Красноярский край больше известен в России, как территория промышленно-индустриальных гигантов: Норильский Никель, Красноярская ГЭС, алюминиевый завод, Канско-Ачинский угольный бассейн, Ванкор, Нижнее Приангарье... Тем не менее, на селе проживает треть населения края. Упадок АПК в полной мере проявился и в сибирской деревне, которая и раньше-то считалась зоной рискованного земледелия. Однако именно здесь, в Красноярском крае, в передовых хозяйствах на круг намолачивают более чем по 40-50 центнеров пшеницы с гектара, получают рекордные надои и привесы. А фамилии известных руководителей Микова, Толстихина, Исаева, Цуканова знают все, кто хоть немного знаком с российским агробизнесом. Так же, как в свое время всей стране было известно имя Героя Соцтруда, председателя колхоза имени VII Съезда Советов Виктора Петровича Усса. Сын легендарного председателя, Александр Усс не менее известен в российской политической элите - в третий раз он избран председателем Законодательного Собрания края. Юрист, профессор, один из ведущих специалистов в области федерализма, Александр Усс гордится своими крестьянскими корнями, хорошо знаком с проблемами села и является одним из "лоббистов" в хорошем смысле слова региональной законотворческой поддержки сибирской деревни.
Раньше каждая поездка по селам была для меня чем-то очень светлым, вроде путешествия в детство, и оставляла устойчивый заряд хорошего настроения недели на три, а иной раз и на целый месяц. Но вот уже много лет такие поездки радости не приносят. Нынешние сибирские деревни не просто огорчают бедностью, а уже пугают своей бездетностью. Оглушающей тишиной опустевших домов, где ещё недавно располагались так называемые малокомплектные школы.
Комиссия по аграрной политике, продовольствию и землепользованию Законодательного Собрания края очень глубоко занималась экспертизой состояния нашего АПК. По её данным, уже почти полтора десятка лет сельское население края ежегодно уменьшается на четыре-шесть тысяч человек. Рождаемость на селе сократилась за это время в полтора раза, а смертность стала значительно выше, чем в городе - этот показатель выше городского в 1,7 раза. На селе почти вдвое чаще, чем в городе случаются самоубийства.
А в 45-м номере "Политического журнала" за прошлый год приводятся информация в целом по Сибири: В 1991 году в границах современного Сибирского Федерального округа проживало около двадцати двух миллионов человек, сейчас осталось чуть больше девятнадцати миллионов. Росстат прогнозирует к 2025 году сокращение населения округа до семнадцати с половиной миллионов. Таким образом, в сравнении с 1991 годом потери составят почти 20 процентов. Вполне очевидно, что снижение численности россиян связано именно с депопуляцией села, которая приняла угрожающие размеры. Нужно осознать глубинный, пугающий смысл этой статистики. И тогда мы придем к пониманию того, что завтра успех объявленных национальных проектов, равно как и судьбу России, в значительной мере будет определять деревня.
Думаю, что опытными экономистами и политиками уже сейчас просматриваются сложности совмещения реального положения вещей на селе с теми новыми обстоятельствами и условиями, которые могут возникнуть после вступления России в ВТО. Кое-где в регионах до сих пор живут надеждами, что абсолютно все последствия политических решений хорошо просчитаны там, наверху, и особо суетиться не следует, родная держава в любом случае тарелкой похлёбки обеспечит. Но там, где видят чуть дальше, обстоятельства учитывают уже сейчас - ориентируют свои долгосрочные программы на мировой рынок, приступают к изучению международных стандартов ведения бизнеса, разрабатывают региональные программы импортозамещения, поддержки экспорта и защиты собственных товаропроизводителей. Такую позицию полностью разделяет и новый состав комитета по делам села и агропромышленной политике Законодательного Собрания края, куда вошли лучшие директора крупнейших предприятий депутаты В.А. Исаев, Б.В. Мельниченко, С.А. Цуканов - общепризнанные маяки сельскохозяйственной отрасли.
Мы заявили о серьёзном намерении возродить деревню - в действиях федеральной власти и правительства такая решимость усматривается. Однако надо представлять себе, через какую полосу препятствий, через какие завалы больших и малых проблем нам предстоит пройти, чтобы возрождение стало явью. Волю к преодолению этих трудностей должны иметь не только руководители всех уровней власти и местного самоуправления, специалисты сельскохозяйственных предприятий, но и непосредственные товаропроизводители - земледельцы, механизаторы, работники полей и ферм.
