После ночной попойки похмельный Алексей Николаевич Толстой садился за стол, обвязав лоб мокрым полотенцем. И начинал писать. Не так ли поступить и мне после продолжительной полярной ночи праздников?
Нет, не желаю. Да и времени не будет. Отказываюсь я зажигать все эти праздники, а встречу Новый год смиренно, степенно, за городом. А днями отгула воспользуюсь, как чистыми листами для написания художественной лит-ры.
Новогодние каникулы, на которые, словно дети малые, обречены мы все, напоминают недолгое, но привольное житие Новгородской республики. Историческая правда вносит разные циничные коррективы, но историческая сказка твердит упрямо: было в Новгороде самоуправление. Единственно, теперь принимать решение, как жить дальше, приходится не на многолюдном вече, а, например, на троих. Однако и это - свобода выбора. Ведь результат голосования определялся не по количеству голосов, а по мощи глотки кричащих: за что громче кричали, то и считалось принятым.
На волю снежных волн отпущен челн с бедным-несчастным жителем России.
Обычно человек ощущает растерянность перед жизнью. Жизнь как прелюдию к смерти необходимо уравнять со смертью, чтобы не было так уж страшно. Для этого люди отдаются разным институтам насилия, всему, в чем можно раствориться, уподобляясь друг другу. Человек растворяется в рабочем коллективе, в женитьбе и размножении, в алкоголе и табачном дыме, в среднестатистических репликах, и река жизни мягко и бережно выносит его лодочку на берег, где среди истлевающих досок однотипных лодок белеют столь похожие кости.
Это нормально.
Это и есть коллективное бессознательное. Блаженно большинство, ибо чует закон вещей! Все преходяще, зачем же верещать выскочкой, сигать из лодки, пробовать вплавь то кролем, то брассом, не лучше ли размеренный скрип уключин? В своем бессознательном мирном существовании народ сливается с природой. Человечество, по остроумному выражению Ульянова-Ленина, как дерево, что сбрасывает листья зимой, а весной покрывается свежей зеленью поколения next.
Ужасно другое - когда институт насилия под названием "государство" сменяется институтом насилия под названием "свобода"! Когда человека оставляют одного! Когда народ оставляют одинешеньким, безо всякого контроля! Тогда в связи с отменой государства люди отдаются бытовому пьянству. И все становится трагично, привольно и как-то болезненно, прямо стихотворение Есенина "Русалка под Новый год":
Ой, как терем стоит под водою -
Там играют русалочки в жмурки,-
Изо льда он, а окна-конурки
В сизых рамах горят под слюдою.
Убийственная тоска... Будут люди трескать водку за новое счастье, брататься, бить морды, посылать гонца, искать на опохмелку - заведенные, заколдованные, полуживые, под воздействием такого хитрейшего инструмента насилия, как свобода... Говорю о предстоящем без тени отчуждения.
Эх, не верно сделало государство, что вздумало вдруг нас покинуть. По форме, конечно, благостно: продлить новогодний отдых во имя светлого праздника Рождества Христова. Только неужели с тем расчетом, что граждане повалят в церкви? Праздник-то Христов, а отметят его непотребством, увечьями, тошнотой, лечебкой и адскими хлопушками...
Хлопушки еще ладно. Пущай. Впрочем, и с ними не обойтись без утрат. Взрывотехники глохнут, слепнут и опаляются, прохожие и жители окрестных домов получают инфаркты. Даже Лужкову наглая петарда легендарную кепку прожгла и легендарную лысину пропорола. Чего уж об остальных смертных... В прошлом году соседский пес схватил зажженную петарду в пасть, понесся по двору, радостный, и через полминуты праздничным взрывом оторвало собаке голову! А нынче - больше: сам год "огненной собаки" велел собакам стать огненными... Такая вот дивизия "мертвая голова" из беспечных хозяев-собачников, у которых на поводках обугленные чучела.
Но хлопушки ладно. Не ладно - алкоголизм! Опять алкоголизм случится дикий. Ведь многие начали пить еще в 2005 году. Чтобы выйти из запоя, тоже понадобится время. А впереди такой же месяц майского запоя. В мае хотя бы тепло. Январский запой осложняют климатические условия. Посмотрите статистику замерзших в новогодние выходные. Вот он - новогодний геноцид. Так нельзя. Нельзя на целый месяц превращать страну в кабак.
...Отдохнет народ и потом, охая, считая убытки, погребая павших, вновь пойдет на труд, как новгородцы под власть Ивана III.
Чем же я предлагаю заниматься на праздниках? Любовью.
Любовь, действительно, зла, она тоже насилие. Насилие, которое выбираешь сам. Любовь заставляет проявить мужество, собранность, браться за новый текст, говоря "да!" каждому новому слову. Любовь к дому и семье заставляет починять поваленный пургой забор, любовь к бабушке - навещать больную бабушку. Любовь отправляет вас в объятия женщины.
Грохочут хлопушки, пропукивая жизнь... Спиваются русские мужчины, не рожают женщины... Тоску заливают горькой... Государственное горе. И лишь бездушный треск, гром и вспышки за окном.
Чего делать? Новогоднее время, хмелея от страсти, провести с любимой.
И если, милая женщина, вы забеременели в праздники, знайте: вас посетили и любовь, и свобода, и государство.
4 января 2006 г.
http://www.russ.ru/politics/docs/s_novgorodom
Док. 396221
Перв. публик.: 04.01.06
Последн. ред.: 14.11.07
Число обращений: 381
Шаргунов Сергей Александрович
|
