У микрофона Виталий Ушканов. В нашей студии - первый заместитель председателя Госдумы Российской Федерации Олег Викторович Морозов.
- В политической жизни страны наблюдается серьезное оживление. Тут и существенные кадровые перестановки в исполнительной власти, и два заявления, которые рассматривает Конституционный суд, надо заметить, они имеют отчетливую политическую подоплеку. И нижняя палата не отстает, есть инициативы депутатов. Мы об этом подробно поговорим. Но прежде я хотел бы узнать ваше мнение касательно громких кадровых назначений в правительстве и президентской администрации.
МОРОЗОВ: Я вижу очевидную политическую составляющую этих решений. Понятно, что по крайней мере два новых назначенца, Иванов и Медведев, - это люди, которых президент знает много лет, знает их лично, а не только по службе. Этих людей называют в качестве возможных кандидатов в президенты России после 2008 года, хотя я не люблю обсуждать эту тему, поскольку это всегда выглядит как некое гадание на кофейной гуще. Поэтому я оставляю за кадром 2008 год, а политическую составляющую вижу в том, что в правительство на ключевые должности приходят два человека, которые пользуются беспредельным личным доверием президента. Один из них будет курировать силовой блок, это фактически президентская прерогатива, и на этой позиции может быть только человек, которому президент доверяет лично. А второй будет курировать все то новое, что связано с новым бюджетным процессом, с национальными проектами, то, от чего, в общем-то, зависит успех власти в ближайшие несколько лет. Вот если эти проекты стартуют удачно в 2006 году, будут продолжены в 2007 году, это будет успех правительства, и он будет связан с именем Дмитрия Анатольевича Медведева, чего, видимо, хочет президент. Чего хотим и мы, потому что я тоже кровно заинтересован, чтобы эти проекты, независимо от личных перспектив господина Медведева, были реализованы успешно.
- Можно ли это расценивать как косвенное свидетельство того, что правительство работает не совсем эффективно?
МОРОЗОВ: Вот как раз вторая сторона не политическая, а технологическая, на мой взгляд. Могу процитировать одного очень известного управленца, его фамилия Шаймиев, вот когда формировалось это правительство, он мне в личной беседе сказал: не получится правительству работать с одним вице-премьером, просто функционально не получится. И добавил: мы в Татарстане копировать этот опыт не будем. И не копировал, и оказался прав. Видите, появились два новых вице-премьера, и теперь под каждым из трех вице-премьеров, включая Жукова, функциональный блок. Раньше Жуков был, что называется, ответственным за все. Посла принимать - Жуков, встречать в аэропорту - Жуков, хоронить - Жуков. Визировать каждый документ огромного количества ведомств тоже должен вице-премьер. Там есть некие вещи ритуальные, когда, скажем, министр не годится для какого-то мероприятия, должен быть обязательно либо премьер, либо вице-премьер. Я просто не представляю, как физически можно это все делать. Помимо того, что есть еще и дела абсолютно реальные, когда нужно вникать и принимать ответственное решение, за которое потом можно, извините, и головы лишиться, если ты неправильно его принял. Поэтому функционально, мне кажется, вот эти решения в рамках так называемой административной реформы были неудачными. Надо это признать. И косвенно это признал президент.
И теперь совершенно понятно, если сегодня Жуков будет вести экономический блок, с чем идти к Жукову, и понятно, с чем идти к Иванову, и понятно, с чем идти к Медведеву. Каждый министр должен понимать, кто у него начальник.
- Конституционный суд на этой неделе вынес решение, связанное с агитацией за такого популярного в России кандидата, как "против всех". Насколько это решение суда стало для нижней палаты неприятным и неожиданным?
МОРОЗОВ: Сначала такое политесное утверждение. Я - законопослушный гражданин, есть решение Конституционного суда, и я не могу оценивать его в категориях правильно - неправильно. Это высшее мерило нашей демократии. Следовательно, если он принял такое решение, так тому и быть.
А дальше мой комментарий. Дело в том, что на федеральном уровне графа "против всех" не убиралась. Я могу просто сказать, чем руководствовался законодатель, когда позволил региональному законодателю убирать графу "против всех". Дело в том, что порог явки, для того чтобы выборы были признаны действительными, на региональном уровне ниже, чем на федеральном. Это сделано специально, имея в виду, что не всегда люди настолько политизированы и настолько хорошо понимают цену региональной и местной власти, чтобы активно участвовать в избирательном процессе. А если представить себе еще при этом, что существует возможность через графу "против всех", скажем так, косвенно не участвовать в этом процессе, то тогда можно годами формировать власть на уровне муниципалитета или на уровне региона. Кстати, помните, у нас был такой печальный санкт-петербургский опыт, пока они не сделали очевидную вещь - не понизили порог явки. Только этим руководствовался законодатель, а уж никак не желанием запретить человеку отказаться от голосования за кого бы то ни было. Кстати, такое право остается у него - он просто берет и портит бюллетень, например, вычеркивает всех, или ставит около каждого галку "за", что также делает бюллетень неправильным, или голосует ногами.
