К.ЛАРИНА: И говорить все, что знает, будет сегодня вам Михаил Швыдкой - руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии. Доброе утро, Михаил Ефимович.
М.ШВЫДКОЙ: Доброе утро. Здравствуйте. Только можно не все, что знаю.
К.ЛАРИНА: Нет, уж все, раз уж пришли. Поскольку я была инициатором этой встречи, начитавшись и наслушавшись восклицаний со стороны наших выдающихся театральных деятелей. Вот такая просто идет паника - я другого слова не подберу - именно паника по грядущей театральной реформе. Во-первых, то, что я хотела сразу для себя уяснить - театральная реформа, о которой так долго говорят и большевики, и меньшевики, это действительно реальность или это просто термин, который кто-то вбросил?
М.ШВЫДКОЙ: Да нет, конечно. Дело в том, что я с некоторым удивлением вообще за всем этим слежу. Такое ощущение, что мы живем в каких-то параллельных и даже, может быть, сверхдалеких мирах. Потому что приблизительно года полтора тому назад, когда я еще был министром культуры, я встречался с деятелями театра и рассказал им, что вот готовятся изменения в организационно-правовых формах существования государственных учреждений. Это вовсе не означает, что государственные учреждения будут отменены, как организационно-правовая форма, просто будут и другие организационно-правовые формы. Ситуация следующая, чтобы было понятно нашим радиослушателям: сегодня есть государственные учреждения и есть государственные унитарные предприятия. Государственные унитарные предприятия будут доживать свой век до 2007-го года, может быть, какие-то, может быть, останутся до 2008-го - но в основном эта форма уйдет. Она такая темная, непрозрачная. И я прекрасно понимаю коллег из Минфина, Минэкономики, которые считают, что их нужно трансформировать. Трансформируют их в две другие формы существующие: либо в акционерные компании. А акционерные компании, как правило, очень понятная система управления, прозрачная, внятная и занимающаяся коммерческой. Либо в казенные предприятия. Это тоже понятная форма управления - очень жестко регламентированная, может быть, коммерческой. Государственные учреждения останутся государственными учреждениями. То есть они будут жестко регламентированы, как во всем мире. Я хочу, чтобы было понятно, - это не изобретение Кудрина или Грефа и не изобретение большевиков. Государственные учреждения во всем мире - это сметные организации, где каждая статья сметы очень жестко расписана: что на зарплату, что на коммунальные услуги, что на основную деятельность, что на покупку шнурков, что на ввинчивание лампочек. И в силу того, что между акционеркой и государственным учреждением образуется такой большой зазор, а наши организации очень многие: ну, театральные прежде всего, театрально-концертные, некоторые музейные организации, - они зарабатывают достаточное количество самостоятельно денег, иногда 20% от бюджета, иногда 40, иногда 60, то естественно, жить в форме госучреждения, где все регламентировано и сегодня, скажем, в государственных учреждениях деньги, которые дает государство, и деньги, которые зарабатывают сами организации, находятся в казначействе. Режим расходования собственных денег, собственно заработанных денег и режим расходования бюджетных денег, он достаточно жесткий. Так вот, чтобы дать им некоторую большую хозяйственную свободу, будут созданы две другие, видимо, формы существования нынешних государственных учреждений.
К.ЛАРИНА: То есть всего будет три формы?
М.ШВЫДКОЙ: Ну, три формы для вот сегодняшних государственных учреждений.
К.ЛАРИНА: И театр, если мы говорим о театре, волен сам выбирать форму своего собственного существования?
