На одной из последних встреч президента с премьером обсуждался вопрос функционирования новой структуры исполнительной власти - Единого тарифного органа (ЕТО). В чем заключаются его функции? Почему создание ЕТО оказалось актуальным именно сейчас? Какое влияние окажет новый орган на рост цен? Об этом "ОГ" рассказал известный экономист, заместитель председателя правления РАО "ЕЭС России" Яков УРИНСОН.
Потребность в создании единого органа для регулирования естественных монополий назрела объективно. Раньше у нас этим занимались различные ведомства: Федеральная энергетическая комиссия, Минэкономики, антимонопольное министерство... В первые годы после начала рыночных реформ, когда была бешеная инфляция, рост цен монополистов на общем фоне был непринципиальным. Кроме того, в экономике господствовал бартер, особенно в естественных монополиях, таких как РАО ЕЭС, "Газпром" или МПС. То есть они за свои услуги получали не деньги, а товары. В этих условиях соотношение цен не играло ключевой роли. А после того как все монополисты стали бороться с бартером и уже в 2000 году пошла практически стопроцентная оплата их услуг деньгами, проблема цен вышла на первое место. Тогда-то в верхах и пришли к выводу, что, вообще говоря, плохо, когда один чиновник устанавливает тарифы на электроэнергию, другой - на услуги МПС, третий - на газ, четвертый - на связь...
На самом деле все эти тарифы между собой связаны. Скажем, если поднялась цена на газ, значит, энергетики покупают его за большие деньги: надо одновременно отрегулировать и цены на электроэнергию. Если выросла цена на электроэнергию, одновременно надо отрегулировать и цену на железнодорожные перевозки, поскольку в них присутствуют затраты на услуги энергетиков. То есть логика в том, чтобы создать единый орган, - явно есть. Надо синхронизировать процесс установления цен естественных монополий и рассчитывать их по единой методике.
Известно, что президент и правительство озабочены тем, что никак не удается снизить инфляцию в стране до планируемых величин. Причем рост инфляции многие связывают именно с ростом тарифов естественных монополий. Соответственно создание ЕТО трактуется как попытка властей затормозить инфляцию административными мерами. Однако я такую точку зрения не разделяю. Надо четко понимать, что сегодня инфляция абсолютно не связана с тарифами естественных монополистов. Об этом свидетельствуют расчеты многих профессионалов: Гавриленкова, Гайдара, Алексашенко, Макарова... Уже второй год весь наш рост цен - это не инфляция издержек (которая определяется по затратной схеме), а инфляция спроса (то есть идет от соотношения товарной и денежной массы). И сегодня для повышения тарифов естественных монополий еще есть достаточно большой люфт, потому что они на общую инфляцию почти никак не влияют. Куда больший фактор роста цен в том, что мы меняем доллары на рубли, а для этого рубли печатаем в огромных количествах, и поэтому денежная масса быстро растет.
Как известно, функции ЕТО возложили на Федеральную энергетическую комиссию под руководством господина Кутового. В связи с этим высказываются опасения, что ее полномочия необыкновенно возрастут, что ЕТО превратится в некое подобие параллельного правительства, учитывая роль естественных монополий в нашей экономике. Я такой опасности не вижу. Другое дело: возможны ситуации, когда кто-то пролоббирует выгодные для себя решения. Но это возможно при работе любого чиновничьего органа исполнительной власти. Поэтому я лично всегда был сторонником, чтобы регулирующим органом был не чиновник. Скажем, в сфере естественных монополий существует и другой вариант контроля, который реализован в США и в некоторых других странах. Там существует специальный орган, типа высшего арбитражного суда, который рассматривает взаимоотношения монополиста и его потребителей, и в дискуссии, в свободном слушании при состязательности сторон устанавливает справедливую цену на услуги монополиста. Этот путь мне представляется более рыночным.
Когда есть чиновник, создается опасность появления "министерства тарифов", и сразу появляются минусы. Главный из них: объектам регулирования невыгодно экономить. Как только корпорация-монополист что-то сэкономила, у нее эту экономию тут же снимут, чтобы понизить тариф. Получается, как в советские времена - затратный механизм во всей экономике. С этим придется бороться: скажем, РАО ЕЭС внесло проект постановления правительства (и к чести г-на Кутового он его поддержал), что если энергетическая компания что-то сэкономила, то в течение двух лет эту экономию через тариф изымать нельзя. А надо оставить ее в распоряжении этой компании, чтобы стимулировать дальнейшую эффективность деятельности.
Еще один минус заключается в следующем. Рядовой потребитель, "человек с улицы" заинтересован в том, чтобы цена на электроэнергию и газ падала. Единственный способ достичь этого - конкуренция. И поэтому, скажем, из энергетической отрасли надо выделять неконкурентные сферы. Монополии там - только провода и диспетчирование. А остальное надо "выкидывать" на рынок. То же самое по газу. Там естественная монополия - труба, а добыча газа - это обычное производство, без всякой монополии. И надо быстрее создавать конкуренцию для разных добытчиков нефти, газа. Но Единый тарифный орган вряд ли будет в этом заинтересован. Потому что как только что-то из монополии ушло на рынок, то одновременно это вышло из-под контроля ЕТО. Здесь заложено некоторое внутреннее противоречие в деятельности ЕТО, и от того, как оно разрешится на практике, станет понятно, на пользу этот орган отечественной экономике или нет.
Яков Уринсон
Общая газета
06.09.2001
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/friends.cgi?news=00000001062
