До недавнего времени могло казаться, что сериал "Террор в большом городе" лучше всего снимать в Иерусалиме. 9-11 в Нью-Йорке, "Норд-Ост" в Москве были страшны и величественны именно в своей исключительности. Между ними и поставленным на поток каждодневным городским террором с методично шарахающими живыми бомбами - была пропасть. И вот, "потоковый террор" пришел в Москву...
А пришли ли?
Вот в чем вопрос. Пока что это непонятно. Три "шахидки", из которых две - неудачницы, - слишком мало, для того, чтобы говорить о действительном начале большого городского террора по израильскому образцу. Не исключено, что июльское наступление террористов-самоубийц на Москву - это максимум того, что могут себе позволить чеченцы в этом жанре - маломощная взрывчатка, обдолбанные "черные вдовы", отчаянно паникующие перед тем, как привести бомбу в действие... В Москве слишком мало факторов, способствующих тому, чтобы террор самоубийц был поставлен на поток.
Во-первых, элементарная географическая удаленность Чечни от Москвы. Спрятать полноценную террористическую базу в Нечерноземных областях покамест невозможно, а привозить раз за разом террористов в Москву с Северного Кавказа получится слишком накладно и организационно сложно. Это не сектор Газа и не Западный Берег, удаленные от Иерусалима на десяток километров.
Переместить же террор на место, на московскую диаспору чеченцев - также затруднительно. Именно потому, что это диаспора. Бомбы в Израиле взрывают пришедшие с оккупированных территорий фанатики, - не допускать их для Израиля, существующего, фактически, в колониальном режиме, означает лишиться дешевой рабочей силы. Израиль зависит от палестинцев, а не наоборот. В Москве ситуация иная. Чеченская диаспора здесь нашла вполне комфортную среду обитания вдали от родины и живет за счет эксплуатации этой среды хорошо известными криминальными методами. И идти взрываться в центр города, вместо того, чтобы снимать деньги с крышуемых никто из московских чеченцев не пойдет. Так можно и места на крыше лишиться. Тут нужны неместные.
А с неместными - вторая проблема. Материал для чеченского шахидизма оказывается слишком неподходящим - пресловутые вдовы, то есть женщины с не очень уравновешенной психикой. Самые отбросы, лишние люди, таких не жалко. Да и этих приходится накачивать наркотиками. В Палестине себя взрывают мужчины, причем спокойные, уравновешенные и холодно-фанатичные. Они делают все уверенно и ошибаются редко. В каком-то смысле они "цвет нации" для палестинцев, тот небольшой допустимый процент, который этот народ готов уплатить за достижение победы над противником. Тактика использования "черных вдов" говорит о том, что чеченцы платить за победу не хотят и не намерены создавать мало-мальски технологичную систему террора.
В июльской атаке на Москву, скорее всего, речь идет не о настоящем наступлении "царства шахидов", а, скорее, о попытке показать свою способность действовать на этом поле, "заявить" терроризм самоубийц в Москве (тем более, что этого давно ожидают).
Теракты бомбистов, даже весьма кровопролитные, несравнимы по эффекту с постановочными действами типа "Норд-Оста" или взрыва домов в 1999 году. В них нет динамики, нет продолжения, нет пресловутого эффекта "стокгольмского синдрома", создающего связь между террористами и их жертвами, как это случается, например, при захвате заложников. Реакция Москвы и москвичей на теракт в Тушино показала, что москвичей таким путем можно разозлить, обеспокоить, но не запугать и не втянуть в игру...
