Александр Архангельский: Хорошо забытые словаНазад
Александр Архангельский: Хорошо забытые слова
Сегодня должен состояться суд по делу известного медийного человека, Мананы Асламазян. Если кто про нее не знает, коротко поясним. Когда-то она создала учебно-просветительский центр "Интерньюс", через который прошли десятки тысяч региональных журналистов. Телевизионщиков и радийщиков прежде всего. Ядро сегодняшнего журналистского корпуса в российских регионах (да и в Москве; здесь в каждой крупной редакции встретишь выпускника "Интерньюса") сформировано при деятельном участии Асламазян и ее сотрудников. Сначала это считалось общественным благом; Асламазян благодарили и хвалили; потом вдруг выяснилось, что всякий, берущий гранты у европейцев и американцев, разрушитель России и полушпион. Неважно при этом, что именно он делает и на какие цели деньги получает. Можно было начать суровую бесплодную борьбу с наступившим маразмом, но Манана Асламазян предпочла сберечь силы и сохранить важное дело; центр был перерегистрирован под названием "Образованные медиа", с новыми учредителями, с меньшим финансовым присутствием Европы, с большим российским участием.
И тут Манана Асламазян совершила досадную, однако ж не преступную ошибку; ввезла без декларации 9 500 евро, что чуть-чуть больше предельно разрешенной суммы в 10 000 долларов. Мать-основательницу "Интерньюса" следовало за это как следует оштрафовать, пожурить и отпустить восвояси. Не тут-то было. Само собой возбудилось уголовное дело; видимо, вместе с делом возбудились и особые органы; из "Образованных медиа" изъяли документы и серверы, поставив организацию на грань финансово-организационного самораспада. Плохо верится в милицейскую самодеятельность; "Добей гадину" - не ментовской лозунг. Тут чувствуются мышцы посильнее, хватка пожестче; так не воюют с нарушителями таможенных правил, так уничтожают полноценного врага. Даже если враг по наивности не догадывается о своей вражьей сущности и думает, что служит российскому обществу. По существу, если до конца мая тучи не развеются, от "Образованных медиа" ничего не останется; мы перевернем еще одну славную страницу отечественной истории и уткнемся носом в страницу - новую, вполне бесславную. Целому поколению журналистов, взращенных и поддержанных Мананой Асламазян, будет послан ясный сигнал. Живите и помните, кто в доме хозяин; если ломаем ни за что людей такого уровня, ваших наставничков, то как поступим с вами, если захотим?
К счастью, журналистское сообщество смолчать не захотело. Часть его живет и помнит про свободу и солидарность. В Интернете было размещено обращение к президенту; под письмом изо дня в день нарастали подписи самых активных, ярких, авторитетных и узнаваемых людей изо всех уголков России; вчера письмо было передано в Администрацию. Есть некоторая надежда на то, что реакция - будет. Потому что структуры и люди, решившие ломать Асламазян до конца, осознанно дискредитировали главу государства, в верности которому охотно клянутся. Он говорит о том, что неправительственные организации не должны страдать от нового закона, что иностранные гранты не криминал, если они - на просвещение, а не на политику. А структуры - действуют ровно наоборот.
Как бы то ни было, общественная ситуация сползла еще на один уровень вниз. Или, если смотреть изнутри структур, поднялась еще на одну ступеньку вверх. Навстречу управляемому страху элит. Смертельно напугавшие себя угрозой оранжевой революции, для которой в России не было и нет объективных условий (а субъективные нарастают благодаря титаническим усилиям элит), они решили завинтить сразу все гайки, но от усердия сорвали резьбу и при этом обнаружили, что не хватает разводных ключей. Это опасная ситуация; опасная не только для них - пусть сами решают свои проблемы; опасная и для нас. Для тех, кто не захотел понять, что эпоха переменилась, что теперь положено бояться, но при этом не желает и серьезных потрясений, потому что потрясения - суть потрава исторического времени, повреждение естественного пути. Впрочем, во врачебном деле важно вовремя и верно поставить диагноз; в политической сфере важно вовремя и верно определить стадию деградации общества. Иначе ты пропишешь никому не нужные рецепты. Глядя на случай Мананы Асламазян, вспоминая дело Ходорковского, которое тоже было внятным сигналом - для другой части страны, для серьезного бизнеса, - легко впасть в истерику, закричать во все интеллигентское горло: караул, тирания, режут! Но бесполезно шунтировать рак; назначив химиотерапию при сердечной недостаточности, можно успокоить пациента навсегда. А в политике равно опасно называть царство раболепия - торжеством демократии, и считать полноценной тиранией тупое ограничение свобод. В первом случае ты становишься пособником, во втором - провокатором.
Вопрос: а как замерить уровень политического холестерина, посчитать количество РОЭ в общественной сфере? Имеется простой и эффективный способ; применить к сегодняшнему дню старые лозунги, наложить позавчерашние формулы на теперешние обстоятельства, убедиться: есть реакция отторжения, или нет ее. Если есть - аналогия не работает; политические практики, аккумулированные в языке, еще или уже нам не грозят. Если же реакция отторжения не срабатывает, стало быть, надо задуматься. Так вот, можно ли описать случай Мананы Асламазян в сталинистских терминах враг народа, безродный космополит, изменник родины, агент империализма? Нет, нельзя. Слишком смешно и нелепо. Стало быть, тиранией вокруг не пахнет. А вот другой набор, хронологически поближе, попривычней; однако тоже вышедший из употребления в 90-е годы. Пособничество. Годится, хотя пока еще и резковато. Отщепенец. Отличное слово. Уже вполне можно представить себе статью под таким заголовком о случае Асламазян. Причем на первой полосе какой-нибудь одиозной газеты. Несознательный элемент. А это заголовок для заметки в газете помягче, посолидней, постыдливей...
Судя по словам (а по чему еще судить, говоря о судьбе журналиста?), мы сейчас находимся на стадии стадии, типологически соотносимой со стадией позднего Брежнева и раннего Андропова. Разумеется, ничто не повторяется. Но кое-что воспроизводится. Наше преимущество заключено в том, что мы уже знаем, чем обычно такие эпохи заканчиваются. И можем успеть подготовиться.
Автор - обозреватель газеты "Известия"
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
