Александр Усс: `Вертикаль власти для экономики России`Назад
Александр Усс: `Вертикаль власти для экономики России`
В последнее время в российских СМИ развернулась дискуссия вокруг т.н. "нефтяной поправки" к Закону "О недрах", разрабатываемой комиссией Дмитрия Козака. За комментарием мы обратились к председателю Законодательного собрания Красноярского края Александру Уссу, прежде неоднократно выступавшему с предложениями по пересмотру отношений власти и крупного бизнеса.
- Александр Викторович, сейчас в экспертном сообществе обсуждаются два варианта "нефтяной" поправки. Утверждается, что согласно первому варианту право собственности на добытые полезные ископаемые предлагается закрепить за государством, а по второму - сохранить его за добывающими компаниями. В обоих предусмотрен переход от выдачи лицензий на недропользование к заключению договоров концессии. Какой вариант вы считаете наиболее приемлемым?
- Насколько мне известно, нет, и не было двух вариантов законопроекта. Есть концепция и наработки специалистов, которые только собираются к осени воплотить их в законопроект. Другое дело, что в Минэкономразвития сейчас готовят проект закона о концессионных договорах. Вопреки тиражируемым сейчас слухам, суть предполагаемой реформы вовсе не национализации добываемых полезных ископаемых.
Да, предполагается отказ от действующей практики лицензирования недропользования и переход на концессионные договоры. Когда право собственности на добытые полезные ископаемые будет принадлежать компаниям, но они будут жестко связаны взаимными договорными условиями, будут платить государству повышенные рентные платежи и получать т.н. "нормальную прибыль". Однако этот порядок предполагается распространить только на новые месторождения. Это очень важно - только на новые.
Никто не собирается отбирать лицензии на уже разрабатываемые месторождения. Безусловно, само по себе это большое дело, но все-таки его последствия будут не столь масштабны, как это расписывают сейчас. Уверен: ни бегства инвесторов, ни крушения рынка ценных бумаг не случится.
- Переход от нынешних сверхприбылей к тому, что называется "нормальной прибылью", неизбежно приведет к тому, что корпорации существенно уменьшат инвестиции в добывающие отрасли. Вас это не пугает?
- Нет. Во-первых, старые месторождения рано или поздно иссякнут и так или иначе придется разрабатывать новые. А это автоматически предполагает инвестиции сырьевиков в профильный бизнес, пусть и на новых, диктуемых государством, условиях. Просто изменятся правила игры.
Во-вторых, там, где одни видят лишь угрозу, на самом деле скрыт немалый потенциал. При снижении инвестиционной привлекательности добывающих отраслей и рентабельности сырьевых корпораций последние могут активизировать диверсификацию, т.е. вложение денег в смежные производства (нефтехимию, машиностроение и т.д.) и инфраструктуру. А затем может произойти окончательное расщепление инвестиционного потока и средства пойдут в другие отрасли - в лесопереработку. сельское хозяйство, в высокотехнологичные производства и т.д. Тем более, если поставить надежные заслоны на пути незаконного вывоза капитала. Что, кстати, как раз и делается.
- Против этой концепции развернута мощная кампания. К примеру, проживающий сейчас в Лондоне Борис Березовский опубликовал статью "Авторитарное государство: три вертикали Владимира Путина". В ней он открыто обвиняет руководство страны в желании построить т.н. "вертикаль экономики", что представляется ему очередным "наступлением" на демократические ценности. И "нефтяная поправка", на его взгляд, со всей очевидностью обнажила подобные замыслы. Какое ваше мнение?
- Я читал эту статью. Это, если угодно, "правда" крокодила, которого трудно осуждать за то, что он питается мясом. У власти и бизнеса принципиально разные интересы - это аксиома. Последний в первую очередь заинтересован в получении максимальных прибылей, в то время как важнейшей функцией государства является обеспечение социальной стабильности.Не будем забывать о том, что все отечественные корпорации были созданы в процессе приватизации госсобственности, которая приобреталась за деньги, которые фактически брались у государства же. Причем крупный бизнес получил целый ряд преимуществ перед государственными структурами, что выразилось в дисбалансе между "зонами ответственности".
Государство несет па себе нею социальную сферу, львиную долю затрат на строительство и содержание инфраструктур, защиту экологии и пр. В то время как корпорации предпочитали просто уходить от проблем: "Мы же бизнесом занимаемся! Для нас смысл имеет только эффективность, причем здесь и сейчас". И всячески экономили на налогах, прятали прибыль в оффшорах, сбрасывали на баланс муниципалитетов "социалку" и "коммуналку" и т.д. И при этом все время активно вмешивались в принятие важнейших государственных решений.
