Но при этом даже когда проводятся дополнительные испытания, мы полагаем, что основу должны составлять результаты единого госэкзамена, а дополнительный экзамен, он некая надстройка над существующим базисом. Но поскольку время, я так понимаю, мое истекает, мне бы хотелось сказать следующее. Мы здесь много говорим о том: нужен ЕГЭ или не нужен и в каком виде он нужен? С нашей точки зрения, вопрос достаточно прост. Если мы хотим получить объективность результатов, если мы хотим влиять на систему образования, единый госэкзамен нам нужен. Если нам надо сохранение некой ситуации, когда вопрос поступления в вузы и окончания, кстати, школы, которая штампует медали как на конвейере, надо сохранить, но тогда от единого госэкзамена надо отказаться и сохранить ту прежнюю старую добрую систему традиционной государственной итоговой аттестации поступления в вуз. У меня все. (Аплодисменты.) Председательствующий. Спасибо большое. Алексей Геннадиевич Чернышов - заместитель председателя Комитета Государственной Думы по образованию и науке. Подготовиться попрошу Виктора Александровича Сайфера. Чернышов А.Г. Добрый день, уважаемые коллеги! Мне тоже хотелось бы несколько слов по очень важной проблеме сегодня высказать. По сути дела мы ввязались в бой, и теперь по прошествии времени пытаемся понять определенные параметры того боя, в который ввязались. Ну это из прежних времен: сначала ввязаться в бой, а потом по ходу понять туда ли мы ввязались и с тем ли обозом мы куда-то идем. Мы любим эксперименты в этой стране - нашей России, хотя, в общем-то, наверное, пора нам понять, что сначала нужно проводить анализ, глубинный анализ того, что мы должны делать, а потом уже экспериментировать. Сегодня образовательное сообщество: родители, дети, все мы с вами вовлечены в этот процесс. На единый госэкзамен тратятся огромные финансовые ресурсы, человеческие, стрессы. Но оправданы ли сегодня все наши ожидания? Какие вопросы перед нами стоят? Нужен ли нам вообще ЕГЭ, по крайней мере, в той форме, в какой он сегодня реализируется? Первое. ЕГЭ - оценка реального результата ученика или случайный выбор? Второе. Третье. Позволяет ли ЕГЭ выявить и отобрать лучших при поступлении в вуз? И решает ли ЕГЭ проблему коррупции? Четвертое. Постараюсь, не претендуя на истину, на некоторые вопросы высказать свои мнение. Первое. ЕГЭ в той форме, в какой он сегодня проводится, не побуждает творить, а, наоборот, сковывает инициативу и создает границы для развития интеллектуальных способностей. Единый - значит причесать всех под одну гребенку, уровнять. Это мы когда-то уже проходили. И в космос в 60-е годы мы вышли, когда у нас не было ЕГЭ, а когда было усиление творческого потенциала и возможность и в вузах, и в школах творить. Второе. Сегодня повально учат уже сдачи ЕГЭ. За это еще и берут деньги. Если раньше репетиторы стоили на обучение, то есть подтягивали ученика по определенным предметам, то сегодня очень часто уже учат: как сдать ЕГЭ, то есть, как натаскать на тот тест, который предлагается ученику. И это начетничество и зубрежка отрывочных зданий у нас все больше входит в плоть и кровь образовательного процесса. И очень часто приходится слышать от абитуриентов, поступивших в вуз: "Как здорово, что ЕГЭ был введен. Я еле-еле учился на тройки с грехом пополам. ЕГЭ, спасибо, божественный пример, и я попал". Ну, кто не согласиться, выскажет свое мнение. Третье. Подправляют работы и сами тесты исправляют за ученика. Я здесь говорю не от своего имени, а оттого, что слышу, и получаю от тех же избирателей, которые приезжают. И двоечники в одночасье становятся отличниками, а отличник, который трудился не один год, может оказаться за бортом. Соответственно, независимой оценки знаний, как правила, не происходит. То есть у нас, примерно, как правила дорожного движения: угадал - не угадал. Коррупция из вузов спускается на школьный уровень. Четвертое. Добровольность выбора для регионов. Сегодня в этом зале тоже многое звучало. А где эта добровольность-то? На мой взгляд, здесь, в общем-то, много лукавства в этом слове "добровольность", ибо есть приказ министерства, есть возможность и