Оружия массового уничтожения в Ираке не найдут. Зато для мира существует много других опасностей, в том числе исходящих и от стран ядерного клуба. Адреса этих угроз нам подсказал член международной комиссии Ханса Бликса, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексей Арбатов.
- Алексей Георгиевич, этот вопрос задают, наверное, всем членам комиссии Ханса Бликса: было ли в Ираке оружие массового уничтожения?
- Накануне войны, как известно, Россия не была уверена, что в Ираке нет оружия массового уничтожения. Такой уверенности не было ни у России, ни у других государств, несмотря на заверения Саддама Хусейна. Проблема состояла в том, как с этой неопределенностью обращаться. Да, преступная история режима Хусейна не позволяла надеяться на его добрую волю и благие намерения. Поэтому позиция России состояла в необходимости продолжения инспекции ООН.
Россия считала и считает, что инспекции надо было продолжать независимо от сроков. Если бы понадобился еще год, два, или три - нужно было работать год, два или три. Да, следовало расширить инспекции. Я говорю о выдвигавшихся и в закрытом плане обсуждавшихся тогда изменениях резолюции Совета безопасности ООН: инспекции в Ираке должны иметь военное сопровождение. Сопровождение международных сил, которые не позволили бы Саддаму Хусейну саботировать и даже создавать трудности для проведения инспекций.
- Неужели было столько трудностей?
- Было немало эпизодов, когда инспектора приезжали на объекты, а ворота оказывались закрытыми. И нельзя было найти никого, кто мог бы открыть эти ворота. Военное сопровождение инспекций и устраняло бы такого рода мелкий саботаж.
- Почему эти предложения не были восприняты США?
- Потому что еще задолго до фактического начала войны, - как явствует из ставшей ныне доступной информации, где-то примерно к началу лета 2002 года, - было принято решение о военной операции. И все остальные действия США - в плане проектов резолюции ООН, переговоров с другими государствами, - это была лишь дипломатия на службе подготовки военной операции.
- Как родилась идея создания комиссии Бликса?
- Комиссия Бликса образована по инициативе убитой в последствии министра иностранных дел Швеции Анны Линдт. А Линдт действовала по предложению заместителя генерального секретаря ООН Джайант Дханапала. Он из Шри-Ланки, долгое время возглавлял департамент разоружения ООН. Вот он изначально и выдвинул идею создания комиссии. От лица ООН эта идея была доведена до шведского правительства, и покойная Анна Линдт среди прочих дел и инициатив, которые от нее исходили, выдвинула и эту. В результате в декабре прошлого года было принято решение шведского правительства создать соответствующую международную комиссию и предложить возглавить ее Хансу Бликсу.
Вы знаете, что у Бликса накануне войны в Ираке возник серьезнейший конфликт с правительством США, так как он считал, что оружия массового уничтожения в Ираке не было. И Бликс был убежден, что следует продолжать инспекции ООН, а не прибегать к военной силе. Сегодня очевидно, что Бликс оказался прав. И когда сейчас у него журналисты спрашивают, что он думает по поводу необнаружения средств массового уничтожения американскими специалистами в Ираке, он говорит так: "Наша комиссия обнаружила точно также мало, как и американские следователи, но за гораздо меньшую цену".
Ханс Бликс пригласил в эту комиссию специалистов из более чем десяти стран мира. Для меня это большая честь, что от России он пригласил меня.
- Сегодня премьер-министр Блэр и президент Буш говорят: "Пусть мы не нашли оружие массового уничтожения, но мир стал более безопасным без Саддама Хусейна"...
- В этом большие сомнения. Мы знаем, какие опасности были при Саддаме Хусейне. Но в то же время мы знали, что, буквально накрытый санкциями ООН, постоянными инспекциями, которые могли быть расширены и получить военное сопровождение, этот режим в принципе был безопасным и в то же время достаточно стабильным.
