Вот и прошел Покров день, исстари завершавший самый трудный период крестьянской страды. Нынче этот великий христианский праздник совпал с Днем работника сельского хозяйства. К этому времени нашим сибирским земледельцам удалось в основном завершить осенние полевые работы, получить неплохой, а кое-где даже очень хороший урожай. За что им низкий поклон.
Поля будут отдыхать под снегом. Но у крестьянина в голове тревожные думы о предстоящей весне. Где взять удобрения, семена, запчасти, во что это обойдется? Не придется ли опять по сусекамс метелкой, а потом посчитать доход-расход - и все по нулям. Из городских окон деревня не видна. Потому и невдомек многим красноярцам, о каком там упадке села говорят сердитые депутаты. Городского жителя мало волнует, откуда везут к нам колбасу, главное, что теперь она есть на витрине всегда. Молочных продуктов разных - хоть залейся. И мяса на базаре столько не было при советской власти! А послушаешь "ИКС" - и поверишь, что до счастья осталось совсем уж немного. Всего лишь один поворот.
Чтобы понять, что не все так ладно на селе, как рапортуют чиновники, почувствовать настроение крестьян, не надо углубляться в экономические расчеты - для первых впечатлений достаточно проехать полторы сотни километров от Красноярска в любом направлении - на юг, на запад, на восток. И посмотреть по сторонам. О каких краевых достижениях говорят наши главные "спецы" по селу, собирая журналистов края на ужурской земле? О тех, что видны в хозяйствах Исаева, Толстикова, Цуканова? Я и сам не скрывал восхищения, бывая у них. Могу назвать еще пяток - если не таких, то почти таких же! И что дальше?
Что, рамками этих предприятий очерчено сельское хозяйство края, все его проблемы? Конечно, нет! А хозяйства эти - исключение, которое лишь оттеняет общую нерадостную картину. Чем дольше будет длиться сон, тем тяжелее станет пробуждение. Вникать в сельские дела придется - рано или поздно. О проблемах "постперестроечного" села я и хочу сегодня еще раз поразмышлять с позиций руководителя представительной власти края да и с позиций крестьянина - по корням своим.
Начну с простого. Как выглядит наша сельскохозяйственная отрасль в динамике и в сравнении с соседями из других областей? Цифры - упрямая вещь. Порой и неприятная. Нам, к сожалению, они оснований для оптимизма не дают. Сегодня уже во многих областях России рост сельскохозяйственного производства приближается к промышленному и становится локомотивом развития экономики.
Мы в своих рапортах упираем на показатели урожайности, которые действительно выглядят неплохо. При этом скромно умалчиваем, что вырастить хороший урожай на одном гектаре легче, чем на десяти. Между тем посевные площади за последние пять лет у нас сократились на 21 процент. Поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на 25 процентов. Мяса и молока - на 23 процента и 20 процентов соответственно. По производству мяса на душу населения - мы на 10-м месте из 13 регионов Сибири. Продукты питания у нас едва ли не самые дорогие. Например, цена продовольственного набора из 25 основных продуктов питания в Красноярске в 2000 году была в средней на 20 процентов выше, чем даже в соседней Кемеровской области, которая, как известно, аграрной никогда не была. Цена на хлеб у нас самая высокая среди шести соседних областных центров Сибири. Некоторые сорта дороже почти на сорок процентов!
Прилавки магазинов не пустуют. Но чьей продукцией они заполнены? Новосибирской, алтайской, томской, иркутской и лишь отчасти красноярской. Продовольствием теперь нас уже обеспечивают соседи. Наглядный пример того, как срабатывают законы рынка: цены в крае высокие - выгодно торговать даже с учетом расходов по доставке. Соседи оказались проворнее.
Рынок продовольствия в АПК - основа потребительского рынка вообще. И провалы в краевой аграрной политике четко отражаются на рынке - при повышенных розничных ценах и оборот розничной торговли в крае с 1995 года постоянно сокращается. По его объему на душу населения мы опустились уже с 3-го на 6-е место. Чем это может обернуться для нас? Если спад в промышленности тормозит развитие экономики, ведет к снижению роста валового внутреннего продукта, сокращению налогооблагаемой базы, то развал сельского хозяйства влечет катастрофические социальные последствия - это разрушение жизненного уклада не только 100 тысяч человек, занятых в этой сфере, но и трети населения края, живущей на селе.
