Александр Пономарев, главный маринист современного русского искусства (это у него раскрашенная подлодка всплывала в Москве-реке возле храма Христа Спасителя во время Второй Московской биеннале), горько сетует, что его волна "в двух местах вроде малость подтекает". Пономарев рано поутру идет в Жардини - городской сад Венеции, где проходит биеннале. Надо устранить течь в волне. Пономарев сейчас похож на участника ВДНХ: взяли на выставку твое достижение, и хоть устроители люди, конечно, квалифицированные, лучше самому сходить проверить - как там родное детище стоит.
На открывшейся для публики в воскресенье 10 июня 52-й Венецианской биеннале современного искусства российская экспозиция - комиссар Василий Церетели, куратор Ольга Свиблова, - по мнению большинства гостей, на редкость богатая. А по мнению меньшинства - даже чересчур. Но в любом случае из тех, что "смотреть обязательно". А биеннале в целом - не редкость.
Павильон России для биеннале Щусев проектировал в то же время, что и Казанский вокзал - по оформлению фасада сразу видно. И вообще здание смахивает на паровоз: одна часть повыше и покороче, вроде как кабина машиниста, а перед ним - часть пониже и подлиннее, вроде как цилиндр локомотива. Кабина, в которую поднимаешься через крыльцо, отдана "маринам" Пономарева. Сегодня не только публику еще не пускают, но и гостей-то не очень, только художников. В пустынном павильоне Пономарев возглашает: "Вот я с океанологами работаю! Юрий Иванович! А Борис Александрович - он даже кандидат наук!" С высоченных стремянок спускаются невидимые прежде сотрудники.
ДУШ И ДВОРНИКИ ЦУМА
Волна действительно подтекает, но самую малость, на двух стыках. Заключенная в восьмиметровый тоннель волна возникает, когда с экрана, в который почти упирается тоннель, дунет художник Пономарев.
"Художник-резонатор гонит волну! - гремит маринист, выпускник одесской мореходки; с надутыми щеками он похож на всех нептунов и перунов. - А там - дворники, которые стирают всё твое грёбаное телевидение!" - зовет Пономарев дальше. "Почему оно моё?" - "Хорошо, наше!"
На экранах - лобовых стеклах Буш стучит по африканским барабанам, аплодируют китайские коммунисты, генерал Балуевский объясняет про обычные вооружения в Европе. По экранам бегут струйки дождя, изображение замирает, а потом их стирают большие - типа троллейбусных - дворники. В отмытых проемах проглядывает венецианская лагуна, это "живое" изображение, "телетрансляция". Буш и Балуевский снова возникают, дворники их снова счищают.
"Грёбаное телевидение" здесь вообще любят. В третьем из маринистских залов соавтор Пономарева по проекту "Душ" Арсений Мещеряков чистит стыки облицовки душевой кабины. По плиткам-мониторам вниз сбегают изображения: Гордон Браун, иракская война, немецкое порно, теннис на корте, реклама палмолива, Юля Панкратова, зебры в саванне - все устремляются в водозаборник на полу, и обрывки издаваемых ими звуков туда же. Длинный Мещеряков снимает упаковку с "лейки" душа: "Можно будет и воду пускать, только сейчас она не подведена. Левый кран - звук, правый - переключатель каналов".
"Дворники" и "Душ" уже куплены, будут стоять в ЦУМе. Леонид Фридлянд, президент компании Mercury, которая владеет ЦУМом, даже удивляется вопросу о мотивах: "Как это зачем? А что нам там еще ставить кроме современного искусства?" Действительно, в ЦУМе сейчас инсталляция Йоко Оно, а в марте 2007-го проходила часть Московской биеннале, и Александр Шумский, директор по маркетингу ЦУМа, в 15% оценивает число покупателей, осматривающих экспозицию: "У нас модная, продвинутая публика, она этот художественный язык легко понимает".