А сейчас в Ираке "черная дыра". Ирак превратился в полигон международного терроризма. Американские военнослужащие, гражданские лица, в том числе сотрудники ООН, и мирные жители гибнут практически каждый день. И конца этому не видно. Волна терроризма поднялась по всему миру. Они, террористы, получили новый моральный стимул, который преподнесла им неправовая, произвольная война в Ираке. Это для террористов тот стимул, которого они лишились после 11 сентября, когда, к их удивлению, огромная коалиция государств сплотилась для проведения операции против "Аль-Каиды" и "Талибана" в Афганистане. Но мир не стал менее безопасным в результате войны в Ираке.
- До войны у России были хорошие связи с Ираком. Знала ли наша стана больше, чем США и Великобритания?
- Разведывательная информация, конечно, у России была. А свидетельствовала она о том, что в Ираке не было оружия массового уничтожения: ни ядерного, ни химического, ни бактериологического. Такая разведывательная информация имелась, судя по всему, и у Великобритании. Недаром сейчас поднят вопрос о проведении серьезных исследований в этой области, о слушаниях в законодательных органах Великобритании и США.
Но война, повторюсь, была уже запланирована. А остановить ее можно было только какой-то новой серьезной крупной инициативой, совместной инициативой европейских государств, России, Китая. Например, решением об инспекциях с военным сопровождением, о международных силах сдерживания Ирака, о разоружении иракской армии, о ликвидации под международным контролем иракской тайной полиции... Таких инициатив не последовало. Сказались противоречия между европейскими государствами и Россией.
Что касается сегодняшней ситуации, то, насколько я знаю, недавно на научно-консультативном совете министров иностранных дел, обсуждался вопрос возобновления инспекций ООН. Подчеркиваю, не американские и британские инспекторы должны заниматься этим вопросом, а необходимо возобновить инспекции ООН, чтобы уже беспрепятственно всю территорию Ирака проверить.
- А каков мандат вашей комиссии?
- Наша комиссия называется так: комиссия по оружию массового уничтожения. То есть она будет заниматься как вопросами дальнейших шагов в области ограничения и сокращения этих видов оружия, в том числе между великими державами, так и вопросами нераспространения новых средств уничтожения. Более того, операция в Ираке показала, что бюрократия крупных государств начинает использовать лозунг борьбы с международным терроризмом и ОМУ в качестве популярного прикрытия, гарантирующего поддержку общественности, но для достижения совершенно иных целей, не имеющих ничего общего ни с борьбой против международного терроризма, ни с нераспространением ОМУ.
- Тем не менее и Джордж Буш создал комиссию, которая будет заниматься поиском информации о наличии ОМУ у Ирака?
- Мне все это кажется крайне странным. Я думаю, что это пиар. Причем пиар достаточно неумелый. США попали в тяжелую ситуацию в Ираке. Одержав блестящую военную победу, они проигрывают мир.
Но вернусь к комиссии. То, что будет назначена комиссия для поиска разведывательной информации, которая свидетельствовала бы о наличии в Ираке оружия массового уничтожения, это для меня звучит как абсурд. В нормально организованном государстве (а я считаю США именно таким государством, особенно в сфере механизмов принятия решений в области внешней военной политики) не надо этим поиском заниматься. Надо нажать соответствующую кнопку на компьютере, и посмотреть всю секретную информацию, которая должны была собираться, представляться, обсуждаться в Совете национальной безопасности, и служить основанием для принятия такого важнейшего решения, как начало крупной военной операции.
Операция США в Ираке - это самая крупная военная операция со времен войны во Вьетнаме. Она крупнее, чем "Буря в пустыне" 91-го года, она крупнее, чем операция в Югославии. Но если решение принималось без наличия такого рода информации, то возникает серьезное сомнение в том, как работают президент Буш и его помощники, советники, все должностные лица американской администрации.
