Как перед Богом
Иосиф Кобзон : несколько Глав Из Его Новой Книги
"Менялись Времена И Вожди, но я всегда пел одни и те же песни, потому что я пел не вождям и режимам... Я пел народу, перед которым и хочу здесь исповедаться, как перед Богом". Такими словами Иосиф Кобзон предваряет свою книгу воспоминаний и размышлений, которая, богато иллюстрированная, выходит в издательстве "Известия". Предлагаем вниманию наших читателей главы из этой книги.
Справка "ПГ"
Иосиф Давыдович Кобзон родился 11 сентября 1937 года. Окончил Днепропетровский горный техникум Минуглепрома СССР, Государственный музыкально-педагогический институт им. Гнесиных. Профессор, действительный член Академии гуманитарных наук, член фракции "Единая Россия".
Песня для Сталина
...Когда мне еще не было 11 лет, в 48-м году я выступал в концерте перед Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Я как победитель Всеукраинской олимпиады художественной самодеятельности школьников был награжден недельной путевкой в Москву и участием в концерте Всесоюзной олимпиады школьников.
Перед выступлением нам сказали, что на нашем концерте будет Сталин. Это было в Кремлевском театре. Тогда в Кремле еще был театр. Сталин сидел в ложе среди членов Правительства. Рядом с ним сидели Молотов, Ворошилов, Булганин. Берии и Маленкова не было. Я видел Сталина только со сцены, когда пел. Ложа находилась метрах в десяти от меня. С правой стороны от сцены. Когда нам сказали, что будет Сталин, мы боялись выступать. Не потому, что боялись Сталина, а боялись, что как увидим его, так язык, ноги и руки перестанут слушаться и мы выступать не сможем. Тогда не было принято записывать фонограммы, как это делается сейчас, по принципу "как бы чего не вышло", чтобы, не дай бог, что-то непредвиденное не произошло при Президенте, на случай, если кто-то слова забудет или, что еще хуже, лишнее скажет... Тогда, слава богу, было другое время. Все должно было быть настоящим. И поэтому мы, чтобы не ударить лицом в грязь, все тщательным образом репетировали. Прогон концерта шел по нескольку раз, но мы все равно жутко волновались... Я пел песню "Летят перелетные птицы". Я пел, и Сталин слушал меня. Я не мог долго смотреть на него, хотя очень хотелось. Дело в том, что перед выходом на сцену меня предупредили, чтобы я долго ни на кого не смотрел, чтобы естественно смотрел на все части зала. И, хотя очень хотелось рассмотреть Сталина, я сделал, как мне говорили. Очень мало я видел его, но, помню, успел разглядеть, что был он в сером кителе. Я спел и поклонился, как, видел, кланяются в кино любимому царю. И поклонился уважаемой публике. Я спел и имел большой успех. Спел и на ватных детских ногах ушел за кулисы. Спел самому Сталину. Так начиналась моя карьера.
Я был еще маленький и толком не понимал еще, что такое "вождь всех народов"... Его называли Иосиф. И меня мама моя назвала Иосифом. Я думаю, остальным выступавшим, кто был постарше, было намного сложнее. К сожалению, в подробностях я не помню, как реагировал на мое выступление Сталин. Поскольку не помню, не хочу рассказывать, что кричал он "браво", поддерживая нескончаемые аплодисменты, или улыбался мне... Сейчас я бы мог сказать что угодно, но не хочу соврать. Просто такого не помню. Помню, что иногда смотрел на него. Еще помню, как за год до этого, приезжая в Москву, тоже на смотр художественной самодеятельности, я 1 Мая на Красной площади участвовал со всеми в демонстрации перед Мавзолеем. Помню, как все мы влюбленно и восхищенно смотрели на руководителей партии и Правительства, которые организовывали и вдохновляли мировую победу над фашизмом, и особенно во все глаза глядели мы на нашего героического, но простого вождя. Все это я хорошо помню. Навсегда остался в памяти салатовый занавес в Кремлевском театре.
Вот сказал это и подумал: а ведь мне довелось жить при всех советских и послесоветских царях, кроме Ленина... Сколько их было? Сначала Сталин. Потом Маленков, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин и вот теперь Путин. Девять человек... И все это время я пел. Пел самому Сталину, пел перед Хрущевым, перед Брежневым. Пел перед остальными. Неужели я уже такой старый?