Мое толкование решения Конституционного суда совершенно однозначное. Там, где есть графа "против всех", нужно разрешать агитировать против всех, как мы разрешаем избирателю или политической партии агитировать за или против Петрова или Сидорова. Я, как человек, который четырежды избирался в округе, прекрасно знаю, что мои соперники, например, зная, что я фаворит, они строили избирательную кампанию, не агитируя за самих себя, а агитируя против Морозова. Нормальная техника, я к ней отношусь с таким же уважением, как если бы они говорили, что за меня надо голосовать, потому что я умею делать то-то и то-то. Если есть графа "против всех", надо дать право избирателю или человеку, который участвует в избирательном процессе, сказать: голосуйте за эту графу. Поэтому я считаю, что решение Конституционного суда правильное, хотя меня как законодателя напрягает в данном случае то, что многие региональные законодатели, скорее всего, прочтут это решение так, что нужно вернуть графу, для того чтобы дать возможность за нее агитировать, там, где ее нет.
- В первом чтении принят президентский законопроект о внесении поправок, которые дадут право партиям, победившим на региональных выборах, выдвигать кандидатов на пост губернатора. Вы полагаете, что таким образом можно повысить роль партии?
МОРОЗОВ: Я уверен в этом, и больше того, мне кажется, что в течение последних трех лет президент совершенно последовательно и, главное, публично, потому что он сам вносит эти законопроекты, меняет нашу политическую систему в сторону повышения роли политических партий. Когда я лично встречался с Путиным накануне внесения закона о том, что половина региональных законодательных собраний избирается по партийным спискам, я ему сказал: Владимир Владимирович, а разве вы не видите опасность, когда, скажем, какая-то политическая партия, которую и не видно на региональном уровне, получает преимущество, получает голоса только за счет того, что есть какие-то известные ее представители на федеральном уровне? Ну, условно говоря, в Тамбове нет никакого "Яблока", но есть Григорий Явлинский, есть федеральное "Яблоко". И когда мы половину парламента выбираем по партийным спискам, то вполне возможно, что за "Яблоко" проголосуют не за тамбовское, а за федеральное, за московское. И мы даем тем самым непонятно кому эти мандаты. На что мне Путин сказал: да, такая опасность есть, но необходимость делать более влиятельными политические партии как на федеральном, так и на региональном уровне, она для нас важнее как для страны. Вот такая была реакция Путина.
Вспомните, закон о политических партиях инициировал президент, закон о выборах по партийным спискам в Государственную Думу инициировал президент, закон о том, что половина парламента на региональном уровне избирается по партийным спискам - президентская инициатива, и, наконец, последняя инициатива - право партиям вносить кандидатуру на должность губернатора. Это все звенья одной цепи, это, безусловно, повышает роль политической партии. Но дело не только в этом. Это повышает мою роль как избирателя, потому что, голосуя за ту или иную политическую партию на региональных выборах, я понимаю, что я этим людям, за которых я голосую, даю право подбирать мне кандидатуру главы исполнительной власти, которая будет проводить тот или иной курс. Я думаю, будет редким исключением, когда президент не согласится с победившей партией, он, скорее всего, будет вносить именно эту кандидатуру.
- А если не будет одного победителя?
МОРОЗОВ: Значит, вносить будут два победителя.
- Каждый свою кандидатуру.
МОРОЗОВ: Каждый свою кандидатуру. Другое дело, что, представьте себе, две партии набрали равное число голосов, две партии внесли разные кандидатуры, тогда, скорее всего, президент внесет третью. Скажет, мол, вы договоритесь между собой и внесите одну, и тогда я буду уверен, что при голосовании законодательное собрание по сумме голосов проведет эту кандидатуру, иначе я внесу одну из ваших с вероятностью получения "баранки". Это же удар по президенту. Он внес Петрова, а законодательное собрание субъекта Федерации N проголосовало иначе. Зачем президенту такая публичная пощечина? Естественно, он на это не пойдет. Но право у партий, которые набрали одинаковое число мандатов по партийным спискам, появляется у обеих, или у трех, если они получили одинаковые результаты.
- Оппозиция, как обычно, скептически относится к инициативам "Единой России". И вот, в частности, этот закон называют попыткой сделать демократическую мину при авторитарной игре.
