О. БЫЧКОВА - Добрый день. Наш информированный собеседник - Андрей Макаров , заместитель главы комитета ГД по бюджету и налогам. Добрый день.
А. МАКАРОВ - Добрый день.
О. БЫЧКОВА - И говорить мы будем сегодня о конфискации имущества как мере, дополнительной мере наказания. Этому будет посвящен наш "Рикошет", а речь идет о том, что конфискацию, которая была исключена из российского законодательства два года назад, сейчас предлагают снова вернуть. Причем речь идет именно о полноценной конфискации имущества, как сказал, например, председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, упразднили конфискацию, вместе с водой из ванны выплеснули ребенка. Преступник, отбыв срок, возвращается, его деньги, к которым государство не имеет права подступиться, продолжают работать. Зорькин ссылается также на международный опыт и это предложение Валерия Зорькина не первое. Потому что еще раньше с таким же предложением в прошлом году выступал зам. генпрокурора Владимир Колесников, группа депутатов "Единой России" вносила законопроект в российский парламент. Давайте разберемся, о какой конфискации идет речь. Сейчас ведь конфискуют.
А. МАКАРОВ - Давайте мы сначала начнем чуть с другого. Извините ради бога. У меня предложение, я не хотел бы обсуждать слова господина Зорькина о ванной, о ребенке, о воде. Это, наверное, из области сантехники. Меня бы больше интересовало то, что входит в компетенцию Конституционного суда, раз уж председатель Конституционного суда позволяет себе делать такие заявления. Так вот, мне всегда казалось, я 30 лет практикующий юрист, что суд говорит свое мнение в своем решении. И судья может сказать свое мнение только в решении суда. Тем более, когда это касается Конституционного суда. Вот представьте себе, завтра будет принят любой закон по конфискации. Неважно, какой будет ли она принята снова, будет ли оставлена, как есть. Но кто-то недовольный пойдет в Конституционный суд с тем, чтобы рассматривать этот закон на предмет его конституционности. Вот может после подобного заявления господин Зорькин участвовать в рассмотрении этого дела в качестве судьи. Или нет. Вот это первый вопрос.
О. БЫЧКОВА - Уже обозначивший свою позицию.
А. МАКАРОВ - Я еще раз говорю, судья имеет право обозначать свою позицию только в судебном решении. В противном случае, если он начинает выступать с подобными заявлениями, он перестает быть судьей и становится политиком, гражданином, кем угодно.
О. БЫЧКОВА - Политическим комментатором.
А. МАКАРОВ - Кстати, это не первый случай, когда господин Зорькин пытается это сделать. Мы хорошо помним, чем кончались предыдущие хождения господина Зорькина в политику. Так вот то, что это политически ангажированное заявление, а не заявление председателя Конституционного суда, вот это мне очевидно. Потому что председатель Конституционного суда таких заявлений не имеет права делать просто по своему статусу. Я с огромным уважением отношусь к Конституционному суду, к судьям Конституционного суда и никогда в жизни не позволил себе высказать свое мнение о суде. Это его величество суд. Вершина судебной власти. Но если господин Зорькин считает возможным перейти из статуса судьи в положение политика, вот тут я как простой депутат или юрист имею право высказывать свою точку зрения.
О. БЫЧКОВА - Давайте разберемся в словах.
А. МАКАРОВ - Да, чтобы не морочить людям голову. Понимаете, у нас же все конфискации, особенно эти заявления, смотрите, преступник вернулся, а деньги, к которым государство не имеет право подступиться, продолжают работать.
О. БЫЧКОВА - Это сказал господин Зорькин.
