Сергей Васильев: `Альтернативные источники роста`Назад
Сергей Васильев: `Альтернативные источники роста`
Задача удвоения ВВП выполнима, но не при нынешней модели роста
Сергей Васильев, член Совета Федерации, председатель Комитета СФ по финансовым рынкам и денежному обращению, известный экономист и управленец, видный функционер российского правительства на протяжении 90х годов, считает рост в провинциальной России - России малых и средних городов - ключом к экономическому успеху страны.
Результаты
По окончании первого президентства Путина имеет смысл оценить результаты реформ за эти четыре года. Конечно, реформы шли медленнее, чем предполагалось, но в стратегическом плане не было сделано ни одного неверного шага. В России все происходит медленно, но если мы взглянем на то, что было предложено, и на то, что было выполнено, - практически по всем направлениям достигнуто значительное продвижение вперед.
Возьмем пенсионную реформу. Здесь началось инвестирование на личные счета граждан. Очень мало людей, как мы знаем, выбрали частные компании, в основном все остались в государственном фонде. Но что важно? Создана законодательная и нормативная база для того, чтобы реформа продвигалась. И если говорить о том, как организована, то можно найти, конечно, недоработки, но стратегических ошибок - нет. Что касается налоговой реформы, то наибольший успех здесь - это введение плоской шкалы подоходного налога. По другим направлениям прогресс незначительный, а общая налоговая нагрузка на экономику за эти годы даже возросла (в процентных долях к ВВП), хотя и распределена она сейчас более равномерно, чем в 90-е годы. Реформа в электроэнергетике, считаю, - ключевая во всем комплексе реформ естественных монополий. Здесь тоже сделано мало, но законодательные основы заложены, и когда будут созданы генерирующие компании и оптовый рынок в электроэнергетике заработает, это очень быстро продвинет дело - в том числе, скажем, и в газовой отрасли, которая тесно связана с энергетикой.
Даже в тех сферах, где реформы были непоследовательными, можно говорить о существенном прогрессе. Лет десять назад обсуждалась идея создания РАО "Российские железные дороги", и я тогда был против, считая, что мы создадим второй Газпром. Когда от государства (министерства), переходят к корпорации, то возможности контроля со стороны государства уменьшаются. Теперь на месте министерства возникла компания, которая будет проходить аудит по международным стандартам. Это повысит прозрачность хозяйственных структур, будет способствовать более рациональному использованию ресурсов.
Очень много сейчас говорят о банковской реформе, об укреплении российской банковской системы. Есть, конечно, масса поводов для недовольства теми законами, которые принимались в последнее время, - и по валютному регулированию, и по страхованию банковских депозитов, но в целом достаточно большие изменения происходят и в этой сфере. Банковская система вступает в совершенно новый этап своего развития с более жесткой конкуренцией, с более либеральными правилами.
Перспектива
Какой видится перспектива? Президентом были поставлены три основные экономические задачи: удвоение валового внутреннего продукта, борьба с бедностью и военная реформа. Военная реформа абсолютно необходима, у нас фактически отсутствует армия как эффективный институт. Но это, конечно, не столько экономический вопрос, сколько политический. А вот два других приоритета очень важны, и именно в том порядке, в котором они поставлены.
Если бы сначала стояла борьба с бедностью, а потом экономический рост, я бы с этим категорически не согласился.
Как только начинается борьба с бедностью при помощи социальных программ, можно забыть об экономическом росте. В то же время ясно, что экономический рост в значительной степени решает проблему бедности для нашей страны, и в сочетании с преодолением имущественного неравенства - об этом тоже идет речь- мы имеем очень важную пару приоритетов.
Как эти две задачи могут быть решены в перспективе? Наша экономика хоть и развивается успешно (в минувшем году зафиксирован 7-процентный рост), ее сырьевая направленность, тем не менее, сохраняется. Это можно увидеть по доле энергетических и сырьевых отраслей в экспорте и в промышленном ВВП: по оценке Всемирного Банка, она составляет по-прежнему - 75% и около 40% соответственно.
Подобная односторонняя направленность развития отчасти может быть оправдана быстрыми темпами роста экономики: сырьевые отрасли генерируют большой доход, который теми или иными способами перетекает в другие сектора экономики, и они также начинают быстрее развиваться. В этом смысле динамичный сырьевой сектор является локомотивом экономики.