М.ШВЫДКОЙ: Никто никого не будет заставлять ничего делать. Если театр сочтет возможным перейти во вновь образованные формы организационно-правовые, он перейдет. Если он сочтет, что это ему неудобно и он готов жить в регламенте очень жестком, то он останется в очень жестком регламенте. Вот, собственно, и все. Эти документы отрабатываются уже года два с половиной. Первый раз я о них рассказывал в СТД года полтора тому назад, если не два. Каждые три-четыре месяца мы на эти темы разговаривали, когда мы встречались с учреждениями культуры Центрального округа в Москве, когда я встречался с учреждениями культуры и с руководителями органов культуры на Северо-Западе. Сейчас в октябре и ноябре мы были в Ростове-на-Дону, встречались с Южным округом и в Новосибирске, вот только что мы приехали оттуда, с Сибирским округом. Мы все эти вопросы обсуждаем. Я объясняю - где про, где контра. То, что, ну, скажем, наш коллега из Министерства культуры - нашей вышестоящей организации - завизировал эти документы в Министерстве экономики, без замечаний, ну, с нашей точки зрения, тут есть свои проблемы, потому что у нас есть к этим документам замечания определенные. Но идеология сама того, что нужно создать новую форму, в которой было бы удобно работать, она правильная. Другое дело, что мои коллеги уважаемые театральные хотят жить и при феодализме, и при социализме, и при капитализме одновременно. И при этом везде быть либо первым секретарем обкома, либо олигархом, либо там феодалом безумным. Так не бывает. Так не бывает. Все хотят социалистических гарантий и капиталистических зарплат. Но, увы. Вот сейчас я разговаривал - месяца полтора назад - с сенатором по культуре Берлина. Там такая же ситуация. Там учреждения переводятся в новые формы - когда хотят платить по результату их деятельности, а не за сам факт их существования, когда государство не хочет нести субсидиарной ответственности. Я приведу очень простой пример.
К.ЛАРИНА: Понятно.
М.ШВЫДКОЙ: Приведу крайне простой пример. Вот сейчас на нас суд выкатил требование заплатить за два года аренды за одно учреждение культуры, которое просто тупо не платило аренду. И все. Но поскольку мы субсидиарно ответственное государство, если это учреждение, то мы обязаны заплатить эти деньги. И все. Более того, мы, даже заплатив эти деньги, не можем снять начальника. Потому что трудовое законодательство этого не позволяет. Субсидиарную ответственность за плохой менеджмент государство нести не хочет. Риски возникают, безусловно, но возникает свобода. Не бывает свободы без рисков. Риски эти, скажем, связаны с тем, что менеджмент должен быть качественный.
К.ЛАРИНА: Ну, вот как я понимаю, основные претензии как раз звучат из уст успешных менеджеров театральных. Я имею в виду Константина Аркадьевича Райкина, либо Марка Анатольевича Захарова, либо Генриетты Яновской, у которой тоже полные аншлаги и всегда есть возможность привлечь спонсора для того, чтобы сделать красивый дорогой спектакль и за дорого продать на него билеты, что и происходит. Я просто хочу процитировать для наших слушателей самые яркие обвинения или даже опасения и тревоги, а не обвинения Константина Райкина, который считает, что это является абсолютным раскулачиванием. Вот я его цитирую: "С 1 января 2005 года внебюджетного счета у театров не будет. И мой театр просто закроется через несколько недель, потому что я не смогу ни платить зарплату, которую платил, ни выпускать спектакли, которые хотел, потому что все деньги, которые я буду зарабатывать, я стану отдавать государству, а взамен мне государство даст мизерное вспомоществование. Лучшие пострадают первыми", - считает Константин Райкин.