А. МАКАРОВ - Его текст. А что у нас нет сегодня конфискации имущества? Может быть, господин Зорькин этого не знает. Я понимаю, он по образованию, строго говоря, занимался историей государства и права, историк. Не занимался уголовным правом, уголовным процессом. Я думаю, что знаний достаточно, чтобы знать, что конфискация имущества осталась. Причем она осталась не только в уголовном, в разных отраслях права осталась. У нас с вами сегодня существует конфискация в законе об авторских смежных правах, контрафактная продукция. Там сказано: конфискация. Оборот алкогольной продукции, там напрямую сказано: конфискация. То есть в законе прямо прописано. А вот в Уголовном праве, точнее уголовном процессе, конфискация осталась как конфискация с одной стороны орудие преступления, а с другой стороны то, что получено в результате преступной деятельности. Если ты завтра ограбил банк, то эти деньги у тебя заберут. И когда ты вернешься, этих денег у тебя не останется. Говорить о том, что государство не имеет возможности к этим деньгам подобраться, как минимум натяжка.
О. БЫЧКОВА - То есть то, что, например, вор своровал, у него конфискуется. А то, что предположим, он и его семья нажили тяжелым трудом предыдущие годы, у них остается.
А. МАКАРОВ - Давайте не будем оценочными категориями, тяжелый труд, не тяжелый. Каждый сам для себя решает. У одного труд на заводе тяжелый, а у другого труд банкира тяжелый. Существуют разные точки зрения. Не хочу сюда влезать. Другое дело, что в нашем советском, я подчеркиваю, советском Уголовном кодексе исторически была мера наказания как конфискация имущества. Что она означала? Что когда ты совершил преступление, кстати, совсем необязательно терроризм или что-то еще, к тебе одновременно с приговором назначали в качестве дополнительной меры наказания конфискацию имущества. Она всегда шла дополнительной мерой, самостоятельной она никогда не могла быть. Это значит, что к тебе приходили и описывали у тебя имущество. И забирали все, что у тебя есть. Был специальный перечень номер 1, приложение к закону, на что нельзя было распространить конфискацию. Одна кровать, один стул, стол и так далее. Так вот, против кого направлена эта мера. Против преступника, против его семьи, против кого? И для чего она нужна? Так вот, когда вносились изменения в Уголовное право, огромное достижение нашего Уголовного права вот это и есть серьезнейший шаг, который признавался всем миром, шаг к демократизации нашего уголовного права, которое было всегда абсолютно репрессивным по отношению к человеку. Что вот эта дополнительная мера наказания, которая на самом деле для преступника ничего не означала, означала по существу беду для его семьи, для других людей - вот она была отменена. И сейчас мы с вами говорим, нам предлагают ее восстановить. Вы обратите внимание, даже, строго говоря, не как меру наказания. Нам говорят о том, что это необходимое средство, без которого государство не может бороться с коррупцией и с терроризмом.
О. БЫЧКОВА - Вот тут есть много непонятных вещей, в том числе с международным правом. Мы сейчас прервемся на новости, а потом продолжим.
НОВОСТИ
О. БЫЧКОВА - Мы говорим о конфискации имущества как дополнительной мере наказания. То есть не просто когда изымается то, что имеет отношение к преступлению, за которое наказывается преступник судом, а вообще как средство возмездия со стороны государства.
