Российско-китайское сотрудничество является на самом деле соперничествомНазад
Российско-китайское сотрудничество является на самом деле соперничеством
Шанхайский узел
Судя по открытой части недавнего визита президента Путина в Пекин, главным его практическим результатом является договоренность о поставках в Китай больших объемов российского природного газа. Незадолго до визита "Газпром" подписал соглашение о ежегодных поставках Китаю 30-40 млрд кубометров газа из Западной Сибири. Для этого будет создана новая трубопроводная система протяженностью около 3 тыс. км. В дальнейшем предполагается поставлять газ в Китай также и из Восточной Сибири и довести общий объем поставок до 60-80 млрд кубометров в год. Российские политические аналитики не преминули намекнуть, что такая перспектива усилит международную конкуренцию за российский газ и, следовательно, европейцам придется более деликатно вести себя и с Россией, и на постсоветском пространстве, которое Москва считает зоной своих исключительных интересов.
Вопрос - найдутся ли в России дополнительно 60-80 млрд кубометров газа, которые планируется ежегодно поставлять в Китай? На первый взгляд вопрос бессмысленный. Всем известно, что на долю России приходится около 42% мировых ресурсов газа, примерно 32% его разведанных запасов и 30% его мировой добычи. Но это лишь одна сторона проблемы. Есть и другая. Возрастает доля низкорентабельных запасов с высокими затратами при разработке и эксплуатации месторождений. Многие из них находятся в районах с неразвитой инфраструктурой, а в ряде случаев она вообще отсутствует. Примерно две трети добычи газа "Газпромом" приходится на четыре месторождения, выработанность которых составляет от 57 до 81%. В 2002-2004 годах, по сведениям из "Газпрома", на месторождениях с падающей добычей было добыто около 80% газа.
Это означает, что дальнейшее увеличение производства газа требует растущих инвестиций, исчисляемых десятками миллиардов долларов. Так, капитальные вложения, необходимые для реализации программ на востоке страны, оцениваются как минимум в $25-35 млрд. Кроме того, для строительства газопровода в Китай "Газпрому" необходимо найти еще около $10 млрд, потому что в Пекине, что интересно, не собираются вкладывать в этот проект собственные средства.
Кладовая газа
Выступая в Москве в ноябре 2005 года, вице-президент Международного энергетического агентства Уильям Рамсей высказал весьма пессимистические оценки перспектив российской газовой промышленности. Если не произойдет существенных изменений в нынешней инвестиционной политике "Газпрома", то добыча газа в России в ближайшие десять лет сократится примерно на 100 млрд кубометров в год (или примерно на 15%) и составит в 2015 году менее 550 млрд кубометров. Но внутреннее потребление газа в России будет расти. Это вполне очевидно, поскольку снижение внутреннего потребления возможно либо при существенном падении темпов экономического роста, что крайне нежелательно и в целом маловероятно, либо при массированном внедрении новых энергосберегающих технологий, что пока не просматривается. Любые новые внешние обязательства, например о поставках десятков миллиардов кубометров газа в Китай, могут только увеличить возникающий дефицит.
Если "Газпром" не увеличит серьезно внутренние цены на газ, чтобы ликвидировать убытки, которые он несет на российском рынке, и найдет дополнительные средства для инвестиций, то единственной возможностью снизить или устранить ожидающийся в ближайшие десять лет дефицит газа являются его поставки из Центральной Азии, в том числе для выполнения экспортных обязательств.
Запасы газа в Центральной Азии немалые. Только в Туркмении в конце советского периода его добывалось от 80 до 90 млрд кубометров. В перспективе же к 2010 году добыча природного газа в Туркмении и Узбекистане может достичь, по расчетам американского министерства энергетики, 220 млрд кубометров в год. Значительная часть его - около трех четвертей - может поставляться на экспорт за пределы региона. Иными словами, вопрос о том, куда и по каким маршрутам пойдет этот газ, имеет важное экономическое и не менее важное политическое значение. Пока практически все газопроводы из Центральной Азии проходят через российскую территорию, и, следовательно, "Газпром" может диктовать и цены, и условия поставок и транзита и "перекрывать трубу", если не удается достигнуть соглашения на российских условиях. Собственно, это уже не раз происходило с экспортом туркменского газа.
Шанхайский узел
Применительно к китайским проектам это означает, что российская сторона может рассчитывать компенсировать дефицит, увеличивающийся в том числе в результате предполагаемого экспорта газа в Китай, путем закупок центральноазиатского газа. Но энтузиазма подобная перспектива в Центральной Азии не вызывает. С учетом транспортной монополии "Газпрома" доходы центральноазиатских государств будут минимальными. Следовательно, возникает вопрос: не выгоднее ли Туркмении и в перспективе Узбекистану искать средства для строительства газопроводов в восточном, а не в северном направлении?
Китаю также выгодно покупать газ непосредственно в Центральной Азии, а не переплачивать "Газпрому". Кроме того, прямые китайские инвестиции в Центральную Азию, например в строительство трубопроводов, укрепляют там политические позиции Пекина. Не случайно в начале десятилетия было проведено изучение возможности строительства газопровода средней мощности из Туркмении в Синьцзян. Он может стоить около $10 млрд, то есть примерно столько же, сколько газопровод из Сибири в Китай, хотя длина его существенно больше.
В апреле этого года президент Туркмении господин Ниязов собирается посетить Китай, чтобы подписать соглашение о строительстве этого газопровода и поставках в Китай 30 млрд кубометров газа в год. Нелишне напомнить, что в конце 2005 года было завершено строительство первого трубопровода, идущего из Центральной Азии в Китай, который соединяет западноказахстанские нефтепромыслы с терминалом на китайско-казахстанской границе в Алашанькоу.
Таким образом, если взглянуть на российско-китайские отношения через схемы газо- и нефтепроводов и расчеты перспективной добычи углеводородов, то вырисовываются контуры не столько стратегического сотрудничества двух держав, сколько их соперничества, в центре которого находятся нефть и газ Центральной Азии. В свете этого настойчивые попытки Пекина усилить экономическую составляющую в деятельности Шанхайской организации сотрудничества и, следовательно, облегчить собственное экономическое проникновение в Центральную Азию не вызывают особого удивления.
Юрий Ъ-Федоров, Королевский институт международных отношений, Великобритания