Сегодня лишь 18 процентов предприятий сельскохозяйственного производства самоокупаемы, 17 процентов могли бы сносно работать при определенных финансовых вливаниях, а остальные 65 процентов фактически банкроты. Разрушенную и разоренную, но перспективную отрасль вместе с работающими в ней легко скупить по дешевке любому толстосуму. Никто не может дать гарантий, что потенциально рентабельная отрасль не окажется в руках пришлых дельцов, не уйдет, как металлургия, как энергетика, на сторону, не станет, например, сырьевой базой перерабатывающих предприятий соседних областей, находясь уже в их структуре. Дело к этому идет.
К таким результатам край пришел не сразу, не вдруг. Справедливости ради надо сказать, что и прежняя администрация селян особым вниманием не баловала - было принято считать, что основу нашей экономики составляют индустриальные гиганты (цветной металлургии, угольной промышленности), которыми и надо заниматься в первую очередь. Говорить о каком-либо стратегическом и продуманном руководстве аграрной отраслью со стороны администрации нынешней не приходится вообще. Руководители крупных акционерных обществ публично выражают благодарность исполнительной власти за то, что она не вмешивается в экономику села.
На деле получается, что мы не идем каким-то "путем" - мы катимся в неведомое, подобно кусту пересохшей полыни. Важнейшие составляющие "пути" в экономике - это концепция, программа и соответствующая финансовая поддержка. Когда говорят по телевидению и пишут в газетах о том, что посевная или уборочная идет нормально, что в конкретном хозяйстве получены такие-то положительные результаты - из этого программу не сложишь. Здесь много зависит от погоды в период вегетации и от руководителя хозяйства. А в большинстве случаев нам за планомерную работу выдают простую констатацию фактов. О положительных примерах плановой работы в Белгородской, Орловской и других областях знают все в крае: чиновники, депутаты, сами сельчане. Какова же позиция наших "агроспецов"?
Нельзя, мол, переносить опыт западных областей в Сибирь - тут и климат не тот, и земли не те. Все это так. Но ведь, по большому счету, речь идет о другом - о принципиально новом подходе к решению проблем села, о наиболее эффективных формах организации сельскохозяйственного производства применительно к новым экономическим, а не климатическим условиям. Что касается климата, земель, выбора технологий в растениеводстве и животноводстве - ученые и специалисты на местах разберутся. Мы располагаем таким мощным научным потенциалом и системой подготовки кадров, что другие регионы позавидуют.
В конце концов, не нравится вам опыт Орловщины, предложите и обоснуйте свой план. Где он? В брошюре "Концепция социально-экономического развития Красноярского края на период до 2010 года" (которая, кстати, так и осталась неким наброском, недоработанным проектом) читаем: "Концептуальной идеей выступает идеология возрождения, а не выживания АПК края". Сильно сказано. Что дальше?
Подготовленная администрацией края программа реформирования села была принята Законодательным Собранием по простой причине - чтобы хоть с чего-то начать. Программа эта мало учитывает реальные условия, расплывчата, невыполнима по многим причинам. Но я уверен, что есть необходимый кадровый потенциал в главном управлении социально-экономического развития села, есть специалисты, способные этот документ принципиально переработать. В концепции развития сельского хозяйства края главными, на мой взгляд, должны стать следующие направления:
Первое - нормативное. Надо наконец разработать и предложить систему плановых и прогнозных макроэкономических показателей, на основе которых сможет осуществляться движение в выбранном направлении, контролироваться эффективность выполнения программ, в том числе и расходование средств краевого бюджета.
Отдельно следует определить меры по сокращению диспаритета цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию (услуги) и восстановлению межотраслевого баланса. Это направление предполагает также применение соответствующих нормативных актов федерального уровня, в том числе по реформе земельных отношений, налогов и организационно-правовых норм хозяйствования. Они должны обеспечить необходимые правовые возможности для того, чтобы крестьянские хозяйства становились прибыльными предприятиями. На основе федерального законодательства следует систематизировать и совершенствовать краевую законодательную базу, начать разработку первоочередных целевых программ поддержки производства с четким определением реальных и надежных источников финансирования.