Встречи с Путиным
...Я наблюдал, как происходят награждения в Кремле. Я наблюдал их дважды, и каждый раз происходило одно и то же. Оба раза мне не давали выступить... Заканчивается награждение, и всем нам говорят: "А теперь предоставляется ответное слово..." - и называют награжденных, которые могут подойти к микрофону. Подойти можно не всем кто хочет. Там уже кем-то расписано, кто может обратиться к Президенту со своими словами благодарности. Но и тут не очень-то слова могут быть своими. Они должны быть своими... в рамках существующего протокола. У них там, у кремлевских администраторов, на все есть свой протокол, и приглашенных обязательно предупреждают, как надо вести себя, чтобы, не дай бог, не испортить намеченную церемонию.
Определяют заранее: "Вот вы скажете... и вы скажете, а все остальные после вручения говорят только "большое спасибо", фотографируются и идут на место". Когда заканчивается организованное таким образом награждение, разносится традиционное шампанское. И вот как только вручили всем по бокалу шампанского, все "бросаются" на Президента. И каждый со своим словом. Можете себе представить, на что это становится похожим. Все бросаются на Президента по той простой причине, что из-за "сита", устроенного его помощниками, никто не может попасть к нему тогда, когда это необходимо для дела. Я уже не говорю "по личному вопросу". В конце концов таким образом помощники оказываются главнее самого Президента, ибо решают за него, что ему нужно, а чего ему не следует делать. Так свита делает короля, и чаще всего в ущерб королю, потому что в конце концов за "подобные проделки" свиты приходится отвечать самому королю. А со свиты как с гуся вода. Сменят короля, и она будет делать то же самое с новым королем.
Поэтому, наученный горьким опытом прошлых награждений, последний раз я, испытывая сожаление от происходящего, остался стоять в стороне с женой и Левой Лещенко. И, видимо, устав от этих многочисленных просьб, вопросов и от неловкости создавшегося положения, Президент Владимир Владимирович Путин сам сказал: "Иосиф Давыдович. Ну а что у вас со Львом Валерьяновичем никаких вопросов нет?" Я говорю: "Нет, есть вопрос, Владимир Владимирович!" Он говорит: "Какой?". Я говорю: "Вот 29 октября мы будем отмечать юбилей Ленинского комсомола..." Он смеется: "Да что вы? Это дата!.. Ну очень хорошо". Я говорю: "Да! Очень хорошо, и мы ее обязательно отметим, но хотелось бы провести этот праздник во Дворце съездов". "Ну... проводите", - отвечает Президент. Я говорю: "Ну конечно..." Он говорит: "Обратитесь к Кожину!". Я говорю: "Можно тогда я скажу Кожину, что вы дали "добро"? Потому что, если этого не произойдет, за два дня до праздника скажут, что по техническим причинам концерт отменяется..." Он смеется: "Все-то вы знаете!" "Конечно, - говорю я. - Если можно, скажите, пожалуйста, Кожину, чтобы разрешил". Он говорит: "Хорошо. Подскажем".
И вот на концерте Паваротти я встретился с Владимиром Игоревичем Кожиным. Говорю: "С вами Президент разговаривал по поводу юбилея комсомола?" Он: "Нет". Я: "Тогда я вам говорю, что разговаривал с Президентом и он одобрил проведение этого праздника. Вы разрешите нам арендовать Дворец съездов?" Он: "Ну... я не против, раз такое дело. Действительно, если будет такой песенный праздник, почему не разрешить?! Вы же не станете там митинговать?" Я: "Нет, конечно! Покажем кино, попоем комсомольские песни..." Он: "Сценарий, надеюсь, у вас уже есть? Приносите, посмотрим, обо всем договоримся".