А. МАКАРОВ - Нет, если бы это было возмездие, это было бы понятно. Этот термин всегда был близок нашему государству. Око за око, зуб непонятно за что. Но в данном случае речь идет совершенно о другом. Я хотел бы процитировать еще раз слова господина Зорькина. "Вопрос конфискации необходимо оценивать через призму национальных интересов". В чем же мы видим эти национальные интересы. "Если Россия не будет бороться с коррупцией и транснациональной преступностью всеми доступными средствами, мир будет вынужден бороться с Россией". Итак, конфискация имущества как средство борьбы с коррупцией, то есть оно необходимо, для того чтобы бороться с коррупцией и как я понимаю, терроризмом. Вот обратите внимание, у нас на самом деле борьба с коррупцией и терроризмом такая национальная забава российская исконная национальная забава. Средства, которые мы подбираем, тоже очень оригинальны. Нам очень мешают такие вопросы как банковская тайна. Отменили. Адвокатская тайна, постоянные посягательства идут на адвокатов. Коммерческая тайна. Вот мы боремся почему - потому что нам говорят, что без этого мы не можем бороться с коррупцией, с терроризмом. Такое ощущение, что осталось отменить только тайну исповеди и медицинскую тайну и тогда у нас в борьбе с коррупцией наступит, наконец, решающий перелом. Вот хочу сказать. У нас сейчас в последнее время несколько дней показывали случай, когда взяли миллион долларов в чемоданчике прямо напротив Кремля. Я говорил уже об этом, понятно, что взяли его с этой стороны Москвы-реки, это должно символизировать то, что коррупция у нас находится только по одну сторону Москвы-реки, на другой берег она не переходила. Согласен. Не переходила. Но только одно "но". Этот мальчик, который получил этот миллион долларов, а взятка вся 5,3 - он тех вопросов, за которые эти деньги давались, не решает. А решает их человек на уровне не ниже зам. руководителя федеральной налоговой службы. Взяли его в момент передачи. Хотя все было записано, известно, деньги были помечены, записи велись. Все было замечательно. Чего бы было ни посмотреть, к кому с этим чемоданчиком этот мальчик пойдет. Служба собственной безопасности налоговой службы берет его. Вот там. У меня такое ощущение, что взяли специально, чтобы не дай бог не увидеть, куда же он эти деньги понесет. Вот об этом как-то, как о борьбе с коррупцией может быть мы тогда и будем говорить о средствах борьбы с коррупцией, кстати, с терроризмом тоже, о тех реальных проблемах, которые сегодня есть в государственном аппарате. Сегодня возможности борьбы с коррупцией и терроризмом они на самом деле в обуздании наших силовых структур. Потому что не далее как президент сам сказал в своем послании Федеральному собранию, что необходимо прекратить террор налоговых органов в отношении налогоплательщиков. Так и ищите террористов там.
О. БЫЧКОВА - Наши слушатели, например, ровно противоположные мнения высказывают, а может ровно такое же. Константин: "Не кажется ли вам, что подобные поправки - подгонка закона под возможность отобрать у МБХ и его семьи абсолютно все?" Имеется в виду не только Ходорковский, а вот какие-то подобные истории.
А. МАКАРОВ - Вот меня в гораздо меньшей степени здесь волнует Ходорковский, Лебедев, можно перечислять любые другие фамилии. В конце концов, дело Ходорковского известно потому, что о нем очень много говорят. Это не ординарное дело. Но меня гораздо больше волнует, что точно такие же нарушения закона, а может быть гораздо большие случаются постоянно по десяткам и сотням тысяч рядовых граждан и рядовых дел, и о которых мы никогда не узнаем и не услышим. Это стало повседневной частью нашей жизни. А об этом никто не говорит. И такие поправки на самом деле нужны только для одного - для того чтобы вседозволенность и произвол возвести в ранг закона. Сегодня это предпринимается всеми. И сегодняшнее заявление господина Зорькина с моей точки зрения стоит на абсолютно одном уровне с предложением генпрокурора брать в заложники семьи преступников. Преступников с его точки зрения, террористов, неважно, но преступниками люди становятся только после того, как их осудят, суд признает их виновными. Так вот предложение брать родственников в заложники и вот это предложение - они однопорядковые.
О. БЫЧКОВА - Объясните, пожалуйста, про вот это международное законодательство. Как пишут разные СМИ, формальным поводом для возврата конфискации, скорее всего, может стать принятие правительством конвенции ООН по противодействию коррупции. Потому что нужно соответствовать тем статьям, которые там написаны. Там что написано?
А. МАКАРОВ - Вы знаете, на самом деле я боюсь, что у нас не хватит времени, для того чтобы сейчас очень подробно рассматривать все эти документы. Если можно, я в общих чертах скажу. Проблема в том, что когда нам что-то надо, мы выдергиваем международный опыт. Нам нравится вот этот кусочек международного опыта - мы его выдергиваем. А международный опыт на самом деле говорит еще об одном - о праве всех граждан на судебную защиту. О том, что граждане равны перед законом. О том, что права и свободы граждан являются священными действительно и неприкосновенными. Мы тоже об этом говорим, просто во всем мире это обеспечивается. Вся борьба с коррупцией и терроризмом и преступностью, которая происходит во всем мире, на самом деле происходит на фоне того, что одновременно все эти гарантии усиливаются. Поэтому подписать любую конвенцию по борьбе с коррупцией - за, в любой момент давайте подпишем. Но только начинать борьбу с коррупцией надо с тех, где она осуществляется. Теперь видите, выступил судья. Сейчас из суда идет еще одно очень интересное предложение...