Второе - производственное. Мы должны определить механизмы поддержки структурных преобразований в АПК края на программной основе, создать новую систему взаимоотношений между производителями, переработчиками и продавцами продукции. Эта система будет выстраиваться на их реальной кооперации по вертикали и горизонтали. В рамках этих программ нужно создавать механизмы защиты краевых товаропроизводителей и решать вопросы материального обеспечения продовольственной безопасности края.
Третье - технологическое. Здесь можно было бы наметить меры по восстановлению научно-технического потенциала отрасли - программы восстановления плодородия, семеноводческого и племенного дела, создание многопрофильных кооперативов или систем МТС, привлечение инвестиций и т. п.
Четвертое - социальное. Этот блок содержит основные направления, механизмы и формы обеспечения социальных программ на селе. Цель - коренное улучшение условий проживания людей, привлечение в село трудовых ресурсов, молодых квалифицированных специалистов.
И для реализации программных мероприятий, и для оперативного решения проблем села необходимо серьезно наращивать его бюджетную поддержку. В конце концов, мы уже сталкивались в стране с подобной ситуацией: в 20-30-е годы сельское хозяйство было источником накопления средств для масштабной индустриализации. Затем, после ее завершения, была оказана мощная техническая поддержка новым коллективным хозяйствам. Сейчас в основе с трудом поднимающейся национальной экономики, как и в советские времена, лежит перераспределение сырьевой ренты. Но что достается селу?
На заре перестройки, как и периода индустриализации средства для развития промышленности находили у сельчан, ведь за ее годы цены на сельскохозяйственную и промышленную продукцию разошлись не на проценты, а в разы (!) в пользу последней. Может, уже пора возвращать средства селу хотя бы через бюджет? Ведь брать там уже нечего. Обратимся к цифрам финансовой поддержки в текущем году.
Утверждается, что нынче на сельское хозяйство будет израсходовано 11,9 процента доходной части бюджета. Но не надо забывать, что в эту сумму включены и все кредиты, которые придется возвращать с процентами. При среднеотраслевой рентабельности в 4 процента говорить о кредитовании как о форме поддержки, а тем более стимуле развития села не следовало бы. С другой стороны, все знают, например, что богатые хозяйства товарными кредитами краевой администрации вообще не пользуются. Тогда возникает вопрос: а не отказаться ли от такого механизма, как кредитование? Тем более что все усилия бюджета не выливаются даже в поддержание цены хлеба на среднерегиональном уровне.
Безвозвратных же ассигнований (но опять же не только в форме капитальных вложений) на отрасль предусмотрено всего 700 миллионов рублей, и занимают они в краевой казне даже меньше пяти процентов. А если учесть, что бюджет пока исполняется на 70 процентов, то едва ли крестьяне получат от обещанной суммы хотя бы одну треть... В то же время существенно увеличиваются расходы, например, на спортивные и культурные мероприятия. Обеспечит ли это экономическую стабильность региона - большой вопрос...
И это не случайность, а закономерность нынешнего пути "развития", когда приоритеты определяются не исходя из интересов экономики края, а с учетом требований "политического момента". В итоге круг замыкается: нет поддержки - нет бюджета и т. д. Концепцию формирования бюджета необходимо пересматривать таким образом, чтобы там были обозначены обязательные нормативы расходов на сельское хозяйство, а возможно, и доходные целевые статьи. Требуется законодательно закрепить долю отрасли (до 50%) при расходовании профицита бюджета. Ведь он был у нас в прошлом году!
Эти средства должны были пойти в основном на восстановление крупного индустриального товарного производства или кооперацию личных хозяйств в зависимости от сложившейся в разных районах ситуации. Но эффективным все это будет лишь в случае выработки механизмов расходования этих средств. Таких механизмов мы до сих пор не имеем. Поэтому писать в бюджете можно одно, а результат будет совсем другой. Большие резервы есть и в перераспределении в пользу краевых производителей продовольствия средств текущего бюджета. Для этого мы обязаны отстроить систему государственной закупки сельскохозяйственной продукции на основе закона края об оптовом продовольственном рынке.