необходимость подключаться в эксперимент, и есть четкая установка, что вузы должны принимать по той или иной форме, и никакой иной. И уже говорилось о том, что другой-то формы, в общем-то, на сегодняшний день не существует. Мы говорим лишь о конкурсности, об олимпиадах и так далее, об этом говорил Виктор Антонович Садовничий, но это лишь, как исключение, это могут позволить себе не многие. Далее. Село. Мы, конечно, в своих просмотрах, как и где единый госэкзамен должен быть применен, говорим, что очень важно это для человека, который оторван от образовательных центров, оторван от города и так далее. Но, как мне представляется, хороший учитель в школе обучен лучше, чем плохой учитель, хороший учитель на селе обучит лучше, чем плохой учитель в школе городской. И здесь уже сегодня есть коммуникации и Интернет, и другие возможности сельскому ученику получить определенные знания. Зададимся себе вопросом: а откуда вообще взялся единый госэкзамен? Мы говорим о том, что это европейский опыт. Но сегодня уже говорилось о том, что европейский опыт у нас как-то странным образом в России опять же производится. В марте с Комитетом по образованию и науке Государственной Думы я участвовал в поездке во Францию. И когда мы попали в один из частных французских вузов в университет Леонардо да Винчи мы задали им вопрос: "А как ученики у вас, как система отбора у вас? Вот у нас ЕГЭ, у нас Болонское соглашение и так далее". И ректор вуза нам сказал: "У нас в основном четыре критерия оценки поступающего к нам абитуриента. Первое. Это аттестат зрелости, второе это рекомендации, это могут быть рекомендации директора, учителя, победа в олимпиадах, то есть некие рекомендации, которые человека представляют. Третье. Медико-социологическая, медико-психологическая характеристика ученика, то есть некий срез. И четвертое. Он сказал: "Ну не дураки же мы здесь все, вот сорок у нас человек в конкурсной комиссии, мы и принимаем окончательное решение принять этого человека или нет". Не напоминает ли вам что-то это из нормальной российской, советской системы, от которой мы так активно пытаемся сегодня отказаться. Ну и выводы, которые мне хотелось бы сделать, возможно, они опять будут не бесспорны, но тем не менее. Первое. Единый госэкзамен - это лишь срез знаний, который дает ученику, родителю, школе и вузу определенный анализ, но не более того, не более того. То есть это, о чем и говорил Виктор Антонович, фактически социологический инструмент для принятия управленческих решений. Как по поводу конкретной школы, как она учит и чему и тому ли и какие критерии нужно вводить, так и для конкретного ученика. Но тотальную форму пропуска в свет с помощью ЕГЭ вводить, на мой взгляд, не следует. Второе. Это как бы косвенная проблема, но ее нужно сегодня сформулировать однозначно. А каков вообще критерий оценки школ и вузов? Наверно, для вузов одним из важнейших критериев должно быть количество выпускников, работающих в первые годы, в первые там два-три года по специальности. А для школы количество поступивших в вузы по определенным специальностям. Третий вывод. Он тоже вроде бы не основной, а косвенный. Нам нужно разобраться вообще в количестве вузов и в качестве подготовки в этих вузах и по тем специальностям, которым сегодня учат. Да, у нас очень много юристов, бухгалтеров, менеджеров. А где у нас инженеры, где у нас представители других специальностей? Понятно, что промышленность сегодня не дает этот заказ, то есть это вопрос больше политический. Но тем не менее мы видим и какое количество филиалов в вузах, какое количество различных образовательных учреждений, где дают некачественные знания, а туда потом идет ученик, он сдает какие-то тесты. Что он от этого всего получает? Очень часть ничего. Сегодня говорилось и о том, что нас ждет демографическая яма. Мы все об этом очень так хорошо, спокойно говорим. Но ведь дефицит выпускников школ через три-пять лет достигнет такого предела, когда вузы начнут бороться за абитуриентов не только друг с другом, но уже с техникумами и колледжами, чтобы сохранить набор и получить обучение. Может быть, тогда мы придем к банальному