О. БЫЧКОВА - Из Конституционного суда?
А. МАКАРОВ - Нет. На этот раз из Арбитражного суда. Ведь это судебная система единая. Я бы не хотел рассматривать это заявление как какое-то одноразовое явление. Это тенденция. И сейчас нам сказали: надо очищать судейский корпус. Надо? Да, надо. Кто бы против сказал. Сейчас будет внесен законопроект, который запретит быть судьями тех, у кого родственники адвокаты. Сейчас готовится такой законопроект. Хороший законопроект? Я задаю вопрос - а родственники прокурора. Нет, про прокуроров ничего не говорится. Так вот, смотрите, мы говорим международный опыт. В США человек не может стать судьей, если он не проработал адвокатом. А из силовых структур там судьей просто нельзя стать. Вот не может бывший полицейский стать судьей. Не было таких прецедентов в США. Но в США судьи не берут взяток. И ни одному гражданину США не придет в голову мысль, что судье взятку можно дать. Где корни коррупции? Корни коррупции во всевластии и всесильности нашей силовой системы. Силовые органы правоприменительные или так называемые правоохранительные органы сегодня стали самостоятельным экономическим фактором. И проблема не только в переделе собственности. Любой налоговый инспектор сегодня обрушит фондовый рынок страны одним заявлением, что завтра мы у такого-то налогоплательщика проведем проверку. И все, фондовый рынок рухнул. После этого Греф, Кудрин выходят на пресс-конференцию вместе стонут, что мы будем улучшать инвестиционный климат. Не верят. Значит, оказывается заявление налогового инспектора Пупкина гораздо важнее в экономическом плане, чем заявление Кудрина и Грефа вместе взятых. Потому что ему-то как раз больше верят. Потому что знают, что власть в стране принадлежит вот этому налоговому инспектору Пупкину. А не реформатору Грефу. Сегодня этим людям мало того, что они стали самостоятельным экономическим фактором, они хотят стать самостоятельной политической силой. И вот заявление господина Зорькина, председателя Конституционного суда, который должен был бы взирать на это с олимпийской высоты, взирая холодно с Олимпа, и когда к нему приходят вопросы, защити нас Бог родной - защищать. Вот он как раз встает на сторону вот этих самых структур. Структур, которым сегодня не хватает только одно - чтобы в законе был, я подчеркиваю, может быть это тавтология, но в законе был узаконен произвол, который они сегодня творят.
О. БЫЧКОВА - А как вы говорите, родственники адвокатов не могут работать судьями. Или наоборот.
А. МАКАРОВ - Наоборот. Судьей нельзя быть, если у тебя есть родственник адвокат.
О. БЫЧКОВА - А родственник это кто? Муж, жена?
А. МАКАРОВ - Я думаю, что может быть, это пропишут в законе, приравняют к семейному законодательству, у нас там есть понятие родственников и свойственников, степень родства в Семейном законодательстве предусмотрена.
О. БЫЧКОВА - Законопроект о возврате конфискации в том виде, о котором мы сегодня говорили, он в каком состоянии сейчас находится в ГД?
А. МАКАРОВ - По-моему, их уже штук десять вносилось и выносилось. Скажут принимать - примем, все нормально.
О. БЫЧКОВА - Наш слушатель Василий просит разъяснить. Конкретная ситуация, банк лопнул, банкир сбежал с деньгами, где-то их спрятал, банкира нашли, предали суду. Как он должен компенсировать нанесенный вкладчикам ущерб? Надо ли конфисковать его имущество, как определить конкретную сумму, которую он из этого банка взял и задолжал вкладчикам. Если так.
