Максим Соколов: Залог спокойной передачи властиНазад
Максим Соколов: Залог спокойной передачи власти
Оппоненты русской власти так привыкли бить по первому лицу, что нет никакой нужды раньше времени давать им новую цель для пристрелки
Рассуждения о проблеме-2008 базируются на общеразделяемом представлении о том, что всякая передача власти порождает известные сложности. Замена коней - хоть бы и не на переправе - это все равно утрата темпов, неизбежные трения, недоразумения и приноровления. Поскольку мало кто берется полностью отрицать роль личности в истории, очевидно, что замена одной первой личности на другую должна производить известные трения даже в идеально отлаженном механизме, где большинство функций исполняется на автомате. В механизме же, где весьма большое количество функций осуществляется в ручном режиме и замкнуто на первое лицо, трений очевидным образом должно быть больше.
Страшен сон, да милостив Бог
С тем спорить никто не будет, но вопрос в том, до какой степени эти трения фатальны или, выразимся мягче, тягостны. Ведь понятие "кризис властной преемственности" традиционно ассоциируется с весьма драматическими событиями, вызывая в памяти пресечение династий, смуты, гражданские войны, распавшиеся империи. По формуле "поражу пастыря, и рассеются овцы". Отсюда и автоматически повторяемый тезис о тяжких испытаниях, уготованных в таком случае всем недостаточно демократическим режимам. Иначе говоря, "ужо тебе!".
Конечно, "ужо" - не "ужо", а принципа "хвали день к вечеру" никто не отменял; однако, если не зацикливаться на непреходяще-значимых культурных образцах вроде смерти Александра Великого, а смотреть на вещи статистически, то выяснится, что недостаточно демократический режим - это, наверное, не очень хорошо, но слухи о властном транзите как ахиллесовой пяте всех таких режимов сильно преувеличены. При том что 1953 г. (шире - период с 1953#8722;го по 1957 г.) был для советского режима временем не самым простым, СССР от того не рухнул и просуществовал еще довольно долго, да и погиб совсем не от проблем престолонаследия. Хотя в момент транзита смерть Сталина (который сосредоточил в своих руках неограниченную власть, что действительно весьма кризисогенно) многим казалась концом всему. Что до недавних времен - см. относительно спокойную (если сравнить с апокалиптическими ожиданиями) передачу власти в таких не полностью демократических странах, как Туркмения и Азербайджан. Не без драматизма, но без тяжкого катаклизма.
Недостатки Большой Берты
Причина того, что в подавляющем большинстве случаев тряска оказывается далеко не столь сильной, как предполагалось, заключается в том, что на первом лице оказываются зациклены не только его слуги, но и враги. Видя (и даже нарочито подчеркивая) проблемы, возникающие у слуг с уходом господина ("поражу пастыря..."), многие упускают из виду проблемы, возникающие в этой ситуации с оппонентом. На первый взгляд особых проблем нет, а есть сплошные выгоды. Передача власти производит неизбежную дезорганизацию, прежнего правителя уж нет, а новый еще не вполне принял державные бразды - и тут-то мы по нему и ударим.
Слабым местом такой концепции является переоценка маневренности ударных орудий. По умолчанию предполагается, что трудностей с перенацеливанием не будет: "я пролетарская пушка, стреляю туда и сюда". Практический опыт показывает, однако, что орудие более похоже не на пролетарскую пушку, а на Большую Берту, из которой немцы в 1918 г. обстреливали Париж. Орудие большой убойной силы, но очень плохо поддающееся быстрому перенацеливанию. К 1999 г. и КПРФ, и "Яблоко", и ведомое Ю. М. Лужковым "Отечество - вся Россия" идеально пристрелялись к Б. Н. Ельцину и его окружению, обрушивая на них всю огневую мощь. С явлением В. В. Путина все пошло наперекосяк, поскольку новый объект пальбы, т. е. новый правитель, находился уже на другом месте, и все расчеты и наводки, составленные на Б. Н. Ельцина и ориентированные на его личность, оказались недействительными. Оставалось либо сажать снаряды по уже оставленным позициям, либо сконфуженно умолкнуть и попробовать перенацелиться. Что оказалось далеко не столь простым делом. Г. А. Зюганов ушел в затяжной кризис, начав выходить из него лишь в недавнее время, Г. А. Явлинский как ушел, так и не вернулся, а Ю. М. Лужков вовсе сделал вид, что никогда на трон не собирался, а свою партию "Отечество - вся Россия" сдал Кремлю по описи. Очевидно, от здравого осознания того, что Большую Берту просто так не перенацелишь.
Традиция западного оппортунизма
Существенно, что и во внешней расправе с давних пор наблюдается сходная картина. Казалось бы, передача власти - это такой момент, когда враждебная госмашина минимально управляема и маневренна, тут-то по ней и бить, ибо сейчас она подобна самолету на взлете - не увернется. Исторический опыт показывает, однако, иное: начиная с 1953 г. новый правитель СССР попервой встречал со стороны оппонентов в холодной войне не попытку сразу бить на поражение, но осторожную паузу с примесью очень осторожного оптимизма. Отчасти тут могло действовать естественное опасение, что да, противник, да, зловещий режим, но стимулировать неконтролируемое развитие событий - себе может выйти дороже, потому что неизвестно, какие из этого получатся конвульсии. С другой стороны, новый правитель, в принципе не обязанный воспроизводить линию предшественника абсолютно по всем пунктам и подпунктам, - это потенциальная возможность о чем-то договориться и неразумно сразу же и по собственной инициативе захлопывать коридор возможностей. Просунуть ногу в приотворившуюся дверь как-то разумнее.
