Андрей Колесников: `Конституция `кубанских казаков`Назад
Андрей Колесников: `Конституция `кубанских казаков`
Ровно 70 лет назад, 5 декабря 1936 года, была принята сталинская Конституция - едва ли не самая большая бутафорская конструкция XX века, "Кубанские казаки" в сфере политического устройства, потемкинская деревня государства рабочих и крестьян. Как и Конституция 1977 года, которая зафиксировала окончательное окостенение застоя, так и основной закон-1936 закреплял победу "генеральной линии". Причем закреплял с такой неистовой силой, что с тех пор с "генеральной линией" можно было "колебаться" только вместе, но никак не раздельно.
Сталинская Конституция - это закон-утопия. Счастливые рабочие и крестьяне, объединенные в Советы депутатов трудящихся, в едином порыве осуществляли строительство тогдашней суверенной демократии в соответствии с принципом "от каждого по способностям, каждому по труду" и пользовались разнообразными правами и свободами. Например, свободой слова, печати, собраний, уличных шествий и митингов, в обеспечение чего советская власть в своей Конституции предлагала им даже достаточное количество бумаги и типографских мощностей. Кустари-одиночки с моторчиками или без в тесном союзе с сельским и городским пролетариатом тоже могли вполне себе мирно производить продукт, с тем лишь ограничением, что нельзя было эксплуатировать чужой труд.
Основной закон, сразу вслед за принятием которого начались размашистые репрессии, упоминал и "врагов народа", но не в том контексте, о котором можно было подумать, а в том смысле, что таковыми объявлялись в статье 131 покушавшиеся на общественную собственность.
Сталинская Конституция заложила основу политической, социальной, экономической шизофрении как нормы жизни.
Законы отдельно, реальное существование отдельно. Рапорты ЦСУ гремели об одном, а объективная реальность, данная в ощущениях, свидетельствовала об обратном. На собраниях чеканили одни слова, вне общественных мест шептали прямо противоположные. Эта самая шизофрения, ненадолго отступив в ходе поздней перестройки и ранних реформ, уверенно возвращается в привычную питательную среду партсъездов "победителей", высоких слов при отсутствующих делах и невероятной бытовой подлости, словно бы вышедшей из "гудковских" фельетонов того времени, когда в стране действовала еще Конституция СССР 1924 года.
Пренебрежительное отношение к Конституции вообще и к отдельным законам в частности - это оттуда, из 1936 года.
Много ли граждан страны знают, что Конституция - акт прямого действия, строго говоря, не нуждающийся в дополнительных законодательных подпорках, что по основному закону можно жить, применяя его на практике, и защищать свои права? Много ли граждан страны заглядывали хотя бы раз в текст Конституции 1993 года, закрепившей результаты другой революции - буржуазной? Многие ли считают ее своей - одним из настоящих символов страны, таким же, как герб, флаг и гимн?
Конституция в СССР, а затем в России оставалась по преимуществу не правовым, а политическим актом, который фиксировал и легитимизировал произошедшие существенные изменения в государственном строе, общественном устройстве, экономическом укладе.
Не случайно первые попытки написания новой Конституции были предприняты при "зрелом" Хрущеве - в 1962 году, как раз тогда, когда увидел свет "Один день Ивана Денисовича". Партийные интеллектуалы, корпевшие на госдачах над докладами и речами начальства, писали по заданию "волюнтариста" Никиты весьма вольную Конституцию, согласно тексту которой в стране могли бы проходить всеобщие прямые выборы "президента". Потом пришел Леонид Ильич, и новая команда конституционалистов собралась только на рубеже 1970-х. И нужно было, чтобы Брежнев начал впадать в беспомощное состояние, чтобы команда социалистов-утопистов, состоявшая из ярких людей - от Александра Бовина до Анатолия Лукьянова, наконец добилась успеха с третьей попытки. Хотя надо отметить, что сталинская Конституция была несколько лаконичней и даже в некотором смысле "демократичней" основного закона-1977: в 1936 году еще не додумались до закрепления особой роли "руководящей и направляющей силы". Вероятно, это объяснялось менее вегетарианским характером сталинского режима - 1937-й и так всем показал, откуда исходит руководящая сила и кто, куда и кого "направляет" по соответствующим статьям Уголовного кодекса.
Конституция-1977 утверждала социалистическую демократию во всей ее плакатной красе. Именно тогдашний опыт показал, что демократий с прилагательными и эпитетами "народная", "социалистическая" в природе нет бывает.
А если прилагательное или эпитет есть - это верный признак того, что демократии нет.
Или она утопическая.
Как произведения Томаса Мора, Конституция СССР 1936 года и фильм "Кубанские казаки".
Андрей Колесников
"Газета.Ru"
05.12.2006
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/friends.cgi?news=00000005135
