Еще несколько лет назад в России были чрезвычайно распространены банковские схемы по "отмыванию" денег. В 2000 году наша страна даже попала в "черный список" стран, не участвующих в борьбе с отмыванием денег. Урок пошел впрок, и уже через три года Россия была выведена из позорного списка и стала полноправным членом Международной группы по борьбе с финансовыми преступлениями (FATF). О том как удалось это сделать в такие сжатые сроки, а также о том как сейчас решается проблема "отмывания" денег российскими банками в интервью "Росбалту" рассказывает первый заместитель председателя Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Госдумы РФ Павел Медведев.
- Можно ли сказать, что наказание, то есть занесение России в "черный список", послужило определенным стимулом к началу серьезной борьбы с распространением "отмывочных" схем в банковской системе?
- Действительно, влияние FATF на становление российской системы борьбы с "отмыванием" очень велико. Я не знаком с соответствующим законом на уровне исполнения, но могу сказать о своих общих впечатлениях. FATF выдвинул нам определенные требования, на мой взгляд, более жесткие, чем требования к другим странам, хотя это было сделано достаточно деликатно. И мы решили, что нам нужно с FATF дружить. Альтернатива, конечно, была, но очень печальная. Наша банковская система получила целый ряд неприятностей из-за того, что мы попали в "черный список". Нужно отдать должное и правительству, и законодателям, которые довольно быстро, хотя и не без промежуточных ошибок, справились с подготовкой нормативных документов, а Центральный банк совместно с Комитетом по финансовому мониторингу выполнили невероятно сложную работу в очень коротки срок. В результате мы неожиданно быстро перескочили из разряда стран "черного списка", к состоянию полноправного члена FATF. Правда, сейчас Федеральной службе по финансовому мониторингу (ФСФМ) - аналог американской FinCEN - сети по борьбе с финансовыми преступлениями, действительно приходится обрабатывать огромный поток информации по финансовым операциям, которую ей обязаны предоставлять банки (приблизительно 2 млн. сообщений в год).
По моему мнению, FATF достаточно жестко ведет себя по отношению к нам, я бы даже сказал, наивно жестко. Другие страны действительно в десятки раз меньше пропускают информации через свои контрольные каналы. Но, боюсь, что пока у нас большого выбора нет, так как это требование прописано в законе.
А вообще, должен сказать, что, по моему глубокому убеждению, намного эффективнее бороться с "грязными" деньгами там, где они первоначально появляются. Если не будут возникать ручейки грязных денег, то они никогда не сольются в потоки. Несомненно, больше энергии надо направлять не на борьбу с преступлением, а на предотвращение или пресечение его в самом начале.
- И что делается нашими законодателями для пресечения возникновения и распространения "отмывочных" схем?
- Некоторые законодатели пытаются пресечь возникновение "грязных" потоков. Есть специальный комитет госдумы по безопасности, он готовит законы. К сожалению, происходит это очень медленно, но бросить в их сторону камень не решусь, потому что, думаю, подготовить такого рода законы очень трудно. Есть другие органы - комиссия по противодействию коррупции... И есть мы - Комитет по кредитным организациям и финансовым рынкам. Хотя наша работа, наверное, самая поверхностная, потому как преследует цель "поймать за хвост", когда уже все произошло, когда "грязные" деньги возникли, сконцентрировались в огромные потоки - тут мы и хотим их уловить. Это ужасно трудно. Но сейчас Россия, делает это в соответствии с предписаниями FATF самым лучшим образом каким это только возможно. Тем не менее, ФСФМ действительно вынужден перелопачивать огромные потоки руды для того, чтобы найти там, к сожалению, не бриллиант, а наоборот - "грязные" деньги.
- А почему была принята именно эта норма, ведь, к примеру, законы, действующие в европейских странах более щадящие в плане сбора информации о финансовых операциях? Там специальные службы обрабатывают, а соответственно и получают в год на порядок меньше сообщений, требующих проверки.
- Потому что нас обязал это сделать FATF. Наши депутаты, конечно, упирались. Я лично тоже. Мне казалось, что некоторые требования FATF просто абсурдны. Ну, например, FATF требовал, чтобы мы записали: если у банкира возникают подозрения, он должен сообщить об этом в соответствующий орган. Эта статья сопровождалась другой, где говорилось, если не сообщишь - отбреем лицензию. То есть полный абсурд! Я не сообщил, потому что не заподозрил, значит, у меня могут отобрать лицензию, потому что я недостаточно подозрительный. К счастью, эту норму удалось убрать. Но многое, конечно, осталось. И все-таки, я склонен думать, что сейчас нам дергаться немножко рановато. Мы только недавно приняты в члены FATF, и если уже сейчас начнем, что называется, качать права, боюсь, доверие к нам будет падать. Могу сказать, что сейчас большинство наших банкиров ведут себя честно. По сравнению с 1990-ми годами ситуация изменилась радикальным образом, но это надо донести до наших партнеров за границей. Нужно время, чтобы они тоже поняли это.