Для достижения террористического эффекта, сравнимого с "Норд-Остом", нужно взрывать в Москве по бомбе каждый день, что не под силу ни одной самой могущественной террористической организации в мире... В этом случае наша жизнь действительно превратилась бы в лотерею, как превратилась в лотерею жизнь Вашингтона в эпоху действий "вашингтонского снайпера" - все бы ждали, где рванет, и попаду я "под раздачу" или нет... Террористы могли бы создать некую интригу, которая бы подчинила себе жизнь города и создала бы ситуацию настоящего терроризирования, приковала бы к ним внимание. Но на такой спектакль, слава Богу, у чеченцев нет сил, - и не будет, даже если им предоставят неограниченное финансирование. Отдельные спорадические взрывы не изменят в Москве ничего, разве что создадут чуть более нервный фон. Однако пока что грамотные действия руководства города и МВД этот фон снимают...
"Ходынка Путина"
Скорее всего - нынешние московские взрывы и не являются началом "похода шахидов". Тушинский теракт более похож на сорвавшуюся разовую громкую акцию. А теракт на Тверской - на отработку материала, который не успели использовать в первый раз. Данные следствия и анализ ситуации "со стороны" дают все основания считать, что теракт в Тушино был запланирован как еще одно масштабное постановочное действо, как ранее "Норд-Ост".
Почерк терактов прошлой осенью и нынешним летом - идентичен. Так что можно с известной долей уверенности говорить не только об одной группе, но и об одном конкретном планировщике, который "придумал" и тот, и другой. И в том и вдругом случае целями были выбраны широко разрекламированные шоу, о которых в этот момент знали все в городе и многие из тех, кто не пришли - собирались придти и вполне могли бы сказать "и я мог быть там". Характерен и тот факт, что и в том и в другом случае речь идет о музыкальных шоу, имеющих некоторую "национальную" окраску - "русский мюзикл" и фестиваль "русского рока". "Таргет-группа", а проще - цель теракта - умеренно обеспеченные москвичи, которые и представляют собой стандарт "московского обывателя" в среднем и юном возрасте - соответственно. Именно удар по этой группе дает наибольший резонанс, именно смерти в этой среде, через сотни неформальных связей, пронизывающих мегаполис, задевают максимальное число людей.
Наконец - явное предпочтение "рикошета" прямым действиям. Тому, кто планировал московские теракты интересней не просто захватить и поубивать побольше людей (как это любили Басаев и Радуев), а сделать теракт спусковым крючком механизма уничтожения людей, в котором террористам не надо уже будет стрелять самим. Так случилось с "Норд-Остом", - взорвать здание им все-таки не дали, но и последствия применения спецсредств были достаточно драматичными, чтобы омрачить радость победы. Так должно было случиться и на рок-фестивале в Тушино. Взрывы самоубийц сперва у сцены, а затем, когда толпа ринется прочь, - у выхода должны были спровоцировать давку, в которой погибло бы число людей несопоставимо большее, чем непосредственно от взрыва...
Оба теракта, спланированные талантливо, можно даже сказать "артистично", рассчитаны были прежде всего на медиа-эффект. Можно с большой уверенностью предположить, что перед мысленным взором "автора" Тушинской трагедии стояли заголовки: "Ходынка Путина. Сотни людей погибли в давке, начавшейся после взрывов самоубийц на рок-концерте в Москве". Как и в случае с "Норд-Остом", важнейшая политическая часть задания - связать российскую власть и, прежде всего, лично Путина, с масштабной кровавой трагедией, которую ему бы вспоминали до конца жизни - как Николаю II вспоминали Ходынку и 9 января. Подобная акция против Путина уже была проведена либеральными СМИ после гибели "Курска".
между шакалом и волком
"Политический теракт" предполагает и вполне ясную политическую цель. Причем не абстрактную и безнадежную глупую, вроде "немедленно вывод весь войск из наш Ичкерия", а более конкретную и умную. Масштабные террористические атаки должны создать для государства, становящегося объектом этой атаки, ситуацию, в которой оно предпочтет соглашение с террористами, продолжению конфликта. Взрыв, трупы, заложники - это не "предмет торга", как думают многие, а "повод для знакомства". Террористы, обычно, далеки от мысли, что ради освобождения вот этих конкретных людей государство пойдет на глобальные уступки. Их цель в другом - встроить себя, как политический фактор, во властную систему, шантажировать своей способностью нанести удар в самый неудобный для власти момент. Этим террористы и заставляют власть попытаться избавиться от них, как от политического фактора, причем, за это избавление власти готовы порой платить дорогую цену.