ХОТЬ ПОНАДЕЙСЯ
В "локомотивную" часть павильона пока нельзя - пол покрасили. Перед ее входом комиссар Василий Церетели объясняет, чего стоило разрешение спилить старую ветку, которая заслоняла надпись "Россия" на стене: "Это ведь уже не территория павильона, нам самим ничего делать нельзя". Еще ветка мешала повесить на фасаде экран, куда выведен проект "Click I Hope" (в смысле вместо "Click I Kill"). Сучок теперь удален, и по экрану фраза "Я надеюсь" плывет на 50 языках. Кликать можно на сайте проекта и прямо тут: под экраном стоит монитор - тронь любую надпись, она тебе моргнет и покажет число проголосовавших. К открытию биеннале на общем счетчике было уже за сто тысяч; больше всего "понадеялись" по-английски - двадцать тысяч с лишним.
У автора проекта Юлии Мильнер, статной красавицы с внешностью скорее модели, чем художника, уже готова идея другой "бегущей строки" - с ценой слов (по частотности запросов, например, в Google): пустить ее по экрану как блумберговскую биржевую сводку. Юля благосклонно принимает идею завести уж тогда и аналитиков фондового рынка - чтоб комментировали рост и падение словесных котировок. А пока в "Click I Hope" корреспонденты Newsweek вступились за малые народы: проголосовали по-болгарски и македонски и вместе с Василием Церетели увеличили число надеющихся по-грузински с 88 до 91.
УМРИ, ФУКУЯМА
Из дверей "локомотивной" по свежеокрашенному полу направо - детский манеж с кучей светодиодных мячиков. В каждом пульсирует сердце и надпись "Connection Lost". Каждый похож на елочную игрушку и на автопортрет Андрея Бартенева, все вместе - на море голов московской тусовки и китч иллюминации Нового Арбата. Бартенев, человек-перформанс, уже лет 15 так украшающий собой клубно-галерейный ландшафт, глядится в это свое "Поле одиноких сердец", как в зеркало, до головокружения.
Налево - зал сеансов от AES+F, может, самое амбициозное из увиденного на биеннале. AES - это Татьяна Арзамасова, Лев Евзович и Евгений Святский. Широкая публика поверила в их художественное ясновидение после 11.09.2001, изумляясь сделанными группой за несколько лет до этого видовым открыткам: срытые кремлевские стены и колокольня Ивана Великого, ставшая минаретом; Музей Гуггенхайма, накрытый куполом мечети; статуя Свободы в парандже. "+F" - это те же с Владимиром Фридкесом, одним из основоположников российского глянцевого фото: жанра, которому в проекте "Последнее восстание" досталось особенно люто.
С первых "кадров" вдруг понимаешь, что Вагнер - это пошлость, музыка для начальных титров коммерческих блокбастеров. Под патетическую медь пролетают такие же бессмысленно-красивые пейзажи: какие-то пустыни, саванны, потом горы с ветряками электростанций, французскими каруселями и нефтекачалками. Величественно и безжизненно, только в одном уголке совокупляются белые крысы. Все выше и выше, а на площадке самого недостижимого плоскогорья бьются меж собой идеальные отроки и отроковицы.
Проект сначала выполнили в цифровой печати. Есть еще алюминиевые отливки фигур, покрытые белой автомобильной эмалью, - получаются гигантские фарфоровые скульптуры, сейчас они выставлены в Русском музее (выставка в залах Мраморного дворца). Но самое подходящее "агрегатное состояние", представленное на биеннале, - фотоморфология, когда, не меняя поз классической живописи, герои орудуют мечами, бейсбольными битами и клюшками для гольфа. Тысячи снимков воспроизводят фазы движений: ребята друг друга колют и не прокалывают, режут и не разрезают, бьют и не разбивают. Они взаимодействуют друг с другом, как с тренажерами в фитнес-центре.
"Я даже вдоль очередей на "Фабрику звезд" ходил, высматривая, - рассказывает Фридкес про поиск "носителей стиля". - Но оттуда всего человека три". По прикидкам Святского, в кастинге участвовало четыре тысячи кандидатов "united colors" - в новую сборную "нужны выразительность и лиц и тел и пластические способности". Фукуяма, объясняя конец истории через победу свободы над коммунизмом, был вульгарным материалистом-разночинцем. История кончается на высшем продукте цивилизации, хайтечных тинейджерах разных наций и рас, - главном стилеобразующем факторе эпохи в камуфляжных бриджах и кроссовках.