Вот такой короткий случился у меня деловой разговор с Путиным на втором награждении. Спасибо, конечно, за это. Но ведь есть у меня гораздо более важная тема, чем проведение праздников: беспризорники, число которых с каждым днем растет на наших улицах; бомжи и пенсионеры, роющиеся в урнах в поисках еды на кичащих богатством площадях вокруг Кремля; проститутки, стоящие рядами на центральных проспектах столицы; наркоторговцы, наркоманы и бандиты, свободно орудующие даже там, где обосновались правоохранительные органы и куда поэтому опасается ступать нога нормального человека. А сколько неполноценных детей появилось и болезней, которые мы не знаем или давно уже забыли? Просто во всех отношениях деградирующее общество... Ужасно больно за все это. И не потому, что я один правильный, а вокруг слишком много неправильных... Дело в том, что у меня растут четыре внучки. И мне небезразлично, в каком обществе и как они будут жить. Как, думаю, небезразлично это и Путину, у которого тоже растут две дочери. Мы же не сможем всю жизнь держать наших детей в тепличных условиях. Придет время, и мои внучки тоже пойдут в детский сад, пойдут в школу, забегут в туалет, где курят, колются и нюхают ради какого-то призрачного кайфа...
Ну что это за демократия? Наплевать мне на эту демократию, если она убивает даже ни в чем не повинных детей! Наплевать мне на нее, если она порождает зло!
Михалков-второй
...Никита называет Сергея Владимировича "падре" и при встрече целует ему руку, то есть относится к нему с благоговением. Лишь однажды, насколько я знаю, все собрались вместе на юбилей Сергея Владимировича в Колонном зале Дома союзов. Кажется, это было его восьмидесятилетие. Конечно, в основном устраивал все Никита. И вот когда в тот юбилейный вечер они всей семьей с внуками и правнуками чествовали отца, у всех сложилось впечатление, что это монолитная, единая семья, что Сергей Владимирович очень нежно относится к внукам, внучкам, а также и к правнукам.
Однако это очень непростая семья, и далеко не все в ней так, как это кажется. Отношения в ней очень не похожи на отношения, которые имеет обычная благополучная семья. И это потому, что они все индивидуальности и все очень непростые люди! Тем не менее они как-то оставляют впечатление, что в случае необходимости они всегда придут друг другу на помощь и будут вместе столько, сколько понадобится!
Что касается Валентина Гафта, то у него, на мой взгляд, эпиграммы излишне злые! Очень злые эпиграммы! Гафт написал: "Россия, слышишь этот зуд? Три Михалкова по тебе ползут..." А я на этот счет вот что скажу: "Дай бог, чтобы таких Михалковых как можно больше ползло по России! Они - талантливые люди. И каждый из них - талантлив по-своему".
...Когда у меня спрашивают: "Почему у вас такие прекрасные отношения с Михалковым-старшим и такие сложные с его сыновьями, особенно с Никитой? В чем дело? Приоткройтесь для истории!" - я отвечаю: "Ничего я не хочу открывать!" ...Не знаю, то ли кто-то нас поссорил, то ли еще что-то... не знаю! Во всяком случае я без особых симпатий отношусь к этому незаурядному человеку, талантливому режиссеру и талантливому актеру. Обычно, чтобы художник общался с художником, должно быть состояние внутреннего притяжения, которого у нас с Никитой нет.
Вот он очень хорошо относится к Юре Башмету и в то же время позволяет себе такие выражения, которые, на мой взгляд, если они даже шуточные, не стоит говорить публично, а Никита говорит: "Ах ты мой жиденок любимый! Ах ты мой еврейчик любимый!" В общем, такой как бы шутливо-антисемитский подход... Это заставило меня относиться к нему осторожно. И, может быть, в какой-то степени даже предвзято. И у него то же самое отношение ко мне. Несмотря на то, что часто мне приходится как председателю Комитета Госдумы по культуре сталкиваться с письмами и жалобами в его адрес или с письмами и проблемами с его стороны. И тогда мне, конечно, приходится проявлять какую-то определенную объективность.
А насчет Никиты я еще вот что должен отметить: разговоры о том, что он кончился вместе с советской властью, это неправда, неправда и еще раз неправда. Он как был великолепный кинохудожник, так им и остался. Даже как-то еще больше заматерел. И как он дружил с советской властью, так он и теперь дружит... с несоветской властью. Дружит с Путиным. Я думаю, и своим творческим "я" он нас еще удивит и не раз! Он полон энергии.
Книга поступит в продажу в центральные московские книжные магазины и в Госдуму в конце октября.
Парламентская Газета, Город: Москва
Дата: 13 Октября 2005
Док. 358753
Перв. публик.: 13.10.05
Последн. ред.: 23.08.07
Число обращений: 527
Кобзон Иосиф Давыдович
|
