Михаил Леонтьев: Имперские традиции и обустройство современной РоссииНазад
Михаил Леонтьев: Имперские традиции и обустройство современной России
"Несите Бремя Белых, пожните все плоды: брань тех, кому взрастили вы пышные сады, и злобу тех, которых (так медленно, увы!) с таким стараньем к свету из тьмы тащили вы..." Киплинговское Бремя Белого человека, цивилизаторская миссия - имперская идея западного империализма, в первую очередь британского. Идеологи британской империи в многочисленных трудах старательно разъясняли, что Британия - "вынужденная империя", что британцы не желали расширять свою необъятную империю и действовали исключительно из соображений долга, исполняя ту самую цивилизаторскую миссию.
Излишне занимать время и место доказательством того, что нынешняя американская "силовая демократизация" - это та же самая ноша, Бремя Белого человека. Нил Фергюссон, англичанин, профессор Гарварда и известный сторонник идеи наследования Америкой британской имперской миссии, пишет: "Если посмотреть, как ведут себя Соединенные Штаты сейчас, вторгаясь в Афганистан, Ирак, пытаясь навязать свою политическую систему государствам, отличным от них, можно утверждать, что они подтверждают опыт британской империи. И мне хотелось бы напомнить американцам один интересный факт: первое, что приказал сделать командующий британской армией, захватившей Багдад в 1917 году, - это распространить прокламацию, в которой говорилось:
"Мы пришли к вам не как завоеватели, а как освободители".
Более чем откровенная декларация принципов современного цивилизаторства, когда после краха СССР уже стесняться, опасаться и притворяться незачем, находим в статье известного Роберта Купера в лондонской "Guardian". Статья называется "Либеральный империализм", заметьте, это апрель 2002 года. "По отношению к тем, кто еще живет в XIX столетии, оправдано применение силы, хитрости, превентивных ударов. Если мы находимся в джунглях, мы должны жить по законам джунглей, и единственный способ справиться с хаосом - это колонизация. И сейчас потребность в колониальном управлении может быть даже больше, чем в XIX столетии"... А вы говорите - это "неоколониализм"?!
Характерный разговор состоялся у автора с Жаком Аттали, бывшим директором ЕБРР, одним из близких сподвижников французского президента Миттерана. Отвечая на вопрос - если бы гипотетически предположить, что Франция каким-то образом сохранила за собой Алжир - тогда во Франции было бы, наверное, гораздо меньше алжирцев? "Я бы с вами согласился - ответил Аттали, - но я родился в Алжире. Коренное население не имело там избирательных прав. Это был апартеид. Я провел детство в Алжире. В моем классе никогда не было алжирских детей, предполагалось дать им права, но во Франции этого никто не хотел".
Так вот, Российская империя была далеко не идеальной конструкцией, и с точки зрения межнациональных и межрелигиозных отношений в ее экспансии присутствовали и геополитические, и цивилизаторские мотивы, и соображения безопасности. Но ничего подобного такому "западному" империализму у нас не было никогда. Первым действием только что назначенного генерал-губернатором Туркестана Константина Петровича Кауфмана было распоряжение об открытии "русско-туземных" школ. Доходило до того, что местным людям платили деньги для того, чтобы они отдавали детей в русские школы. Николай Остроумов, бывший инспектором народных училищ в Туркестане, писал: "Туземцы скорее сближаются через это с русскими своими товарищами и осваиваются с разговорным русским языком; русские ученики школы также сближаются с туземцами и привыкают смотреть на них без предрассудков, и те, и другие забывают племенную рознь и перестают не доверять друг другу... Узкий, исключительно племенной горизонт тех и других расширяется". Политика культурной ассимиляция была официальной доктриной российской власти, но не только. Вот что пишет французский исследователь Г. де Лакост в 1908 году: "Если русские стараются проникнуться духом побежденного народа, чтобы его ассимилировать, то англичане всегда сохраняют свою европейскую культуру и навязывают себя покоренному населению".
Лорд Джордж Дэниел Керзон, тот самый, который позднее прославился знаменитыми одноименными ультиматумами Советской России и которого очень трудно было бы назвать нашим большим другом и задолго до победы советской власти, делится впечатлениями о Туркестане: "Ничто не оставило большего впечатления завершенности завоеваний России, чем зрелище этих людей, только восемь лет назад ожесточенных и решительных врагов России на поле боя, а теперь носящих форму ее армии, делающих карьеру на царской службе и пересекающих Европу, чтобы приветствовать белого Царя как своего властелина". Поистине исчерпывающий ответ Керзона нынешним критикам российской политики, например, в Чечне...