М.ШВЫДКОЙ: Ну, видите, Константин Аркадьевич каждый ноябрь, октябрь волнуется, особенно у него волнуется директор его театра, о том, что у них все отберут. И именно поэтому, для того, чтобы не отобрали, нужно просто спокойно разобраться. Во-первых, никто ничего не собирается отбирать. Действительно, в государственных учреждениях старого образца, если люди захотят в них оставаться, отношение собственных доходов и бюджетных средств будет несколько иным, чем сегодня. Но, повторю, вот в новых формах организационно-правовых никто вообще не собирается отбирать никаких собственных доходов. Наоборот, никто не хочет даже регламентировать объем этих доходов. Регламентация будет только со стороны налоговой инспекции. И больше никого. Сегодня, когда Константин Аркадьевич говорит, что у него все отберут, то это, ну, я не знаю, это музыкой, может, навеяло. Я не знаю, откуда это. Так было год тому назад и два года тому назад. Приходил его директор ко мне и говорил нервно, что вот он уже видел бумагу, которая роздана всем казначействам, что собственные доходы будут бюджетозамещением. И что они все будут уходить в доходы государства и так далее. Ну, я вам могу сказать так. Я не видел бумаг никаких казначейских. Я знаю только, что вот недавние беседы с министром финансов подтверждают только одно - никто не собирается этим заниматься. Вообще, все прекрасно понимают, что удешевить культуру не удастся. Она и так достаточно мало получает. Этот переход к новым формам будет даже дороже, чем то, что существует сегодня. Просто будет понятнее и прозрачнее. Кроме того, я еще хочу только одну вещь объяснить - вот сегодня мы говорим о том, что наши выдающиеся мастера совершенно справедливо говорят: "Это мой театр. Это мое". На самом деле их - талант. Но собственниками является государство. Государство определяет или муниципалитет, город, скажем, да? Государство определяет, насколько эффективен тот или иной менеджер, насколько эффективна экономическая деятельность театра. Понимаете, и в этом смысле - я хочу, чтобы было ясно, - государство не заинтересовано совсем в том, чтобы количество театров, чтобы количество успешных режиссеров было меньше. Это глупо. Другой вопрос - жизнь наших учреждений культуры, ну, скажем мягко так, не вполне прозрачна была. Да? Перевод в казначейство счетов - это попытка сделать ее прозрачнее. Это нормальное желание собственника.
К.ЛАРИНА: Если говорить о так называемых нерентабельных театрах, поскольку я вот приводила в пример как раз театры успешные, но у нас даже в Москве и в стране существует огромное количество театров, которые практически не посещаются. Но при этом они сидят на бюджетном финансировании, худо-бедно получают там какую-то зарплату актеры 5-го и 20-го, но зал не заполняется. Вот что здесь, с ними делать? Я помню, когда-то всех собак спустили на Марка Анатольевича Захарова, когда он только заикнулся о том, чтобы все-таки какое-то сделать дифференцированное все-таки финансирование. Тот, кто отдает себя людям без остатка и получает за это полные залы, тот должен все-таки жить по несколько иным условиям. И наоборот.
М.ШВЫДКОЙ: Вы понимаете, в чем дело? Дело в том, что это старая советская дискуссия на самом деле: за что финансировать театры - за пустое кресло или за полное? Вот кто должен получать большую дотацию - люди, к которым не ходят или к которым ходят?
К.ЛАРИНА: К которым ходят, конечно, по логике.
М.ШВЫДКОЙ: С моей точки зрения, к людям, которые ходят, да? А вот что делать с теми театрами, которые нерентабельные, ну, театры вообще нерентабельные, чтобы было ясно. У нас нет рентабельных театров. Это невозможно. Вся экономика нашего театрального дела, она антикоммерческая, скажем так. Но она вся зависит, в общем, от дотации государства, от того, что государство дает преференции, связанные с безвозмездным пользованием зданием, ну, и так далее, и так далее. Потому что никто же не платит аренду за здание, в котором работает. Хотя...
К.ЛАРИНА: ...должен...
М.ШВЫДКОЙ: ...с точки зрения строгой, должен. Потому что это иначе непонятно, какова экономика просто, понимаете? Не случайно на Западе всегда есть отдельный владелец здания и отдельно - хозяин труппы. Это два разных менеджера, если мы говорим о коммерческом театре. Ну, ладно, оставим это в покое, потому что не платят еще налоги на недвижимость, не платят налоги на землю по-настоящему, и так далее, и так далее. И не надо, наверное, учреждениям культуры платить их вовсе, их надо от этих налогов освободить. Но, конечно же, нужно поддерживать успешные театры. С другой стороны, могут сказать: "А если в этих театрах, куда не ходят, рождаются какие-то... К.ЛАРИНА: ...шедевры...