выводу, может быть, вузы вообще нужно принимать без вступительных экзаменов? Тогда решим проблему коррупции. А после первого и второго семестра уже понять: правильно ли человек поступил, туда ли он поступил? И, таким образом, отфильтровать его и сделать окончательный вывод. Мы сегодня, запустив технологию ЕГЭ, примерно поступаем также как со многими другими вопросами. ВТО приведу пример. Вступать - не вступать? Вступать. Ну сначала условия вступления в ВТО. Также и условия, по которым сегодня должен развиваться единый госэкзамен. И последнее. Мне представляется, что сегодня министерство и общественность должны найти между собой консенсус, образовательные сообщества в целом, управленческие различные органы власти. И министерство, на мой взгляд, должно найти в себе определенное мужество и сказать, что в том виде, в каком эксперимент развивался по ЕГЭ в эти годы, должен быть приостановлен, и развиваться он должен совсем в другой форме, какая форма эта - это наша с вами задача совместная. Спасибо. Председательствующий. Спасибо. Я хочу предоставить слово Виктору Александровичу Сойфиру, ректору Самарского аэрокосмического университета. А подготовиться попрошу Хлебникова Владимира Алексеевича. Приношу извинения, я слово предоставляю Сойфиру Виктору Александровичу. Сойфир В.А. Уважаемая Зинаида Федоровна! Уважаемые коллеги! Самарская область участвует в эксперименте по Единому государственному экзамену с самого начала, с 2002 года. Примерно 30 тысяч выпускников школ проходят эту процедуру. И одновременно введена вторая составляющая как бы этой процедуры - зачисление в вузы людей, которые прошли процедуру единого государственного экзамена. Более того, последние два года - 2004 год и 2005 год - ЕГЭ для вузов носит тотальный характер, государственных вузов системы Минобрнауки. И этот опыт, на мой взгляд, тоже является показательным. Именно с этой точки зрения мне хотелось бы сегодня и выступить. Мне кажется, что процедура вот эта - зачисление в вузы по Единому государственному экзамену, она не является совершенной ни с точки зрения общеобразовательных школ, ни с точки зрения вузов и, самое главное, ни с точки зрения личности молодого человека, который является, в данном случае, абитуриентом. Начну с точки зрения школьного образования. Вот наметилась такая тенденция, если так вспомнить нашу историю, можно сказать, секвестирования школьного образования в связи с едиными государственными экзаменами. В ряде школ перестают изучать "ненужные" дисциплины и вместо этого происходит натаскивание на тесты ЕГЭ по дисциплинам "нужным". В нашей области такой ненужной дисциплиной, в частности, является физика. Во многих школах просто перестают на последнем году обучения изучать этот предмет. На мой взгляд, такое секвестирование - вещь, конечно, недопустимая и, думаю, что когда вводили ЕГЭ, никто не думал, что это может привести к таким последствиям. То есть, вот эта сторона, конечно, должна быть проконтролирована и как-то устранена. С точки зрения вузов. Нарушаются сложившиеся у нас многолетние отношения с лицеями. Мы, в частности, в составе собственного университета имеем Аэрокосмический лицей. С лицейскими классами в школах. И вместо этого, значит, мы... Вот я хочу сказать следующее: вот олимпиады, о них много говорится. Мы... примерно 50 лет наш вуз ведет олимпиады, олимпиадные марафоны. Нам говорят, что вот сейчас есть российская олимпиада. Мы раньше принимали 10 процентов, примерно, до 10 процентов абитуриентов по результатам вот этих олимпиад. Кстати, прекрасные люди вышли. Мы ведь готовим, как вот Виктор Антонович говорил: штучный товар. Это конструктора ракетно-космической техники, это люди, которые посвящают себя науке во многом, создают высокие технологии. И здесь, конечно, олимпиада, она очень много что дает помимо тестирования. Но что получается? Если гипотетически бы допустить, что всех победителей Всероссийской олимпиады по Самарской области мы бы взяли в наш Аэрокосмический университет, это было бы только три процента от бюджетной формы обучения, три процента. Но фактически, конечно, не только в наш вуз пошли. Есть у нас 15-ть вузов