Демократия без ответственности либо хаос, либо диктатураНазад
Демократия без ответственности либо хаос, либо диктатура
В минувший вторник в Государственную думу поступил президентский законопроект, в котором предлагается избирать руководителей регионов не путем всенародных выборов, а совершенно по-новому. Президент будет предлагать кандидатуру губернатора законодательным собраниям регионов, которые ее и утвердят. Или отклонят. Президент предлагает также внести изменения в избирательную систему, в результате которых за места в российском парламенте бороться будут только общефедеральные партии, то есть выборы пройдут по пропорциональному принципу. В чем исторический смысл этой реформы? Каковы ее значение и политические последствия для страны? С этих вопросов мы и начали беседу с вице-спикером Государственной думы, первым заместителем председателя партии "Единая Россия" Олегом МОРОЗОВЫМ.
- Проблема, вызвавшая законодательные инициативы Владимира Владимировича Путина, гораздо глубже, чем нам кажется. Конечно, есть такой формальный, поверхностный ответ на вопрос, почему они появились: потому что если не приступить к коренным реформам нашей политической системы, то с терроризмом не справиться. Не только с терроризмом, но и с беспорядком, коррупцией, местничеством. На мой-то взгляд, проблема гораздо глубже. Главная проблема заключается в том, что за десятилетие ельцинского правления Россией создалось некое деформированное, искаженное представление о самом понятии "демократия". О нем стали рассуждать абстрактно. Например, что лучше, выборы или назначение? Разумеется, выборы лучше, потому что это демократично. А вот если вдуматься в эту простую альтернативу: почему назначение менее демократично, чем выборы, если иметь в виду, что в результате назначения, например, более эффективно будет работать власть, экономика, больше станем зарабатывать, меньше будет бедных, регионы станут богаче, а преступности на улицах - меньше, более эффективно заработают правоохранительные органы. Тогда я спрашиваю любого абстрактного человека на улице: скажи, дорогой, тебе что важнее - то, что я сейчас перечислил, или твое драгоценное право прийти раз в четыре года на выборы и отдать свой голос за человека, который, может быть, еще и не станет губернатором, а может быть, и станет, но ты очень скоро поймешь, что сделал ошибку и выбрал себе на четыре года очень хренового губернатора? И четыре года ты будешь терпеть. Так что тебе важнее? Уверен, что ответ будет однозначным.
- Так вы в принципе против выборов?
- Да ни в коем случае не против. Опять же, исходя из неких абстрактных представлений, я сторонник выборов губернатора. Более того, я автор законопроекта о выборах исключительно по мажоритарной системе, когда партии набирают проценты в округах, а не по общефедеральному списку. То есть люди голосуют за одномандатника, который приносит своей партии определенный процент. Если в сумме партия преодолевает пятипроцентный барьер, она в Государственную думу вместе с достигшим такого успеха одномандатником.
Казалось бы, являясь автором такого законопроекта, я сегодня должен был бы стать яростным противником того, что предлагает президент. Ан, нет, потому что не бывает абстрактно хороших или плохих избирательных систем. Не бы-ва-ет. Каждая избирательная система имеет свои достоинства и недостатки, плюсы и минусы. Пропорциональная система выборов, которую предлагает Владимир Путин, имеет то отличие от ныне действующей, что политические партии оказываются более адекватно представлены мандатами в палате, потому что их уже не разбавляют одномандатники. А с другой стороны, избиратель совершенно четко представляет себе, кто командует в Думе, кто в большинстве, кто в меньшинстве, кто за что отвечает. Законодательная инициатива президента подразумевает не высказанную им в открытую, но совершенно очевидную идею, некое обращение к партиям. Он словно бы говорит им: "Вы всерьез хотите заниматься политикой? Всерьез хотите участвовать в формировании правительства, влиять на то, какие в России будут президенты и губернаторы? Тогда вставайте рядом со мной и отвечайте вместе со мной за все то, что происходит в стране. Если вы боретесь за власть, берите значительную часть политической ответственности на себя в новых условиях антитеррористической войны, при которых одной федеральной исполнительной власти, законодательной власти и региональным властям с террористической угрозой не справиться". И это абсолютно правильно, поскольку без мощного гражданского общества, основным компонентом которого являются политические партии, с угрозой терроризма не справиться.
