Игоря Талькова я видел всего один раз. 9 октября 1991 года.
Игорь Тальков запомнился мне мучительным оскалом.
Крик застыл в его перекошенных губах, во всем его лице. Рядом в черном рыдала вдова.
Свечечки, цветы, сладкая духота - все, как положено.
День был светлый, ясный, с теплым ветром. Ветер надувал бело-сине-красные, черно-злато-белые и андреевские флаги в очереди. Очередь оплетала дворец молодежи.
Я был школьником, малолетка, ранец за спиной, жил я рядом с дворцом молодежи, и вместо уроков встал в прощальную очередь. Знаменосцев, помню, было немного. Пришли проститься обычные граждане, без сожалений теряющие систему, но верящие в возможность сохранить страну. Нормальные милые люди. В основном - нестарые.
Еще существовал Советский Союз. До Беловежских соглашений оставалась пара месяцев.
На долгое время Игорь Тальков стал не нужен. По сути все девяностые мы существовали в условиях двухпартийности. С одной стороны была власть - олигархически-либеральная. С другой стороны оппозиция - просоветски-ностальгическая. Выбирать нужно было между Ельциным с его "пятой колонной" и КПРФ, пускай на уровне символов, но апеллировавшей именно к "красному проекту".
Дискурс Талькова оказался вытеснен из актуальной политики. Это подтвердил пример культуриста Юрия Власова, последний, не коммунист, но патриот искренне пробовал себя на президентских выборах 96-го года и получил жалкие крохи голосов.
Были, конечно, и симулякры. Здравое желание большинства жить в новой, но великой России было уловлено сметливыми политтехнологами. Так возник "феномен Лебедя", раздутый Березовским. Суровый генерал обещал правду и порядок, а затем слил народные голоса в подол Татьяне Дьяченко...
Десять лет Тальков отсутствовал. Десять лет он пребывал в смысловом небытии.
Его живой патриотизм пугал правящие круги. Золотые купола, как говорится, кому-то глаз слепили... А антисоветскость его песен коробила патриота - потому что была уже неактуальна, ведь правящие круги третировали русскую историю, прицельно упражняясь в антикоммунизме.
"С новой эрой вас, господа!" - прокричал как-то Тальков в финале одной из своих песен.
И эта новая эра настала с миллениумом.
Власть, кажется, начала меняться, откликаясь на необратимые перемены в сознании людей. Забрезжила новая и вечная, свободная и сильная Родина.
Тальков вдруг стал востребован.
Востребован со всеми своими текстами, чувствами, идеями. Со своей легендарной судьбой. Россия вернулась с изнуряющей войны либералов и коммунистов.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения
Страны,
Вернувшейся с войны...
Тупо и некритично славить Игоря Талькова, обижая тем самым память. Нет, у него не было особо выдающегося голоса, очень уж чудесных стихов, прямо-таки поразительной музыки... Так был ли Тальков?
У него была вера. Храбрость соединить попс с политическим лозунгом. А для этого у него хватило личного своеобразия. Спеть на эстраде не так, как все, и не о том, о чем все - это мужество, свидетельствующее о масштабе человека.
Тальков привлекал и всякий раз будет привлекать нас силой парадокса - попс и лозунг, синтезаторы и вечевой колокол, сцена как трибуна...
Вскоре после распада Советского Союза огромный пласт империалистов был выдворен в никуда. Целая плеяда певцов России сначала встрепенулась при перестройке, надеясь на очищение страны от партноменклатурных залежей и "идеологической ереси". Ельцин заигрывал с ними. Он даже принимал делегацию общества "Память".
Господин президент,
Назревает инцидент!
- пел Тальков, уличая Ельцина в бездействии и обмане...
Как и Тальков, в августе 91-го защитив Белый Дом, имперцы вернулись в то же самое здание осенью 93-го.
Талькова там не было, погиб. Но уже через месяц после "победы над путчистами" в 91-м он успел осмыслить фарс происходившего:
Перестроиться несложно,
Только вот ведь, в чем беда -
Перестроить можно рожу,
Ну а душу - никогда!
Его дух был в 93-м на стороне баррикадников...
Помню, как тринадцатилетним пацаном пробираюсь через ОМОНовское оцепление к Белому Дому, и над баррикадой под листопадом трепещет белое полотнище с черными буквами: "Прости, распятая Россия!" ...
Пошлый лозунг?
Ну, а поэт Николай Гумилев - пророческий, яркий, расстрелянный, мистически-благородный - пошлый поэт? Многие считают, что пошлый. Пусть так.
