Константин Эггерт. Нанотехнологии - прикладной проект (Интервью с Андреем ФУРСЕНКО)
Почему Россия начала возрождение науки с нанотехнологий, как будет финансироваться этот проект и найдутся ли в России ученые, способные претворить планы правительства в жизнь?
Об этом в прямом эфире Би-би-си Константину Эггерту рассказывал министр науки и образования России Андрей Фурсенко.
- Вы сами разобрались уже в том, что такое нанотехнологии?
- Я довольно долго работал над этими вопросами, когда занимался наукой. В России ведь этим давно занимаются, но только сейчас возникает общий подход к этой области.
- Почему именно нанотехнологии избраны той движущей силой, которая должна поднять всю науку, все высокие технологии в России?
- Нанотехнологии - это новый подход, когда мы по-новому начинаем исследовать, понимать материю, подход, который сегодня реализуется во всем мире и дает много новых возможностей. На этом уровне ученые работали довольно давно, просто сейчас это объединяется под одним словом.
- Очень много писалось о нанотехнологиях в будущем времени: "возможно, они помогут лечить рак", "возможно, помогут лечить диабет", помогут создавать новые материалы. Этот проект гражданам что-то принесет?
- Давайте начнем с того, что вся современная полупроводниковая оптоэлектроника - это и есть нанотехнологии, когда структура выстраивается атомными слоями. Нобелевская премия по физике, которая была присуждена российскому ученому Жоресу Алферову, строго говоря, была дана за работу в области нанотехнологий. Новые материалы - фуллерены, которые прочнее алмаза - это тоже нанотехнолгии. Нанотехнологии - это подход, который позволяет судить о свойствах материи, исходя из их атомно-молекулярной структуры. Это не касается конкретных сталей, конкретных лекарств, это касается единого подхода к тому, как мы должны работать.
- Критики скажут вам, что в России есть еще зубные врачи, которые на бормашинах работают в сибирских селах. А вы предлагаете нанотехнологии развивать.
- Надо поднимать уровень везде, нам нужны для той же стоматологии принципиально новые материалы. Понять, как эти материалы делаются, можно, если мы понимаем структуру этих материалов. Или лекарства, которыми мы глушим весь организм. Когда лекарства доставляются прямо к больной клетке - это тоже подход нанотехнологий.
- Зачем создавать правительственную комиссию по нанотехнологиями, если уже есть ваше министерство, которое, по идее, должно за это отвечать?
- Я уже сказал, что нанотехнологии, как и информационные технологии - надотраслевой приоритет, который применим везде: в биологии, в сельском хозяйстве, при создании новых материалов. Главное сейчас - не создавать суперминистерства или суперпрограмму, а обеспечить разумную координацию. Кстати, по этому пути пошли во всем мире, и мы пошли по этому же пути.
- Многие обратили внимание на то, что первый грант на работу в сфере нанотехнологий получил Курчатовский институт, который возглавляет друг президента Путина, бизнесмен Михаил Ковальчук. Он сказал, что полученная сумма сравнима с аналогичными грантами на Западе. Согласитесь, сразу же у всех возникает вопрос: почему это сразу первый грант - другу президента, который даже и не ученый, строго говоря.
- Я думаю, что вы спутали двух Ковальчуков: есть Юрий Валентинович Ковальчук, он, действительно, бизнесмен. Другой - Михаил Валентинович Ковальчук - член Академии Наук, руководитель двух институтов, в том числе руководитель Института кристаллографии - ученый, который имеет очень серьезные результаты, признанные не только в стране, но и в мире. При этом я могу сказать, что грант он никакой не получил. Конкурс, который был проведен по отбору головной организации и который выиграл Курчатовский институт, - это конкурс, который, строго говоря, денег за собой не принес, а принес ответственность за координацию.
- Он сам про это говорит, что деньги есть...