Расчеты сбывались или не сбывались, но факт остается фактом. До сих пор перемена власти в Кремле не воодушевляла заграницу на то, чтобы, пользуясь удачным моментом, бить на поражение и тем самым окончательно закрывать вопрос с неприятным соперником. Из этого еще не следует обязательным образом, что так всегда будет: индукция не доказательство, но известные основания на воспроизводство прежних сценариев имеются.
Из международной педагогики
Если в 2008 г. индукция не сработает (всякое бывает) - значит, не сработает, хотя и это необязательно должно иметь фатальные последствия для нового правителя. Слишком сильное давление может иметь результатом слишком сильную внутрироссийскую консолидацию. В чем же можно быть полностью уверенным, так это в том, что у сторонников пожизненного правления в этом случае появится убедительный аргумент. "В кои-то веки - а попросту впервые в отечественной истории правитель в расцвете сил и на гребне успеха решил утвердить норму об отмеренных сроках, повинуясь закону, ушел с престола - за что тут же последовала благодарность от наших западных партнеров, своими действиями наглядно показавших, что с трона уходить не следует - слишком опасно". При минимально планируемой внешней политике нашим партнерам такая мысль не может не прийти в голову. Но, впрочем, это смотря в какую голову.
"Не судите опрометчиво"
Период первичной приглядки к новому правителю обыкновенен не только во внешней политике, но и во внутренней. См. более или менее устойчивую норму "100 дней" - этого sui generis* медового месяца, в течение которого хорошим тоном считается не критиковать нового правителя, только лишь входящего в курс дел. Или, по крайней мере, не слишком ожесточенно критиковать. Исключения из этого правила наблюдаются разве лишь в революционные эпохи, когда неодолимая стихия сметает царенка вместе с прежним правителем - Федора Годунова вместе с его отцом Борисом, последнего правящего 1#8722;го секретаря СЕПГ Э. Кренца вместе с Э. Хонеккером etc. В той мере, в какой хоть внешние, хоть внутренние оппоненты не считают нового правителя беспомощным царенком (хотя тут, конечно, возможны ошибки - В. А. Гусинский в 2000 г., похоже, считал В. В. Путина именно что царенком), они считают необходимым для начала приглядеться к новому лицу и не судить опрометчиво. Даже если затем придется драться, как минимум полезно для начала узнать, с кем и как. При желании приглядку можно объявить пристрелкой, но в любом случае очевидно: для того, чтобы батареи были должным образом ориентированы, требуется известное время.
Другое дело, что и правителю весьма полезна первоначальная передышка, позволяющая укрепиться, по крайней мере до такой степени, чтобы по истечению медового месяца вступить в неизбежную полемику, будучи уже не совсем неготовым и беззащитным.
*Своего рода, особого рода (лат.).
Стрелять и служить - разные виды деятельности
С тем, что сама новизна имени нового правителя служит ему немалую защитную службу в условиях полной зацикленности оппонентов на имени прежнего правителя, можно было бы и согласиться. И даже признать, что с точки зрения Кремля раньше времени объявлять кандидатуру вряд ли следует - полезнее застать неприятеля врасплох. Но тут же и выдвинуть встречное возражение: "Что же все время говорить о неприятелях? Надо когда-нибудь и о сторонниках. Положим, у неприятелей в ходе смены первых лиц случится дезорганизация, и даже немалая, но разве такая же и даже большая дезорганизация не случится среди сторонников? Партия власти, только и умеющая, что камлать про "план Путина", - где гарантия, что она, также будучи зацикленной на имени, при перемене персон не рассеется как дым?"
Вопрос был бы остер, когда бы не базировался на непонимании некоторой разницы между ниспровержением правителя и служением правителю, а шире - между наступлением и обороной. Наступление требует значительно более ясного видения цели, обнаружения слабых мест в укреплениях, маневренности и натиска, что в условиях дезориентации-2008 может оказаться непосильной задачей. См. обзор состоявшихся транзитов. Оборона есть задача существенно более простая, требующая по преимуществу тупой службистской выучки - стой, где поставлен, и поста не сдавай. Устав караульной службы значительно проще боевого устава, да и Наполеонов для караульной службы не так уж остро надобно. Когда от партии власти требуется лишь держать фронт, перемена командующего не так сбивает с толку.
"Созвали дворян и чиновников в собор"
В контексте властного преемства адресованные ЕР эпитеты "партия власти" и "партия чиновничества" выглядят не столь ругательными, как это задумывалось. Будь ЕР гвардией власти, спецназом власти - тут можно было бы призадуматься насчет гвардейцев XVIII в. и насчет того, не постигнет ли нового правителя судьба какой-нибудь Анны Леопольдовны. Но партия чиновничества - это несколько иной стиль поведения. "Созвали дворян и чиновников в собор. Архиерей прочитал манифест о восхождении на престол нового императора. Все присягнули" - буйством гвардейской вольницы тут не пахнет.
Про единороссов можно много чего критического сказать (равно как и про царское чиновничество), но в одном им не откажешь. Они вышколены понимать "служу царю (resp.: президенту)" в смысле служения царской (resp.: президентской) власти. Le roi est mort, vive le roi!** Разумеется, тут последует, что надо служить не царю, а народу, нации, демократии etc. На то надлежит ответить, что в условиях, когда все служат совсем непонятно чему, а все больше не служат ничему, вбитое в мозги служение престол-отечеству, предписывающее исправно присягать новому императору, - вещь не такая уж плохая. А в условиях неизбежной дезорганизации оппонентов - так даже и весьма хорошая. Ломоносовского "Царей и царств земных отрада // Возлюбленная тишина, // Блаженство сел, градов ограда, // Коль ты полезна и красна!" никто не отменял.
