Конституционный суд снова в центре внимания. В последнее время он рассмотрел на предмет конституционности автогражданку. Уточнял свое решение от 1999 года -что есть "добросовестный", а что "недобросовестный" налогоплательщик. Разрешил пересматривать оправдательные приговоры. Собирается рассмотретьконституционность положения о сроке давности по налоговым недоимкам. Принял к рассмотрению вопрос о соответствии Конституции нового порядка избраниягубернаторов. Многие тут вспомнили: в 93-м Зорькин против тогдашнего президентапошел... А каков он сегодняшний, председатель КС Валерий Зорькин?
- В последнее время часто вспоминают тезис "Пусть рушится мир, но торжествует закон". Насколько этот тезис применим в сегодняшней России?
- Это изречение в первоначальном виде звучит иначе: "Да погибнет мир, но торжествует юстиция" (Pereat mundus et fiat justicia). В этом высказывании речь идет не о любом законе. Закон может быть такой, который полностью противоречит юстиции как справедливости. Ведь юстиция, в широком смысле слова, это и есть справедливость. Законы были и в нацистской Германии, и в СССР. Среди них были и бесчеловечные документы. Речь идет не о любом законе, а о правде, справедливости, о праве в широком смысле. В такой интерпретации я активно защищаю такой лозунг. Потому что мир без юстиции, без справедливости - это тюремная зона, общак, это уголовщина.
- Справедливость зачастую бывает достаточно субъективным понятием. Возможна ли ситуация, когда ответственность судьи КС как гражданина приходит в противоречие с его ответственностью как члена КС? Что происходит в случае такой коллизии?
- Судья обязан руководствоваться Конституцией и оценивать ситуацию исходя из внутреннего убеждения. Но здесь имеется в виду внутреннее убеждение судьи как профессионального юриста. И следовательно, позиции судьи как гражданина и как судьи, в принципе, совпадают. Конечно, я не исключаю таких ситуаций, когда, скажем, встает вопрос о каких-то индивидуальных предпочтениях. Например, вопрос о смертной казни. Есть разные точки зрения на наказание в виде смертной казни как на правовое явление. И в США существует наказание в виде смертной казни за тяжкие уголовные преступления. А в Европе по конвенции смертная казнь применима только к преступлениям против человечества. В России идет обширная дискуссия по этому вопросу, и я знаю, что не все судьи, например, считают, что смертной казни не должно быть. Сейчас в России через решение Конституционного суда смертная казнь в Уголовном кодексе не отменена, но она не назначается в виде наказания, потому что суд признал, что пока не будут созданы суды присяжных по всей России, нельзя назначать смертную казнь. Если будут созданы суды присяжных для такого рода преступлений по всей России, тогда, видимо, встанет вопрос об отношениях России и Европейской конвенции о смертной казни. Россия ратифицировала конвенцию, но не ратифицировала протокол, которым запрещается смертная казнь. Ситуация пока заморожена, но я не исключаю того, что она в будущем вновь будет актуальной. И тогда придется определяться и судьям, и всему российскому обществу.
- В недавнем послании к Федеральному собранию Владимир Путин цитировал известного православного русского философа Ивана Ильина. Не является ли это обозначением тренда отхода от западнической политики в пользу некой "русской идеи"?
- Это сложный философский вопрос, я попытаюсь ответить максимально коротко. Я думаю, что в широком смысле Россия - это страна Христа. Сложность в том, что в России большое число мусульман. И Россия, начиная еще с Екатерины Великой, встала на путь гармонического сотрудничества и сосуществования четырех мировых религий - христианства, мусульманства, иудаизма и буддизма. Сама императрица считалась покровительницей всех этих четырех религий. Конечно, этот принцип в то время был далек от практического совершенства, но сейчас в России свобода вероисповедания гарантирована Конституцией. С другой стороны, право - это достижение европейской цивилизации. Право пошло от древнеримских юристов, потом через христианство ему была придана эта индивидуалистическая окраска, когда общее благо было соединено с благом индивида. Человек как ценность был признан христианством. Ильин стоял на этой же точке зрения. Он не был националистом в смысле отрицательного оттенка этого понятия. Но он был за сильное российское государство, я бы сказал даже - с авторитарными чертами.
- Его работа "О сильной власти" написана в январе 1951 года. Она остается актуальной?
- Думаю, вывод Ильина не случаен, потому что территориальные пространства, сложная поликонфессиональная, демографическая и национальная ситуация, сложнейшие экономические и геополитические факторы приводят к тому, что если какая-то страна, такая, как Чехия, политически ухоженная, может себе позволить парламентскую республику, то, думаю, в России вряд ли сейчас с наскоку возможно это взять и сделать. В принципе, можно-то все, но что будет потом? На сложных исторических переломных этапах, например, Франция, проблемы которой были, на мой взгляд, намного легче, чем в России сейчас, во времена де Голля перешла от парламентской республики к полупрезидентской. Но фактические методы правления в рамках Конституции при де Голле и при Миттеране, а также и при Шираке - совершенно разные. Так и Россия, имея президентскую сильную Конституцию, со временем может сдвинуться в сторону большего влияния парламента.