А. МАКАРОВ - Да, конечно. Вот как раз это и есть вопрос, Василий задает вопрос самый важный. Вот именно этим и должно государство заниматься. Только он начал с того, что банк лопнул. А государство сначала должно определиться, а могло ли оно этому банкиру выдать лицензию на занятие банковской деятельностью. В соответствии с законом государство должно контролировать этот банк. И если у этого банка возникают какие-то риски и угрозы, оно должно отозвать лицензию. Наложить арест на имущество банка. С тем, чтобы не допустить, чтобы имущество Василия из банка пропало. То есть у государства есть огромный перечень мер, которые оно должно предпринять, для того чтобы защитить права людей и не доводить до этой ситуации. Но если все-таки такая ситуация, вот государство все сделало, оно просто не пыталось до сих пор этого делать, мы просто пока не знаем, что произойдет, если государство, наконец, начнет выполнять свои функции. Но вдруг начнет. И вот это случилось. Банк разорился. Тут возникает вопрос, почему банк разорился. Вот возьмите, скажем, банковский кризис 1998 года. Почему банки разорились. Мы ведь кричали: ах негодяи, вампиры, банкиры, выпили кровь из трудового народа. А банковская система разорилась, потому что государство сказало: я отказываюсь платить по ГКО. То есть те обязательства, которые государство на себя принимало, государство отказалось выполнять. Но при этом одновременно государство устанавливало банкам норму, ниже которой количество ГКО в банках не могло быть. То есть банки обязаны были покупать у государства и держать эти ГКО. На какие деньги они их покупали - естественно на деньги вкладчиков. Как только государство отказалось по ним платить, банк рухнул. Ну, так давайте начнем с того, кто отвечает - банкир или государство.
О. БЫЧКОВА - То есть государство должно нас защищать в первую очередь, а карать, по крайней мере...
А. МАКАРОВ - Идеальный вариант, если оно начнет нас защищать от самого себя. Есть третий вариант. Если бандит, жулик, деньги украл и так далее. Тогда государство обязано расследовать, обязано найти, возместить и возвратить жертвам их ущерб. Это функция государства.
О. БЫЧКОВА - Итак, наш "Рикошет" сегодня посвящен теме конфискации имущества. Должна ли сохраняться в российском законодательстве конфискация имущества, как дополнительная мера наказания. Мы имеем в виду не ту конфискацию имущества, которая остается в российском законодательстве сейчас, когда речь идет о конфискации того, что было преступно нажито.
А. МАКАРОВ - Орудие преступления, преступно нажитое.
О. БЫЧКОВА - А той конфискация, которую мы хорошо знаем по старым советским временам, когда забирали все или почти все подчистую.
А. МАКАРОВ - Должна ли она быть восстановлена.
О. БЫЧКОВА - Да.
РИКОШЕТ
О. БЫЧКОВА - Вы хотели рассказать одну историю из вашего прошлого опыта. Кратко.
А. МАКАРОВ - Я помню, еще был молодой адвокат, и мне пришлось защищать мальчишку. Молодой парень абсолютно, украл, по-моему, пару килограммов яблок. В магазине взял. И парень действительно честный на самом деле, и он украл, для того чтобы своей сестренке, а у него маленькая сестренка то ли 6, то ли 7 лет была, хотел сестренке яблоки принести. Естественно, как у нас описывается имущество, поскольку может быть гражданский иск, конфискация и так далее. Парень совершеннолетний, все замечательно. Пришли домой, описывать нечего. Родители алкоголики, все пропивают. Действительно сестренка бедная, куколка. Парень получил 4 года. 4 года получил. И отсидел эти 4 года, я не знаю, каким он вернулся. Понимаете. Но на самом деле то, что призывает господин Зорькин - вот к этому. Это вот это дело, я сейчас, когда мы говорили, я вспомнил это дело. Вы знаете, может быть, тогда я понял, что надо идти из адвокатуры писать законы, в политику, куда угодно. Потому что руки опускаются, потому что бесполезно бороться с государственной машиной было по конкретному делу. Можно ее править только здесь. Но если председатель Конституционного суда позволяет себе такие вещи, значит, наверное, рассчитывать на какие-то изменения тоже очень сложно.