М.ШВЫДКОЙ: ...шедевры, и это экспериментальный театр?" Студия Мейерхольда на Поварской, скажем, в 1900-ые годы. Понимаете, дело в том, что должен быть и такой театр экспериментальный, ну, театр Васильева, скажем. Конечно, у него другая экономика, чем у театра Марка Захарова, скажем. Но в то же время здесь, с моей точки зрения, должна быть нормальная и цивилизованная норма. Раз в три года попечительский совет или группа экспертов определяют судьбу менеджмента. Вот так во всем нормальном мире. Если это большой, там, оперный театр, раз в 4 года или, скажем, раз в 5, потому что там сложнее механизмы, которые крутятся; если это драматический театр - раз в 3-4 года либо попечители (почему такая роль отводится попечительским советам в новых документах), чего тоже не хотят руководители театров. Сегодня они практически...
К.ЛАРИНА: Они их воспринимают как цензурный совет, который будет заказывать...
М.ШВЫДКОЙ: Ни в коем случае.
К.ЛАРИНА: ...им репертуар, говорить - это ставить, это не ставить. Как я поняла.
М.ШВЫДКОЙ: Вы знаете, в чем дело? Вот посмотрите, что происходит с попечительским советом самым эффективным сегодня - Большого театра.
К.ЛАРИНА: Вот я хотела спросить, да. Работает эта модель?
М.ШВЫДКОЙ: Самый эффективный попечительский совет. Попечительский совет Эрмитажа. Я - член этого совета. Самый эффективный и действующий попечительский совет. Или попечительский совет Русского музея. Они определяют... Это попечительский совет, это не наблюдательный совет. Это разные функции. Но на попечительском совете Большого театра, где люди вносят серьезные деньги...
К.ЛАРИНА: То есть там спонсоры?
М.ШВЫДКОЙ: Там сидят люди - это крупнейшие корпорации, которые вносят деньги на развитие театра. Но естественно - там, раз в год или раз в полгода - мы собираемся и обсуждаем и творческие вопросы. И говорим о том, что... представители вот этих попечительских организаций, которые входят в этот совет, они говорят - да, нам бы хотелось - они не вмешиваются в оперативное руководство, избави Бог, более того, они защищают очень часто театры. Вопрос о мере компетенции. Есть точка зрения, что попечительский совет должен назначать руководство...
К.ЛАРИНА: ...театра.
М.ШВЫДКОЙ: Театра, да. И попечительский совет должен по существу выполнять функции собственника. Есть точка зрения - мне она ближе, что попечительский совет должен попечительствовать и должен быть консультативным органом. Да, от его рекомендаций зависит судьба директора. Но конечное решение принимает собственник, то есть либо государство, либо муниципалитет. Но то, что люди, которые дают серьезные деньги, должны иметь право голоса и говорить о том, что этот менеджмент не эффективен, или эта репертуарная линия, с их точки зрения, не эффективна. Это все возможно. Тем более, я повторю, судьба крупнейших директоров, крупнейших интендантов мировых театров решается только так и никак иначе.
К.ЛАРИНА: То есть таких ситуаций при работе попечительского совета - таких ситуаций, которые мы наблюдаем с течением многих десятилетий в театре на Малой Бронной, может и не быть.
М.ШВЫДКОЙ: Невозможно. Это исключено.
К.ЛАРИНА: Абсолютное бесправие главного режиссера и абсолютный диктат директора.
М.ШВЫДКОЙ: Это невозможно все. Понимаете, потому что попечители очень серьезные... это серьезные люди. Мы ведь чего... чего хотят наши деятели культуры? Они хотят, чтобы дало деньги государство. Они хотят, чтобы дали деньги попечители. И чтобы вообще все оставили их в покое. И чтобы вообще никто не вмешивался в то, что они делают. И в этом смысле, скажем, вот у нас - у меня же идут дискуссии с руководством федеральных театров, я сейчас их призываю к тому, чтобы они просто определили хотя бы финансовые программы свои. Потому что, скажем, ну, нельзя просто по велению - вот сегодня художнику захотелось поставить спектакль и завтра он начинает его ставить, не просчитав, сколько это будет стоить, во что это выльется, каковы последствия, будет публика, не будет публики, и так далее. Конечно, нельзя все замыкать только на финансы. Потому что, извините, все забыли сегодня о том... а качество? Кто выдает качество, кто определяет... Где этот Гамбургский счет? Ведь очень громко говорят часто те люди, спектакли которых, ну, не всегда являются шедеврами. Причем строятся новые здания в Москве, люди получают эти новые здания, и так далее, и так далее. А художественный результат хуже, чем качество архитектуры.
