Александр Клюкин
заместитель председателя Комитета по информационной политике, группа "Народный депутат"
Родился в 1957 году в райцентре Ужур Красноярского края. По окончании школы три года служил в Военно-морском флоте во Владивостоке. После службы поступил на факультет журналистики Московского Государственного Университета, по окончании которого работал в редакционно-издательском отделе Красноярского политехнического института, в партийных и советских органах г. Красноярска. С 1990 года - журналист краевого телевидения, ведущий программы новостей. В 1994 году создал одну из первых частных телекомпаний в Красноярске "ТВК", которая за короткий срок стала самой популярной и известной у жителей края. Долгое время был генеральным директором и председателем Совета директоров "ТВК". В 1999 году избран в Государственную Думу. Женат, имеет двух дочерей.
По законам сказки
Главной страстью нашей деревенской ватаги был хоккей. Харламовы и Старшиновы ужурского масштаба сами заливали лед, сами делали бортики, ворота, клюшки и щитки. И если наши ледовые дружины уступали в мастерстве знаменитым в то время хоккеистам, то по азарту, по накалу страстей уж точно превосходили их. По крайней мере, нам так казалось.
А вне хоккейной коробки деревенские мальчишки ничем не отличалась от своих сверстников во всех городах и весях. Понемногу учились, понемногу недоедали, понемногу досаждали взрослым мелкими и крупными шалостями. По окончанию школы я получил повестку из военкомата.
В сельской среде не принято "косить" от армии. Попал я во Владивосток, в бригаду подводных лодок. В основном моя служба прошла на берегу. Случалось выходить в море, но ненадолго. Ровно настолько, чтобы успеть почувствовать палубу под ногами и испытать погружение. Обладая больше рациональным, нежели эмоциональным складом ума, я не приходил в восторг от шума прибоя. Думаю, в большинстве своем, матросы так же спокойно относились к подобным романтическим изыскам. Разве что самые языкатые не могли удержаться от того, чтобы не написать родным или - тем более - не рассказать во время увольнения девушкам байки "о суровых и прекрасных буднях морской службы".
Кстати, об увольнениях. Первый раз мне дали увольнительную в конце первого года службы. Как в сказке о Золушке, до двенадцати ночи. Для матросов во Владивостоке была специальная дискотека. Матросы платили за право потоптаться на пятачке какую-то мелочь, девушкам вход был бесплатный. На дискотеке я познакомился с симпатичной девчушкой. После танцев мы долго сидели на скамейке парка. Свидание омрачалось необходимостью постоянно следить за временем. Тем более, что часов у меня не было. "Посидим еще, - говорила девушка, - ведь только половина одиннадцатого". Минут через сорок я снова засуетился. Но отпускать меня спутнице явно не хотелось: "Сейчас не больше, чем пять минут двенадцатого". Народу вокруг заметно поубавилось. А главное - перестали мелькать белые бескозырки. Наконец я не выдержал и спросил у редкого прохожего, сколько времени. "Без двадцати час" - ответил он.
По Уставу опоздание на одну минуту считалось чрезвычайным происшествием. Денег на такси у меня, естественно, не было, и я что было сил побежал в свою часть. Встретил меня дежурный офицер. Я ждал немедленного разноса и строгого наказания. А капитан-лейтенант спросил только: "Ты где был, сынок?" Я пробормотал что-то невразумительное. Командир понимающе посмотрел на меня: "Ладно, сынок, иди спать".
Ни разноса, ни строгого наказания я так и не дождался. А в увольнение после этого меня не пускали еще полгода...
Университет
Хорошо было "дембелям" в мое время. Их отправляли по домам не только на наземном или водном транспорте, но и воздушном. Вместо того, чтобы лететь в Красноярск, я сел в самолет, перевозивший демобилизованных спецрейсом в Москву. И прямо из аэропорта, в матросской форме, поехал в Московский Государственный Университет в надежде поступить на факультет журналистики. В моем авторском активе было несколько публикаций в газете "Боевая вахта" Тихоокеанского флота. Приняли меня благожелательно. С особенной теплотой и благодарностью до сих пор вспоминаю преподавателя Лилю Шарифовну Вильчик - умную, добрую, прекрасно разбирающуюся в тонкостях журналистики. Она до сих пор преподает в МГУ.
Квартирный вопрос
После окончания учебы я приехал в Красноярск и поступил в редакционно-издательский отдел Политехнического института. Работа там была скучная: редактирование чужих рукописей и публикации в местной многотиражке имели лишь косвенное отношение к настоящей журналистике. Со временем получил приглашение в райком партии, где последовательно прошел путь от инструктора до заведующего отделом. Затем меня перевели в крайисполком.