в Самарской области, мы получили всего один процент. Когда мы обращались с просьбой, так сказать, признать наши олимпиады, но мы получили отказ в жесткой форме. Понимаете? Вот такой подход, он не дифференцированный. На мой взгляд, тоже рождает оппонентов этой системе зачисления в высшие учебные заведения. Еще один процесс, который может показаться второстепенным, но, на самом деле, он тоже важный - это сама технология зачисления в вуз по Единому государственному экзамену. Когда приходят молодые люди со своими сертификатами, удостоверениями о сдаче Единого государственного экзамена, то потом идет очень длинный процесс ожидания. Они находятся, если так можно выразиться, в "подвешенном состоянии", нервничают родители, нервничают абитуриенты, в вузах нервничают приемные комиссии, начинается "бодание" такое между вузами, кто как бы вперед объявит балл и, скажем, ну, зачислять нельзя, но как-то начинают абитуриентов уговаривать, что вот у нас с таким баллом зачислим, в соседнем вузе - мы не зачислим. Вот эта процедура зачисления по ЕГЭ должна быть четко прописана для высшего учебного заведения для того, чтобы Единый госэкзамен был признан наряду с другими формами испытаний для зачисления в вуз. И вот с точки зрения личности абитуриента. Мы знаем, что не менее 90 процентов абитуриентов подают свои документы, копии, точнее сказать, в несколько учебных заведений. Вот надо задать вопрос, что при этом имеет место: выбор молодым человеком своего жизненного пути или же мы предлагаем этому молодому человеку сыграть, в сущности, в лотерею, где ему повезет. Опыт показывает, что фактически мы имеем второе. Мне кажется, что вот такое вот ощущение вот того, что можно выиграть, не выиграть, а не чтобы вот выбрал свой жизненный путь и пошел по нему, это с точки зрения личности, этого молодого человека не полезно по крайней мере. И вообще доходит до анекдота. Когда приходит время зачислять, из приемной комиссии говорят, ну, вот мы вас с вашим баллом готовы зачислить. А молодой человек говорит, а разве я в ваш вуз подавал документы. Понимаете, это совсем уже никуда, ни в какие ворота не лезет. Мне кажется, вместо этого, если говорить о праве личности на выбор, надо дать право каждому человеку решать, в какой форме ему держать испытание, либо по Единому госэкзамену, либо сдавать, как говорили, экзамены в вуз приемным комиссиям, либо быть победителем олимпиады. То есть в данном случае я считаю, право личности на выбор не надо подменять правом на игру со своими баллами. Председательствующий. Виктор Александрович, извините, ваш регламент... Сойфир В.А. Я закончил свое выступление. Я хочу сказать следующее. Процедура ЕГЭ конечно с моей точки зрения может быть одной из форм приема в вузы. Но вот ее надо дополнить в тех частях, о которых говорилось в предыдущих выступлениях и мною тоже говорилось. Спасибо. Председательствующий. Спасибо, Виктор Александрович. Владимир Алексеевич Хлебников - директор Федерального центра тестирования Российской Федерации. А подготовиться я попрошу Кудрявцева Николая Николаевича. Хлебников В.А. Сразу отмечу, что являюсь убежденным сторонником Единого государственного экзамена. Федеральный центр тестирования разработал и внедрил технологии Единого государственного экзамена. Федеральный центр тестирования разрабатывал и до 2004 года утверждал инструкции о проведении Единого государственного экзамена. Мы как никто другие знаем технологию Единого государственного экзамена и являемся, пожалуй, самыми квалифицированными экспертами в этом вопросе. Я скажу один вопрос общий и один вопрос по технологиям. У Единого государственного экзамена множество граней, которые можно обсуждать. Я выделю один - дефицит дискуссий, у Единого государственного экзамена очень мало дискуссий. Результаты Единого государственного экзамена, как правило, не обнародуются и практически не обсуждаются, по-видимому, потому, что идет эксперимент. Но я сейчас с точки зрения технологии, не вижу смысла в продолжение такого эксперимента, потому что четыре года технология используется. Она отлажена, она работает, сбоев не даем и результаты обсуждать можно. Я