- Деньги есть на нанотехнологии, а не на Михаила Валентиновича Ковальчука. Деньги эти выделены не под Курчатовский институт, не под Академию наук, не под вузы, они специально локированы в новую структуру, которая называется "Российская нанотехнологическая корпорация". Решение, на что давать эти деньги, будет приниматься под строгим надзором наблюдательного совета (в него войдут представители как законодательной, так и исполнительной власти) и научно-технического совета, созданном из представителей науки. Главное, эти деньги должны выделяться не столько на исследования, сколько на реализацию идей, которых уже достаточно.
- То есть это будет прикладной проект?
- Да, они [деньги] будут реализовываться именно для того, о чем мы говорили: чтобы людям жилось лучше.
- Многие представители правительства сравнивают проект по нанотехнологиям с атомным проектом, в котором участвовал Курчатов. Тогда в проекте принимали участие видные ученые, а сегодня вокруг него много видных бизнесменов, в том числе, близких к Кремлю. Многие подозревают, что это означает просто перетекание государственных денег в частную сферу.
- Атомный проект создавался в других условиях и в другой стране. Очень трудно оценить сегодня уровень ученых. Их трудно сравнить с Харитоновым, с Курчатовым. Вокруг атомного проекта было много военных и людей от промышленности. Сегодня наш мир устроен по-другому, поэтому естественно, что военных заменили бизнесмены. И слава богу, что так произошло! Это значит, что мы организовываем этот проект в условиях рыночной экономики, и это дает больше шансов, что он будет ориентирован на интересы людей.
- Но где гарантия, что бюджетные средства будут отслеживаться?
- Гарантию, как говорил Остап Бендер, дает только страховой полис. Если серьезно говорить, то создана структура наблюдательного совета, структура правления корпорации. Существует совет, хотя он и называется правительственный совет, в него входят представители общественности, науки, всех ветвей власти. Это структуры, которые публичны, прозрачны для общества, для средств массовой информации.
- Зачем, по-вашему, Роману Абрамовичу, Олегу Дерипаске, например, участвовать в этом проекте?
- Во-первых, это очень перспективно с экономической точки зрения. Это стратегические перспективы. Конечно, сегодня проще работать с углеводородами. Но даже углеводороды, чтобы они использовались более эффективно, требуют других технологий. Например, сегодня система создания нового поколения катализаторов (а мы уже это делаем) - это как раз система лучшей очистки нефти, лучшей очистки попутных газов, это повышение эффективности использования сырья. Более высокий доход, более высокая добавленная стоимость - даже с этой точки зрения серьезным бизнесменам надо этим заняться.
- Как вы сами сказали, проект нанотехнологий создается в новых условиях. Многие говорят, что российская фундаментальная наука больна: нет аспирантов, средний возраст научного сотрудника приближается к пенсионному. Удастся ли ее вылечить?
- Я не помню времен, когда бы не было жалоб на то, что в российской науке, в российском образовании очень плохая ситуация. Когда я еще учился, слышал то же самое: денег нет, неправильная организация, за границу не пускают, нет научного обмена.
- Теперь пустили, и все уехали?
- Неправда. Уехали далеко не все. Более того, люди возвращаются. В России работать интереснее, больше свободы научного творчества. Действительно, проблемы есть, но исправлять их мы должны все. Думать, что единственный способ исправить ситуацию в науке - дать как можно больше денег, наверное, неправильно. Мы должны проводить системные изменения. Эти изменения начали происходить, и думаю, они будут продолжаться.
- При нынешней системе гигантского количества академических институтов, возможно ли это сделать безболезненно? Ведь придется институты уменьшать в размерах?
- Конечно, будет болезненно. Гарантия того, что мы сделаем это разумно и правильно, - только если сама Академия будет в этом участвовать.
http://www.rusrev.org/content/daidjest/default.asp?shmode=2&ida=1877
Источник: BBC
Док. 364334
Опублик.: 03.09.07
Число обращений: 649
Фурсенко Андрей Александрович
|