Тушинский теракт, если представить его последствия при полном выполнении плана террористов, оказался бы блестящим "болевым приемом" против Путина. С конца июня в России начался "электоральный цикл", год президентских и парламентских выборов, то есть период, когда власть задает повестку дня на ближайший срок, определяются основные темы, приоритеты и лозунги существования наци на несколько лет. Предвыборная политическая борьба нужна не ради результатов голосования, а ради самой борьбы и выдвижения в ходе нее определенных политических целей. Цели второго срока Путина были выявлены вполне очевидно - зачистка административной и, прежде всего, правоохранительной системы от коррупции и беспредела, борьба с олигархическим беспределом и разграблением страны, пресечение претензий, основанного на "Великой Краже" приватизации "крупного бизнеса", претензий играть самостоятельную политическую роль.
Кампании против "оборотней" и против олигархов ориентированы были на несомненные первоочередные запросы общества во внутренней политики и были обречены на популярность... Ради их успеха Путин продемонстрировал готовность идти на уступки в Чечне (уступки не масхадовским бандформированиям, а той части чеченцев, которые хотя бы прикинулись лояльными). И вот, в этот момент, вместо ясной картины Путина и Грызлова как победителей взяточников и воров, теракты должны навязать совершенно другую первоочередную тему - Чечня. Тему куда менее выгодную для власти, хотя бы потому, что она была уже один раз отыграна в 1999 году и попытаться использовать её еще раз - это значит расписаться в том, что за прошедшие четыре года проблему решить не удалось...
Чеченская тема в качестве основной предвыборной темы для власти абсолютно проигрышна. Все, что можно было сделать в Чечне - сделано было в 1999-2000 году, сепаратистский анклав был ликвидирован. Любое дальнейшее продвижение на пути замирения мятежа зависит только от успехов в деле усмирения общероссийской смуты, длящейся уже больше десятилетия. Отдельной "проблемы Чечни" более не существует, существует лишь проблема порядка во всей России. И Чечня отныне должна рассматриваться только как один из наиболее неблагополучных регионов России, а вовсе не как поле и сторона некоего внешнего военного конфликта. Четыре года назад вторая чеченская война была мощным фактором национальной мобилизации. Сегодня мобилизоваться в Чечне оснований нет. Ну не ради же того, чтобы переизбрать Кадырова! Ключ к окончательному решению вопроса расположен в Москве, в её нуждающихся в зачистке властных коридорах, и ничто не должно отвлекать от этой задачи.
Чеченцы это прекрасно понимают, понимают это и их молчаливые доброжелатели на Западе. Одним нужна прежняя бандитская вольница. Другим - незаживающий конфликт на юге России, которым можно шантажировать Россию в решении любых других вопросов. Чечня превратилась в настоящую гирю на ногах российской дипломатии - любое внешнеполитическое разногласие сопровождается возникновением темы Чечни, и нам приходится выторговывать уступки по этому вопросу - пустые совершенно уступки, - взамен жертвуя реальными интересами. "Мы добились невключения пункта о Чечне в такую-то резолюцию", - бодро рапортуют дипломаты, не уточняя - чем они заплатили за это невключение.
Таким образом российская сторона заинтересована в том, чтобы чеченский вопрос на ближайший год затух, "пусть лежит, где лежит". Сепаратисты и Запад - в том, чтобы он обострялся. При этом, занятая своим переизбранием российская власть вынуждена будет ради "необострения" вопроса идти в нем на чувствительные для себя уступки. Понятно, что о переговорах с Масхадовым не может идти и речи. Такие переговоры означали бы признание полного поражения. Но де-факто, как выразитель чеченских сепаратистских интересов, легальный Кадыров вполне заменяет нелегального Масхадова. Принципиального различия между их позициями нет. И тот и другой выступают за восстановление статус-кво до 1999 года: фактическая независимость, при формальной ассоциации и прозрачности границ с Россией. То есть возможность продолжения криминальной эксплуатации России чеченской диаспорой.