К этому можно добавить, что, когда солдатам-мусульманам Кавказской туземной конной дивизии (неофициальное название - "Дикая дивизия") русской императорской армии предложили вместо традиционного георгиевского креста специальный знак с двуглавым орлом (то есть политкорректный), было заявлено: "Не хотим с птицей, хотим, как у всех, с джигитом" (Георгием Победоносцем). Уже в наше время, когда афроамериканский супертяжеловес Хасим Рахман перед боем с нашим Маскаевым заявил, что никогда не проиграет белому, Олег Маскаев ответил: "Я не белый, я русский". И Хасима побил.
Тут необходимо заметить, что в области культурной ассимиляции советский период, несмотря даже на все издержки пропаганды и лицемерие, достижения Империи не просто не разрушил, а в огромной степени укрепил и дополнил. Главными инструментами имперской консолидации здесь были единая и, что очень важно, всеобъемлющая система образования и построенная на ее основе культурная пирамида, дававшая всему населению (причем отдельным социальным группам - свои, соответствующие их запросам) культурные "коды", такие общие культурные "коды" были даже и у интеллигентских диссиденствующих групп - проблема в межнациональном общении между ними отсутствовала настолько, что последовавшее после краха Советской империи межнациональное озверение оказалось особенно неожиданным именно для этой прослойки.
Если культурную политику советского периода можно считать преемственной от старой имперской и даже в целом более "тотальной" и последовательной, то в области административно-государственного устройства ситуация оказалась гораздо сложнее. Дело в том, что Россия никогда не была федеративным государством, Российская Империя была естественно унитарна по своей идее. Что не мешало, а даже наоборот, облегчало гибкий дифференцированный подход к различным историческим территориям: присоединив Среднюю Азию, Россия сохранила административную самостоятельность Бухарского эмирата, Хивинского ханства, не лезла в процессы внутреннего управления при условии гарантий лояльности и безопасности русских интересов и русских поселенцев. Последнее, кстати, соблюдалось неукоснительно: в самых диких и труднодоступных районах никому в голову не приходило, что можно покуситься на жизнь и безопасность проживающих там выходцев из России, не подвергнув себя очень крупным неприятностям. Еще большей административной и даже политической самостоятельностью пользовались так называемые западные окраины. Империя пыталась предоставить права Польше еще с начала XIX века, и только известные политические катаклизмы этому мешали. Княжество Финляндское получило конституционные свободы, которые самой России достались только вместе с февральским кошмаром 17-го года.
На самом деле Советский Союз также, естественно, был унитарным государством - даже более унитарным, чем Российская Империя. Поскольку реальная власть принадлежала партии абсолютно унитарной и централизованной (в определенные периоды - даже органам госбезопасности, которые уж точно были не менее централизованными, чем партия). Советское территориальное административное устройство с иерархией союзных, автономных республик, национальных округов было пропагандистской фикцией, наполнявшейся каким-то политическим смыслом в тот момент, когда это было необходимо по тем или иным причинам центру. Такая система позволяла не менее гибко манипулировать системой управления "национальными окраинами", чем в Империи,
но только в той степени, в какой позволяла квалификация московского начальства и границы идеологии.
Понятно, что формально национально-административное устройство в первую очередь преследовало идеологические цели: поднимать народы мира на освободительную войну. Но народы мира, а не соб-ственной страны с целью ее уничтожения! И вот это административное устройство, которое никто никогда в страшном сне не рассматривал как реальную систему государственного управления, одномоментно стало не просто реально действующим, а еще и неким символом, принципом, императивом государственного строительства. Смысла описывать "разгул суверенитетов" нашему читателю нет, все помнят и так. Совершенно очевидно, что, сохраняя формальное федералистское советское наследие, даже подчеркивая принцип юридического универсализма в отношении различных регионов, нынешняя российская власть достаточно последовательно пытается купировать наиболее дикие его проявления. Например, выборы "президентов" в многонациональных регионах, особенно на Кавказе, которые, по сути, являлись провокацией межнациональной резни в законодательно закрепленные сроки. Не секрет, что основным - срочным - поводом к отмене прямых выборов глав регионов были именно эти национальные республики.
Россия никогда не являлась естественной федерацией. Напомню, федерация - это добровольное или хотя бы частично добровольное объединение самостоятельных государственных (или протогосударственных) образований. Ничего подобного у нас в истории не было, а если будет в контексте постсоветской реинтеграции, то дай-то Бог.
Вот тогда и может пойти речь о реальном федерализме и федерации.