К.ЛАРИНА: Тут вопрос еще все-таки толкований. Михаил Ефимович, вы прекрасно понимаете, как человек театральный, прежде всего, что такое шедевр. Извините меня, с одной стороны, шедевр - это то, на что публика ходит? Сомневаюсь. Правда же? Ведь не от хорошей жизни, простите, сегодня многие репертуарные театры скатываются к антрепризному репертуару. Потому что, конечно же, им важно, чтобы была полная заполняемость зала. Чтобы это были коммерчески успешные спектакли. Но кто их назовет шедеврами? Вы? Как бывший театральный критик?
М.ШВЫДКОЙ: Понимаете, в чем дело? У Шарля Зулиана есть такая фраза: "Я знаю только один закон театра. Это успех". К сожалению, сегодня перестали различать качество успеха. Вот я бы так сказал. Есть успех. И есть успех. Есть успех развлекательного спектакля, есть успех, условно говоря, "Номера 13" во МХАТе, да? Успешный спектакль.
К.ЛАРИНА: Качественный антрепризный спектакль.
М.ШВЫДКОЙ: Качественный коммерческий спектакль.
К.ЛАРИНА: Коммерческий.
М.ШВЫДКОЙ: Безусловно. Его нужно было делать Табакову, когда ему надо было привлечь публику в театр, ну, и так далее, и так далее.
К.ЛАРИНА: Но зато он может сделать и "Белую гвардию", понимаете, и "Кабалу святош".
М.ШВЫДКОЙ: Зато он может сделать "Черное на белом", понимаете?
К.ЛАРИНА: "Черное на белом", да.
М.ШВЫДКОЙ: Такой маленький, но обжигающий душу спектакль. Но, понимаете, тут наступает момент очень серьезный. Это очень опасная логика, когда говорят: "Вот я сейчас немножко для денег поработаю, потом я буду для души, потом буду для творчества".
К.ЛАРИНА: Как раньше - для партии и правительства немножко, а потом шедевры...
М.ШВЫДКОЙ: Да, а потом - шедеврам своим. Это всегда очень разрушительно. Но я еще раз хочу сказать, сегодня главная проблема, я как бывший театральный критик скажу, это проблема вообще критики. Это главная проблема сегодня художественного процесса. Потому что на самом деле - это относится к литературной критике, к музыкальной критике и так далее - как-то в старой пьесе Аллы Соколовой замечательный был диалог отца и дочери, когда дочь спрашивала: "Пап. Вот если Бетховен - гений, то кто тогда Будашкин?" Вот мы стали раздавать направо и налево такие титулы, от которых мне иногда мне становится неловко. Вот беллетристы занимают место философов и писателей, чистые беллетристы, Тригорины, да? Они учат нацию как жить, например. Я к Тригорину отношусь очень хорошо, он профессиональный человек. Я сам Тригорин, а не Треплев, да? Но я как бы не обманываю никого хотя бы. Ну, и так далее, и так далее. Места великих композиторов занимают авторы популярных песен. Им дают все титулы, которые раньше давали там, не знаю, Шостаковичу.
К.ЛАРИНА: Это процесс, которым невозможно управлять административно.
М.ШВЫДКОЙ: Вы знаете это процесс сегодня, когда... конечно же, нет. Но это процесс, когда надо говорить. Надо говорить, что это - это. Это вовсе не значит, что это оскорбительно. Автор хорошего шлягера - замечательный писатель, поэт или композитор, выдающийся, может быть, даже из ряда вон.
К.ЛАРИНА: В своем роде.
