Нечастые общения президента В.Путина в прямом эфире с российскими гражданами всегда вызывают интерес у экспертов и наблюдателей, отечественных и западных. Непрозрачность российской политики, непредсказуемость многих принимаемых на высшем уровне решений, их заметная эмоциональная окрашенность, особенно, когда речь идет об отношениях с соседними странами; а также нерешенность многих внутренних проблем, в первую очередь, социально-экономического характера, вызывают вопросы, ответы на которые может дать только президент. Тогда это считается истиной в последней инстанции, официальной позицией российской власти, некой константой, на которую можно опираться, строя прогнозы дальнейшего развития России и ситуации вокруг нее.
На фоне нынешнего обострения отношений с Грузией и развязанной в стране антигрузинской кампании, вызвавшей заметный рост националистических и ксенофобских настроений, высказывания президента на эту тему можно считать лакмусовой бумагой, обозначающей политический курс, который Кремль считает правильным.
Как можно его охарактеризовать? Есть ли у власти адекватное понимание массовых настроений и уверенность в том, что они не выйдут из-под ее контроля? Ответить на эти вопросы МиК попросил Машу Липман, эксперта Московского Центра Карнеги:
- Мне представляется, что президент на протяжении своего общения с народом занял чрезвычайно определенную и последовательную позицию умеренного национализма. Это проявилось в ответах на целый ряд вопросов - настойчивом проведении линии на защиту коренного производителя, сельхозпроизводителя; в том, как была представлена ситуация в Кондопоге - представлена теми, кто спрашивал, и президент полностью согласился именно с таким представлением того, что в Кондопоге произошло, а именно, убийство людей славянской национальности и притеснение коренного населения. Хочется все время вставить это слово в кавычки, потому что не совсем понятно, что именно имеется в виду. Но я думаю, что большинством словосочетание "коренное" прочитывается как русское население. То есть, речь идет о том, что нарушаются права коренного сельхозпроизводителя, нарушается паритет торговли на рынках, нарушаются иммиграционные правила. И ни одного слова не было сказано про притеснение неславянского населения, и про то, что произошло, в частности, в Кондопоге: о беспорядках, направленных против ресторанов, магазинов, которыми владели приезжие, люди неславянской внешности, про то, что в результате этих беспорядков и поджога их собственности эти люди были вынуждены бежать из города. Вот про это вообще не было сказано ни слова, да и проблема так вообще не ставилась, как насилие против приезжих со стороны большинства местного населения. Напротив, в качестве страдающей стороны было представлено именно коренное население и об его поддержке говорил президент.
Мне представляется, что это и есть позиция умеренного национализма.
При этом президент жестко осудил проявления радикализма, фашизма, так как если между этими двумя явлениями всегда можно было бы провести жесткую грань. Но как раз такие экстремистские радикальные проявления хорошо вызревают, когда в обществе сильны ксенофобские и националистические настроения. К сожалению, сегодня в России это именно так. И российская власть на сегодняшний день пытается подыграть национализму массовому, и одновременно сдержать радикальные проявления национализма.
Мне кажется, что это чрезвычайно опасная политика и удержать проявления национализма под контролем будет чрезвычайно трудно. Собственно, с проблемами массовой ксенофобии и массового национализма справиться гораздо труднее, чем с ужасными проявлениями преступности, насилиями и убийствами, с которыми при более эффективной работе правоохранительных органов можно справляться.
Однако на эту проблему власть как раз и не обращает внимания. И это проявилось в позиции президента на всем протяжении этого трехчасового общения. В частности, по вопросу о Грузии. И здесь был такой эпизод, когда президент сказал вещь, не соответствующую действительности - во-первых, он категорически опроверг, что имеет место какая-либо избирательность в отношении грузин при наведении прядка в иммиграционной политике, и, во-вторых, он назвал кампанию против грузин кампанией на бытовом уровне.
Вот это совершенно не соответствует действительности, потому что мы прекрасно помним, что и глава иммиграционной службы говорил во всеуслышание в эфире, что грузины - это наиболее криминальные из всех национальных меньшинств, и другие высокопоставленные лица делали официальные заявления, которые звучали вполне антигрузински. Не говоря уже о тех антигрузинских мерах, которые проводились и продолжают проводиться в стране.
Так что речь идет не только о том, что президент занял позицию умеренного национализма, но и о том, что он, в общем-то, искажает факты и не хочет признавать, что уже в течение нескольких недель (сегодня это постепенно сходит на нет) в стране развивалась совершенно очевидная и отчетливая антигрузинская кампания.
- А с какой целью, на ваш взгляд, власть разыгрывает националистическую карту? Руководствуясь долгосрочными интересами, чтобы использовать ее в ходе предстоящих избирательных кампаний, или, понимая конъюнктуру сегодняшнего момента, просто хотят повысить свою популярность?
Мне кажется, что тут есть две взаимосвязанные вещи. Во-первых, действительно, националистические, изоляционистские, ксенофобские настроения в российском обществе нарастают. И что-то с этим необходимо делать, поскольку это настроения, которые на протяжении многих десятилетий истории, и не только российской, успешно использовались политиками. И последствия этого были чудовищными.
Есть задача перехватить инициативу и прежде, чем кто-то другой воспользуется этими настроениями, за пределами Кремля, и может быть, настроенный против нынешней власти, власть пытается эти настроения оседлать и подчинить себе. Но это и есть, на мой взгляд, наиболее опасная вещь, потому что это попытка оседлать тигра, пока еще, может быть, тигра дремлющего, но, оседлав тигра, с него потом невозможно соскочить.
