Ведущий: Елена Щедрунова
Гости: Андрей Климов, Валентин Межевич
У нас в гостях представители Совета Федерации и Государственной Думы. А тема разговора - саммит России и ЕС, а точнее более широкая тема - отношения между Россией и Евросоюзом. В студии - первый заместитель председателя комиссии Совета Федерации по естественным монополиям Валентин Межевич и председатель подкомитета Госдумы по европейскому сотрудничеству Андрей Климов. Андрей Аркадьевич у нас будет, скажем так, за саммит Россия-ЕС тут отчитываться, поскольку он в Хельсинки был и сам своими глазами все наблюдал. А Валентин Ефимович расскажет об энергетической составляющей этих отношений.
- Андрей Аркадьевич, расскажите некие детали, которые ускользнули от прессы. Для вас по ощущению, что все-таки было главным в кулуарах?
КЛИМОВ: Дело в том, что встречи и эти саммиты происходят по регламенту два раза в год. И это не нечто экстраординарное. На них обсуждаются текущие вопросы по всему спектру. Спектр этот определен заранее. Не умаляя значение энергетического диалога, у нас довольно серьезно и остро обсуждались вопросы, связанные с таможенным оформлением грузов, как это, в общем-то, следовало из некоторых намеков прессы. Но речь шла не только о мясе, речь шла о том вале грузов, который идет из Европы от имени Европейского союза, но не является грузом, произведенным в Европейском союзе. И когда мы пытаемся здесь определенную чистоту навести, то есть мы не против получать грузы из Европы, но нам поставляют почему-то через Европу грузы из Китая, Кореи и других таких стран.
- То есть вы не хотите, чтобы Европу использовали как транзит?
КЛИМОВ: Мы хотели бы, чтобы Европу не подставляли (извините за такое непарламентское выражение). Мы не можем кормить наше население в том числе и плохим мясом, кстати, не польским скорее всего, как нам кажется. Но там ставят на них ярлычки. И после того, как ставят ярлычки, возникают проблемы.
- Формально оно становится как бы польским. Но при этом, Андрей Аркадьевич, вот вы говорите: мы озабочены, мы не хотим... А что, Европа-то сама этим не озабочена, что ее используют как транзитный коридор?
КЛИМОВ: В кулуарах мы обсуждали например такую вещь. Нам кажется, нашим экспертам, высоким экспертам причем (а были эксперты у нас и со стороны пограничников, и со стороны наших таможенников, и со стороны наших министерств, отвечающих за внешнеэкономическое развитие), что есть очень влиятельные силы в Европе, которые просто, извините, наживаются на этой ситуации, поскольку это очень выгодный бизнес. Они теряют просто прибыль, если ситуация будет прозрачная, если они не смогут снимать эти сливочки за счет своего транзитного участия в сбыте России всякого некачественного товара.
- Но вы опять ссылаетесь на наших российских экспертов. А европейские эксперты что про это говорят?
КЛИМОВ: Европейские эксперты, конечно, публично такого не признают.
- А в кулуарах?
КЛИМОВ: И более того, и президент Финляндии (я несколько раз на встрече с ней за эту неделю, и в том числе лично имел возможность с ней дважды поговорить) все время заверяет: мы лучшие ваши друзья, мы с этим должны обязательно бороться. Но когда наш президент предлагает им конкретные способы борьбы, говорится примерно так: Финляндия одна не решает, решает весь Европейский союз, надо посоветоваться с ними. Мы говорим: мы уже пять лет советуемся на эту тему, давайте что-то делать. И такой по кругу идет разговор. В частных беседах, кстати, они подмигивают и говорят: в общем, да, у нас есть некоторые люди, которые поднялись просто на этом бизнесе, и они достаточно влияние имеют серьезное. Речь идет о миллиардах, между прочим, евро.
- Вопрос о том, почему собственно этот скандал с Польшей вышел на первую полосу. Потому что он был увязан с тем, что должны были на этом саммите в Хельсинки объявить о начале работы по новому соглашению между Россией и ЕС, базовому соглашению. И вот Польша наложила вето, то есть не подтвердила мандат Еврокомиссии на начало подобных переговоров. Вот собственно из-за чего в наших средствах массовой информации этот скандал и получил как бы огласку. А для Евросоюза? Я так понимаю, что российская сторона, наверное, слегка была разочарована этим. А европейская сторона была разочарована, или это не слишком важно для нее?
КЛИМОВ: Вы знаете, я бы не сказал, что мы очень были разочарованы.
- И мы не разочарованы. Никто не разочарован.