Понятно, что национальный проект развития АПК не сможет одним махом преобразить село, но свою сверхзадачу, мне кажется, он уже решил - в глазах людей затеплился огонёк надежды на добрые перемены, в душах стала крепнуть вера в свои силы. Теперь главное, не дать им угаснуть. Для этого краевой властью в последнее время сделано немало. Крестьяне с одобрением приняли краевую программу поддержки сельскохозяйственных кооперативов - в районах заметно оживляются личные подсобные хозяйства. Люди почувствовали, что открываются новые возможности для доступа на рынки сбыта продукции по достойным ценам, без посредников. У индивидуальных предпринимателей в последнее время значительно выросло поголовье домашней птицы, появилось желание расширять подворье, развивать своё производство. Важно отметить, что за счёт краевого бюджета объём финансирования мероприятий этой программы (рассчитанной на 2007-2009 годы) составит свыше 1,3 миллиарда рублей.
Успех в достижении стратегических целей развития села предполагает (наверно, в первую очередь!) устранение всяких препятствий на крестьянской дороге. Раньше, в условиях полного безденежья, нам было проще и понятней связывать сельские проблемы именно со слабой государственной поддержкой, а не однобокой стратегией. Сейчас же на первый план выходят конкретные, содержательные вопросы - приоритетов, организации и управления, узких мест и локомотивов развития. Об одном из них, на мой взгляд, важнейшем, хочется поговорить подробнее. Это создание рынков сбыта и "спросовой" мотивации роста сельскохозяйственного производства. Круг этого вопроса охватывает такие темы, как государственные закупки, колхозные рынки, региональный и федеральный протекционизм, ограничение импорта, контроль качества продукции, государственный заказ крупным торговым сетевым структурам и другие. О многих из них мы забывали в своем желании оказать первоочередную помощь именно сельскому производству.
Проблема сбыта сельскохозяйственной продукции, как я понимаю, проблема далеко не регионального масштаба. Она остаётся чрезвычайно острой для всей страны и тем более требует безусловного решения на пороге вступления во всемирное торговое сообщество. Есть даже ощущение, что отчетливость ее и степень влияния на состояние АПК будет в ближайшее время только усиливаться.
Хочу поразмышлять о нашей готовности принять на себя определенные обязательства, о способности выгодно для себя торговать с иноземцами по новым, очень строгим правилам, о надёжности имеющихся гарантий сохранить при этом экономическую и политическую независимость. Более того, обрести былую мощь и славу великой державы. Приведу лишь два факта.
В России годовой объем потребления риса составляет около 700 тысяч тонн. При этом импорт в последние годы достигает ровно половину этого объема - 350 тысяч тонн. Интересно, почему так много? Условия продовольственной безопасности должны ограничивать долю импорта на уровне тридцати процентов, не более. Это вопрос первый. Вопрос второй - а нужен ли нам импорт какого-то продукта даже в пределах тридцати процентов, если можно жить своим хлебом, если собственные производители обеспечивают запросы населения в полном объёме? По утверждению губернатора Краснодарского края, в самое ближайшее время только одна Кубань сможет давать 800 тысяч тонн риса ежегодно. Подтверждение тому - высокая урожайность 2006 года, которая достигла рекордного для России уровня: 55.8 центнеров с гектара. А ведь рис выращивает ещё и в соседних с Кубанью регионах, в Приморье.
Излишки импорта, разумеется, закрывают доступ продукции отечественных товаропроизводителей. И возникает уже третий вопрос: в какие края при таком, с позволения сказать, "регулировании" рынка должны ехать со своим рисом кубанские казаки? В Индию, Вьетнам? Или ещё куда? Почему, скажем так, от случайного (да случайного ли?) решения столичных чиновников должны страдать российские сельхозпредприятия, а, следовательно, и снижаться жизненный уровень в станицах и селах? Где же целенаправленная государственная политика поддержки рынка отечественной продукции? И почему регион, в данном случае Краснодарский край, не имеет никаких реальных возможностей повлиять на ситуацию с импортом?