- Но ведь сильная власть не тождественна персональной власти...
- Ильин говорил о сильном государстве. В частности: "Не может быть государства без сильной независимой судебной власти". С этой точки зрения Россия сейчас нуждается в сильной власти, которая прежде всего ассоциируется с сильной президентской властью, но она сейчас не может быть без сильной независимой судебной власти. Мы все же движемся шаг за шагом к формированию такой системы. Да, есть большие недостатки, есть и вопиющие факты коррупции, но ситуация сегодня и то, что было в тоталитарное время, - это дистанция огромного размера. Конституционный суд полностью независим от влияния какой-либо власти. У меня есть, кстати, наблюдения об отношении к КС двух президентов, ведь я был председателем первого Конституционного суда. Даже президент Ельцин вмешался в работу суда только один раз. Это было редко, но метко - в 1993 году. Тем не менее не было ни одного случая, когда бы президент так или иначе позвонил или сказал: де всего должна базироваться на изменении массового правосознания, профессионального сознания юристов. Я думаю, что это - главная задача для России. Это можно сделать. Надо проявить волю.
"Я хочу такое решение" либо "Сделайте так и так". А сейчас это вообще исключено. Ильин тоже об этом говорил. У него государь - это сильная личность, которая оформляет всю эту иерархию, но это не монарх произвола, это государь права.
- Ильин подчеркивает, что российскому народу необходимо развивать правосознание, потому что он анархичен по своей природе. Как вы считаете, должно ли государство ставить своей задачей повышение уровня правосознания народа?
- Когда Ильин говорил о национальном характере российского народа, он не был первым. Об этом же говорили и мыслители XIX века. Речь идет именно о неразвитости гражданского общества. Нет у нас такого индивидуализма, который на Западе стимулировал свободу, независимость гражданских корпораций, гражданского общества. Это, конечно, предрасполагало к более сильной власти и перевесу в сторону этой власти. Демократическое правосознание, которое требуется для правового государства, находится сейчас в крайне низком состоянии. Это - питательная почва для произвола, коррупции, несовместимых с правовым государством явлений. Нужна настоящая трансформация не просто судебной власти или исполнительной власти, а необходима огромная правовая реформа в целом, которая прежде всего должна базироваться на изменении массового правосознания, профессионального сознания юристов. Я думаю, что это - главная задача для России. Это можно сделать. Надо проявить волю.
- "Народы и государства держатся только правосознанием своих граждан и своих правителей. И от воспитания его зависит вся будущность России..."
- Почему Ильин говорил о развитости правосознания? Без развитого правосознания народ превращается в чернь. Под чернью он подразумевал не только чернь в смысле деградировавших низов, которые не могут существовать в свободе. Под чернью он имел в виду человека из любого слоя общества, включая и высшую элиту, который действует вопреки праву. Для Ильина чернь - это те, кто растаскивают государство и хватают, как шакалы, разрывая государственную плоть, как бы квазиприватизируя ее. Не в смысле частной собственности, а в смысле грабежа государства. Люди, которые занимают высшие чиновничьи посты и пост делают плацдармом для своего личного микроскопического обогащения, злоупотреблений в противовес интересам государства, по Ильину, это тоже чернь. Для развитого с точки зрения права человека, на мой взгляд, совершить правонарушение - все равно что съесть кусок гнилого мяса. Не едим же мы гнилое мясо, это внушает отвращение. Вот так же надо стремиться к тому, чтобы воспитать такое правосознание, когда сама мысль об антиправовом поступке внушала бы отвращение, а не просто боязнь, что придет полиция, милиция и оштрафует. Думаю, России до этого еще очень далеко.
- Вернемся к 1993 году. Вы считаете, что возможны были иные пути развития событий, что стороны могли договориться. Тем не менее был выбран тот вариант, который был выбран, - де-факто революционный. Можно ли считать законным все, что происходит после этого, если в основе лежит некое действие, которое является незаконным?
- Это была политическая революция. В этих условиях Конституционному суду нечего делать, потому что суд - не революционный орган, а конституционно-правовой. Единственное, что мы могли сделать в этой ситуации (в этом, кстати, и суть нашей позиции того времени), - выпустили свою декларацию, смысл которой заключался в том, что стороны должны договориться. Если не получается - идите в отставку, обращайтесь к народу, идите на перевыборы. Кстати, я думаю, что, скорее всего, Ельцина на этих выборах переизбрали бы. Второе. Я считаю, что по тем временам я был достаточно информирован и знал о подоплеке событий и расстановке борющихся сил, я и сейчас убежден, что стороны могли договориться. Не пожелали. Долю вины несут все, КС тоже в своей части.