МОРОЗОВ: Трудно мне комментировать это высказывание. Разве что я не очень понимаю оппозицию, потому что у оппозиции-то есть шанс стать первой. Мы надеемся, что мы живем в демократическом обществе, что есть борьба политическая. В Томске победила партия пенсионеров. Если бы закон действовал, например, на данный момент, значит, партия пенсионеров могла бы реализовать свое право на внесение кандидата. То есть я хочу сказать, это право-то дается партии независимо от того, как она называется. Да, сегодня "Единая Россия" имеет большинство во многих региональных законодательных собраниях.
- Вы только пять раз, по-моему, проиграли по партийным спискам.
МОРОЗОВ: Да, у нас результаты в целом неплохие. Но я вас уверяю, что если рядом с "Единой Россией" появится столь же эффективная политическая партия, то, я думаю, конкуренция станет на порядок жестче, и это право будет касаться любой политической партии.
- Сразу после того, как эти поправки прошли первое чтение, появилось предположение, что по логике должен возникнуть законопроект, который бы предоставлял право партии, завоевавшей большинство в Госдуме, формировать правительство. Вы так далеко не пошли, насколько я знаю, но предлагаете, чтобы такая партия предлагала президенту кандидатов в премьер-министры.
МОРОЗОВ: Да. И мое предложение, которое будет обсуждаться, - оно не только мое, скажем, я его публично представил, - это предложение будет представлено Борисом Грызловым в его докладе на съезде. Напомню, что об этом говорили и многие другие лидеры партии, такие как Лужков, Шаймиев. Возникает действительно важная тема: если я, избиратель, голосую за ту или иную политическую партию и рассчитываю, что эта партия получит большинство в парламенте, я для чего это делаю? Я это делаю для того, чтобы они просто заняли должности председателей комитетов, руководили палатой, или я это делаю для того, чтобы проводился определенный курс социально-экономический, чтобы улучшались мои условия жизненные как гражданина, росла моя зарплата, строились дома? Если я с этой целью голосую за эту партию, то у партии должен быть инструмент влияния на решения исполнительной власти. Поэтому партизация правительства, то есть когда правительство проводит курс той партии, которая получила большинство, - это мысль совершенно правильная, и она, на мой взгляд, в интересах избирателей.
Второе. Если мы так выстраиваем систему взаимоотношений между политическими партиями на всех уровнях, то почему мы не делаем это на федеральном уровне, непонятно. И третье - почему не автоматически? Потому что я считаю, что нельзя менять нашу Конституцию, нельзя менять форму устройства нашей власти. У нас президентская республика, у нас в Конституции написано, что гарантом Конституции является президент, он определяет основные направления внутренней и внешней политики. Поэтому правящая победившая партия должна иметь право предложить своего кандидата на должность главы правительства. Скорее всего, президент согласится с этим, хотя мы оставляем ему право принять и другое решение, понимая, что в этом случае у него будут проблемы с проведением этого кандидата через Государственную Думу.
- Но давайте мы представим другую коллизию. Президент вносит в Думу свою кандидатуру, отклонив кандидатуру партии, которая выиграла выборы. Утвердить президентского человека - значит потерять лицо. А если его не утвердить, так и до роспуска недалеко. Кому из депутатов это понравится?
МОРОЗОВ: Ну, политически надо идти на роспуск. Политически это конфликт, но который может быть улажен на основе какого-то разумного компромисса. Допустим, президент убедил парламентское большинство, что тот кандидат, которого предлагает он, лучше, эффективнее, чем тот, которого предлагала партия. Ну, "баранка" партии, значит, партия недостаточно хорошо подбирала кандидата и недостаточно хорошо консультировалась с президентом. Потому что никто же не исключает для партии права до того, как она назовет фамилию этого кандидата, провести соответствующие консультации с президентом, не натыкаясь заведомо на его несогласие. Ну, допустим, несогласие произошло. Значит, либо согласиться с президентом, что он более дальновиден, чем партия, либо идти на конфликт до конца, отклонять трижды эту кандидатуру и тем самым дать президенту полное право через год распустить Государственную Думу и назначить новые выборы.
Почему это правильно, я объясню. Вспомните, что происходило со страной 10 лет тому назад, когда Дума и президент - это были политические антиподы. В Думе было лево-националистическое большинство, а в Кремле сидел президент, который пытался проводить демократические реформы, у него было другое представление о том, что надо делать в стране. Последствия: каждый год смена правительства, смена премьеров, каждая смена премьера - это обязательно конфликт, это обязательно вот-вот грянет кризис, вот-вот будет распущена Дума. И в каждом конкретном случае Дума вроде прогибалась и соглашалась с президентом, потому что роспуск хуже. А если бы она этого не сделала, президент бы распустил Государственную Думу и обратился к людям: изберите другую Думу, которая будет вместе с президентом, или не избирайте меня президентом на выборах.