Есть и другие свидетельства плохо отлаженной системы правовой защиты отечественной экономики. Например, импорт свинины, говядины и баранины за первое полугодие 2006 года вырос более чем на 50 процентов. При этом и цены на импортное мясо подскочили на 15-20 процентов.(Журнал "Национальные проекты" No 6 2006г. стр. 70). Что, согласно экономическим законам, должно произойти в этой ситуации с закупочными ценами на мясную продукцию отечественных товаропроизводителей? Они должны падать. Они и упали. Почти на двадцать процентов. Пострадал при этом российский сельскохозяйственный сектор, понесли убытки наши хозяйства, мелкие и средние товаропроизводители.
Между приведёнными фактами, безусловно, существует причинно-следственная связь, за нею уже угадывается определённая тенденция, а если называть вещи своими именами - политика. Думаю, всего этого можно избежать, если субъекты федерации будут располагать надёжным механизмом эффективного влияния на федеральную политику в области импорта - с учетом интересов своих предприятий и своего сельского населения. Процесс отработки таких механизмов, не сомневаюсь, будет довольно продолжительным. Пусть так, но важно, чтобы власть понимала их необходимость и уже вела в этом направлении целенаправленную работу.
Если же говорить о сельскохозяйственной продукции Красноярского края, конкретно о её сбыте, то здесь проблем - непаханое поле. Схема реализации продовольственных товаров крестьянских кооперативов и личных подсобных хозяйств должна быть предельно гибкой, доступной и открытой. И можно ещё добавить: крестьянину, торгующему на рынке собственным ли урожаем, мясомолочными ли продуктами, необходима надёжная правовая защита со стороны государственной власти.
Для нас сегодня томичи, новосибирцы, кемеровчане являются более серьезными конкурентами, чем европейцы или американцы. Напомню, что в девяностые годы, при абсолютном попустительстве исполнительной власти края, соседние регионы очень быстро прибрали к рукам наши прилавки сбыта продовольствия и до сих пор их крепко удерживают, вытеснив на обочину местных товаропроизводителей. Теперь они не просто свою продукцию лучше нас продают, за наш счет они свою сельскохозяйственную инфраструктуру содержат.
Необходимость опережающего развития сбыта по отношению к производству сельскохозяйственной продукции, формирования сбытовой политики в нынешних условиях ощущается особенно остро. Многие причины низкой эффективности государственной поддержки и рентабельности производства кроются именно в нерешенных проблемах реализации продукции большинства хозяйств. Мы же ведь только в последнее время заговорили о целесообразности создания системы мер по развитию рыночной инфраструктуры, совершенствованию его организации и экономического механизма функционирования, углублению межрегиональных продовольственных связей... А по большому-то счёту, такой системой надо было бы руководствоваться уже как минимум десяток лет!
Только проблемой ограниченности рынка сбыта, я считаю, объясняется низкая эффективность бюджетной поддержки крестьян в последние годы.
В 2003 году безвозмездная помощь селу из краевого бюджета выросла на 43.6 процентов - в денежном выражении 330 миллионов рублей. В 2005 году объем финансирования увеличился более чем в три раза (1089.8 миллиона рублей) и составил около четырёх процентов расходной части бюджета. В 2006 году к этой сумме добавилось ещё триста миллионов рублей. В результате больше половины прибыли сельскохозяйственных предприятий складывалось уже за счет бюджетных субсидий. Но при этом объем продукции продолжал сокращаться, шло перераспределение её производства с крупных хозяйств на личные подсобные хозяйства, особенно в части животноводства.
Стратегия помощи краевого бюджета агропромышленному комплексу должна ориентироваться на поиск или создание и расширение долгосрочных и устойчивых низкорисковых рынков сбыта продукции краевых сельхозтоваропроизводителей и переработчиков. В рамках такой политики по иному будут видеться формы и инструменты поддержки сильных, слабых, крупных и мелких, близких и удаленных хозяйств.
Другой представляется и стратегия сотрудничества. Пример. Или некачественная и опасная продукция, выращенная китайцами на наших полях для нашего населения с вывозом денег в Китай, или качественная продукция, выращенная у нас при участии китайских специалистов, для продажи в Китае и других странах. Есть разница? Кормить свое население может только свой крестьянин, чужой заезжий пахарь всегда стремится лишь зарабатывать деньги, эксплуатируя земельный ресурс.
