Владислав Иноземцев. Косово и `непризнанные государства`: будущее за сотрудничеством ЕС и РоссииНазад
Владислав Иноземцев. Косово и `непризнанные государства`: будущее за сотрудничеством ЕС и России
В последние недели вопрос о будущем Косово не просто стал "горячей темой" для журналистов и экспертов, но превратился в центральную тему европейской, а быть может, и мировой политики. Почему проблема небольшого края оказалась столь принципиальной? Ответ прост: в случае отделения Косово от Сербии в Европе появится прецедент пересмотра границ, сложившихся после Второй мировой войны. "Но карта континента и так перекроена до неузнаваемости!" - скажет любой читатель. И ошибется. При распаде СССР и разделении Чехословакии границы были проведены в точности по линиям внутренних границ между субъектами советской и чехословацкой федераций. В ходе объединения Германии были соблюдены и дух, и буква четырехсторонних соглашений, существовавших с июня 1945 года. Даже в процессе распада Югославии - вплоть до отделения Черногории - независимость обретали страны, которые были субъектами югославской федерации. Ни разу то или иное административное образование, не являвшееся субъектом федеративных государств, существовавших в Европе по состоянию на 1989 год, не получало официально признанного суверенитета.
Сегодня можно, пусть и с натяжкой, рассматривать Косово как фактически самостоятельное от Сербии государство. Белград не контролирует ситуацию в крае. Но вряд ли в мире существовала бы даже иллюзия порядка, если бы все существующее де-факто автоматически признавалось легитимным. Наряду с Косово в Европе и соседних с ней регионах есть, как минимум, пять государств (Турецкая Республика Северного Кипра, Приднестровская Молдавская Республика, Нагорный Карабах, Северная Осетия и Абхазия), независимых де-факто. Де-юре все они, как и Косово, не существуют - на их территории распространяется суверенитет Кипра, Молдавии, Азербайджана и Грузии. Хотя в истории появления и способе существования каждого из этих образований есть свои неповторимые особенности, не признать косовский случай прецедентным было бы крайне трудно, если вообще возможно. И тут возникает вопрос, на который сегодня нет ответа. Но его нет потому, что политики (причем и в Европе, и в России, да и в других частях мира) опасаются четко сформулировать свою позицию.
Вопрос может быть сформулирован так: нужно ли цивилизованному миру большее число независимых государств? В условиях всеобщей вражды и неопределенности, разгула терроризма и умножения числа "суверенных государств", власти которых в лучшем случае контролируют только столицу, ответ на этот вопрос может, на наш взгляд, быть только один: нет, не нужно. Нужно другое: необходимо сотрудничать и взаимодействовать с теми странами, какие уже существуют на карте мира - и делать из них современные государства, построенные по принципу гражданства, а не наци&-ональности; страны, не опирающиеся на мифологизированную историю, а черпаю&-щие свои силы из потребностей сегодняшнего дня. Следует преодолеть низменные чувства вражды и недоверия, как сформировавшиеся за долгие годы (как у европей&-цев в отношении Сербии), так и появившиеся относительно недавно (как у России в отношении Грузии). Необходимо понять, что величие европейских держав состоит не в том, чтобы в качестве статистов фиксировать появление новых "государств", у власти в которых стоят ветераны полубандитских "освободительных войн", а в том, чтобы урегулировать конфликты на территории соседей и возвращать страны типа Кипра и Молдовы, Грузии и Сербии в цивилизованную семью европейских народов.
Случайно или нет, но все территории с неопределен&-ным статусом находятся вблизи границ Европейского Союза и России. Северный Кипр непосредственно граничит с членом ЕС Кипром, а Южная Осетия и Абхазия - с Российской Федерацией. Нагор&-ный Карабах стал яблоком раздора между Азербайджаном и Арменией - основным российиским союзником в Закавказье. Приднестровье - это регион Молдовы, исторически и экономически тесно связанной с только что вступившей в ЕС Румынией. Дестабилизация в этих регионах нанесет серьезный ущерб интересам обоих мощных и не прибавит возможностей ни одному из них. Провоцирование друг друга будет, безо всякого сомнения, "игрой с нулевой суммой". При этом внешние силы - США или ООН - напрямую не имеют долгосрочных интересов в этих "горячих точках", и их позиция может быть задана соображениями сиюминутной политической выгоды. Все это говорит в пользу того, что в интересах России и ЕС начать диалог по данной проблеме и постараться решить ее на общей основе - с целью установления мира в соответствующих регионах и возрождения исчезающего ныне доверия друг к другу.
Что представляется сегодня особенно необходимым? Нужно определить четкий статус этих территорий, "идентичность" их жителей и их правовое положение, а также отложить "окончательное" решение вопроса о государственности на 20-30 лет, т.е. до тех пор, пока не станут окончательно понятны взаимоотношения самих России и Европейского Союза, а, кроме того, масштаб и границы их политического влияния.
Какими могли бы стать эти общие основания? Во-первых, все европейские государства как когда-то в Хельсинки должны подтвердить нерушимость ныне существующих границ и отказаться от признания "суверенитет" всех территорий с неопреде&-лен&-ным статусом. Во-вторых, они должны заявить, что не считают возможным восстановление суверенитета метрополий над "не&-признанными" государствами с помощью военной силы. В-третьих, они должны признать права жителей указанных территорий на собственную идентичность, экономическое развитие и свободу пере&-движения; с этой целью для них могли бы быть введены специальные удостоверения личности единого образца, что лишило бы их необходимости противоправным образом добиваться гражданства России, Румынии, Турции и других стран. В столи&-цах не&-признанных государств Россия и страны ЕС открыли бы официальные консульские миссии и торговые представительства. В-четвертых, Россия и ЕС могли бы создать объединенные миротворческие силы, от&-ветственные за порядок в указанных регионах; учитывая, что полити&-ческие симпании сторон зачастую противоположны, можно было бы надеяться на то, что такие миротворцы не заняли бы позицию ни правительства метрополий, ни сепаратистов. Обеспечив два-три десятиле&-тия мира, можно было бы начать выработку плана окончательного урегулирования.
Выдвигая такое предложение, мы менее всего верим в то, что оно может быть принято. Несмотря на то, что мы живем в XXI столетии, геополитические представления политиков в Москве и Вашингтоне определяются реалиями в лучшем случае кануна Первой мировой войны. Однако Европейский Союз представляет собой качественно новую политическую структуру, которая могла бы предложить миру оригинальный и эффективный метод решения конфликтов вблизи собственных границ. Если бы в Брюсселе нашлись сегодня политики масштаба Моннэ и Спинелли, Европа в новом столетии стала куда более безопасной, мирной и демократической, чем сейчас.
Русская мысль, No 7 (4638)
1 марта 2007
http://www.inozemtsev.net/news/printitem.php3?m=vert&id=770
