Всемирный поиск мнимых угроз порождает угрозы вполне реальные
Во все времена сильные мира сего охотно ввязывались в борьбу с явлениями, суть которых была не вполне им понятна. Порождаемые этими явлениями опасности - не слишком очевидными, а цель самой борьбы - недостижимой, словно линия горизонта.
Чаще всего это происходит в те периоды истории, когда сложившиеся политические конфигурации оказываются нестабильными. Именно такой период начался в 1990-1991 годах, когда завершилась холодная война и с политической карты мира исчез Советский Союз.
Разумеется, противник, способный консолидировать бывших соперников, ставших друзьями, был необходим как воздух. Сначала показалось, что для этого можно побороться за "демократизацию" мира. И число демократических государств, в 1975 году не превышавшее (по словам Хантингтона) тридцати, достигло (по несколько усовершенствованным подсчетам) 122-х в 1996-м. В наши дни такие оценки вызывают разве что улыбку. По весьма оптимистичным данным журнала The Economist, "вполне демократичными" можно считать всего 28 стран, а "несовершенными демократиями" - еще 54. В Латинской Америке, на самом бунтарском из континентов, в преимуществах демократической формы правления убеждены не более 35% населения. В наиболее активно "демократизируемых" Афганистане и Ираке - единицы. Кампания выдохлась и понемногу стала забываться.
В середине 1990-х нашлась новая угроза. Благополучные страны Севера обнаружили в мире нетерпимую бедность. На семи из десяти последних встреч "большой семерки (восьмерки)" эта тема была чуть ли не главной в повестке дня. Результаты известны: если в 1970-е объемы помощи странам Африки не превышали 6-8% совокупного валового продукта стран Черного континента (а рост ВВП на душу населения там составлял 2% в год), то в 1990-е на помощь пришлось 16-18% среднеафриканского ВВП, а ВВП на душу населения снижался в среднем на 0,5% в год. С 1990 по 2003 год помощь "четвертому миру" выросла с 37 до 61 млрд. долл. в год. Но теперь все хорошо знают, что для решения самых насущных его проблем требуется не менее 100 млрд. долл. ежегодно.
Но самая большая удача улыбнулась борцам с фантомами 11 сентября 2001 года. Трагедия в Нью-Йорке и Вашингтоне произошла так вовремя, что можно понять тех, кто стал искать за ней следы заговора в недрах самих американских спецслужб. Никогда прежде силовые структуры в самых разных странах мира не получали столько полномочий и денег на борьбу с "невидимым врагом". Однако эффект этой борьбы столь же ничтожен, как и в других упомянутых случаях. В 1998 году в мире было совершено 274 теракта, в 2000-м - уже 426, в 2002-м, когда "война с террором" принесла первые результаты, их число снизилось до 198. Зато в 2004-м достигло 650, а по итогам 2006-го - превысило 1000. Доклад о борьбе с терроризмом - любимое детище американского Госдепа - вообще перестали публиковать с 2004 года, так как слишком уж неочевидными выглядели "успехи".
Зачем затевает Запад реализацию заведомо провальных проектов? Неужели он не в состоянии осмыслить свою идентичность в позитивном, а не в негативном ключе? Почему политики ждут благодарности от африканцев? Неужели они действительно верят, что "разрулят" споры суннитов и шиитов в Ираке? С какой стати надеются на лояльность нового лидера Чечни? Проекты, запущенные к настоящему времени для создания впечатления об "исторической миссии" Запада, обретают самостоятельную жизнь, и это становится самой опасной угрозой. Так не позволить ли "неразвивающимся" странам идти по пути, который они выбрали себе сами? Фанатикам - молиться богам, которых они почитают? А граждан "нормальных" стран - освободить от чрезмерного влияния спецпропагандистов и политтехнологов, чтобы они сами попытались осознать стоящие перед ними задачи?
23 марта 2007 г.
НГ
http://www.inozemtsev.net/news/printitem.php3?m=vert&id=781