Но такая модель роста имеет серьезные недостатки.
Первый недостаток, очень важный в среднесрочной перспективе, тот, что мировая конъюнктура энергетического сырья крайне неустойчива. Скажем, сейчас цена на нефть составляет около 30 долларов за баррель, а в начале 90-х была примерно 12-14 долларов. Нет никаких гарантий, что цена не упадет через четыре года до этого уровня. Притом прогнозировать цену на нефть - занятие бессмысленное. Аналитикам не вполне понятны факторы, которые ее определяют.
Второй недостаток: даже при благоприятной мировой конъюнктуре потенциал роста, основанного на эксплуатации природных ресурсов, ограничен.
Я считаю, что задача достижения двойного ВВП в течение десяти лет абсолютно реальна. Но - не при этой модели роста.
Например, в последние годы у нас очень быстро росла нефтедобыча, но сможем ли мы через десять лет добывать в два раза больше нефти, чем добываем сейчас? Ответ однозначный: нет. То же самое можно сказать о металлах, газе, лесе. На этом пути задача удвоения валового внутреннего продукта не решается.
Третий, не менее важный фактор: у нас чрезмерная территориальная концентрация сырьевых и энергетических отраслей. Это особенность именно России. В США, например, где добывается много нефти и газа, эти месторождения довольно равномерно распределены по стране. У нас же и газ и нефть сосредоточены очень локально. Алюминиевое производство привязано к источникам дешевой энергии, прочая металлургия - к источникам сырья. К тому же в советское время была тенденция строить крупные предприятия. Вместо трех среднего размера металлургических комбинатов строился один огромный. Средний размер наших предприятий значительно превышает средний размер предприятий в Западной Европе или Америке.
На разных скоростях
Все это привело к сверхконцентрации ресурсов на отдельных территориях. Это мы видим, когда начинаем анализировать бюджеты субъектов федерации. Как бы мы ни пытались изменить систему бюджетного федерализма, получается не больше 20 регионов-доноров, а все остальные реципиенты. Причем, межрегиональная дифференциация по бюджетной обеспеченности нарастает. За три последних года количество регионов доноров немного выросло (с 14 до18), зато резко упало (от 46 до 38) число относительно благополучных регионов - реципиентов с уровнем бюджетной обеспеченности свыше 50 процентов от среднероссийского уровня. Соответственно, увеличилось и количество регионов совершенно неблагополучных, с бюджетной обеспеченностью ниже 50 процентов.
Если перейти от отношений федерация - регион к отношениям регион - муниципалитет, там откроется точно такая же картина. И масштабы внутрирегионального перераспределения финансов окажутся еще больше, чем масштабы межрегионального. В этих условиях местное самоуправление становится фикцией вне зависимости от хороших или плохих намерений региональных властей - оно в большинстве муниципалитетов просто не обеспечено финансовыми ресурсами.
Неравномерное распределение источников богатства и бюджетных доходов по территории сказывается на занятости и уровне жизни. В результате воспроизводится социальное неравенство между регионами. При этом, несмотря на значительное уменьшение в 2003 г. численности населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, обобщающие показатели социального неравенства, такие как децильный коэффициент и коэффициент Джини растут, хотя и медленно. Между тем, по оценкам социологов, современные методики обследования семейных бюджетов не отражают реального положения дел в высокодоходных группах населения, и значения этих коэффициентов, особенно децильного коэффициента сильно занижаются.
Но пока существует нынешний тип экономического развития, бороться с этим неравенством можно только патерналистскими методами, изымая как можно больше ресурсов из производительных отраслей и богатых регионов и распределяя их непроизводительным отраслям и бедным регионам. Этот процесс отражается и в увеличении общей доли налоговых изъятий в ВВП и в уменьшении доли регионов в консолидированном бюджете.
Обобщенный образ современной России - это "страна развивающаяся на разных скоростях".
