В мирное время мы чувствуем себя какими-то несостоявшимися. Поэтому в России всегда идёт или битва за урожай (особенно жаркая, если его, урожая, нет), либо боевая тревога (на прошлой неделе страну подняли на дыбы в связи с якобы полученной информацией о готовящихся терактах), либо борьба с коррупцией (власть обожает рубить сук, на котором сидит). В последние дни разгорелось яростное сражение за памятники. Привычная военная команда - "Стой, кто идёт!" сменилась необычной - "Уйди, кто стоит!".
Нельзя сказать, что подобные схватки уникальны только для сегодняшнего демократического времени. Прекрасно помню шестидесятые: у нас у входа на стадион, на скамеечке, почти нежно обнявшись, сидели товарищи Сталин и Ленин. А как-то пошли мы поиграть в футбол и увидели, что на бронзовой скамеечке сидит одинокий вождь и полуобнимает пустоту. Куда исчез лучший друг советских физкультурников, мы так и не поняли. (О знаменитом партсъезде мы прочитали только годы спустя). Потом пошли слухи о том, что, когда сносили памятник Сталину в Тбилиси, там вспыхнули волнения и воды Куры почернели от крови. Памятники - как родинки памяти: сорвёшь - хлынет кровь...
Нынешняя война с памятниками возникла после того, как президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес подписал закон "О защите воинских захоронений". Понятно, что слово "защита" в данном случае имеет несколько активный подтекст. Обычная уловка. Не вводит же никого в заблуждение общепринятый термин "Министерство обороны", которому скорее бы подошло название "Министерство атаки". Но так своё военное ведомство не называет ни один народ в мире, хотя это выглядело бы намного логичней.
После подписания вышеупомянутого закона Эстония получила законодательную базу для атаки на любой военный монумент на своей территории. Новый закон, как объяснили россиянам, конкретно нацелен на один памятник - воину-освободителю в Таллине. В результате такой точечной защиты из центра города он в ближайшее время переедет в более укромное место. И понятно, что это переезд - в никуда.
Самая первая реакция в России - "кощунство", "идиотизм", "беспредел". В российских газетах пишут о вандализме "эстонских гробокопателей", о попытке унизить Россию, общественность требует оказать на Таллин политическое, экономическое и силовое давление. Заместитель председателя комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками бизнесмен Александр Лебедев назвал эстонский закон о защите памятников "кульминацией кампании по пересмотру итогов Второй мировой войны и реабилитации нацизма". Он направил письмо президенту [прим. редактора: подробнее можно прочитать здесь], в котором сообщил, что готов не просто купить эту землю с памятниками, но и "гарантировать содержание, реставрацию и охрану мемориала". Предложение, мне кажется, более продуманное, чем воинствующая риторика патриотов: наказать шизоидную страну, перекрыть им кислород.
Я согласен почти со всем, что пишут об эстонцах, воюющих с солдатскими обелисками. Можно, конечно, понять их доводы. Для Эстонии что фашистская Германия, что Советский Союз - были равнозначными завоевателями. Даже понимая это, нельзя понять истерическую битву с могилами. Но не понимаю, почему мы почти не пишем о нас? Только представьте себе, а если этот воин-освободитель был бы жив, какую пенсию сегодня ему бы назначила страна? (А не оскорбительно ли подобное денежное вознаграждение победителям фашизма?) А как назвать наше отношение к нашим разрушающимся обелискам военной поры на территории России? Что происходит с Мемориалом славы на Мамаевом кургане, где покоится прах тысяч и тысяч борцов с нацизмом?
Все войны ведутся не только за территорию, углеводороды и рынки сбыта, но и за право писать историю. И поскольку мы живём в мире, где главное - не то, что произошло, а кто и как об этом написал, то право на историю многое значит. Неслучайно каждый новый режим устанавливает свои системы контроля за прошлым. А поскольку в стране живут поколения разных режимов, то единых взглядов на свою собственную историю у нас просто нет. И у нас в своей собственной стране идёт такая же война памятников. На днях господин Илюхин из фракции КПРФ предложил восстановить памятник Дзержинскому на Лубянской площади [прим. редактора: подробнее можно прочитать здесь]. Во-первых, потому что Железному Феликсу в этом году исполняется 130 лет со дня рождения. Во-вторых, потому что легендарный чекист "является символом чистоты, честности и мужества в борьбе с преступностью, бандитизмом и так далее". Кроме того, по мнению Илюхина, Дзержинский "вёл исключительно важную борьбу с безнадзорностью, с преступностью среди несовершеннолетних". Эта инициатива вызвала настоящую ярость в обществе. Противники восстановления памятника вполне считают, что, мол, Феликс Эдмундович действительно помогал сиротам, но после того, как уничтожил их родителей. Нельзя, полагают они, ставить в центре Москвы памятник палачу.
Этические проблемы в истории только добавляют энергии бушующим дебатам. Достаточно вспомнить хронологию разрушений и восстановлений памятника воину Ивану Грозному, освободившему Казань. А представьте себе, что был бы жив легендарный Мелитон Кантария, водрузивший знамя Победы над рейхстагом, и пожелал бы приехать в Россию? Борцу с фашизмом отказали бы в визе как лицу кавказской национальности и потому, что отношения России и Грузии сейчас обострены. Солдаты Победы уже разделены государственными границами и зонами политических интересов.
У нас какая-то однобокая память. Мы почему-то с гордостью вспоминаем штурм дворца президента Афганистана Амина и операцию по убийству руководителя суверенной страны считаем образцово-показательной. Хотя охрана дворца состояла из советских солдат... Мне кажется, что если, не дай-то бог, Афганистан когда-нибудь войдёт в состав России, то под Кабулом установят памятник - "9-я рота". Герои этого фильма для нас вовсе не интервенты, не люди, уничтожившие миллион мирных граждан в Афганистане, а просто солдаты, выполнявшие приказ. Мы восхищены их непонятным (а по существу и не существующим) подвигом, хотя природа этого восхищения не однозначна. А с точки зрения земли "за речкой", напоминает романтизацию агрессии.
Я понимаю, что на все доводы в эстонском деле есть жёсткий аргумент - речь идёт о солдатах, боровшихся с нацизмом. Но заметьте, наследникам этих идей позволяем маршировать по улицам Москвы.
Мне кажется, мы пытаемся сегодня решить проблему, у которой решения нет. Точнее, есть, но оно находится, так сказать, в долгосрочной перспективе. Проблема не в памятнике, а в нас. В эстонцах и россиянах. В нашем заминированном прошлом. И разрушительном настоящем. Можно совершенно точно сказать, что сегодня ни Россия, ни Эстония не находятся на уровне того значения, которое заложено в основе памятника Воину-освободителю. Нам ещё шагать и шагать до уровня души советского солдата весны сорок пятого года.