И мне кажется, что эта опасность недооценивается, а способность власти удержать под контролем эти настроения и ввести их в какое-то умеренное русло самой властью переоценивается.
Но есть, конечно, и второй фактор, который в последнее время связан с Грузией. Мне представляется, что в этой антигрузинской кампании не было задачи воспользоваться ксенофобскими и националистическими настроениями российских граждан в политических целях. Скорее, здесь была реакция на безответственные и провокационные действия со стороны Грузии - я имею в виду арест российских военнослужащих по обвинению в шпионаже. И российское правительство позволило себе дать волю эмоциям, особенно в первый момент, когда была некоторая растерянность, и было непонятно, как реагировать на арест российских военнослужащих. Сразу же представители высшей власти наговорили много лишнего и сделали так много неприкрыто антигрузинских заявлений, что после этого уже невозможно было сразу положить этому конец. И мне кажется, что на фоне этой эмоциональной реакции власти позволили себе, включая президента, впервые за всю постсоветскую историю, делать публичные заявления, основанные на объявлении некой нации, по этническому принципу, врагом.
Сначала это были отдельные эмоциональные заявления, потом это было использовано на телевидении и был показан документальный фильм о "гостях с юга", которые приезжают совершать преступления. Очень акцентировалось грузинское происхождение различных криминальных лидеров, недобросовестных бизнесменов и т.д. И эта линия активно эксплуатировалась на протяжении многих дней. Одновременно начались депортации, с нарушением прав депортируемых граждан, рейды против бизнеса, который принадлежит этническим грузинам - все эти факторы разжигали антигрузинскую кампанию. И, я повторю, впервые этническая неприязнь и этнические предубеждения граждан получили поддержку сверху, со стороны самых высокопоставленных лиц.
Опросы, которые были проведены социологами Левада-центра в середине октября, показали очень тревожные результаты: 38% россиян поддерживают депортацию грузин независимо от того, являются ли они гражданами другой страны или российскими гражданами. То есть, речь идет о мотивации этого мнения чисто на этнической основе. Таким образом, эти граждане выступают за дискриминацию. При этом 74% поддержали меры по усиленной проверке бизнеса, который принадлежит этническим грузинам.
Эти тенденции чрезвычайно тревожны. И они демонстрируют, что граждане воспринимают националистические заявления со стороны власти как поддержку их собственных настроений, как доказательство того, что так думать можно и это правильно.
- А может ли рост националистических настроений в стране привести к радикализации предстоящей избирательной кампании? Ведь есть очень большой соблазн воспользоваться этими настроениями.
Ну, прежде всего, к этому имеет самое прямое отношение тот марш, который намечен на 4 ноября. В прошлом году не удалось удержать его в рамках. Безусловного подтверждения у нас нет, но спекуляции были, что в прошлом году этот марш проводился при покровительстве властей, но власти рассчитывали, что там будут только умеренные силы с умеренными лозунгами, но не смогли ничего сделать, когда к маршу присоединились люди более радикальные с крайне отвратительными лозунгами. У нас нет безусловных оснований считать, что это именно так и было, но информация на этот счет появилась. И косвенным подтверждением тому явился тот факт, что не было трансляции того марша по телевизору, и это означает, наверное, что те, кто принимает решения, решили сделать вид, что ничего просто не было. И была информация о том, что 4 ноября прошлого года телеканалы получили указания, после некоторых колебаний, не транслировать этот марш по телевидению.
В этом году и президент занял очень непримиримую позицию по отношению к фашизму, по отношению к радикалам, националистическим экстремистам. И московские власти вроде бы заявляют, что они не допустят проведения этого марша. Но, с другой стороны, сами националисты вполне уверенно говорят, что они не будут руководствоваться тем, получат ли они разрешение или нет, а проведут этот марш все равно. Так что в этот день есть риск столкновений, потому что есть молодежные группировки антифашистского толка, которые готовы оказать сопротивление националистам. Так что возможны драки, какие-то стычки на национальной почве и это стало бы крайне неприятным инцидентом и крайне опасным явлением.
Что касается радикализации политики, то наверное, на сегодняшний день ситуация пока еще не столь взрывоопасна, и обычная пассивность и апатия российского населения, его неготовность к решительным действиям и мобилизации вокруг каких-то радикальных лидеров в данном случае, скорее, является благословением. Потому что настроения есть, но безусловного лидера радикально националистического толка, который бы пользовался широкой популярностью в России, на сегодняшний день все-таки нет. Все имеющиеся группировки - маленькие, у них небольшое количество последователей. И люди, может быть, даже в чем-то и поддерживают какие-то лозунги, которые выдвигают эти группировки, но они не готовы вокруг них объединяться и участвовать в таких мероприятиях массово. Так что есть надежда, что при наличии у власти здравого смысла все же удастся удержать предстоящую избирательную кампанию от радикализации. Но пока это не больше, чем надежда. И это зависит от компетентности власти, от здравой оценки ситуации и от ее понимании опасности того, как чудовищно рискованно играть на националистических настроениях и рассчитывать на то, что ими можно управлять и удерживать в каких-то рамках.
http://www.iamik.ru/?op=full&what=content&ident=30742
30.10.2006 / Источник: ИА "МиК"/
Док. 370038
Перв. публик.: 30.10.06
Последн. ред.: 13.09.07
Число обращений: 307
Липман Мария Александровна
|