Особенно это видно, когда сравниваешь Москву и регионы. Москва - город, живущий по мировым стандартам, хотя мало что производящий, но обеспечивающий высокое качество услуг. Есть еще некоторое количество богатых регионов, которые имеют много ресурсов и производят значительные инвестиции в инфраструктуру (на ум сразу приходят Западная Сибирь и Татарстан), - хотя, конечно, по качеству жизни они отстают от Москвы. Следующий уровень - это Петербург, другие крупные города - региональные центры, где даже при отсутствии доходных отраслей промышленности ситуация оказывается в общем достаточно благополучной. Крупный город притягивает к себе ресурсы всего федерального округа, там низкая безработица, приличные темпы роста. Ни один из крупных российских городов не находится в системном кризисе. А вот на уровне обычных областных центров ситуация уже другая. Хотя областные центры также имеют преимущества: там сосредоточена административная власть, туда стекаются бюджетные ресурсы, там довольно высокие бюджетные расходы; даже если у такого города нет надежной промышленной базы, все равно он может существовать.
И полная беда у нас на уровне малых и средних городов. Хотя на самом деле именно тут кроется основной ресурс роста.
Естественный ресурс
Известно, что основными факторами роста являются капитал и труд. Недостаток инвестиций у нас сейчас не является ограничением для экономического развития, по уровню накоплений в ВВП (20%) мы превосходим развитые страны, а норма сбережений вообще превышает 30%, так что здесь большой резерв. А вот положение с трудовыми ресурсами действительно серьезно. Численность населения страны и численность населения в трудоспособном возрасте сокращается.
Надо сказать, что с 2001 г. демографическая ситуация в стране как раз благоприятная. Не случайно эти годы были выбраны для проведения пенсионной реформы. Дело в том, что в этот период вступает в трудоспособный возраст многочисленное поколение 80-х годов, а выходит на пенсию крайне немногочисленное поколение родившихся во время Великой Отечественной войны. После 2007 года ситуация радикально изменится. И это окажется существенным фактором, сдерживающим экономический рост.
Существенно пополнить трудовые ресурсы за счет международной миграции вряд ли удастся, так как значительная часть мобильного русскоязычного населения бывшего СССР уже так или иначе представлена на нашем рынке труда, а привлечение трудовых ресурсов из дальнего зарубежья чревато существенными социально-политическими проблемами.
Тем не менее у нас сейчас существуют в больших масштабах фактически не используемые трудовые ресурсы.
Если посмотреть, как дифференцирована наша экономика по производительности труда, будет заметно: есть сектора, создающие добавленную стоимость, - причем высокую, к которой добавляется еще и природная рента, - и есть такие, которые никакой добавленной стоимости не создают. Это неструктурированные предприятия советской эпохи, которые работают на старых технологиях по старым управленческим стандартам. Реально они живут за счет скрытых или явных субсидий, - за счет, скажем, низких цен на электроэнергию.
Это не производители добавленной стоимости, а ее "пожиратели", и люди, числящиеся и даже получающие зарплату на этих предприятиях, и есть главный ресурс экономического роста.
Барьеры
Но этот ресурс сейчас более или менее эффективно используется только в крупных городах, где предпочитают работать инвесторы. Скажем, в Тюмень за нефтью инвестор поедет. А вот поедет ли он в Урюпинск? Тут возникают фундаментальные инфраструктурные и административные барьеры. Россия - огромная страна с низкой плотностью населения. Плохие дороги, плохое железнодорожное и авиасообщение. К тому же в Урюпинске инвестору просто негде жить. Нет нормальных гостиниц, нормального общепита.
Существуют барьеры и административные. Страна наша устроена везде примерно одинаково, и чиновники одинаковые - по жадности, по тому, как они воспринимают бизнес, что хотят от бизнеса "откусить". Но если мы посмотрим с точки зрения бизнеса, то получится огромное неравенство. В крупном городе - крупный бизнес. Значит, удельные издержки преодоления чиновничьих барьеров для крупного бизнеса в принципе меньше. Среднему и мелкому бизнесу преодолеть эти барьеры гораздо сложнее.
Чем меньше город, тем больше относительное административное давление на бизнес.