- Правильно ли я понял, что комиссия США будет заниматься совсем иным делом, нежели комиссия Ханса Бликса?
- Это совершенно разные комиссии. Комиссия Бликса - международная, независимая, негосударственная комиссия, которая будет заниматься проблемой как таковой. А комиссия, которую назначит президент Буш, судя по всему, будет искать какую-то разведывательную информацию, которая задним числом подтвердила бы, что решение о начале войны было не совсем уж беспочвенным. Думаю, определенную информацию может дать и сам Саддам Хусейн. В частности, какое он разрабатывал оружие массового уничтожения до операции "Буря в пустыне", до того, как были наложены на Ирак санкции ООН, до того, как туда прибыли инспекции ООН, которые проверяли все это. Наверное, расскажет он и про то, как США помогали ему создавать химическое оружие для использования против Ирана.
- Расскажет ли?
- Как мы знаем, режим Саддама Хусейна не всегда был плохой с точки зрения США. В 80-е годы прошлого столетия с точки зрения Вашингтона он был даже очень хорошим, потому что воевал с Ираном. И США тогда активно помогали Багдаду. Я думаю, это было бы интересно всем узнать. Может быть, за исключением нынешней администрации в Вашингтоне.
- То есть вы не исключаете возможности дискредитации концепции нового подхода к безопасности?
- Да, концепция нового подхода к безопасности, рожденная трагедией 11 сентября, может быть полностью дискредитирована попытками использовать предлоги борьбы с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения для достижения целей, ничего не имеющих общего с ними.
Кроме того, меняется политика ведущих государств и настроение внутри этих государств. Давайте вспомним, что десять-пятнадцать лет назад идеи разоружения, ликвидации ОМУ были очень популярны, и государства вынуждены были следовать этим курсом, достигать согласия между собой. Проблема в том, что если великие державы не пойдут дальше по пути разоружения, то им будет очень трудно требовать от других государств присоединиться к этому процессу. И будет очень трудно бороться с получением доступа к оружию массового уничтожения международными террористическими организациями. Поэтому задача комиссии Бликса состоит не только в том, чтобы заниматься вопросами нераспространения ОМУ, но и бросить свежий взгляд на то, что собственно делают ведущие державы - США, Россия, европейские государства, Япония, Китай, Индия, Пакистан - в этой сфере. И соответствует ли их политика - и военная, и внешняя, и политика внешнеэкономических связей, экспорта соответствующих технологий и материалов - линии на борьбу с катастрофическим терроризмом. Иными словами, знает ли правая рука, что делает левая? - А что же делает левая рука?
Давайте спросим себя, можно ли создавать новые ядерные мини- боеприпасы и готовиться к проведению их испытаний якобы для борьбы с терроризмом и одновременно требовать, чтобы все государства соблюдали режим нераспространения ЯО, не проводили ядерных испытаний? Можно ли говорить о том, что в основе военной доктрины лежит принцип использования ядерного оружия первыми, как в США и в России сейчас, и в то же время убеждать другие государства, такие как Иран, Северная Корея, Индия, Пакистан - не создавать свое ядерное оружие? Вот эти вопросы и будут лежать в основе работы нашей комиссии, которая рассчитана на два года.
- Вы назвали Северную Корею. Есть ли у нее ядерное оружие?
- Наличие в настоящий момент ядерного оружия у Северной Кореи, на мой взгляд, блеф. Но для меня факт - наличие у Пхеньяна материалов и технической экспертизы для того, чтобы создать ядерные боеприпасы в течение достаточно короткого срока, который измеряется не годами, а месяцами. Может быть, одним годом. Но, поскольку мы имеем дело с большой политической игрой, с ограниченными возможностями контроля Северной Кореи, то можем лишь выдвигать разные версии.
- В любом случае из ваших слов можно сделать вывод, что сейчас угроза ядерной войны не только не уменьшилась, но и возросла.
