В Норильске продолжаются Дни памяти жертв политических репрессий
Для многих это святое дело, а кому-то, вполне допускаю, - всё равно. Может, государство только и делает вид, что покаялось... И кто знает - что там еще впереди. Но мы уже пятнадцать лет приходим на Норильскую Голгофу. Сначала те, в ком память живет не по календарю, собрали неприкаянные косточки и захоронили под крестом, поставили часовню - зажгли первую свечу. К святому месту потянулись из разных городов и стран. Наверное, здесь больше бывает приезжих, чем самих норильчан. Все известные гости города, от президента до всяческих звезд, - сразу туда. И кто рассудит - по велению сердца или по протоколу. За эти годы выросли дети смутного времени, которым надо успеть вложить в ум и сердце умение помнить, сострадать и думать. А нам изо всех сил - держаться за стариков-хранителей. Их меньше и меньше поднимается 30 октября с детьми на Голгофу, но с ними, всё пережившими, всё же легче на самом пороге тех пока невидимых врат, которые ведут страну, похоже, совсем не в светлое будущее...
На Голгофе появился новый символ памяти - "Последние врата". В едва приоткрытых бетонных створках - очертания седой горы Шмидтихи, которая помнит все души. Наверное, здесь никогда еще не было столько цветов и свечей, горящих прямо на снегу... И столько детей с просветленными лицами. Историю можно учить читать и так. И какая бы ни стояла в конце октября погода, нам не может быть холодно в этом месте, потому что ИМ было гораздо холоднее. Может, сегодня своим теплом мы ИХ хоть чуточку отогреваем. Один из НИХ когда-то написал в Норильске: "Я камнем сделал собственную душу", потому что надо было выжить. Нам сегодня тоже надо суметь остаться людьми, потому что ГУЛАГ бывает разный. А мы так и не научились быть сильными и честными, что уж всё сваливать на безликих чиновников...
Не знаю - будет ли это штампом, но когда мы уходили с Норильской Голгофы - окрестности просияли. И незнакомая женщина поделилась со всеми: "Знаете, это ОНИ нам улыбаются, ИМ хорошо, что мы приходили..."
Смолк поминальный колокол, в городе паломники разошлись по своим делам. Бывшие политкаторжанки фотографировались на фоне памятника "Жертвам ГУЛАГа", что у городского музея, потом была теплая встреча в "Ламе". Старики благодарили власти за внимание, а власти их - за то, что "живут и не дают забыть, помогают воспитывать молодежь"... Депутат Ситнов впервые прислал правительственную телеграмму. Среди гостей был и Павел Александрович Соловьёв, сын репрессированного, создавший музей Дудинского порта, который стал для бесчисленного множества несчастных вратами в Норильлаг. В этот день сквозь непогоду прорвались и редкие гости - чета петербуржцев Козыревых. Марина Георгиевна - директор музея-квартиры Льва Гумилёва. Александр Николаевич - сын выдающегося астронома. Козырев и Гумилев - знаменитые норильские сидельцы... А рядом со мной оказалась простая норильчанка Татьяна, которая принесла свои детские фотографии. На одном старом снимке она с яблоком - большой редкостью в 50-е годы. Этим яблоком её угостила та самая художница и "шахтёрка" Евфросиния Керсновская, бывшая заключенная Норильлага, которую сегодня знает весь мир... Татьяна, стесняясь, подошла к микрофону и прочитала своё бесхитростное стихотворение: "За что их сажали, за что убивали и увозили в Сибирь? Больше вопросов, мало ответов".
Дни памяти продолжаются. Будем задавать вопросы...