КЛИМОВ: Нет, не так. А вот европейская сторона, я не считаю Польшу, была именно разочарована, причем была разочарована позицией Польши. Я считаю, что такую "свинью" Польша подложила своим друзьям, прежде всего в Хельсинки, что они это им, наверное, еще долго будут вспоминать. Потому что они фактически испортили финал президентства Финляндии в Европейском союзе. Комментарии немцев, допустим, на этот счет, там идет очень жесткая оценка того, что делали поляки. Кстати, все понимают в этих странах, что поляки это делают для решения своих внутриполитических вопросов, у них же выборы идут местные. И для того, чтобы пиариться по полной программе, они запустили этот странный ход, наносящий вред прежде всего странам Европейского союза, в меньшей степени России. А то, что должно было и действительно ожидали торжественного провозглашения, что руководители наших стран дают директиву о разработке соглашений, но соглашение же разрабатывается, это был просто торжественный акт. Вот торжество было подпорчено.
- Праздник испортили?
КЛИМОВ: Праздник испортили, да. На прохождение дел это пока никак не влияет и не отражается, а вот праздник был испорчен.
- То есть все-таки новое соглашение, я так понимаю, что в рабочих группах обсуждается?
КЛИМОВ: Конечно. И не первый год уже обсуждается. И для того, чтобы оно вступило в силу, еще нужно уйма времени. И судя по всему, мы не успеем сделать это в течение 2007 года. Поэтому все прекрасно понимают, что произошло. Вот мое ощущение такое: поляки просто действительно испортили праздник финнам.
- Вот и все собственно, и вся проблема получается.
КЛИМОВ: Да. А все остальное - это уже следствие.
- А про энергетику все-таки говорили? Поскольку у нас помимо вопроса о новом соглашении базовом все время упоминают Энергетическую хартию. Правда, МИД дал разъяснение, что речь идет не о самой Хартии, а о приложении, договору к ней. Эта тема все-таки там возникала на саммите Россия-ЕС?
КЛИМОВ: Вокруг саммита эта тема постоянно находилась. Я с понедельника был в Хельсинки и с понедельника собственно отвечал на эти вопросы. Но важно понимать, что Западная Европа очень часто относится потребительски к Российской Федерации, то есть они рассматривают нас как некую кладовку, где лежат нужные им полезные ископаемые, и как некий проходной двор, через который они хотят дешево летать из Европы в Азию. Вот я упрощаю, но приблизительно такое отношение. Мы бы хотели, чтобы отношения были, как у статических партнеров должны быть между собой, тогда многое станет на свои места. А ситуация с этим самым протоколом к Хартии, если говорить именно о саммите и о Хельсинки, она не была в центре какого-то такого официального серьезного обсуждения, она скорее обсуждалась в печати по поводу выходки Польши, которая как раз об этом постоянно и подтверждала.
- Конечно, поляки же говорили не только о своих национальных интересах, конечно, они сюда и интересы Евросоюза тут же приплели в виде Энергетической хартии, ратификации этого протокола.
КЛИМОВ: В общем, такая тема не новая - ратификация. И президент наш достаточно внятно уже всем объяснил несколько раз.
- Теперь я обращаюсь к Валентину Межевичу, который нам, я надеюсь, разъяснит детали Энергетической хартии, а точнее, кто-то называет приложение, кто-то называет договор к Энергетической хартии, которую Россия обязалась ратифицировать и не ратифицировала. В чем проблема?
МЕЖЕВИЧ: Проблема, если взять двумя крупными, как говорят мазками, в одном. Евросоюз настаивает на доступе своего бизнеса, то есть европейского к нашим месторождениям, и на том, чтобы доступ к трубопроводам, по которым транспортируется газ, это очень сильно их интересует, был так же совершенно свободен для всех независимых производителей. На что, по-моему, президент им достаточно четко ответил: вопросы использования газотранспортной системы в России, вопросы доступа к стратегическим месторождениям - это вопросы исключительно нашей национальной политики, и поэтому мы будем определять, каким образом здесь что будет происходить, и поэтому ваше стремление и ваше настояние на том, чтобы мы открыли доступ везде, они совершенно беспочвенны, это противоречит национальным интересам.
Вторая крупная половина этой проблемы - это то, что наши энергетические компании, в первую очередь, конечно, "Газпром", стремятся к тому, чтобы максимально выгодно, максимально, скажем так, достойно продавать свой товар. То есть они стремятся к тому, чтобы получить доступ к газораспределительным сетям, где формируется львиная часть цены конечного потребителя. И точно так же стремятся к тому, чтобы поставки нашего сырьевого товара, той же нефти, спокойно перерабатывались, поскольку совершенно понятно, что именно моторное топливо имеет наибольшую цену по сравнению с сырой нефтью. Пока мы там встречаем препятствия, причем на национальном уровне тоже, так сказать, под мотивом соблюдения национальной политики. Поэтому, как говорится, каков вопрос, таков и ответ. Но мне кажется, что Владимир Владимирович совершенно четко сформулировал: мы готовы ратифицировать Хартию, но некоторые вопросы в этом самом протоколе, в приложении к Энергетической хартии, которая определяет интересы национальной политики как с вашей, так и с нашей стороны, давайте мы их уточним и тогда можем вернуться к этому разговору.