Президент как высшее должностное лицо и законодательная власть, конечно, должны работать как единый организм. Когда они работают вразнобой, ничего хорошего в стране не происходит. Единственный способ - это через выборы изменить данную Государственную Думу, либо президент должен смириться, но тогда он не сможет проводить эффективно тот курс, который он считает нужным, а за него ведь голосовала вся страна.
- Предположим, предложенный партией человек занимает пост премьер-министра. А министры в его кабинете, они могут быть других взглядов, из других партий или вообще беспартийные?
МОРОЗОВ: Я предложил следующий вариант, он не прописан законодательно, я его предложил своим коллегам по партии. Я считаю, что каждая политическая партия, которая предлагает кандидата, должна так же публично своим решением выставить весь ряд кандидатов на должности в правительстве, то есть сформировать свое правительство, с фамилиями, с обоснованием, почему это сделано. Причем это должно делать не руководство партии, а это должна делать партийная конференция, и это должно быть прописано в уставе каждой политической партии. И этот список должен лежать на столе у президента и у человека, которого партия рекомендовала на должность премьера. Я плохо представляю себе ситуацию, что мы как партия предложили, там, Петрова на должность главы правительства, президент с этим согласился, мы за него проголосовали, а после этого, когда ему предложили список из наших кандидатов в министры, он сказал: ни одного из ваших кандидатов я не возьму, потому что все они не годятся. Это означает, что ровно через месяц разразится правительственный кризис и партия поставит вопрос о том, что давайте выразим недоверие этому премьеру. Ни премьеру это не нужно, ни президенту, ни стране, ни партии. Это означает, что если мы публично предлагаем это правительство в пакете, то президент и глава правительства, конечно, с какими-то поправками и уточнениями, будут ориентироваться на этот список, и какие-то люди обязательно попадут в это правительство.
- То есть не парламентская республика.
МОРОЗОВ: Но по крайней мере это заметное увеличение роли законодательной власти и политических партий, за которые, кстати, голосуют граждане, хочу это подчеркнуть. Если смотреть дальше, то это повышение роли гражданина, каждого гражданина, который приходит на избирательный участок голосовать, вот его роль через этот механизм повышается, он понимает, что, голосуя за ту или иную политическую партию, если она побеждает, он получает некий косвенный мандат влиять на кандидатуру каждого министра и премьера.
- Если опять же следовать логике, то за таким партийным премьером, партийным правительством страна может получить и партийного президента.
МОРОЗОВ: Абсолютно естественное дополнение. Я всегда, когда мне задают этот вопрос, с удивлением на него отвечаю: скажите, уважаемые граждане, а если бы в 1996 году выбрали не Ельцина, а Зюганова, у нас был бы какой президент, с каким партийным билетом? Он бы был с билетом члена КПРФ. А ведь в этом же году баллотировались и Григорий Явлинский, который является лидером партии, и Владимир Жириновский, который также лидер партии. Если бы страна за них проголосовала, у кого-то возник бы вопрос, за какую партию эти люди стоят и какую партию они представляют? То есть мы давно уже по факту голосуем либо за публично партийного кандидата, либо за скрыто партийного кандидата. Путин - это кандидат "Единой России". Путин не скрывает свое идеологическое и политическое родство с "Единой Россией". Да, он не носит партийного билета, хотя уже сегодня ничто не препятствует ему этот партийный билет иметь. Я просто уверен, что в результате партизации нашей общественно-политической жизни, партизации правительства у нас будут партии выдвигать кандидатов в президенты, президенты будут четко представлять интересы той или иной политической партии, и президенты будут носить в кармане партийный билет, что абсолютно правильно. Потому что, когда мы говорим: он представляет интересы всех, это лукавство.
- Это значит, что ничьи интересы.
МОРОЗОВ: Ничьи интересы. А так не бывает. Есть определенный курс, который проводит Путин. Этот курс резко отличается от того, что предлагает КПРФ, что предлагает "Яблоко", что предлагает ЛДПР. Я с уважением отношусь к этим партиям, у них свое лицо, у них свои программы. Но Путин проводит не этот курс, равно как и президент, который победит в 2008 году, кстати, он может уже быть партийным, я не исключаю этого, он, конечно же, будет тоже проводить определенный курс. Кстати, Собянин стал главой президентской администрации, но он за три года до этого вступил в партию "Единая Россия". И когда он это делал, он не знал, что он будет руководить Администрацией Президента Российской Федерации. Так что теперь, он должен, когда его пригласили в Администрацию Президента, спрятать партбилет? Бред. Конечно, он не будет скрывать, что он член Высшего совета партии "Единая Россия". Но сначала он стал членом Высшего совета, а потом он стал руководителем администрации.
http://www.morozov-ov.ru/
Док. 367597
Перв. публик.: 18.11.05
Последн. ред.: 09.09.07
Число обращений: 259
Морозов Олег Викторович
|
