Андрей Илларионов: Утратив чувство коллективизмаНазад
Андрей Илларионов: Утратив чувство коллективизма
Андрей Илларионов, экс-советник президента, высказал в интервью главному редактору журнала "Большая политика" Людмиле Телень некоторые соображения о саммите "Большой восьмерки" в Санкт-Петербурге:
Экс-советник президента Андрей Илларионов не исключает, что саммит "большой восьмерки" может не состояться. Или состояться, но не по тому сценарию, который планировался.
- Саммит оказался под угрозой по вине Запада?
- Боюсь, что по российской вине. Похоже, что у нас есть люди, не вполне заинтересованные в том, чтобы он состоялся.
- Теория заговора?
- Нет. Гипотеза, базирующаяся на анализе событий последних месяцев. Давайте анализировать. Российские власти должны готовиться к саммиту в Петербурге, где Россия впервые в своей истории будет председательствовать в "клубе восьми". В Кремле прекрасно знают, что многие стороны нашей внутренней и внешней политики вызывают у членов "семерки" критику. Россия далека от минимальных стандартов демократии и свободы. Россия агрессивна по отношению к своим соседям. Ни для кого не секрет, что готовится принципиальное решение о реформировании "восьмерки", в результате которого мы вполне можем оказаться за дверью этого клуба. Что должно делать здравомыслящее руководство, не заинтересованное в исключении страны из этого клуба?
- Попытаться каким-то образом сгладить противоречия.
- Именно это и ожидалось. Но этого не происходит.
- Никто не готов поступаться принципами.
- При чем тут принципы? Казалось бы, не надо ничего радикально менять, достаточно было временно заморозить ситуацию. Пройдет саммит, и ничто не помешает с 18 июля громить новые ЮКОСы, создавать очередные общественные палаты, уничтожать неправительственные организации... Такая политическая линия была бы логичной. А что делают российские власти? Идут на явное обострение, на откровенную конфронтацию, на скандал.
- Какую точку вы считаете отправной?
- Газовая война против Украины и Европы, транслировавшаяся в телевизионном эфире в режиме оn-line - подобно тому, как CNN освещала бомбардировки Ирака. Затем демонстративное приглашение ХАМАС в Москву. Потом открытие винно-боржомного фронта против Грузии и Молдавии. И снова публично, с явным расчетом на западного зрителя и слушателя. Потом ультиматум "Газпрома" Европе с обнародованием пресс-релиза закрытой встречи с послами на сайте компании и грубыми комментариями ее пресс-секретаря. Поставки российского оружия и дипломатический щит, которым прикрывается ядерная программа Ирана, плюс публичные демарши высокопоставленных чиновников. Публикации агрессивных статей российского руководства в западной прессе. Разжигание антизападной истерии на пустом месте после речи Ричарда Чейни в Вильнюсе. Постоянные заявления о российском "чудо-оружии". Наконец, послание Федеральному собранию. Если наивных людей в Кремле нет, то цель очевидна - провоцирование скандала. Возможный результат череды скандалов - срыв саммита.
- Но ведь именно вас обвиняют в том, что вы подталкиваете к этому Запад своими публичными выступлениями. Ваша наделавшая шума статья, посвященная перспективам саммита, была одновременно опубликована во всех государствах, принадлежащих к этому клубу.
- Во-первых, ни одна статья ни одного частного человека не может быть сопоставима с отключением газа европейским странам и поставками ракет Ирану. Во-вторых, мир из этой статьи вряд ли узнал что-то такое, чего он не знал раньше. Запад - и политики, и дипломатический корпус, и пресса - только и обсуждает то, что Россия не вписывается в стандарты "восьмерки".
- Российская элита, конечно, в курсе того, что обсуждается в западных столицах. Но стоит на том, что эти настроения ничего не определяют в отношениях мира и России.
- Если это искреннее заблуждение и российские власти всерьез считают, что все в порядке, то, значит, наши дела еще хуже, чем можно было предположить. Не совсем тогда понятно, чем занимаются российские дипломаты, разведчики, аналитики - все те, кто обязан отслеживать ситуацию в мире по долгу своей службы. Если компетентные органы опасаются донести дурные известия до руководства, то налицо очевидная деградация службы...
- Официальная реакция на вашу статью была?
- На Западе - да, в России - мне неизвестно. И это как раз подтверждает отсутствие приоритетности "восьмерки" для российского руководства. Саммит даже не был упомянут в президентском послании. Страны Африки были упомянуты. "Восьмерка" - нет. К "восьмерке" можно относиться по-разному. Но игнорировать уникальный клуб, включающий самые богатые, самые влиятельные, самые уважаемые страны мира?! Это свидетельствует о соответствующих приоритетах российской власти.
- А человек, которому вы на протяжении шести лет давали советы, не прореагировал на ваши публичные выступления?
- Мне об этом ничего неизвестно.
- Вы рисуете плохие перспективы. Хороших нет?
- Прежде всего надо понимать реальную ситуацию. Она сводится к двум крайним позициям. Первую - идеалистическую - отстаивает сенатор Маккейн. Он инициировал резолюцию Конгресса США с требованием исключить Россию из "восьмерки". Другой позиции - прагматической - придерживается президент США Буш. Его идея: в Петербург надо ехать и там говорить с президентом Путиным о демократии в России и Белоруссии, о взаимоотношениях России с ближайшими соседями, об энергетическом шантаже, об Иране... На мой взгляд, и тот и другой варианты для России не идеальны. Такова реальность.