По иному станет выстраиваться и стратегия межрегиональных связей и торговли с соседними регионами. В недалеком будущем, уверен, речь пойдёт о квотах регионов на Российском рынке сельхозпродукции, о размере, увязанных с этими квотами, региональных бюджетных дотаций, необходимых для поддержки сельскохозяйственной инфраструктуры региона. То же самое уже давно осуществляется в Евросоюзе, государства которого по размеру напоминают даже не край - районы края. Соотношения квот регионов будут определяться возможностью или невозможностью трудоустройства сельского населения в городах, темпами развития промышленности. Но всегда останется минимальный порог, ниже которого сельская инфраструктура не должна опускаться - обеспечение продовольственной безопасности региона. Объёмы и ассортимент продовольственной продукции, минимально необходимой краю, должны быть рассчитаны, выверены и забиты в нормативные документы. Они должны, как мне видится, определять краевой государственный заказ (продовольственную потребность бюджетных учреждений) и краевые нужды (минимальную, с учетом продовольственной безопасности, потребность в основных видах продовольствия всего населения края).
Говоря о поддержке малого и среднего бизнеса в крае, нужно хорошо представлять себе, что при правильной ориентации такой поддержки она может стать существенной дополнительной формой оказания поддержки селу. В частности, в экспертный совет по субсидированию процентной ставки для малого бизнеса администрации края нередко поступают на рассмотрение проекты предпринимателей из сельской местности. Необходимо отдавать им предпочтение. У нас же до недавнего времени основную финансовую поддержку получали городские проекты, зачастую коммерческой направленности.
При этом важно видеть различие между понятиями "предпринимательство" и "коммерция". Зачастую коммерцию (в основе своей это перепродажа продукции, сдача площадей в аренду и т.п.) включают в понятие предпринимательства. Тут еще и широко используемое понятие "бизнес" вносит путаницу. На западе используется специальное понятие "агробизнес". Возможно, следует уточнить подход к поддержке малого и среднего бизнеса как поддержку производства товаров (в том числе ремесленничества), оказания услуг и агробизнеса.
Второе после формирования рынков сбыта актуальное направление государственной политики - создание инфраструктурных предпосылок для привлекательной и комфортной жизни на селе. Это детские сады и школы с Интернетом, медицинское обслуживание с современным диагностическим оборудованием, полный набор бытовых услуг, дороги, хорошее жильё, спортивные комплексы, водопровод, газ, теплоснабжение, и прочие коммуникации жизнеобеспечения. И даже создание для молодежи образа, как сейчас говорят "имиджа" крутого парня, нашего сибирского "Крокодила Данди" с огромным участком земли, своей техникой, внедорожником, спутниковой антенной, ружьем, ДжиПиЭской в кармане... Этот имидж можно смело противопоставлять забитому стрессами жителю "грязного" города с его наркотиками, помойками, тяжелой экологической обстановкой, опасностью остаться морозной зимой в городской квартире без тепла и воды один на один с коммунальной аварией и другими "прелестями" городской жизни.
Строительство жилья на селе должно решить одну из ключевых проблем АПК - пополнить отрасль молодыми квалифицированными кадрами и в значительной степени оказать позитивное влияние на решение демографической проблемы в целом.
В ходе решения этой задачи нам следует активнее заимствовать опыт других регионов, например, Татарстана, где через государственный жилищный фонд по социальной ипотеке сельчанам без всяких препятствий помогли оформить около 1200 договоров. Сотни семей уже получили жильё. Заслуживает внимания и опыт Ростовской области, где реализуется пилотный проект по строительству малоэтажного жилья в сельской местности - для молодых специалистов, молодых семей, работников бюджетной сферы.
Сегодня в российской деревне из более 21 миллиона трудоспособных граждан 11 процентов официально безработных. А если сюда прибавить тех, кого службы занятости на учёт не ставят, то фактически получится, что безработным является едва ли не каждый второй житель сельской местности.