- Но вернемся к той части президентского законопроекта, которая касается новой системы появления губернатора на своем посту. В чем, на ваш взгляд, ее главный политический смысл?
- Я уже говорил однажды об этом и сегодня повторю: это новая кадровая политика президента, а если сказать точнее, появление вообще хоть какой-то кадровой политики, которую Федеральный центр начинает проводить. Кстати, это резко повышает ответственность человека, который принимает кадровое решение и рекомендует законодательным собраниям кандидата в губернаторы. Но это еще и возможность более эффективно проводить кадровую политику в Российской Федерации снизу доверху. Это первое и самое главное. Второе: возникает новый уровень взаимоотношений Федерального центра и субъектов Федерации, то есть степень воздействия Федерального центра на субъект Федерации резко возрастает, вплоть до того, что Федеральный центр получает право распустить региональный законодательный орган власти, если тот не подчиняется Федеральному центру. Третье: это, конечно, повышение ответственности регионов перед Федеральным центром, потому что станет невозможным постоянно скрываться за фразой: "Во всем виноват Федеральный центр". А именно ее мы чаще всего слышим, когда местные чиновники различного масштаба доводят свой регион до нищеты. Москва и регион становятся единым целым, и теперь, когда что-то будет не так, ссылаться на Москву не придется, а придется паковать чемоданы. Ведь в таком случае либо местный парламент вынесет горе-губернатору вотум недоверия, признав тем самым, что президент совершил кадровую ошибку, либо ее признает сам президент и уволит своего протеже. Сегодня же ничего похожего сделать невозможно, и человек, избранный губернатором, получает возможность четыре года творить со своим регионом такое, что волосы дыбом становятся. Уголовные дела возбуждают, но даже этим инструментом с некоторыми нерадивыми губернаторами не справиться. Представьте себе, по миру пускают, замораживают огромные области - и ничего!
- Но если вертикаль остановится лишь на губернаторском уровне, то все нынешние недостатки системы окажутся живучими на уровне муниципальном. Избранные мэры городов будут посылать подальше нового, подчиненного Федеральному центру губернатора и жить по-старому. Может такое произойти?
- Может, но не произойдет, потому что, я думаю, вертикаль должна быть продолжена, и региональная исполнительная власть должна предлагать муниципальным собраниям свои кандидатуры на должности мэров. Без этого реформа окажется малоэффективной.
- Президентский законопроект еще только поступил в Государственную думу, а в средствах массовой информации, да и в парламенте тоже, раздаются просто панические причитания о крахе российской демократии. В единый трагический хор сливаются голоса и слева, и справа. Но так ли все страшно на самом деле?
- Во-первых, борцам за чистоту российской демократии я мог бы привести такой аргумент: в 1933 году господин Шикльгрубер стал канцлером Германии абсолютно демократичным путем, то есть в результате выборов с полным соблюдением демократических процедур. Получив власть, он затем наворочал такого, что в людоедстве его уже больше никто и никогда не превзойдет. Так что сама по себе процедура демократических выборов еще не гарантия от наступления диктатуры или хаоса. Во-вторых, когда нас уверяют, что предложенная Владимиром Путиным реформа уже доказала свою несостоятельность еще во времена Бориса Ельцина, на коленке подписывавшего указы о назначении верных соратников на губернаторские посты, происходит ловкая подмена понятий и эпох. Ведь для всех очевидно, что Путин - это не Ельцин, что наше время с его страшнейшими угрозами международного терроризма - это не эпоха романтических песнопений начала девяностых.