- Значит, мы скалькировали американскую систему борьбы с "отмыванием" денег, потому что это было требование FATF, а не потому что она более действенна?
- Да, FATF прислал нам проект закона. Мы и так его несколько "привели в чувство". Ситуация в то время у нас настолько была трудной, что выбора не было. Россия сделала в той ситуации все возможное. И сейчас FATF очень положительно высказывается по нашему поводу. И это очень хорошо. Если они долго будут бубнить: "Россия хорошая, Россия хорошая..", может быть, и частные предприниматели на Западе это услышат. Ведь частный предприниматель на Западе ужасно боится скандала. Почему, допустим, швейцарскими банкам дано право сообщать только в случае, если у них действительно возникают серьезные подозрения о происхождении денежных средств того или иного клиента? Да потому, что швейцарский банкир если не 200, то лет 50 точно, как огня боится малейшего скандала. Российский банкир тоже боится. Но это знаю я, а знает ли это, к примеру, президент ассоциации швейцарских банкиров? Не уверен. Вот в этом то и проблема! В общественном мнении прочно утвердился стереотип - швейцарскому банкиру доверять можно, а российскому нельзя. Вот это нам и нужно переломить!
- Одной из стран, в которой проблема "отмывания" денег стояла достаточно остро и которая в настоящее время успешно с ней справляется, является Латвия. В 2003 году там бал введен принцип "Знай своего клиента" - международный стандарт, который вытекает из рекомендаций FATF. Это очень помогло Латвии в борьбе с отмыванием. Как вы оцениваете этот опыт и насколько широко этот принцип используется в России?
- Безусловно, это полезный опыт. Наш Центральный банк говорит об этом постоянно. Более того, это уже стало не просто формой респектабельного разговора, это все более и более становится частью работы и Центрального банка, и банкиров. Принцип "Знай своего клиента" все больше и больше входит в практику. Но, на мой взгляд, все же это очень деликатный вопрос, который я бы отнес к вопросу культуры работы банка. Ведь не секрет, что у нас есть очень радикальные борцы за чистоту банковских рядов и банковских клиентов, которые настаивают на том, чтобы у банков было право отказать клиенту. Тем людям, которым кажется, что есть противоречие между принципом "Знай своего клиента" и тем, что у нас сейчас происходит, рассуждают примерно так. Пришел человек в банк и говорит: я хочу открыть депозит на 100 тысяч долларов, так вот банк, по их мнению, должен иметь право отказать. Сейчас это невозможно, сейчас банк в подобном случае обязан открыть депозит, даже если ему кажется, что глаза у клиента не совсем честные. Кредит такому клиенту банк может и не дать, а вот не принять депозит не может. Некоторые банкиры очень настаивают, чтобы им и это разрешили. Но, понимаете, банкир не должен становиться судьей. И хотя у меня нет однозначного мнения по этому вопросу, я все же не уверен, что по нашей Конституции это можно сделать. Это не критика Конституции - это констатация факта.
- А как, на ваш взгляд, можно бороться с недобросовестной конкуренцией в банковской сфере и насколько часто тема "отмывания" денег используется в конкурентной борьбе? Вот, к примеру, в мае этого года в российских СМИ прошла информация о том, что в "отмывании" денег замешаны некоторые латвийские банки. Часть информации соответствовала действительности, но основные обвинения были направлены против крупнейшего в Латвии Parex banka, который как оказалось никак в этом не был замешан.
- Ну, клевета всегда была прекрасным методом конкурентной борьбы. А бороться с этим можно так же как и с другой клеветой. В законодательстве четко определено, что называется "отмыванием" средств. И классифицируется это как преступление. Если банк обвиняют в таком преступлении, то действовать надо только через суд. И хотелось бы, чтобы за этим последовало очень жесткое наказание. Ведь последствия такого рода недобросовестной конкуренции могут быть самыми непредсказуемыми: спровоцировать и отток средств из банка, и даже его банкротство. Но, к сожалению, ситуация с судами у нас сегодня очень плохая. Суд у нас не скорый, не очень компетентный, а злые языки говорят, что и недобросовестный. Откровенно говоря, я не знаю, что с этим делать. К сожалению, это одна из сфер, где я не могу давать какие-либо рекомендации.
Росбалт, 13.09.2005
Док. 349263
Перв. публик.: 13.09.05
Последн. ред.: 06.08.07
Число обращений: 337
Медведев Павел Алексеевич
|
