Свободу прессы можно уничтожить, не посягая на свободу слова технологии несвободы
Зона контроля
Каким бы термином ни обозначать российскую политическую систему - управляемая демократия, мягкий авторитаризм или как-то еще,- суть состоит в нарастающей централизации государственного управления и ослаблении всех центров, ветвей и институтов власти, кроме президента и его администрации.
В сфере электронных СМИ это означает подконтрольность федеральных телевизионных каналов кремлевской администрации. Такое положение установилось в середине 2003 года и было упрочено в 2004-м, с закрытием последних политических передач, идущих в прямом эфире. С тех пор кремлевская администрация может более не опасаться, что там без ее ведома появится нечто неприятное или неожиданное - подобное возможно разве что в качестве побочного продукта внутриэлитной борьбы.
В отличие от советских времен, телевидение не подвержено последовательной превентивной цензуре: кураторство кремлевской администрации ограничивается сюжетами, имеющими непосредственное значение для принятия решений. В остальном на федеральных каналах сохраняется относительный плюрализм, и разные передачи зачастую предлагают противоречащие друг другу точки зрения на те или иные события.
Зона отчуждения
Если российское телевидение превратилось в "коммуникационную трубу с односторонним движением", транслируя сообщения от государства к народу (то есть выполняет пропагандистскую функцию), то печатные СМИ теоретически могли бы служить институтом, обеспечивающим общественный контроль и подотчетность государственной власти.
Ежедневные московские газеты нетаблоидного содержания, чья редакционная политика по-прежнему независима от государства, представляют картину жизни, в корне отличающуюся от "телевизионной". И дело вовсе не ограничивается критическими мнениями и комментариями; у газет и телевидения разные новостные приоритеты, разные ньюсмейкеры и разные события. Серьезные, профессиональные журналисты способны даже в условиях закрытости власти добывать важную, политически значимую информацию. Однако едва ли можно сказать, что отношения этих изданий с государством устроены по демократическому образцу.
Хотя важная информация еще может появиться на страницах газет, она не вызывает никакой реакции - у печатной прессы практически нет обратной связи ни с обществом, ни с властью. Проблема в том, что сами по себе - вне взаимодействия с другими демократическими институтами - СМИ не способны выполнять задачу общественного контроля. В условиях отсутствия политической оппозиции, независимых парламента и суда, влиятельных гражданских активистов и организаций, то есть выхолащивания всех институтов, кроме президентской власти, газеты действуют в пустом общественном пространстве, в котором невозможен резонанс. Публикации превращаются в отдельные выкрики, которые власть полностью игнорирует.
Вот лишь несколько примеров газетных материалов, которые в иных условиях - при наличии политической конкуренции и действующих демократических институтов - могли бы стать предметом широкого обсуждения и в конечном итоге заставить лиц, принимающих решения, дать отчет обществу: расследование причин гибели людей в ходе операции по спасению заложников на Дубровке; факты о бесланской трагедии, проигнорированные федеральной депутатской комиссией; изложение финансовой схемы приобретения "Юганскнефтегаза" компанией "Байкал Финанс Групп"; материал о Мосгорсуде, чей председатель требует от судей выполнения ее инструкций при вынесении решений.
Зона разобщения
Проблема изолированности печатных СМИ связана не только с отсутствием системы демократических институтов. Газеты не имеют общественного резонанса из-за малых тиражей, разрушения системы подписки и утраты привычки к регулярному чтению газет.
Та "альтернативная реальность", которая возникает на газетных страницах, остается неизвестной подавляющему большинству граждан, поскольку печатная пресса полностью отделена от телевидения. Еще несколько лет назад газетные журналисты из независимых изданий появлялись на экранах и участвовали в политических дискуссиях. Сегодня этого больше нет, и радикальный разрыв между газетами и телевидением исключает самую возможность общественного отклика.
Разобщенность касается не только взаимоотношений печатных СМИ с внешним миром - будь то общество или государство. Это и внутренняя проблема самих ежедневных изданий. Низкие тиражи и отсутствие влияния препятствует формированию профессиональной конкурентной среды. Журналистский цех не связан корпоративной солидарностью. Нет и цехового взаимодействия, которое вынуждает журналистов работать над актуальной темой сообща, подхватывая инициативу коллег и копая все глубже.
Подобное происходило в России во время трагедии с подводной лодкой "Курск", когда ложь ответственных лиц побудила журналистов к солидарному, профессиональному усилию, причем в те времена в нем участвовало и телевидение. К моменту трагедии в Беслане ресурса для подобного коллективного усилия уже не осталось - давление государства и самоцензура сделали свое дело.
Зона патронажа
В этих условиях печатная пресса неизбежно оказывается маргинальной и уязвимой для государственных ограничений. Но даже при том, что пространство независимых СМИ стало сужаться, нельзя сказать, чтобы в Кремле вовсе не заботились о свободе слова. Политическая система в значительной мере обрубила каналы обратной связи, что существенно затрудняет управление страной. Осознание этой проблемы, по-видимому, стало одним из резонов для создания Общественной палаты, которая, в частности, наделена полномочиями, позволяющими следить за соблюдением свободы слова.
Вместе с тем высказывания членов палаты свидетельствуют, что они намерены скорее следить за прессой, чем ограждать ее от государственного вмешательства. Уже были высказаны намерения очистить СМИ от антисоциальных и антигосударственных публикаций, а также ввести некие стандарты, которые сделают невозможным появление в СМИ ксенофобских высказываний. Члены палаты, возможно, руководствуются благими целями, но предлагаемые меры направлены на ограничение, а не на защиту свободы слова. Там, где речь все-таки идет о защите журналистов от властей, упоминаются исключительно местные издания и телеканалы и местные же власти. Член палаты и журналист Николай Сванидзе при столкновении с произволом в отношении волгоградской газеты (закрытой за публикацию карикатуры, призывающей к религиозной терпимости) посоветовал "редакторам всех газет сидеть тихо, потому что идет кампания. Идет такая кампанейщина, и можно просто попасть под горячую руку. И лучше вообще сейчас в газетах не касаться этой темы".