М.ШВЫДКОЙ: В своем роде. Но не Бетховен. Вы знаете, как Нонна Мордюкова говорила: "Хороший мужик, но не орёл". Вот они хорошие - но не орлы. Потому что когда я... Почему я не хожу в театр часто? Потому что я, помня о том, что я видел, я боюсь увидеть такое, что... я через 10 минут хочу убежать из зрительного зала, как правило. Мне становится неловко за себя, за всю эту ситуацию. И потом, когда я читаю прессу и читаю, что это гениально, мне становится так тошно, что я... Вот я сейчас перечитываю "Былое и думы" Герцена - такое удовольствие.
К.ЛАРИНА: Но, опять же, возвращаемся к административно-командной системе - ну, невозможно этим процессом управлять из кабинета. Ну, как? Из министерства.
М.ШВЫДКОЙ: Я могу сказать только одно. Эти процессы... Чем занимаются управленцы государственные? Они должны создавать условия. Вот это самое главное. Понимаете, управлять - нет. Управлять творчеством вообще невозможно. Но создать условия для того, чтобы люди, которые действительно обладают даром, могли реализовать этот дар. В конце концов, мы должны ... две конституционные функции - обеспечить свободный доступ к культуре всем гражданам Российской Федерации и обеспечить всем гражданам Российской Федерации свободу творчества. Вот этим управленцы и должны заниматься. Диктовать - нет. Но сегодня организовать, скажем, нормальную среду - да. И вот когда мы говорим о театральной реформе, почему я в шоке нахожусь? Видимо, у людей какая-то такая фантомность существует в обществе, когда люди сами придумывают себе угрозы, начинают с ними бороться, устраивают дискуссии. Причем обвиняют, там, скажем... Ну, я слышал, что обвиняют и меня, в том числе. Два года я рассказываю о том, что как можно придти к свободной экономической ситуации. Причем, повторяю, документы мы разрабатываем с Министерством экономического развития, с Минфином, с юристами, и так далее, и так далее. Пока не будет отработан правительственный вариант, обсуждать его с общественностью, с моей точки зрения, нелепо.
К.ЛАРИНА: То есть 1-го января 2005-го года...
М.ШВЫДКОЙ: Да ничего не будет.
К.ЛАРИНА: ...не проснемся в другой театральной ситуации? Нет?
М.ШВЫДКОЙ: К сожалению, я бы вот так сказал, к сожалению, нет. И я еще вам хочу одну вещь сказать - очень странно, что вместо разговоров о серьезном творчестве в последние годы говорят только о деньгах. Вот я прошу прощения, да, я извиняюсь, я прошу прощения у своих коллег, театральных в данном случае. Мы вообще перестали говорить об искусстве. Мы вообще перестали говорить о том, чего мы делаем творчески, за редким, за редчайшим исключением. Мы говорим о том только, как уйдут деньги? Я всегда говорю: "Ребят, деньги тратьте". На счетах к концу года ничего не должно оставаться - ни на бюджетных, ни на внебюджетных. Потому что это правильно. Это грамотно. Новый год начнется, начнем все сначала. Но это вовсе не значит, что кто-то собирается... государство с топором стоит... отнять у Константина Аркадьевича и у Александра Александровича Калягина все деньги и захавать их куда-то. Понимаете, ну, слава Богу, сегодня ситуация немножко иная, потому что хавает сейчас как раз не государство, а как бы субъекты хозяйственной деятельности, я бы так сказал. Но если говорить серьезно, я за 5 лет работы в Министерстве, с 1993-го года я работаю в органах управления, мы говорим все время только о деньгах и об ответственности государства. И никто никогда не говорит об ответственности художника ни перед государством, перед обществом, перед народом, если хотите возвышенные слова. Сегодня перестали понимать, что театр - это миссия, а не просто место, где зарабатывают и тратят деньги. Это самая страшная проблема, которая сегодня существует. Все говорят о публике, "Мы продали билеты хорошо, мы заработали денег, мы это". И никто не говорит: "Ребята, мы открыли шедевр". Об этом вот как бы все накидываются... об этом говорит Марк Захаров, об этом говорит Табаков. Мы часто с ним разговариваем о том, что мы открыли что-то, мы куда-то двинулись. Об этом говорят люди как бы старшего поколения. А сегодня плюс очень много бизнесменов в театре, которые занимаются дебетом, кредитом и желанием того, чтобы заработать денег.
