Елена Афанасьева: Нет общества, одна палата...Назад
Елена Афанасьева: Нет общества, одна палата...
Ставить заголовком к тексту "Ума палата" было бы просто неприлично. Кто только из пишущей братии ни оттоптался на умственных и прочих способностях столь старательно создаваемой указанием свыше, а оттого и вполне общественной "Общественной палаты".
А если палата не ума, то чего? Контроля. За чем? За средствами информации, разумеется. За "ящиком", то есть за телевидением, в первую очередь.
Депутаты Думы, в минувшую среду обсуждавшие поправки в закон "Об Общественной палате" и дружно (338 голосов "за", и всего лишь 21 - "против") вознамерившиеся наделить Общественную палату правом влиять на редакционную политику СМИ, и не скрывали, что в первую очередь речь идет о "недопущении трансляции на телевидении сцен жестокости и насилия". И важнейшими здесь являются не слова "жестокости и насилия", а столь милое, едва не забытое, но старательно реанимируемое нынче слово "недопущение".
Жаждется кому-то нынче недопущать. Ох, как жаждется! Но можется ли - вот в чем вопрос?
Соответствующие поправки в закон "Об Общественной палате" депутаты в первом чтении приняли. Примут и во втором, и в третьем, в чем с нынешним составом Государственной думы сомневаться было бы странно. Но вот в том, изменят ли поправки, как и не сформированная еще до конца палата (хотя и с обновленными функциями), ситуацию в отечественных СМИ, приходится сомневаться.
Прежде, в советские времена, все было просто: есть партия, она же власть. Есть ее цензура и "идеологический контроль" за СМИ, которые тогда именовались СМИП - средства массовой информации и пропаганды. И ничего, кроме этого, не было и быть не могло. Позже, в начальные постсоветские времена, тоже все было просто: есть хозяин телеканала или медиахолдинга. Он или с Кремлем, или против Кремля, или бьется за "доступ к телу". И заранее купленные этим хозяином СМИ в этой борьбе ему должны помогать. А что же теперь?
Теперь, похоже, мы вынуждены жить в уникальной ситуации, когда партия власти сама себе и партия, и власть, и оппозиция. И в отсутствие реальных оппонентов (о чем сопредседатель "Единой России" Сергей Кужегетович Шойгу говорил на встрече с медиаактивом, призывая СМИ стать оппонентами соскучившихся в одиночестве на своей властной вершине единороссов) партия вынуждена быть сама себе и возмутителем спокойствия, и надзирателем. В итоге вся общественно-политическая жизнь постепенно сводится к борьбе внутрипартийных течений и внутрикремлевских флангов.
В контроле Кремля за средствами информации (по крайней мере, за теми, которые являют собой "электоральный ресурс") сомнений давно уже не возникает. Но должна же одна внутрикремлевская рука контролировать то, что творит рука другая. Должен же один фланг горячих сторонников одной и той же власти иметь возможность проверять, сколь горячо ратует за эту власть фланг противоположный!
Похоже, что все инициативы по наделению пока еще полумифической Общественной палаты еще более мифическими функциями контроля за СМИ есть не что иное, как попытка правой руки взять под контроль руку левую - так ли старательно левая рука свою же голову гладит?! Ну, посудите сами, что, кроме мифа, может крыться в наделении той самой палаты правом "готовить рекомендации и заключения в том случае, если будет установлен факт нарушения свободы слова", а затем "направлять документы в заинтересованные ведомства" с требованием "принять необходимые меры"!
И все думские разглагольствования не в счет. Глава профильного думского комитета Сергей Попов считает все, депутатами одобренное, "серьезным шагом по введению новой системы общественного контроля", при котором Общественная палата "получает реальные права контроля за соблюдением свободы слова в СМИ". Отлично. Но почему тогда тот же Попов несколькими минутами позднее сам выражает сомнения относительно реальных возможностей Общественной палаты "осуществлять контроль за свободой слова"? "Заключение-то напишут, отправят в прокуратуру, а дальше что?", - задается вопросом парламентарий, в чьи прямые профессиональные обязанности, казалось бы, должна входить необходимость на эти вопросы отвечать.
"Единороссы", как водится, всегда "за". Коммунисты, как та Баба Яга, всегда "против". Коммунист Виктор Тюлькин взывает к Администрации президента с просьбой "не дурачить народ": "Все равно не будет реализовано главное требование, связанное с равными правами политических партий в информационном пространстве". А сами СМИ?
А средствам информации, кажется, все равно. Даже большие телевизионные руководители, которых, казалось бы, все происходящие должно касаться в первую очередь, не слишком обеспокоены. Напротив, в частных разговорах один из руководителей государственной медийной корпорации ВГТРК признался, что "сам сказал Эдику (Эдуарду Сагалаеву - члену Общественной палаты, президенту Национальной ассоциации телерадиовещателей - "ЕЖ"), что я только "за".
Свое легкое согласие на создание некоего контролирующего органа высокопоставленный телевизионный руководитель объясняет тем, что механизм общественного контроля за телевидением, безусловно, нужен. Хотя бы на тот случай, если в креслах руководителей государственных телекомпаний окажутся не Добродеев и Эрнст, а некие "пупкины", чью деятельность общество просто обязано контролировать.
Да только где ж то общество, которое сможет контролировать государственное телевидение, уже и без того плотно контролируемое властью?!
Нет общества, одна общественная палата, да и то не полностью укомплектованная!
Время общественных авторитетов минуло - на одну палату авторитетов не могут набрать. Духовных лидеров или, на худой конец, просто авторитетных современников, способных указать телевидению на ошибки и просчеты так, чтобы это самое телевидение прислушалось, считай, в стране и не осталось. В наличии лишь два фланга одной партии, одной власти, как два фланга борьбы одновременно за свободу прессы и за контроль над ней.
И не все ли равно, какой из этих двух флангов в этот раз победителем выйдет.