Особенно живая работа началась после того, как мне порекомендовали возглавить партийную организацию обувной фабрики. Живая, потому что я постоянно встречался с работниками предприятия. Заработки там были низкие, условия труда тяжелые. В общем, проблем у людей хватало. И со своими проблемами они приходили ко мне. Каждый день.
Основной бедой, как и во всей стране, был квартирный вопрос. Мыкаясь в тесной комнатенке барака, многие с выросшими детьми, люди отчаянно цеплялись за любую возможность получить квартиру.
С приходом нового директора нам удалось построить новые дома для работников фабрики. Это был последний период раздачи бесплатного жилья, которая вскоре резко сократилась. Такие конкретные акции я отношу к числу своих самых значительных жизненных удач.
Причастность к распределению квартир и дефицитных тогда автомобилей неизбежно связана с конфликтами, в которые я по долгу службы был активно вовлечен. Много было очередников, которым казалось, что их обошли или иным образом поступили с ними несправедливо. Главным при выяснении отношений - часто весьма тяжелом - было для меня не уходить от любых вопросов и говорить людям только правду. Даже тогда, когда она не нравилась собеседникам. Остыв и успокоившись, они понимали мою правоту. Надо ли говорить, что такая работа было не из легких.
Большинство на фабрике составляли женщины, и мне нередко приходилось выслушивать их истерики. Бурно выразив свои чувства, дамы обычно успокаивались. Гораздо опаснее женщины (а нередко и мужчины), которые держат камень за пазухой, выжидая удобный момент, чтобы запустить в тебя. Таких, к счастью, на фабрике не было.
Выборы
Открытость в общении и неприятие подковерных маневров, очевидно и принесли мне в дальнейшем, на выборах в Государственную Думу, такое количество голосов, которое позволило обойти конкурентов. Хотя чиновники краевой администрации делали все для того, чтобы не допустить меня к выборам, а когда это не удалось - чтобы не дать мне победить. В ход пускали откровенное вранье, высосанный из пальца компромат. Дошло до того что одна из двух моих квартир была оккупирована ОМОНом. Как мне потом объясняли, в ходе антитеррористической операции. Естественно, у меня искали прятавшихся боевиков...
Марадона и Ален Делон
На краевом телевидении я довольно скоро стал ведущим. Во время каждого прямого эфира в кровь впрыскивается большое количество адреналина: нужно постоянно быть начеку, - неизвестно какой фортель может выкинуть твой собеседник. Да и за собственной речью следить необходимо тщательно, чтобы не ронять свой статус, не давать повод зрителям сомневаться в твоем профессионализме.
Я наверное единственный в Красноярском крае (а может быть и в стране), кто взял интервью у знаменитого Марадоны.
В начале 90-х в Москву приезжал итальянский "Наполи", которому предстояла встреча со "Спартаком". В составе "Наполи" был Марадона (на поле он так и не вышел). Я, находясь в это время в командировке в Москве, решил во что бы то ни стало взять интервью у великого футболиста. Нечего было и думать о встрече с ним официально. Я приехал на стадион за три часа до начала матча и прошел в подтрибунное помещение, где находятся раздевалки спортсменов. Увидев слоняющуюся одинокую фигуру, охранник поинтересовался, что я тут делаю.
"Романцев очень просил подождать его здесь" - ответил я с таким апломбом, что охранник моментально потерял ко мне интерес. (Уверен, что Олег Иванович не стал бы разоблачать мою уловку: он наш, красноярский и мы давно знакомы с ним).
Когда приехала итальянская команда, я обнаружил, что у "Наполи" нет переводчика. Всё могло пойти прахом. Спасло меня неожиданное обстоятельство. Вместе с футболистами в Лужники приехал итальянский посол с семьей. Сынишка посла неплохо говорил по-русски и с удовольствием согласился на роль толмача: ему тоже хотелось пообщаться с Марадоной. Сам Марадона во время интервью с уважением наблюдал, как десятилетний подросток бойко лопочет на незнакомом языке...
В 1998 году моя журналистская коллекция пополнилась еще одной знаменитостью - Аленом Делоном. У него я брал интервью в Красноярске. Благодаря чему город узнал, на каких машинах ездит французский актер, сколько у него детей и почему он не снимается в Голивуде.
Общаться с такими людьми как Марадона и Делон значительно приятнее, чем "доставать" каверзными вопросами высоких чиновников. К сожалению, заниматься приходилось, в основном, именно этим...