Затем есть еще барьеры социокультурные. Чем больше город, тем больше рабочей силы, доступной инвестору, и тем меньше удельные затраты на ее переподготовку, потому что всегда можно найти обученных людей на предприятиях этой же отрасли. Это очень важный фактор. В небольшом городе приходится переобучать огромное количество работников. И не только потому, что у них нет технических навыков работы в новых условиях. Кроме технических навыков нужна еще культура работы, готовность работать достаточно интенсивно. Что весьма нетипично для малых и средних городов.
В этом смысле, мне кажется, успех "второй четырехлетки" в экономике будет зависеть от того, насколько экономический рост из крупных городов и процветающих регионов будет перетекать в провинцию, в средние и малые города.
Предстоит преодолеть инфраструктурную ловушку, в которой оказались малые и средние города и снизить административное давление на бизнес.
Инфраструктура роста
Что можно сделать на федеральном уровне? Честно говоря, я не думаю, что чиновника можно изменить декретами сверху. У нас все-таки большая степень автономии регионов, многое в руках местных администраций.
Возможности влияния федерального центра на провинциальный город минимальны.
Конечно, регионам и муниципалитетам необходимо обеспечить стабильные условия хозяйствования, чтобы они знали, планируя свою деятельность, какие налоги останутся в муниципалитете, какие в регионе, какие уйдут в федерацию. Иначе регион никакую политику долгосрочного сотрудничества с инвесторами строить не может. Когда определены отношения федерации с субъектами федерации и отношения региона с муниципалитетами, тогда и возникает конкурентный федерализм, то есть конкуренция регионов и муниципалитетов за привлечение инвестиций. Тогда можно рассчитывать и на изменение отношения чиновников к бизнесу.
Хотелось бы сказать еще о нескольких важных вещах. В первую очередь, о дорогах. Когда существовал дорожный фонд, дороги худо-бедно строились. Сейчас масштабы строительства уменьшились. Но ведь это важнейший фактор, без хороших дорог вообще невозможно говорить об экономическом росте в нашей стране. Поэтому поддержка дорожного хозяйства - один из самых важных приоритетов региональной политики. Причем опыт развивающихся стран показывает, что на условиях концессии можно строить не только платные, но общественные дороги.
Второе - это гражданская авиация. Сейчас, конечно, положение улучшилось, но в 2000 году по стране летали в семь раз меньше, чем в 1990-м. Больше всего в годы реформ пострадала региональная авиация. Многие местные аэропорты просто закрылись. Это совершенно несовместимо с интенсивным экономическим ростом. Региональная авиация очень важна для бизнеса, и, мне кажется, приоритетом для правительства должно быть ее восстановление. Я не уверен, что нужно дотировать авиационные тарифы, но в принципе допустимо и это. Например, в Канаде это делали для улучшения связи между западом и востоком страны. Однако прежде всего требуется обратить внимание на аэропорты, потому что высокие тарифы в значительной мере связаны с монопольным положением местных авиалиний.
Третье - связь. Очень важен интернет, обеспечение в любом городе каналов быстрой связи. Я не уверен, что тут нужны специальные меры, потому что у нас мобильная телефония развивается очень быстро. Думаю, кстати, что для нашей страны фиксированные линии не очень перспективны, телефонизация должна достигаться за счет мобильной или, лучше сказать, мобильно-стационарной связи. Если это город в Сибири, то у него должна быть космическая связь со всей страной, а внутри может быть сотовая или фиксированная линия.
С точки зрения повышения уровня жизни и инвестиционной привлекательности важна также газификация регионов, хотя ясно, что это дорогостоящее мероприятие вряд ли можно осуществить исключительно на коммерческой основе. В малых и средних городах требуется повышение общей квалификации рабочей силы, переподготовка кадров среднего возраста.
И, наконец, последнее по порядку, но не по значению - это обеспеченность финансовыми услугами. Сейчас Сбербанк закрывает ряд своих провинциальных филиалов из-за низкой рентабельности, а крупные коммерческие банки не идут в регионы по той же причине. В то же время без развитой сети филиалов банков в провинции никакой серьезный бизнес там невозможен. Поэтому мне кажется, что нужна специальная программа развития банковского обслуживания в регионах, ориентированная в первую очередь на снижение издержек ведения банковского бизнеса как технических, так и административных.
Сергей Васильев
Газета.Ru
25.05.2004
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/friends.cgi?news=00000001063