Начало есть - Законодательное Собрание уже приняло Закон о краевом государственном заказе. Объем потребления продовольствия учреждениями бюджетной сферы края составляет несколько сотен миллионов рублей. Это серьезная добавка к прямым бюджетным ассигнованиям. Краевой государственный заказ и фонды могли бы стать основой системы краевого протекционизма (поддержки местных товаропроизводителей), с одной стороны, и продовольственной безопасности - с другой. Кто пустит крестьянина на рынок? Вопрос этот по нынешним временам центральный. Без помощи власти здесь тоже не обойтись. Известно, что сферы влияния на нашем рынке продовольствия уже практически определены. Посмотрите на мощный напор Иркутской области в масложировой и птицеводческой отраслях. А ведь она всегда была аутсайдером продовольственного рынка. Оптовые поставщики соседних областей (Томской, Новосибирской, Омской, Иркутской) не только завалили край продукцией собственных регионов, но и взяли под контроль закупки в крае сырья, поставки импортного продовольствия. Поэтому гарантированным государственным заказом политика защиты краевых товаропроизводителей не должна исчерпываться.
Но в любом случае она нуждается в законодательной базе и подкреплении бюджетными средствами. Важно наладить не только продажу местной продукции, но и организовать авансовую систему ее денежной оплаты, в том числе на основе широко используемых уже в России форвардных и фьючерских контрактов. Тогда в сельском хозяйстве наконец появится оборотный капитал. Имея какие-то средства, крестьянам уже не надо будет вырезать скот на продажу для покупки ГСМ. У них будут деньги на приобретение топлива, техники. Отпадет необходимость ввязываться в грабительские кредитные схемы. Чтобы денежное авансирование было эффективным, следует сформировать систему гарантированных хозяйственных договоров между производителями, перерабатывающими и оптовыми торговыми предприятиями. Сегодняшняя разобщенная система уже привела к тому, что красноярское зерно скупается, отправляется в Кемерово, там размалывается, а мука продается обратно в край. Были случаи перепродажи ГСМ из краевого товарного кредита. Куда это годится?
Восстановлению рынка аграрной отрасли края должно способствовать создание технологических объединений, так называемых сельскохозяйственных холдингов, которые соберут в единые цепочки и производителей, и переработчиков, и продавцов. Ведь переработчики, а особенно оптовики, уже давно и надежно "в рынке", рентабельность их работы вполне допускает расширенное воспроизводство, а значит, и помощь своим партнерам по технологической цепочке - товаропроизводителям села. И тогда избыточные накопления "верхних переделов" будут тратиться не только на иномарки и офисы, но и на развитие собственной уже сырьевой базы.
Таким холдингам можно передать в доверительное управление находящиеся в краевой собственности пакеты акций простаивающих элеваторов, мукомольных предприятий, оптовых баз. Посредники, в несметном количестве жирующие на всех стадиях производства, переработки и продажи сельхозпродукции, исчезнут как класс. В процессе восстановления прямых связей будет происходить вытеснение спекулянтов, которые сейчас скупают сырье, а затем втридорога продают перерабатывающим предприятиям или поставляют по "давальческой" схеме, наживаясь на этом дважды.
Как показал опыт Орловской области, достаточно создать четыре-пять таких холдингов, чтобы сформировались приемлемые закупочные и отпускные цены, и таким образом влиять на рыночную ситуацию. А пока что цены на тот же хлеб у нас определяют, по сути, два предприятия - АО "Назаровское" и АО "Красноярский хлеб". Здесь недалеко и до монополизма, главного врага потребителя. Считаю, что, начиная работу по восстановлению технологических связей в зерновом хозяйстве края, уместно вспомнить богатый опыт работы объединения "Красноярскхлебопродукт", решавшего вопросы сезонного кредитования и технологического объединения достаточно эффективно.
Продовольственный рынок России выходит из отраслевого кризиса именно с помощью технологических объединений. Количество холдингов на юге, в центральной части России растет с астрономической для нас скоростью: только с начала года в одном из районов Воронежской области из 30 хозяйств 17 вошли в холдинги. Из полутора миллионов гектаров пашни Белгородской области уже 950 тысяч составляют сырьевую базу технологических объединений. И как результат, в этом году там нет проблем с горючим, удобрений и средств защиты внесено в 5-10 раз больше, чем обычно. Купили комбайны для уборки.
Урожайность выросла с 20 до 30 центнеров с гектара. Сэкономили бюджетные деньги на социальные программы.
