Юрий Щекочихин: Хорошо живется тем, кто борется с мафиейНазад
Юрий Щекочихин: Хорошо живется тем, кто борется с мафией
Поэтому это дело не доверяют народу
Вот ведь как получается: случайно узнаешь факт из не нашей, иноземной жизни - и такое вдруг тебе привидится на родных отечественных просторах, что аж дух захватывает от предчувствия несбыточного
Но сначала о том, чем же так зацепила меня одна фраза председателя итальянского парламента Лучано Виоленто, с которым мы вместе выступали в Риме на российско-итальянской большой парламентской комиссии.
Чуть ли не с самого детства (по крайней мере с его сознательной части) мое воображение будоражила фраза: "с конфискацией имущества".
Мне представлялись какие-то необозримые склады и безграничные поля со всем этим конфискованным: уходящие за горизонт колонны автомобилей; целые поселки из особняков и коттеджей с полянами, бассейнами и райскими птицами; анфилады подпольных третьяковок и эрмитажей; горы злата и бриллиантов... В общем, всякая чушь лезла тогда в голову. Правда, была еще юношеская романтическая надежда, что ворота в эти закрома конфискованного всегда открыты людям, у которых конфисковывать нечего и не за что...
Но, прожив уже вон сколько лет, я так и не понял: а к кому же переходит все это? кому достаются эти особняки? кто ездит на этих автомобилях? Если родина отбирает у грешников неправедно нажитое добро, то кому она отдает-то? Другим грешникам? Или все это бесчисленное воровское добро хоть кому-то принесет кусочек счастья?
Ответов на эти вопросы я так и не нашел, да и сам ни разу в жизни ничего из конфискованного не видел...
Хотя нет... Стоп. Однажды видел. Больше того - держал в руках...
Это была очень смешная история.
Я тогда работал в "Литературной газете". Было еще брежневское время (чем-то начинающее напоминать сегодняшнее), когда "ЛГ" удавалось пробираться к читателям сквозь жесткие цензорские рифы. И получалось: не столько из-за талантливой журналистско-писательской команды (да чихать они хотели на всяких талантливых), сколько из-за царедворского мастерства тогдашнего главного редактора, героя, депутата и члена ЦК Александра Борисовича Чаковского.
И вот Чаку (как называли его все мы) - 70 лет. Событие по тем дням грандиозное: с Колонным залом, президиумом из лиц, чьи сумрачные изображения вывешивались на октябрьские и майские, с очередной наградой и т. д. и т. п...
Колонный зал - то вечером. А с самого утра - вереница высоких гостей, которые по очереди входили в кабинет Чака с разнообразными подарками. Каждому из нас, журналистов "ЛГ", было поручено препровождать высоких гостей в соответствии с профилем нашей газетной специализации. Мне досталась делегация МВД во главе с министром Н. Щелоковым. Встретил, привел в его кабинет, присутствовал при вручении подарка: просто замечательных, каких-то немыслимых карманных часов...
Утром следующего дня мне позвонил помощник Щелокова:
- Выручай... Наши козлы-хозяйственники напутали: передали Чаковскому часы из вещдоков. Объясни ему как-то аккуратно, что есть другие часы, еще лучше. Надо заменить. Ну объясни как-нибудь. Выручай, одним словом...
Я что-то наговорил Чаку (он, по-моему, так ничего и не понял), приехал на Огарева, груз сдал - груз принял.
- А эти-то часы не из вещдоков? - на всякий случай поинтересовался я.
- Нет, не волнуйся... Эти - уже наши... - объяснили мне.
- Уже конфискованные? - догадался я.
Мне, естественно, ничего не ответили, только понимающе подмигнули.
Новые часы были и в самом деле еще более замечательные и немыслимые...
Да, это был первый и последний случай в моей жизни, когда я держал в руках конфискованное имущество.
Но слышал о его судьбе еще не раз.
То всплывали какие-то скандалы вокруг тех, кто его распределял, то кого-то снимали с работы, то даже арестовывали. То доходили всякие слухи о разных закрытых складах для своих, где все можно было купить за двадцать процентов реальной стоимости. Я понимал, что вся история советского конфиската началась давно, очень давно, когда первые советские вожди, министры и военачальники жили в чужих квартирах, спали на чужих кроватях и ели из чужих тарелок чужими ложками. Но, уже проработав столько лет в газете, побывав трижды депутатом, я так и не смог понять, что же на самом деле стоит за простыми и пугающими словами "с конфискацией имущества". В пользу кого оно, в конце концов, конфискуется или в каких очередных закромах родины исчезает...
И даже перестал задавать себе эти вопросы.
И вдруг - несколько дней назад... Рим, итальянский парламент, конференция, выступление Лучано Виоленто...
Да, надо сказать, что председатель парламента - человек в Италии не только знаменитый, но и легендарный. Именно он, до того как уйти в политику, прославился как бесстрашный судья, отправивший в тюремные камеры многих знаменитых мафиози, его имя стало символом борьбы с коррупцией.
Именно с его именем связана знаменитая операция "Чистые руки", позволившая отправить на скамью подсудимых две тысячи самых высокопоставленных итальянских чиновников. (Вот ведь как у них! В большую политику приходят по делу, по заслугам, по национальной известности! А не как в некоторых других странах, где путь к вершинам власти идет сквозь подковерные интриги или совсем уж виртуальным путем...)
Да, так вот что сказал (среди прочего - очень интересного и полезного для нас самих) Лучано Виоленто:
- После суда над знаменитым мафиози Рина все его имущество конфисковано. Его парк стал общественным. Там бегают дети. А всего... Двадцать процентов конфискованных зданий и особняков, одиннадцать процентов переданы государству, двенадцать процентов переданы полиции и карабинерам...
Помню, слушал, быстро записывал все эти цифры в блокнот и понимал, понимал: вот они, ответы на те вопросы, которые мучали меня еще в юности. Но - не наши ответы. И - не наши вопросы.
А потом Лучано Виоленто сказал те слова, которые я сам так долго пытался сформулировать, печально думая, почему же паром, гудком, бесполезным сотрясением воздуха оборачиваются бесконечные обещания властей бороться с коррупцией и организованной преступностью. Кто с кем борется? Кому верить? На кого надеяться?
Вот что он сказал, перечислив, что, как, кому и почему передано:
- Граждане должны верить, что это не борьба между государством и мафией. Между мафией и обществом. Мафией и народом...
Вот ведь как!
НЕ МЕЖДУ ГОСУДАРСТВОМ И МАФИЕЙ...
Если уж в Италии так актуальны эти слова, так что же говорить о нас.
О ситуации, сложившейся в России (особенно в последние годы), когда чиновники, милиция, налоговая полиция, ФСБ, отобрав "крыши" у бандитов, сами стали "крышами", да еще какими!
Когда не проходит и дня, чтобы меня не просили спасти кого-то от налетов - нет, уже не солнцевских или подольских, а "защитников" в погонах.
Когда невозможно найти правду в суде и снова, как в брежневские времена, приходится обивать депутатские да редакционные кабинеты.
Когда несколько олигархов стали и умом, и совестью, и честью нашей современной эпохи.
Когда, наконец, борьба государства с мафией воспринимается только лишь как передел собственности между бандитами из мафии (что в черных, что в белых воротничках) и чиновниками от государства - в пользу, естественно, последних.
Какой тогда смысл в этих бесконечных призывах и обещаниях, когда главные слова так и не сказаны...
Вернее, сказаны. Но не нами.
Рим - Москва