О. БЫЧКОВА - Давайте послушаем сейчас мнение наших слушателей. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте. Меня зовут Вячеслав.
О. БЫЧКОВА - Ваше мнение.
СЛУШАТЕЛЬ - У меня мнение такое, что тут надо разбираться. Но вот такой вопрос. У чиновника зарплата 500 долларов, строит особняк за полмиллиона. Конфисковать этот особняк или нет?
О. БЫЧКОВА - При каких условиях конфисковать?
СЛУШАТЕЛЬ - Вот задают вопрос ему, откуда у тебя этот особняк.
О. БЫЧКОВА - А он не может объяснить.
СЛУШАТЕЛЬ - Да.
О. БЫЧКОВА - Понятно.
А. МАКАРОВ - Я попробую ответить. Вы знаете, я думаю, что конфисковать имущество только за то, что ты не можешь объяснить, откуда оно у тебя взялось или, наверное, не совсем правильно. Потому что если завтра к вам придут, у вас что-то осталось от бабушки, и скажут, а откуда, а мы не верим, что это от бабушки, давай, поэтому конфискуем, наверное, это вам не очень понравится. Другое дело, что государство должно доказать и государство имеет для этого все необходимые средства, потому что на самом деле можно просмотреть, откуда же все-таки взял чиновник деньги на то, чтобы этот дом построить. Реально это государство может сделать. Государство просто не хочет заниматься своей конкретной деятельностью.
О. БЫЧКОВА - То есть если он получил взятку на эти полмиллиона долларов и построил...
А. МАКАРОВ - Конечно, то проблемы не будет никакой.
О. БЫЧКОВА - Это укладывается в сегодняшние нормы?
А. МАКАРОВ - Это закон о конфискации, это не закон о борьбе с чиновниками. Вот это очень важно понимать. Это закон, который дает чиновнику правоохранительного органа, правоприменительного органа дополнительную дубинку, для того чтобы разговаривать с людьми. Вот о чем идет речь. А простите, если мы захотим завтра, так, кто мешает. Помните, еще Починок на вертолете над Рублевским шоссе летал 15 лет назад, смотрел, какие там особняки строятся. Ну, посмотрел. Он тогда был министром по налоговым сборам. Так что мешает-то? И что конфискация мешает. Тогда когда Починок летал, конфискация была. Сколько было конфисковано, расскажите. Я еще раз говорю, давайте не путать цели и средства. На сегодняшний день предлагается дать государству, точнее даже не государству, а чиновнику дать в руки дополнительную дубину в виде конфискации имущества. А дубинка эта ударит кого угодно. В первую очередь, кстати, она ударит простого человека. Не защищенного.
О. БЫЧКОВА - Вот это верно. 203-19-22. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ - Добрый день. Владимир, Москва. Абсолютно точно надо восстанавливать. Потому что на самом деле человек украл миллионы долларов, вложился в дома, квартиры, машины, его потом поймали, дали ему два года каких-то несчастных. Он их отсидел и потом, по сути, эти деньги просто отработал, возвращается в хорошую жизнь. Деньги вкладывает в свой бизнес. Я тоже так готов на самом деле в таком случае два года посидеть, а потом стать миллионером.
О. БЫЧКОВА - Ваше мнение понятно. Мы возвращаемся уже к тому, что говорил и председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, вы уже разъясняли этот вопрос. Может быть еще раз кратко.
А. МАКАРОВ - Я просто хочу сказать, обратите внимание, он украл, настроил, вложил, отсидел почему-то, по словам Владимира два года. А почему?
О. БЫЧКОВА - А Ходорковскому восемь дали.