считаю, что надо доверять общественности и видеть в ней союзника. Необходимо открыть дискуссию о ... и среди прочих последний Единого государственного экзамена в социальной сфере, в сфере образования. Необходимо выявить риски, обсудить и нивелировать их. Очевидно, и сторонники и противники Единого государственного экзамена хотят блага своей Родине в системе образования. Но пока по-разному понимают это благо. Пусть договорятся. Нужно свести в результате этих дискуссий риски к минимуму, а успех к максимуму. Единый государственный экзамен должен быть продуктом общественного согласия. Это кратко, общее. Теперь по специфике нашей работы. С технологической точки зрения главная проблема Единого государственного экзамена является обеспечение объективности и надежности его результатов. Надо понимать размеры нашей страны и менталитет его жителей. Наши школьники исторически воспитаны в духе взаимовыручки. Подсказки для них совершенно естественны. Родительский порыв в погоне за высокими результатами ЕГЭ способен снести ухищрения любых технологий. Для этого будут использованы все средства - административные возможности, родственные и дружественные связи, деньги, наконец. Только жесткая дисциплина в сопровождении специально подготовленных людей и средств дополненная суровыми наказаниями за нарушения способна остановить спираль нарушений. Известен опыт проведения аналогичных процедур в Белоруссии, Казахстане, Азербайджане. Там испытания подобные нашему ЕГЭ проводятся в самом тесном сотрудничестве с местными органами государственной безопасности. Но размер территорий, число жителей в них и плотность населения в тех республиках неизмерим с российскими. В России - около 60 тысяч школ. В штатном режиме должно быть около 15 тысяч пунктов проведения единого экзамена. В каждом таком ППЕЭ должно находиться не менее 10 человек из спецслужб. Один такой сотрудник ППЕЭ бесполезен. Таким образом, получается, что для обеспечения строгого проведения ЕГЭ понадобится привлекать на несколько недель до десяти дивизий ФСБ. Возможностей нашего государства для этого, очевидно, недостаточно, да и нет гарантии, что даже при таком подходе все будет безупречно. Серьезной является проблема доставки и хранения экзаменационных материалов. Сейчас они доставляются средствами специализированной коммерческой структуры. Очевидно, это неправильно, это риск. Материалы доставляются в органы управления образования субъекта Федерации за несколько дней, а Якутия просит даже за месяц до проведения ЕГЭ и далее собственными силами развозятся по районам и ППЕЭ. Здесь нет никакого контроля, все основано на честном слове. Я предполагаю, что массовая утечка информации это вопрос времени. Материалы экзаменационные заказываются регионами с громадным избытком. Контроль остатков ... практически тоже основан на честном слове. Далее. Выявить нарушения при проведении ЕГЭ практически невозможно. Во-первых, вся процедура проводится без доступа посторонних, а допуск посторонних чреват проникновением подсказчиков. Процедура подсказки молниеносна - всего лишь надо передать незаметно маленький листок бумаги. Кроме того, я имею информацию, что создаются различные технологии воздействия, влияния на результаты ЕГЭ. Анализ результатов ЕГЭ показывает наличие различного рода труднообъяснимых аномалий. Но это тема отдельного разговора. Важно также, что никакие нарушения процедуры ЕГЭ не протоколируются. Важно, что серьезной ответственности за нарушение процедуры ЕГЭ нет. Но даже если ввести в Уголовный кодекс статьи за искажение результатов ЕГЭ, то доказать, что нарушения были практически невозможно, эта статья просто бы не работала. Итак, основные проблемы информационной безопасности - это доставка и хранение экзаменационных материалов, и проведение непосредственно процедуры ЕГЭ. Перенос центра тяжести проблемы по информационной безопасности в Интернет - это сознательный увод в сторону от реальных проблем. В Интернете проблем почти нет, а те, что есть, решабельны. Совершенно очевидно, что при громадных размерах нашей территории существующее в менталитете населения технических, организационных, финансовых возможностей страны получить объективные и надежные результаты со столь высоким статусом практически невозможно. Для этого необходим на производстве и над собой труд нескольких поколений людей, три-четыре поколения людей. 