Можно спорить - хорошо это было или плохо. Но для государственников ответ был очевиден всегда - это очень плохо.В последние годы после прихода к власти Владимира Владимировича Путина государственническая позиция стала доминирующей. Понятно, что враз систему, складывавшуюся целое десятилетие, не сломаешь и не изменишь. Вначале был объявлен курс на "равноудаление" корпораций и их хозяев-"олигархов" от принятия политических решений. В результате тому же Березовскому только и осталось что писать статьи и обвинять всех направо и налево.
Сейчас очевидно, что федеральное руководство занято перестраиванием отношений с корпорациями уже в социально-экономическом плане. Судя по всему, "на выходе" мы должны будем получить модель, при которой тс станут в некоем роде "младшими партнерами" власти, будут, если угодно, "равнововлечены" в решение государственных задач. И меры, направленные на увеличение бюджетных доходов и повышение юридической прозрачности отношений, здесь совершенно оправданы. "Нефтяная поправка" Дмитрия Козака отлично вписывается в этот контекст. Но что здесь угрожает демократии, т.е. народовластию, совершенно непонятно.
- А чем еще выгоден для государства переход на концессионные договоры помимо юридической прозрачности и увеличения доходов?
- Выгод может быть очень много, но если, конечно, удастся отстоять цивилизованные условия концессий. Во-первых, главным условием должен быть возврат используемой территории после разработки месторождений в том виде, который будет определен в договоре. Концессионеры не могут оставлять после себя "выжженную землю" и должны систематически отчитываться о своей деятельности перед соответствующими государственными органами.
Во-вторых, концессионеров можно обязать принимать на работу местное население. К примеру, для большинства сибирских регионов, учитывая близость Китая, это очень важно. Кроме того, ориентация на местный рынок труда создает дополнительный рычаг влияния на работодателей.
В-третьих, учитывая ту роль, какую играет в российской экономике добыча и экспорт сырья, возвращение государству права собственности хотя бы на часть полезных ископаемых даст внушительный пропагандистский мобилизующий эффект. Граждане увидят, что государство реально усиливается и возвращает свои позиции.
- Не секрет, что федеральная составляющая в бюджетной системе России в последние годы стала подавлять региональную. Возможно ли, на ваш взгляд, что в процессе реформирования системы недропользования поддержка федеральных инициатив со стороны регионов будет вознаграждена некой долей от увеличивающихся платежей?
- Да, перекос имеет место. Централизация в федеральном бюджете НДС и платежей в сфере природопользования в наибольшей степени ударила по регионам - донорам и регионам - экспортерам сырья. Такое положение необходимо менять. Несмотря па трудности на федеральном уровне, полагаю, что это будет сделано. Тем более что в поддержку этой идеи не раз публично высказывался Президент.
Что же касается, как вы выразились, "доли", то, полагаю, вопрос нужно решать комплексно, а не в порядке ситуативного торга. Дескать, ты меня тут поддержишь, а я за это что-то дам. Или не дам. Проблему нужно решать по - государственному. В целом мы должны как можно быстрее перейти от двойной системы отношений "государство корпорации" к тройной "Федерация - регионы - корпорации". С переходом к такой системе решается многое.
Сибирь - богатейшая кладовая природных ископаемых, но ведь эти ресурсы по большей части невосполнимы. Из этого следует, что мы должны уже сегодня позаботиться о наших потомках. Чем будут жить наши внуки и правнуки, когда полезные ископаемые кончатся?
Кроме того, сейчас бюджет края очень сильно зависит от колебаний цен на мировых рынках сырья. В условиях неблагоприятной для себя рыночной конъюнктуры корпорации в первую очередь сокращают свои обязательства перед обществом - минимизируют налоги, сокращают рабочих и уменьшают зарплату и пр. Отсюда и манипуляции с внутрикорпоративными ценами, изобретение "хитрых" схем вроде добычи из скважины не нефти, а "скважинной жидкости", толлинг и пр.
В этом отношении показателен опыт Аляски - региона, географически похожего на Сибирь. Аляска тоже ресурсно-ориентированная территория. Поэтому там созданы специальные фонды, которые, во-первых, аккумулируют средства для будущих поколений, - договоры концессий определяют отчисления в фонд будущих поколений вне зависимости от цен на мировых рынках. Во-вторых, эти фонды сглаживают краткосрочные колебания доходов бюджета штата.
Поэтому необходимо ускоренно создавать такие зонды и на федеральном уровне, и в регионах. Применительно к "нефтяной поправке" нужно обязательно предусмотреть как весомую долю отчислений по концессионным договорам в региональные бюджеты, так и направление части этих средств в фонды будущих поколений.
- Все-таки нужна России "вертикаль экономики", будет ли она построена или это просто фантазии?
- Изначально это вопрос терминов. Не так уж и важно будет официально объявлен такой курс или нет. Важно, что делается то, что делается. И если в действительности система политических и экономических отношений, при которой крупный бизнес будет вместе с государством работать на страну, на народ, называется "вертикалью экономики", то такую вертикаль мы просто обязаны построить.