А. МАКАРОВ - Опять вы о Ходорковском. Вы пытаетесь на Ходорковского перевести. А я еще раз говорю, а меня интересуют сотни тысяч других дел. Почему чиновник, который украл и понастроил домов, то, что возмущает Владимира, я с ним согласен, он правильно возмущается, почему ему дали два года. И Владимир говорит: я тоже готов два года отсидеть. Владимир, я вам хочу успокоить, два года, если вы хотите отсидеть, вы можете себе позволить, но я боюсь, что просто у вас пока нет возможности скопить столько, сколько скопил этот чиновник. Вот мы опять же говорим о том, а почему чиновник получил два года. Значит, государство было заинтересовано в том, чтобы его за это не наказывать, что государство было заинтересовано в том, чтобы не устанавливать и не выявлять механизмов, по которым происходит вот эта коррупция.
О. БЫЧКОВА - Не определять конкретные суммы...
А. МАКАРОВ - Коррупция, которой у нас с вами пронизано общество снизу доверху. Вы меня извините, давайте забудем о министрах. Гаишник, элементарный, слава богу, как сейчас действительно рассказывают историю. Пришел Сидоров работать в ГАИ, взяли на работу, проходит 2 месяца, его начальник ГАИ вызывает, говорит: слушай Сидоров, ты чего зарплату в кассе не получаешь. - А что тут еще и зарплату платят? Я решил, пистолет дали, и крутись, как можешь. Понимаете. Я еще раз говорю, поймите, сегодня каждый государственный чиновник на любом уровне на самом деле, я не хочу на всех бросать тень, но правила, что они крутятся, как могут. Только они считают, кому-то дали в руки пистолет, кому-то полномочия, кому-то право требовать и право разрешать или не разрешать. Они крутятся, как могут. А государство, поэтому с одной стороны должно определить правила, не может быть усмотрение чиновника, он должен действовать только так, как ему предписано. Это вопрос законов. А второе - это вопрос ответственности чиновника. А мы когда говорим, давайте отберем просто так дом или что-то еще, мы начинаем бороться не с причиной, а со следствием.
О. БЫЧКОВА - Не будем искать козлов отпущения, потому что на их месте может оказаться каждый. Так можно подвести, наверное, итог.
А. МАКАРОВ - На самом деле это очень интересно. Господин Зорькин тоже ведь он интересную фразу сказал, что Россия занимает первое место по количеству жалоб, поданных в Европейский суд по правам человека. "Это свидетельствует об определенном, - текст гениальный, - неблагополучии граждан и их неудовлетворенностью национальной системой права". Текст для председателя Конституционного суда просто гениальный. Действительно наконец-то заметили, что у нас есть какая-то неудовлетворенность гражданами, какое-то неблагополучие в стране возникло. Действительно, какая новость, как это интересно. Но хотелось бы заметить, что все эти жалобы - жалобы на действия чиновников и на действия правоприменительной и в первую очередь судебной системы. Заметьте, никто не жалуется, что у нас нет конфискации имущества. Все жалуются почему-то на то, что у нас фактически существует конфискация имущества, только это административная конфискация. Я тут на днях один термин гениальный услышал, как теперь взятка называется научно - институционализация административной ренты. Красиво.
О. БЫЧКОВА - Красиво.
А. МАКАРОВ - Красота.
О. БЫЧКОВА - Еще много можно таких слов придумать. Сядем, подумаем, еще кое-что, наверное, найдем. Ну что же наш "Рикошет" закончен. И результаты тут, честно говоря, совершенно поразительные. Потому что 3543 звонка было...
А. МАКАРОВ - Это очень много.
О. БЫЧКОВА - Это много. Но главное проценты. 50:50. Понимаете. То есть люди, получается, не могут определиться все-таки для себя, надо или не надо восстанавливать, сохранять в российском законодательстве такую меру как конфискация имущества. Вот таков наш сегодняшний "Рикошет". Спасибо большое Андрею Макарову , зам. главы комитета ГД по бюджету и налогам. И всем слушателям, которые принимали участие в этой программе.
А. МАКАРОВ - Спасибо вам. Всего доброго.
Сми: Эхо Москвы (Интернет) # Интервью, Город: Москва
Дата: 25 Октября 2005
Док. 341398
Перв. публик.: 25.10.05
Последн. ред.: 20.07.07
Число обращений: 474
Макаров Андрей Михайлович
|