К.ЛАРИНА: То есть все-таки надо уже юридически разделить так называемый театр антрепризный, который сам себя кормит, сам себя окупает и сам свои проблемы решает, и театр репертуарный. Или мы вообще в принципе говорим о конце репертуарного театра, поскольку, по-моему, это единственная страна в мире, где существует это понятие.
М.ШВЫДКОЙ: Вы знаете, я могу сказать только одно - время наше вышло в эфире и я могу сказать только одно - в России всегда было многообразие театральных форм в царской России. В советской России было единообразие. Вот если мы хотим вернуться к единообразию советского образца, надо заклинать друг друга словом "репертуарный театр". Если мы хотим вернуться к многообразию театральной жизни, надо понять: да, художественный театр как явление - это феномен, который нужно сохранить...
К.ЛАРИНА: И Малый театр.
М.ШВЫДКОЙ: ...или Малый театр... я имею в виду художественный театр, как систему художественного репертуарного театра. Или традицию Малого театра, как театра традиционно императорского и так далее. Но были и другие антрепризы очень культурные, Корш, Синельников работали, и там работали выдающиеся артисты, и так далее. Поэтому должно быть разнообразие. Но только морочить голову друг другу не надо. И надо помнить о том, что в России театр - это всегда больше, чем театр. Это миссия, это университет, это церковь, это парламент. "Театр, - как говорил Томас Манн, - это место, где толпа превращается в народ". Вот мы об этом забыли. Мы стараемся все время народ превратить в публику, которая платит деньги за билет, и боимся, что эти деньги отнимет государство, которому денег этих, увы, к счастью, не нужно.
К.ЛАРИНА: У меня к вам вопрос последний, Михаил Ефимович, а вы встречались с театральными деятелями, вот сейчас во время этого бесконечного...
М.ШВЫДКОЙ: Ужаса?
К.ЛАРИНА: ...ужаса, да. А то они все время на вас жалуются, что вы скрываетесь от них...
М.ШВЫДКОЙ: Да никто ничего не скрывает. Два года назад, я повторяю, я первый раз пришел в СТД и все им рассказал. Каждые три-четыре месяца я встречаюсь с той или иной группой творческой интеллигенции и рассказываю, чего происходит. Сейчас это происходит каждый месяц. Каждый месяц мы куда-то ездим. 23-го ноября я пригласил к себе руководителей федеральных театров, поскольку это моя компетенция. Я им все аккуратно, популярно объясню, покажу таблицу сравнительную, чем госучреждения отличаются от тех форм, которые могут быть предложены. В конечном счете они должны быть законодательно утверждены. Поэтому никакой речи о том, что 1-го мая, 1 января мы проснемся в другой театральной стране, речи быть не может. 23-го встречаемся с театральными. В конце месяца встречаются с библиотекарями мои коллеги и с музейщиками. И все будет разъяснено. И я думаю, что вот эта истерика свидетельствует только об одном. Ну, я скажу страшные слова профессора Серебряковой, ужасные: "Дело надо делать, господа". Ну, хватит морочить себя и других.
К.ЛАРИНА: Михаил Швыдкой - руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии у нас в гостях. Мы сегодня говорили о театре. Я надеюсь, мы к этой теме еще вернемся. Может быть, когда действительно схлынут страсти, может быть соберем "круглый стол", Михаил Ефимович чтобы был, да?
М.ШВЫДКОЙ: Я с удовольствием. С вами даже за "круглым столом".
К.ЛАРИНА: Хорошо. Спасибо.
М.ШВЫДКОЙ: Спасибо большое. Всем всего хорошего.
http://echo.msk.ru/programs/allexit/32956/
13.11.2004
Док. 378384
Перв. публик.: 13.11.04
Последн. ред.: 05.10.07
Число обращений: 339
Швыдкой Михаил Ефимович
|