Продовольственные рыночные ниши даже в европейской части России окончательно еще не заняты, а для успешного вхождения в рынок производителю не нужны миллионы долларов, как в той же металлургии. А вот доли сельского хозяйства и промышленности во внутреннем валовом продукте (ВВП) региона при должном подходе могут стать соизмеримыми.
Продовольственный рынок в стране будет формироваться еще два-три года. И наша задача сейчас - помочь аграрникам края войти в него с наименьшими трудностями. Потом может быть уже и трудно, и поздно.
А для начала нужно просто быстрее восстанавливать систему колхозных рынков и воскресных ярмарок в городах края. Ведь специалисты считают, что до двадцати процентов продукции сельского хозяйства может реализовываться на рынке методом прямых продаж. Это, кстати, самый дешевый и качественный для нас, горожан, метод. Неужели власть с ее советами безопасности, милициями, полициями и инспекциями не может поставить дело так, чтобы селянин, если ему надо, смог встать за прилавок и продать без перекупщиков и рэкетиров то, что вырастил у себя на подворье? Конечно, может. Не хватает одного - желания.
В первую очередь преобразования должны коснуться зернового направления в аграрном секторе. Мало объявлять о товарных кредитах на посевную и уборочную кампании, которые сейчас хоть и в частичном объеме, но поставляются. Нужно следить и за выполнением бюджетных обязательств, и за дальнейшей судьбой убранного хлеба, и за ценой на муку и хлеб. Сегодня в крае не осталось ни одного рентабельного хлебоприемного пункта. Ни для кого не секрет, что каждую осень все зерно, предназначенное для наполнения краевого зернового фонда, скапливается в Канске и Ачинске. Но предприятия этих городов просто не способны в короткий срок его переработать и сохранить с нужным качеством.
А это значит, что продовольственная безопасность края в полной мере не обеспечивается. Да и объем зернового фонда падает год от года. При этом на его пополнение ежегодно тратятся десятки миллионов рублей! Почему это происходит? Зерновой фонд - дело, по идее, выгодное. Однако в последние годы он не обеспечивает прибыль производителям зерна, не служит обеспечению продовольственной безопасности края, а работает, скорее всего, как канал раздачи и растаскивания бюджетных денег. Эта система оказалась выгодной лишь для определенной части чиновников.
По сути, в организации работы фонда с момента его создания в начале 90-х годов ничего не изменилось. Фонд уже давно пора реформировать таким образом, чтобы он не был складом зерна, распродаваемого по весне кому придется (в счет, кстати, тех же бюджетных дотаций на бумаге), а стал предприятием с оборотом и соответственно прибылью. И самый важный вопрос - используется ли зерно и мука зернового фонда для хлебопечения в крае? А если используется, то в какой части? Похоже, что здесь хвастаться нечем.
Улучшить работу фонда можно, используя уже имеющееся законодательство о льготном кредитовании, закрепив, например, условия биржевой продажи зерна или муки, добиваться гарантий закупки зерна местными мукомольными и хлебопекарными предприятиями. Нужно четко определить размер его продовольственной и фуражной частей, на плановой основе отладить поставки фуражного зерна из фонда для птицефабрик края. Оно может быть и сырьем для производства спирта. Поэтому логично было бы организовать кооперацию фонда с ликероводочными заводами еще тогда, когда в их советах директоров были представители края. Рентабельная работа фонда позволит создать дополнительные источники для финансовой поддержки АПК.
Этим же путем, вероятно, может идти развитие мясомолочного комплекса края, эффективность которого за последние годы значительно снизилась. Производство мяса упало в этом году до 103 тысяч тонн (против 142 в кризисном 1996 году), молока - до 728 тысяч тонн (5 лет назад было произведено 957 тысяч тонн). Здесь можно использовать, например, такую схему: авансирование сезонных закупок молока под условие поставок цельномолочной и кисломолочной продукции для бюджетных учреждений края. Каждый год учреждениям социальной сферы требуется молочных продуктов, масла, сыра, сухого молока на сумму до 40 миллионов рублей.