При этом путь восстановления необходимой степени унитарности государства выбран и, в общем-то, вполне соответствует исторической традиции - это укрупнение регионов и постепенный, крайне аккуратный переход политических функций и полномочий к этим самым "суперрегионам": нечто среднее между генерал-губернаторствами и современными округами. Понятно, что движение в этом направлении находится только в зачаточной стадии, и его темп и последовательность можно оправдать только наличием многочисленных известных проблем и опасностей переходного периода. В идеале представляется система, в которой таковых губерний-округов будет 10-12, что обеспечивает, с одной стороны, реальную управляемость на местах. Так называемые национальные республики с "титульными нациями", претензиями на суверенитет вплоть до внешней и оборонной политики, полностью растворяются внутри этих "суперрегионов".
Функция обеспечения права наций на сохранение своей культуры, уклада, образа жизни, потребности национального образования, религиозной идентичности полностью ложится на местное самоуправление, которое получает для этого всю необходимую свободу, полномочия и ресурсы.
Местное самоуправление не является, как известно, частью политической системы. И проблемы национально-культурной идентичности на местах, таким образом, теряют политическое наполнение. То есть эти проблемы могут решаться на двух уровнях: а) путем создания на уровне государства второй палаты парламента, формируемой не на территориальной, а на национально-культурной основе; б) местного самоуправления, поскольку именно на уровне местных административных единиц существуют компактно проживающие национальные общины, нуждающиеся в организации и защите дорогого им образа жизни.
И тут мы подходим к самому главному - проблеме общероссийской "имперской" идентичности. Быть ли России "национальным" государством в смысле западнолиберальном? Где, например, "все граждане Франции - французы"? Какие это французы, мы разглядели в свете горящих автобусов на улицах французских городов.
Российская имперская традиция не подразумевает религиозной и бытовой ассимиляции, а в первую очередь ассимиляцию социально- культурную. Россия была и останется полиэтнической, многоконфессиональной страной, где русский язык, русская культура и, безусловно, русская православная традиция, подразумевающая религиозную толерантность, являются цементом, скрепляющим поликультурную общность.
Вспоминаются стенания наших коммунистов 20-летней давности: "какой ужас - у русских нет своей коммунистической партии". Эти стенания в других формах не стихают и сейчас. Особенность русского народа, русской традиции - и культурной, и политической - в том, что русские - это имперский народ, который не может существовать без своей поликультурной и полиэтнической империи (если кого-то беспокоит слово "империя", можно называть это "цивилизацией"). Может, кто-нибудь когда-нибудь сумеет вывести для себя другой русский народ, построенный на некой чисто этнической идентичности общности крови. Ясно, во всяком случае, что это достижимо только ценой разрушения и ликвидации России. А скорее всего, и ценой самоликвидации самого русского народа. В кругах прогрессивной общественности распространена идея формирования идентичности, основанной на современной либеральной политкорректности, когда все якобы равные граждане, чьи права всякого рода гарантированы вне зависимости от национально-культурной принадлежности, но при этом историческая и религиозная традиции аккуратно выводятся за рамки такой идентичности. Вот при этих обстоятельствах действительно очень трудно объяснить, зачем и почему образовалась такая Россия в таких границах и кому она такая нужна. Такое Отечество невозможно защищать, потому что на самом деле отказ от исторической идентичности, от самоценности Традиций, Цивилизаций, Культуры, образа жизни означает отсутствие Отечества как такового.
Если отвлечься от крайностей, то такая современная западноевропейская идентичность подразумевает наличие титульной нации и неких национальных меньшинств, чьи права тщательно, натужно, зачастую утрированно отстаиваются правовым государством. Представляется, что такая конструкция унизительна для России и наших русских народов, большинство из которых либо являются просто коренным на этой земле, либо проживают здесь столетиями. Эту дилемму способна решить именно имперская идентичность: когда все, кто служит империи - "солдаты империи", одинаково ей дороги. Ничего противоречащего и препятствующего этому в нашей исторической традиции, еще раз повторим, нет. В конце концов, нынешняя Россия, даже обгрызенная в процессе катастрофы Союза, не случайно такая получилась и не может так же случайно исчезнуть и даже случайно скукожиться. Вот что об этом писал наш геополитический противник, все тот же лорд Керзон в 1898 году: "При отсутствии каких-либо физических препятствий и во враждебном окружении вся логика дипломатии сводится к пониманию альтернативы: победа или поражение. Россия была просто вынуждена продвигаться вперед, как Земля вращается вокруг Солнца". При наличии в настоящий момент достаточно серьезных "физических препятствий", созданных не сколько "враждебным окружением", которое никуда не делось, но в первую очередь нами самими, логика, собственно, остается той же: победа или поражение. Именно этим и определяется отношение к нашей имперской традиции, к государственному и национальному обустройству России, в конечном итоге, к тому, какой она должна быть по форме и содержанию.
http://cskp.ru/clauses/5/2815/
Док. 395356 Опублик.: 12.11.07 Число обращений: 388