Предлагаемый Кадыровым проект договора о разграничении полномочий, претензии на контроль над недрами, на "долю" в приватизации, - все это, вкупе с широкомасштабной кампанией по амнистии боевиков, ведет к фактическому восстановлению статуса масхадовской Чечни, но только под более хитрой властью... Зыбкость грани между "лояльными" элементами и "непримиримыми" в Чечне очевидна. И то, что получает Кадыров фактически, получает - если и не Масхадов лично, то хотя бы та часть Чечни, которую он олицетворяет. Поэтому непримиримые и лояльные в Чечне вполне могут действовать в общих интересах, даже не согласовывая планов (вряд ли можно заподозрить Кадырова в поддержке терроризма - иначе его бы давно не было на свете). Террористическое наступление непримиримых в невыгодный для России момент, заставит российскую власть идти на более широкие уступки лояльным...
Добиваясь свободы рук в России, власть может оказаться перед соблазном "слить непрофильные активы" в виде Чечни, посколько политических дивидендов они не приносят. Именно к такому решению будут стараться подталкивать Путина террористы, совершая свои громкие теракты.
Шаг назад, два шага вперед
В Чечне ни в коем случае нельзя заигрываться, нельзя позволить террористам изменить политическую повестку дня в сегодняшней России. Нельзя давать слишком громких и масштабных обещаний "покончить с терроризмом", не имея возможности их реально исполнить. Увлечение эксплуатации чеченской темы может больно аукнуться власти, если один относительно успешный теракт продемонстрирует неспособность государства справиться с чеченским терроризмом. И это станет политической ловушкой. Тогда вполне может произойти тот психологический перелом, на который рассчитывают сепаратисты. Террористы должны оставаться второстепенными злодеями в нынешней политической драме - злодеи первого ряда уже назначены и должны исполнить свою роль до конца.
Сегодня, для успешного политического отыгрывания навязываемой террористами темы, власть должна совершить ход полностью противоположный тому, который был совершен в 1999-м. Тогда проблема сепаратизма на окраине России была превращена фактически во внешнюю войну, поход за Терек был национальным военным подвигом, за взятие Грозного генералам давали звание Героя России. Взрывы в Москве и война стали основанием для массовой национальной мобилизации, на волне которой Путин и пришел к власти.
Второй раз повторить этот путь невозможно. Сверхзадача - уничтожение бандитской квази-государственности - решена. Теперь там вялотекущий конфликт, часть общероссийского бардака, ничуть не более опасная, чем бандитизм "оборотней" или проказы олигархов. И для успешной политической обработки чеченской темы, Чечня должна быть втянута, всосана, во внутриполитическое пространство России. Нельзя говорить ни о какой "отдельности" региона, нельзя давать думать, что там идет какая-то экстраординарная война - это может привести к попытке иностранного вмешательства в конфликт. Чечня - это только часть внутренних российских проблем, и решена она может быть только вместе с ними.
Главное, чтобы Чечня не оказалась той частью одежды, за которую нас можно схватить, провести болевой прием и бросить на ковер. А для этого наше политическое сознание должно быть "дечеченизировано", должно быть прервано зацикливание нашей политики и общественного внимания на чеченской теме.
Чечня для Путина - незакрытый "хвост", его и нельзя закрыть отдельно от десятка других. Но бросаться на свой хвост каждый раз, когда он появится перед глазами, было бы признаком политического младенчества. У нас немножко другой политический возраст.
СПЕЦНАЗ РОССИИ N 07 (82)
ИЮЛЬ 2003 ГОДА
http://specnaz.ru/antiterror/236/