При авансовых закупках, выделении дотаций важно учитывать механизмы ценообразования: отрегулировать отпускные цены молокозаводов, ограничить для дотационных товаров торговые надбавки в розничной сети. Иначе бюджетные деньги уйдут в торговую надбавку, а рынок сбыта краевой продукции останется прежним. До сих пор толком не решен вопрос, кого дотировать: производителей продукции или перерабатывающие предприятия. И как дотировать. Но и в том, и в другом случае снижение отпускной цены увеличит выгоду торговли.
Вот здесь и нужно думать. Нужна целевая программа, которая определит механизм эффективности дотаций, например через формирование технологических объединений. Кстати, механизм снижения отпускных и оптовых цен лежит в основе расширения рынка сбыта за пределы края. А увеличение сбыта даст увеличение налоговых поступлений в бюджет. Это и есть бюджетная эффективность дотаций. Но для многих чиновников это уже экономические дебри. Поэтому, кроме как о сумме дотаций в виде строки в бюджете, вопрос обычно не ставится. А уже пора бы.
Поддержка производства ничего не решит без создания достойных условий жизни и привлечения активных, квалифицированных людей. Я вообще считаю, что эффективнее всего было бы начинать поддержку убыточных хозяйств с подбора для них достойных руководителей (может быть, вспомнить опыт двадцатипятитысячников), строительства жилья для молодых специалистов, выделения для них за государственный счет надбавки к зарплате. В любом случае вопрос поддержки производства должен рассматриваться комплексно, как поддержка села вообще.
Естественно, в таких условиях можно будет говорить о направлении бюджетных ассигнований на осуществление социальных программ: строительство жилья, объектов социальной сферы, компенсация транспортных расходов для поставок товаров в отдаленные малые деревни и других. Вполне реальным видится решение кадрового вопроса через выделение дополнительных бюджетных стипендий для молодых специалистов, готовых поехать в деревню. В хозяйствах появятся заинтересованные в перспективе агрономы, животноводы, механизаторы. Мы знаем, что в село на приемлемых условиях с удовольствием отправятся пенсионеры с военным или "горячим" стажем, мигранты из других регионов. Очень важно сделать такие переезды более привлекательными.
По поводу моих выступлений о проблемах села уже не раз проходились доброжелатели - тоже, мол, нашелся "специалист-аграрник". Буду только рад, если те, кто непосредственно отвечает за положение дел в аграрном секторе, причисляет себя к специалистам хотя бы по должности, найдут наконец время для вдумчивого дельного разговора, а еще лучше - начнут реальную работу по возрождению деревни.
Не так давно у нас в крае развернулась дискуссия о состоянии и путях развития сельского хозяйства. В частности, побывавшие на Орловщине руководители настойчиво предлагали перенять то передовое, что накоплено в других регионах. А учиться есть чему - рост сельскохозяйственного производства более 40 процентов в год, 5 тысяч реально построенных домов для селян, все это ведь не с неба упало! Увы, вместо того чтобы оглянуться по сторонам и сделать хоть что-то содержательное, было устроено "судилище" над нашим коллегой, заслуженным аграрником и депутатом Петром Миковым. Человеком, искренне переживающим за село, за крестьян.
Эта история окончательно убедила меня в том, что действующая администрация не просто не умеет решать проблемы села. Она не хочет этого делать. Не интересно ей это. Там ведь работать надо, а не делить и растаскивать последнее. Переломить сложившуюся ситуацию, конечно, нелегко. Тут не скомандуешь, как на плацу: "К торжественному маршу! Побатальонно!.." Тут необходимы решительные, но не силовые, по типу продразверстки, а продуманные и обоснованные экономические действия. В их основе должна лежать прежде всего мысль, а не команда.
А с этим, похоже, проблемы. Оценивая опыт других российских территорий в возрождении села, надо отметить, что для проведения масштабных преобразований им потребовалось не так уж много времени - порядка пяти лет. При этом ни Орловская, ни Белгородская области - лидеры сельскохозяйственного производства - не обладают собственными возможностями для обеспечения серьезных бюджетных ассигнований и частных инвестиций. Нет у них ни Норильского комбината, ни КрАЗа, ни такой, как у нас, энергетики и угля. У них есть другое, как выясняется, более важное - толковые руководители. Не политические проходимцы и специалисты по разрезанию ленточек, а люди от земли - работяги и патриоты. Поэтому с уверенностью можно сказать, что красноярцы могут справиться с проблемами деревни и отрасли в более короткий срок - за два-три года.