На самом деле, образ народа-богоносца - это не глупость, не вздор, не сантимент, а глубина. И тот, будто бы потешный образ "Исусика", которому следовал Тальков, обернулся трагедией ценою в жизнь. Бородатый, в белых одеждах, Тальков оказался пророком. Доказал это.
Неталантливым человеком он был, приторным, недалеким? Может быть, неталантливым. Но настоящее пророчество и не бывает всего лишь талантливым. Настоящее пророчество пугает и напрягает как нечто пошлое, как гениальное, как новозаветное...
Задумаемся: какую его песню не возьми, любая звучит пророчеством. При чем не только о стране, но и о собственной судьбе.
Теперь часто говорят о "суверенной демократии", увы, все дежурнее и прозаичнее. А может быть, в словах "суверенная демократия" - воскресение Талькова? Народность, справедливость, свободомыслие должны сочетаться с приоритетом Государства, с природным, естественным ощущением незыблемости наших границ.
Кто-то будет повторять бессмысленные байки о распутстве и пьянстве Талькова. Но, имеющий сердце, знает: Тальков - поразительно чистое, по-настоящему русское явление. Человек такой душевной чистоты, светлой простоты, искреннего порыва, такого юношеского романтизма, смерть которого моментально воспринимается как мученичество. И к таким людям не липнет никакая напраслина...
Не всем известна семейная история Талькова. Он появился на свет в деревне Грицовка Тульской области. Родители-москвичи отбывали срок по знаменитой 58-й статье, в лагере родился старший брат Игоря. После освобождения им не дали вернуться в Москву, и они обосновались в деревне. Кто-то посчитает, что Тальковым двигала жажда возмездия. Мол, он был из числа "обиженных" и маниакально стремился расквитаться с советской властью. Но это сомнительно... Например, характерно, что сталинский период, на который вроде бы и пришлись страдания Тальковых, певец почти обходит стороной. Главный недруг для него не советская власть. Праведный гнев Талькова вызывает противник гораздо более широкий - все антинародные силы, всякий, кто пытается остановить или направить вспять поток родной истории. Отсюда вызывающе-резкое обращение в одной из песен к "господам демократам минувшего века", к Добролюбову, Герцену, Чернышевскому, к мыслителям-западникам. Тальков обращается не к праху, а к идеям! Взывает точно бы к своим современникам! И обличает с горечью родственника, сам, как частица "обманутого поколения"...
Гражданская война, расколовшая Россию, для Талькова - страшная повседневность, неизжитая реальность. И крича в микрофон: "Война! Гражданская война!" он вовсе не призывает к братоубийственной сече, а, наоборот, зовет воссоединить разрубленное, молится, чтобы народ стал единым целым. Об этом песня про белогвардейского есаула, сраженного пулей, песня о безумии войны "со своим же народом"... А когда в другой песне "Родина моя, ты сошла с ума!" певец стонет про страну "где герои ветераны войны живут хуже рабов..." - становится понятно: в принципиальном смысле он не только русский, но и советский патриот. Родина и ее народ важнее для него идеологических оберток. Отсюда неподдельная боль за то, что иногда называют "сдачей внешнеполитических позиций". И только высокая звезда равнодушно посверкивает,
Наблюдая свысока,
Как идешь ты с молотка
За пятак,
Как над гордостью твоей
Смеется бывший твой халдей
С Запада...
У меня не вызывает сомнений: не случись рокового выстрела, в 90-е годы лирик Тальков ушел бы в глухую оппозицию по отношению к "криминальным русофобам". Он шагал бы дорогами Невзорова или Говорухина. При всех извивах их путей - направление одно. Не коммунист, но патриот.
Думается мне, сегодня Тальков был бы умопомрачительно востребован. Его новые песни звучали бы всюду, он был бы постоянным героем телеканалов, президент награждал бы его орденами.
Настало время Талькова. А он мертв.
Или - нет?
В смысловом плане Тальков стал по-настоящему востребован только сейчас. Больше, чем при жизни.
...Песни Талькова всюду. В баньках и саунах повелось ставить диски с его песнями.
Обыватели и мистики, мы выдыхаем религиозное слово: "Россия!"... Погружаемся в пар, пьем пиво, работаем, растим детей, пишем, строим, болеем и выздоравливаем...
Листая старую тетрадь расстрелянного певца, я тщетно силюсь понять, что же будет дальше, вспоминаю искаженное болью мертвое лицо, и опять и опять верю в то банальное и пафосное, что можно назвать возрождением России.
11 апреля 2006 г.
http://www.russ.ru/politics/reakcii/voskresenie_tal_kova
Док. 396217
Перв. публик.: 11.04.06
Последн. ред.: 14.11.07
Число обращений: 319
Шаргунов Сергей Александрович
|