Виднейший галерист Марат Гельман, выйдя из зала, закурил и уточнил серьезно: "Это и конец истории и конец этики". - "Ну? Ну?" - спрашивала о впечатлениях Ольга Свиблова. Ее чмокали в щеку и хвалили за "диктат куратора" - мол, раз он приводит к такому результату. 19-летний Томас, сын бывшего французского атташе по культуре в Москве - он тут волонтер, - похвалил авторов на хорошем русском: здорово вы всех обосрали! "Вполне оптимистично: мышки-то расплодятся, хоть они останутся", - мнение Василия Церетели. Куратор Московской биеннале Иосиф Бакштейн комментарий для Newsweek начал издалека: "Как человек, родившийся в 1945 году, я привык общественное ставить выше личного". - "В смысле?" - "В смысле, мне нужно сперва услышать мнение референтных групп. Это ж современное искусство - оно, может, х...йня собачья, а может быть и гениально".
Золотое это слово обронила искусствовед Екатерина Деготь. Так и сказала: "гениально". Ей, конечно, не поверили. Она пожала плечами - "но у меня нет другой оценки" - и пошла в павильон Швейцарии.
ОСМОТР ГАЛОПОМ
Пока биеннале не открыта для публики - смотреть удобнее: быстрее пробегаешь мимо "не цепляющего". На лужайке перед павильоном США (подходящее место) бразильцы устроили холмы фавел вокруг Рио: на кучах песка и глины расставили полые кирпичи с пробитыми в них окошками. Похоже на термитники и ячейки колумбария. Еще там стадионы, магазинчики, машинки в проулочках. Макет подзвучен, но с десяток черных ребят раз в полчаса встают из-за столиков соседнего кафе и населяют собой кварталы вживую. Двигают фигурки людей, кричат "бух-бух", ведя перестрелку, "ж-ж-ж" - носятся на машинках, играют в футбол и скандируют зверский рэп на португальском с его угрожающими шипящими.
Павильон Южной Кореи - пантеон скелетов великих деятелей: они будто динозавры в музее естественной истории. Том гонится за Джерри, и их скелеты - кошачий и мышиный, - но портретно узнаваемые: у кота тот самый прыжок и та самая улыбка-оскал до ушей, мышка улепетывает на задних лапках, грудь колесом, и в мордочке-кулёчке зияют гигантские глазницы "из-под" диснеевских лупоглазых очей.
В международном павильоне бородатый автор видео сидит на фоне простынки - так фотографируют преступников. На простынке логотип CNN и плашка live, как при прямом эфире. На основных мировых языках, напирая на арабский, русский и китайский, бородач произносит "я не террорист", "я не знаю, кто делал бомбу", "я не скачиваю из Интернета вредную информацию".
Но лучший пример искусства для общественно-политического журнала - "Демократия-2007" в национальном павильоне Италии. У художника Франческо Веццоли на полу открытого зала набросаны синие и красные шарики - будто на предвыборном американском митинге. Два экрана опоясывают зал, и на них можно смотреть одновременно. Разом идут два ролика кандидатов в президенты - Патрика Хилла и Патрисии Хилл. В разном порядке чередуются банальности: что-то про "новый шаг", "уверенно глядя в будущее", "сделать Америку сильной" и проч. К концу роликов голоса звучат в унисон. Французский интеллектуал Бернард-Генри Леви изображает позитивизм и ответственность: через мягкий микшер чередуются планы - м-р Хилл за работой, в кругу семьи, м-р Хилл и Папа Римский. В общем, привычная маска кандидата в отцы нации. Но от Шарон Стоун в роли кандидата Патрисии Хилл просто остолбеваешь. С укладкой, как у Маргарет Тэтчер, в жакетах, как у Мадлен Олбрайт, Стоун играет всех Хиллари Клинтон сразу. Как она пожимает руки каким-то черным мамашам, с какой приторной гримасой восторга принимает протягиваемого ей из толпы малыша! Убийственная ирония за короткий ролик успевает залить эссенцией все актуальные святыни: верность электорату, эмансипацию, политкорректность. Просто экстракт здорового антиамериканизма; на вынос ролик, увы, не продавался.