Но дальше что было? Приняли новую Конституцию, народ проголосовал. Живем по этой Конституции уже одиннадцать с половиной лет. Произошла легитимация нового строя не просто принятием текста Конституции, но и самой жизнью. Самое главное - президент Российской Федерации после Конституции 1993 года в 1996 году был переизбран. Любая переоценка вспять - конфронтация, которая может привести к военным столкновениям. Такого быть просто не должно.
- Периодически на повестке дня возникает вопрос о присоединении к России новых республик - к примеру, Абхазии. Возможно ли сегодня расширение границ России за счет присоединения других государств? И если да, то при каких условиях?
- Формально ничто не вечно под луной. Что лучше, что хуже - решают народы. Ничего нельзя исключать. Но нельзя допустить, чтобы это осуществлялось насильственными методами. Это гибель для народов, катастрофа для семей, для судеб отдельных людей. Это страшно, государства проходили эту историю, это всегда приводило к колоссальным жертвам. Я думаю,
что сейчас народы на это не пойдут. К тому же мне кажется, что любой политик в России, в первую очередь президент Российской Федерации, сейчас думает не о том, чтобы расширить Россию, а о том, чтобы справиться с внутренними проблемами. Россия сейчас, самое главное, должна решить накопившиеся внутренние колоссальные проблемы. Это и экономическая модернизация, и решение социальных проблем, потому что нищий народ не может жить в демократии. Не потому, что он не захочет жить в демократии, а потому, что он не способен на это. Нищета - это база для авторитарных, тиранических режимов. Демократия нуждается в процветающем среднем классе. Надо думать о решении внутренних проблем, а остальное все придет. Если захотят эти "убежавшие" государства вернуться, проявят волю, думаю, дорога к этому будет всегда открыта.
- Так называемое союзное государство России и Беларуси с конституционной точки зрения некое странное образование...
- Оно провозглашено, но де-факто это, скорее, намерение к дальнейшему движению. Практически мы имеем дело с замороженной ситуацией. Из года в год откладывается введение в действие решения о Валютном союзе. Президенты регулярно встречаются, происходит определенная координация взаимодействия. Конечно, не хотелось бы, чтобы наши государства разбежались и тем более сделались враждебными. Мы, как и другие постсоветские государства, все заявили о своем движении по пути правового государства. У одних это получается быстрее и лучше, у других - с большими издержками. Это зависит как от объективных обстоятельств, так и от личных качеств лидеров. Глядя на некоторых наших соседей, можно сказать, что там могло бы не произойти того, что произошло, например, в далекой от Москвы Киргизии. Совершенно очевидно, что и в России в 1993 году можно было избежать этой кровавой трагедии, можно было решить вопрос нормально, цивилизованно, договариваясь, решая этот конфликт путем согласительных процедур, как это делается в парламенте между двумя палатами, между политиками, между партиями, когда они создают коалицию, и между государствами в Европе в том числе.
- Если ситуация с союзным государством все же выйдет из стадии размораживания, потребуются ли изменения в Конституцию для того, чтобы расширять права наднациональных органов и т.д.?
- Конституция России построена таким образом, что для того, чтобы создавать эти союзные органы, потребуются коррективы Основного закона. Я не берусь освещать, да и не могу этого делать, вопросы политической целесообразности, но с юридической точки зрения несомненно, это затронет полномочия высших государственных органов. Посмотрим на примере суда. Для того чтобы дать полномочия, скажем, суду союзному решать какие-то вопросы, сразу встает вопрос: по какой модели он будет действовать? Будет ли он действовать как субсидиарный суд, как Страсбургский, например? Но для этого не нужно объединять государства, нужно создать общий суд с субсидиарными задачами, при том, что суды национальные останутся верховными судами. А если это будет суд, который станет судом высшей ступени, станет окончательно решать возникающие споры, тогда для его создания необходимо в обязательном порядке вносить изменения в Конституцию. С юридической точки зрения пока нет однозначного вывода о том, как это будет. Существует несколько проектов - и у российской стороны, и у белорусской. У каждой из сторон к тому же не по одному проекту. Мне известны четыре таких проекта. Важно, о чем в конце концов договорятся.
27.06.2005 г., Наталья Корнелюк, Профиль, No24
http://www.ksrf.ru/press/smi/msg.asp?id=286
Док. 374913
Перв. публик.: 27.06.05
Последн. ред.: 25.09.07
Число обращений: 347
Зорькин Валерий Дмитриевич
|