Надо активнее создавать рабочие места, и также внимательнее посмотреть, что для нас приемлемо из зарубежного опыта. Решение этой задачи может быть достигнуто путем льготного налогообложения, размещения новых производств. В США, например, проводится стратегическая государственная политика по перераспределению производства и населения по сельским территориям. В Венгрии сельские жители оказывают помощь сельскохозяйственным предприятиям в выращивании птицы. Забирают на своё подворье какое-то количество цыплят, получают на них корма, а потом в установленные сроки возвращают уже бройлерами или курами. Оплата - строго в соответствии с условиями договора. Это тоже решение проблемы занятости. Трижды правы были и руководители советской эпохи, создававшие в сельской местности производства по изготовлению традиционно сибирской зимней обуви, орудий крестьянского труда, посуды, предметов быта, всевозможной утвари, немудрёного спортивного инвентаря, и даже музыкальных инструментов. А разве в нынешних условиях это делать уже невозможно? Это же тысячи рабочих мест! Сказать бы кому сотню лет назад, что мужики из подтаёжной деревни когда-то поедут в город, чтобы купить хомут, валенки или бочку... Столяры, бондари, кузнецы, шорники - разве эти профессии когда-нибудь могут быть не востребованы? Ладно, там ВТО - драконовские условия, штрафы и прочее... Что же нам мешает обеспечить хотя бы внутри края обмен товарами, возродив предварительно те же народные промыслы? Или в город за бочкой и валенками - тоже наш менталитет?
Мы живём на могучей реке, по всему краю - тысячи озёр. А свежей рыбы нет. Да что там свежей, нет и мороженой - нашей, сибирской. На витринах супермаркетов уже заморская рыба, в лучшем случае камчатская или сахалинская горбуша, нерка, кета. А где наши деликатесные туруханка, стерлядка, омуль, нельма, чир, муксун, голец?.. Где оленина, великолепный, экологически чистый продукт? Какие же нам ВТО, если мы не можем организовать мало-мальски устойчивую производственно-торговую связь, по типу: рыболовецкие и охотничьи кооперативы работают где-то в Туруханске, Игарке, Дудинке и ниже по Енисею, до самого Усть-Порта или даже Диксона. А рыбу и оленину рефрижераторы по Енисею доставляют в Красноярск. Здесь такой товар, как говорится, оторвут с руками. И какими бы там ни были накладные расходы, наверно, не дороже будет, чем везти с Камчатки. Это - экономика малых предприятий и фермерских хозяйств, это занятость населения, рабочие места, это, наконец, наша продовольственная безопасность и наше здоровье.
Конечно, чтоб сказку сделать былью, нужны огромные финансовые вливания - это я уже говорю о нашем АПК в целом. Надо представлять себе степень изношенности сельскохозяйственной техники, оборудования, механизмов, зданий и сооружений, коммуникаций и всего прочего, приобретённого, созданного и установленного ещё в советское время - двадцать, тридцать, а то и сорок лет назад. Но капитальные государственные вложения в инфраструктуру сельского хозяйства будут неизбежно эффективными. Дороги и коммуникации, культурные и социально-бытовые объекты, школа, почта - вот вам и "бизнес- инкубатор" на селе. В ряде стран так и делают. Там управление сельским хозяйством построено не на производственных, а на инфраструктурных (рентных) принципах. Это США, где управление осуществляется совместно с землями и лесом, Австралия, где существует объединенное министерство сельского хозяйства и энергии, Япония.
Очень важно увязывать вопросы лесного и сельского хозяйства у нас в стране и крае. Это единственно правильное административное решение для подтаежной зоны в смысле лесопользования, да и для восточной и западной лесостепных зон - в смысле защиты и сохранения лесных насаждений. Вообще-то, вопросы земледелия очень тесно увязываются с лесопользованием и в жизни села, и в сельскохозяйственном производстве.
Российские деревни требуют длительной реабилитации. Нищета и безысходность породили в сознании многих сельчан равнодушие, притупили чувство ответственности за себя, за своих родных и близких - чего уж там говорить об интересах Отечества. Но всё же, мне кажется, большую часть сельского населения составляют люди, не потерявшие стойкости, воли и разума. Их жизнь тоже основательно потрепала, но привела к пониманию того, что из порочного круга уныния можно вырваться, можно выстоять, удержаться и, приложив какие-то усилия, развивать собственное хозяйство. Эта здравомыслящая и прагматичная часть современных крестьян станет главной опорой и надеждой государства, проводником его разумных идей возрождения нашей деревни, укрепления и подъёма сельскохозяйственного производства.