100 лет. Мы говорим - коррупция вузов. В стране около 600 государственных вузов и должно быть в штатном режиме около 15 тысяч ППЕЭ. Мы не можем справиться с коррупцией в 600 вузах, а в 15 тысячах ППЕЭ справимся? Понимаете, нелепица, так быть не может. Коррупция из вузов просто уйдет в школы и многократно приумножится. Дальше. Результаты ЕГЭ вряд ли могут быть использованы для итоговой аттестации. Дело в том, что итоговая аттестация по определению должна дать оценку степени освоения учебных программ. Материалы и механизм ЕГЭ, напротив, предназначены для отбора наиболее подготовленных учащихся в вузы. Две цели в одном тесте недостижимы, это знают во всем мире, но почему-то не в России. Так что я считаю, что организационно-технологический механизм ЕГЭ должен быть коренным образом пересмотрен. Мы предлагаем принципиально иной подход. Главное - должно быть создание жизнеспособной системы по получению объективной и надежной информации об учебных достижениях учащихся. Я хочу повторить свое предложение на коллегии Министерства образования 10 ноября о том, что необходимо думать о создании единой государственной системы оценивания. Единый государственный экзамен - это единая технология и единые материалы, жесткие сроки проведения, а единая государственная система оценки - это механизм получения объективной и надежной информации. При этом она может производиться различными способами. Это может быть единый государственный экзамен, это может быть Олимпиада, это может быть централизованное тестирование, это может быть испытание в вузах. Важно обеспечить что? Нужно сертифицировать технологии, нужно сертифицировать материалы, и положить результаты на единую шкалу. Председательствующий. Владимир Алексеевич, извините, Регламент... Сколько вам нужно еще... Сойфир В.А. Две минуты мысль закончить. Председательствующий. Две - много, давайте одну дадим, постарайтесь завершить. Сойфир В.А. Хорошо. В таком случае мы считаем, что многообразие форм тестирования, испытаний позволит создать жизнеспособную систему, а исторический опыт показывает, что создание монопольной системы приводит к деградации и застою. Спасибо. Председательствующий. Спасибо большое. Я хочу предоставить слово Николаю Николаевичу Кудрявцеву - ректору Московского физико-технического университета, а подготовиться попрошу Ларису Евгеньевну Курнешову. И пока Николай Николаевич поднимается, хочу сообщить, что в списке только записавшихся заранее 32 человека, плюс, вы видите, поступают регулярно записки. Поэтому давайте поможем друг другу. Спасибо. Кудрявцев Н.Н. Спасибо, Зинаида Федоровна. Уважаемые коллеги, я хотел бы несколько мыслей сказать... две конкретно, которые вот навеяны обсуждением. Конечно, ЕГЭ не может быть панацеей от всех бед. И вот как бы такую функцию он в себе не должен нести. Мне кажется, что в некоторых выступлениях вообще вот это как-то вот ЕГЭ слишком уж был в этом плане переоценен что ли. Это первое. Но единый государственный экзамен должен позволять вообще системе образования выявлять действительно этих талантливых ребят: очень талантливых, средне талантливых там и так далее, и вне зависимости от толщины кошелька их родителей и места, где они учатся, давать им возможность поступать в высшие престижные учебные заведения. И, если общество это не делает, то... не сделает, то ни о каком вот таком ни экономическом, ни финансовом там, ни технологическом прорыве говорить, наверное, не придется. И еще один очень важный момент. Сейчас требования работодателей существенно изменились. И на работе, в реальной работе нужно уметь анализировать большие объемы материалов и так далее, и это... обладать аналитическими способностями, и это вообще должно оказывать влияние и на систему образования. Часть 1 Часть 3 Часть 4
http://www.politgolos.ru/
Док. 402205
Перв. публик.: 27.11.05
Последн. ред.: 27.11.07
Число обращений: 307
Чернышов Алексей Геннадиевич
|