Итальянский павильон - в конце соседнего с Жардини огромного венецианского арсенала. Помещения бескрайних военных складов - тоже часть биеннале, по своему историческому адресу выставка давно не умещается. Самый последний павильон - китайский. Над старыми цистернами с горючим развешаны не то длинные юлы-волчки, не то копья со странными утолщениями. Оказывается, это домашние корзины для мусора, в которые вставлены здоровенные ножи и стальные спицы; сверху все завернуто в китайские бумаги и ткани и при этом имеет форму шанхайской телебашни, но лежащей на боку. "А что, ваши художники из Шанхая?" - это почти всё, о чем, узнав такое, можно спросить куратора павильона Хоу Ханру. "Не только, - отвечает лукавый Хоу. - Есть китайские художники из Парижа и Амстердама". Сам Хоу осенью будет куратором Стамбульской биеннале, на которую уже пригласил наших AES+F.
ДВА В ОДНОМ
Ольга Свиблова хитро устроила праздник "два в одном": открытие павильона справляла вместе со своим днем рождения. В последнее время на Западе стоит объявить русскую пати, сразу выяснится, что соотечественников полгорода. В Венеции нашим не хватило ни зала, ни террасы, ни внутреннего двора гостиницы "Европа".
Главных профессиональных тем разговора было две. Сенатор Сергей Гордеев (известный любитель русского авангарда, купивший 50% дома Мельникова) дал денег на ремонт павильона, и он нынче выглядит так, каким его никто из собравшихся не видел. Может, лучше, чтоб сенатор взял павильон на свой баланс, а то между биеннале туда залезают зимовать бомжи-албанцы?
И про "диктат куратора". Мещеряков говорил, что для него Свиблова - образец, он сам, если когда-нибудь куратором окажется, тоже проявит железную волю. Гельман, однако, вывел формулу: "избыток кураторского эго". Мол, лучше б Ольга одни "марины" взяла либо только AES+F, а иначе павильон разваливается на два. "Так ведь у него два входа, он и так двойной!" - "А, ну ладно, ну пусть будет "Россия-1" и "Россия-2"!" - согласился Гельман, намекая на свою известную альтернативную выставку на Первой Московской биеннале.
Иосиф Бакштейн наконец был готов давать оценки: "Значит, пиши: российский павильон утверждает дегуманизацию искусства. И это по крайней мере честно. Вон советское искусство было чуть ли не самым гуманистическим, а мы его считали фальшью, поскольку вокруг нас адски жесткая жизнь. Теперь равновесие восстановлено". - "А-а-а, это называется "правда жизни стала правдой искусства"?" - "Вот именно!"
Куратор-именинница Ольга Свиблова тем временем принимала подарки - традиционные и концептуальные. Большая саранча из бамбуковых листьев вызвала внезапный восторг: "Это же китайский деликатес! Их же есть надо! Это так я готовлюсь к Шанхайской биеннале!"
Арт-ВДНХ мира
Ведущая международная выставка современного искусства "Биеннале ди Венеция" впервые прошла в 1895 г., участвовало 16 стран. Для биеннале был построен специальный павильон, но с начала ХХ в. выставка переезжает в городской парк Джардини ди Кастелло, где каждая страна сооружает свой павильон. По проекту Алексея Щусева (автор комплекса Казанского вокзала, Мавзолея Ленина и гостиницы "Москва") павильон России был построен в 1914 г. Биеннале не проводилась во время мировых войн, а советских художников на нее не пускали с 1934 г. по хрущевскую оттепель. Биеналле-2007 - рекордная по количеству стран-участниц: 77.