- Да, опасность ядерной войны в обозримом будущем может вырасти. Я не могу согласиться с тем, что она сейчас велика, как никогда. Мы знали и худшие времена. Между великими державами, ядерными державами вероятность войны, я бы сказал, очень мала. Почти невероятна, близка к нулю. Но вероятность применения ЯО возрастает. И возрастает со стороны третьих ядерных держав. Прежде всего это относится к Индии и Пакистану. Государства находятся в постоянной конфронтации, имеют очень серьезный территориальный спор между собой, периодически проводят боевые столкновения. И, что самое плохое, эти государства не имеют пока еще достаточно серьезной системы управления, контроля и охраны своих ядерных вооружений, систем раннего предупреждения. Словом, то государство, которое в кризисной ситуации нанесет первым удар ядерными ракетами, может рассчитывать на победу. Это очень опасная модель. Кроме того, Пакистан, как оказалось, достаточно интенсивно ведет внешнеэкономическую деятельность в области ядерных материалов и технологий. Все это облегчает доступ к ОМУ со стороны террористических организаций. Так что выходит, что угроза ядерной войны возрастает. Еще раз повторюсь: не всеобщей ядерной войны, а локальной, региональной, в силу продолжающегося распространения ядерного оружия, ограниченной эффективности договора о нераспространении ЯО, его гарантий и механизмов контроля.
- А что еще нельзя взять под контроль?
- Тревожная тенденция в этом плане - создание США мини-ядерных боезарядов. Российская ядерная доктрина уже на это отреагировала. Было прямо сказано, что это вызывает большое беспокойство. Если эти работы будут продолжаться, то Россия, в свою очередь, тоже изменит подход к достаточности своих ядерных и обычных вооружений, к принципам их использования.
- В чем опасность мини-зарядов?
- На мой взгляд, разумность создания мини-ядерных боеприпасов для борьбы с режимами-изгоями или международными террористическими организациями вызывает очень большие сомнения.
Мини-заряд, даже если он имеет субкилотонную мощность, для того, чтобы не создавать вторичных поражающих эффектов подрыва, должен углубляться под землю минимум на 150-200 метров. Только тогда он не даст радиоактивного заражения местности. Только тогда это не повлечет значительные сопутствующие потери. А сопутствующие потери - это важный вопрос. Даже в Ираке, где американцы использовали только обычное оружие, в значительной степени высокоточное, все равно были немалые сопутствующие потери. Можно себе представить, что будет при использовании ЯО. Так вот: ядерных средств, которые зарывались бы в землю на 150-200 метров, нет, и, по всей видимости, не будет. Таким образом, это иллюзия, что можно создать мини-ядерный боеприпас чистого типа, который не принесет огромных сопутствующих потерь. Я не говорю уже о моральном политическом эффекте использования ЯО в боевых условиях впервые после августа 1945 года.
И второй момент: для эффективного использования этот боеприпас должен быть очень точно сброшен на цель. То есть надо точно знать, где находится тот или иной бункер или хранилище ОМУ, которые являются официально провозглашенной целью для мини-ядерных боеприпасов. Но если мы будем точно знать местоположение целей, то уничтожить их можно массой других способов, без применения ядерного оружия. Для этого есть соответствующие силы специального назначения, информационные системы, обычное высокоточное оружие. Убежден, идея ядерных мини-бомб разрушительна.
- А может ли Россия начать производство такого оружия?
- Хотелось бы надеяться, что нет. Но, скорее всего, да. Просто, исходя из того, что у нас глубоко в крови, еще со времен "холодной войны" сидит стереотип: если американцы что-то делают, нам тоже надо. На всякий случай.
http://www.carnegie.ru/ru/pubs/media/70251.htm
18.02.2004 Источник: Русский курьер
Док. 365780
Перв. публик.: 18.02.04
Последн. ред.: 05.09.07
Число обращений: 358
Арбатов Алексей Георгиевич
|