- К чему же вы призываете?
- Я вообще ни к чему не призываю - я, повторю, пытаюсь прогнозировать.
- Какое из двух зол вы бы пожелали России?
- Я бы желал добра. Желать исключения из "восьмерки" я в принципе не могу. Во-первых, как российский гражданин. Россия - моя страна, и я хотел бы, чтобы она оставалась в клубе великих свободных и демократических держав мира. Во-вторых, как человек, имевший непосредственное отношение к превращению России в полномасштабного члена этого клуба в 2000 - 2003 гг., - как я могу убивать собственное дитя? Наконец, я не уверен, что исключение было бы полезно России в долгосрочной перспективе.
- Так ли уж плох вариант, как вы выразились, прагматиков?
- А как он будет использован внутри нашей страны? Как поддержка агрессии против соседей? Как привет тиранам и диктаторам? Какие выводы будут сделаны? Что "восьмерка" одобрила разгром демократических институтов и проштамповала это одобрение на саммите? Убежден, что чем меньше тиранов и диктаторов в мире, тем для всех нас лучше. Поэтому этот вариант мне не кажется привлекательным.
- Есть третий
- Есть.
- Поделитесь.
- Поскольку этот вариант остается реалистичным до тех пор, пока его не начали обсуждать публично, я промолчу. Сегодня еще сохраняется шанс пойти по этому пути, и хотелось бы этот шанс сохранить.
- Когда же наступит ясность?
- 15 июля. Это день, когда должен начаться саммит. До этого момента все может быть переиграно.
- В какой момент вы поняли, что в Кремле есть люди, которые сознательно толкают Россию к исключению из "восьмерки"?
- После российских комментариев того самого выступления вице-президента США Ричарда Чейни в Вильнюсе, о котором мы уже говорили. Я был на конференции в Вильнюсе и слышал эту речь. Она в основном не касалась России. России Чейни посвятил всего три абзаца. В том, что он сказал о России, не было ничего нового; все было довольно тривиально. Если и было что-то неожиданное, то это то, что он заявил: несмотря на все проблемы, Запад не рассматривает Россию в качестве врага и хочет видеть ее в качестве надежного друга и стратегического партнера. Реакция проправительственной прессы и части политиков оказалась неадекватной.
- Ваша версия?
- Инструкции. Обратите внимание на то, как развивались события. Сразу же после речи Чейни реакция российских средств массовой информации была нейтральной. Потом появились нападки, температура стала нарастать, оценки - обостряться. На следующий день началась уже поистине вакханалия. На какой-то момент мне показалось, что, может быть, я услышал какую-то другую речь Чейни. Проверил - другой речи не было. Вот наиболее яркий пример того, как нарастала температура в комментариях. 5 мая министр иностранных дел России Сергей Лавров прокомментировал речь Чейни весьма сдержанно, явно стараясь ослабить к ней интерес журналистов. На следующий день поздно вечером - а это, заметьте, канун майских праздников - у него вдруг возникла потребность высказаться о том, что речь Чейни - это "кощунство".
- Видимо, министр изучил речь более тщательно и решил поправиться...
- Или его поправили. Что стало особенно очевидным после послания Федеральному собранию. Речь президента оказалась выдержанной в предельно конфронтационном тоне по отношению к Западу и США. В послании ни о "восьмерке", ни о предстоящей встрече в Петербурге не было сказано ни слова. Во всем этом проявляется некий замысел.
- Какой?
- Очевидно, спровоцировать Запад на резкие ответные действия и, сделав саммит невозможным, переложить на Запад всю ответственность за случившееся.
- Но какой смысл в конфронтации?
- Конфронтация создает идеальный фон для освоения огромных финансовых ресурсов, с одной стороны, и ликвидации политической и интеллектуальной оппозиции - с другой.
- У меня есть сомнения в вашей версии. За последние годы мы слишком часто приписывали кремлевским политикам некую стратегию действий, а оказывалось, что нет стратегии, есть просто набор спонтанных шагов. И в их основе - инстинкт политического самосохранения.
- Это соответствует задаче политического выживания. Хотя, конечно, стратегией это назвать трудно. Но такая линия, которая необязательно формулируется, тем не менее выстраивается.
- У вас есть опыт работы в Кремле. Вы полагаете, что планы, подобные намеренному скандалу с "семеркой", могут обсуждаться вслух?
- Я не знаю, что там обсуждается. Но если бы и знал, то вряд ли бы стал об этом говорить.
- И если план окажется успешным?
- Мне бы этого не хотелось. Тогда это будет удар не по демократам, либералам, патриотам. Это будет удар по России. Удар, делающий ее слабее, беднее, менее уважаемой в мире. Другого результата у изоляции, конфронтации, холодной или даже прохладной войны не будет. Но именно к этому и ведет тот разворот во внутренней и во внешней политике, свидетелями и участниками которого мы сегодня становимся.
Полный текст интервью публикует июньский номер журнала "Большая политика"
