Рецензия Александра Архангельского на книгу `Книгочей`Назад
Рецензия Александра Архангельского на книгу `Книгочей`
Чтение как вектор пути
Сказанное о книге Бориса Дубина можно, с известными поправками, повторить применительно к книге известного российского экономиста и мыслителя Владислава Иноземцева. С той лишь разницей, что ее-то как раз политику полезно прочитать непосредственно, а не узнать в отголосках интеллектуальных дискуссий по ее поводу. Во-первых, потому что она сама организована как мощный отголосок - американских, европейских, российских исследований в области философии, экономики, социологии, политологии; это сборник рецензий, которые на протяжении ряда лет публиковались в журнале "Свободная мысль", возглавляемом Владиславом Иноземцевым. Во-вторых, потому что в центре внимания автора не общекультурные, а именно политические проблемы, пускай и взятые в теоретическом аспекте, но имеющие самое непосредственное отношение к политической практике.
Так вот. Легко схлестнуться с оппонентом, который знает о предмете даже меньше, чем ты. Еще легче обличать врага, который про тебя никогда не слышал и которого ты не изучал. Трудно иметь дело с реальным противником. И с реальным союзником - тоже нелегко. Потому что реальный противник сложнее, чем хотелось бы: в чем-то он жестче, чем можно себе вообразить, а в чем-то мягче, чем хотелось бы для нанесения шквального удара. И реальный союзник - в чем-то полноценный друг, а в чем-то, может статься, и неподдельный недруг. Плоские решения приходится заменять объемными, одноходовки - многоходовыми комбинациями, отказывать себе в праве на хлесткость и безответственность.
Взять хотя бы любимого врага патриотически настроенных (вне зависимости от того, либералы они, или коммунисты, или "родинцы") российских политиков, Збигнева Бжезинского. Так приятно лишний раз обличить его в русофобии, в проповеди американского гегемонизма, обозвать ястребом и сторонником имперской политики нынешних США... Тем более что особой любви к России этот старый политический мыслитель и практик и впрямь не испытывает; толика злорадства в его жестких оценках нынешней российской реальности присутствует; американское доминирование он считает условием успешного развития современного мира. Но! Есть существенное отличие между обозначенной схемой и действительным содержанием последних книг Бжезинского. Он как раз чем дальше, тем раздраженней отзывается о военно-имперском гегемонизме США и говорит о роковых опасностях пути, по которому идет нынешняя Америка; гегемонизму постмодернистской империи он противопоставляет идею мирового ненасильственного лидерства, основанного на успехах экономики, привлекательности культуры, универсализме ценностей. Может статься, приятней от этого холодновато-высокомерная мысль Бжезинского не становится, но совершенно точно, что спорить с ним, понимая истинный ход его рассуждений, куда сложней, нежели обличать, ориентируясь на общие карикатурные представления о нем.
Пример Бжезинского - лишь один из множества. Один из признаков нарастающего провинциализма российской элиты, интеллектуальной и политической, заключается в том, что современные историко-философские, экономические, политические теории им в большинстве просто неизвестны. Иноземцев констатирует, что всего лишь 10 процентов ключевых интеллектуальных бестселлеров Европы и Америки доходят до нынешнего отечественного "потребителя". И пытается, насколько это в его силах, поправить положение, трудолюбиво рецензируя главные новинки. От Фукуямы до Хантингтона, от Фарида Закария до Натана Щаранского.
Он недаром отсылает читателя к примеру Андерсена, который был не только великим сказочником, но и великим путешественником, причем смыслом и целью андерсеновских путешествий всегда были встречи с великими современниками. В этом смысле Владислав Иноземцев - путешественник по своим великим современникам, о которых соотечественники слышали, но которых по существу не знают. Его рецензии в теперешнем контексте российской политики играют примерно ту же роль, какую при поздней советской власти играли передачи Юрия Сенкевича "Клуб кинопутешествий": не имея возможности попасть за границу, зрители смотрели на мир глазами Сенкевича и постепенно приучались к мысли, что помимо американской военщины есть еще и красивая страна Америка, что помимо ужасного НАТО есть и средневековая европейская архитектура; картина мира постепенно смягчалась. Вот и адресат "Книгочея", узнавая в пересказе, который сдобрен качественным анализом, о происходящем в верхнем слое интеллектуальной атмосферы, постепенно отучается говорить о глобализме вообще и демократии в целом, об экономике в общем и о постиндустриализме приблизительно. Он, адресат книги, начинает понимать, как, в каких категориях размышляют о невыдуманных проблемах реального глобализма самые серьезные теоретики и практики; как разрешается внутренний конфликт между либеральной идеологией и демократической практикой; как переживают вызовы, брошенные Америке событиями 11 сентября, скептики и оптимисты... Словом, становясь книгочеем, он лишается права быть невежей.
Между прочим, в политике невежей быть куда проще. За примерами далеко ходить не надо. Только последствия для страны и общества могут оказаться катастрофическими.
Александр Архангельский
"Известия" - специально для "Общей тетради"
2005 год
http://www.inozemtsev.net/news/printitem.php3?m=vert&id=618