- Вы сказали о том, что сами национальные правительства иногда не допускают российские компании к трубопроводу, к перерабатывающим предприятиям. Насколько я знаю, это касается не столько национальных правительств, сколько Брюсселя, сколько самой Еврокомиссии, которая каждый год ужесточает присутствие иностранных компаний в Европе, которая когда-то несколько лет назад этот рынок отпустила, а теперь все возвращает назад. И стремление "Газпрома" все-таки выйти на конечного потребителя в Европе пресекается, и не только в отношении "Газпрома", в отношении любой иностранной компании.
МЕЖЕВИЧ: Это и есть элементы рациональной политики. А Еврокомиссию мы рассматриваем как представителя всех правительств, как говорится.
- Ну, это все-таки наднациональный орган, тут со словом "национальный" есть какие-то вопросы.
МЕЖЕВИЧ: Согласен, здесь уже этот вопрос моему коллеге.
- Так все-таки, в этой ситуации, когда российский "Газпром" стремится получить доступ к конечному потребителю в Европе, а европейские компании стремятся получить доступ к российским месторождениям, здесь торг уместен? Типа: вы пускаете наш "Газпром" к конечному потребителю, а мы вас пускаем на некоторые наши месторождения.
МЕЖЕВИЧ: Я бы не назвал это торгом, я бы назвал это согласованием взаимовыгодных партнерских условий.
- Но обмен такой возможен?
МЕЖЕВИЧ: Я думаю, что да. Потому что речь сегодня идет, и мы трансформируем свое законодательство о природных ресурсах, о недрах, и мы говорим о том, что мы будем определять, к каким месторождениям мы будем допускать иностранный капитал, а какие месторождения являются базовыми, которые будут страховать национальные интересы. Потому что первая задача любого правительства, любого государства - это обеспечить собственное население, собственные нужды. И поэтому мы часть месторождений оставим под своим контролем, а к части месторождений мы, безусловно, допустим иностранный капитал.
- Но тем не менее в этой ситуации, когда доступ к трубопроводам в Европе становится все жестче и жестче для иностранных компаний, насколько интересен для нас вот тот нефтепровод, который будет строиться, я имею в виду Болгария, Греция и выход в Европу. Насколько перспективен тогда этот проект? Когда эти проблемы все время возникают и ситуация в Европе с доступом к трубопроводу становится все жестче, стоит ли затевать подобные вещи?
МЕЖЕВИЧ: Нет, затевать это, безусловно, стоит, потому что мы имеем ограниченные точки выхода к экспортным путям, к экспорту своих нефтепродуктов, на западе буквально ограниченное количество. И нефтепровод, который мы затеваем, строительство вместе с Грецией, этот нефтепровод дополняет, предоставляет еще одну возможность, минуя Босфор, то самое узкое горло, откуда мы из Новороссийска не можем экспортировать в достаточном количестве нефть, а тут появляется еще одна точка, которая увеличивает наши экспортные возможности. Еще один путь, по которому мы расширяем свои экспортные возможности, это вот тот самый знаменитый нефтепровод Восточная Сибирь - Тихий океан, который мы сейчас строим. Это тоже раскрывает широчайшие возможности для рынка в азиатско-тихоокеанский регион и вообще в том числе и для экспорта и на другую половину земного шара - в Америку.
- А теперь мой вопрос, возвращаясь уже к отношениям России и Евросоюза в политическом плане, Андрею Климову. Одно время мы все время делали упор на отношения, скажем так, с гигантами Евросоюза - Германия, Франция, Италия. И все время верили в то, что если у нас с ними хорошие отношения, то значит со всем Евросоюзом у нас будут хорошие отношения. Потом выяснилось, что это не так, и заговорили о том, что дружить прежде всего нужно с Брюсселем, с евробюрократами, т.к. последнее слово за Еврокомиссией. Подружимся с ними - и тогда у нас тут же все будет в порядке. Теперь в ситуации с Польшей выяснилось, что дружи - не дружи с Брюсселем, а вот Польша уперлась, и Брюссель ее сдвинуть не может. Возникает вопрос: может быть, все-таки дружить не только с Брюсселем? Мы знаем, кто на самом деле не очень хорошо к России относится в Евросоюзе из новых стран. Может быть, просто упорно наращивать отношения с ними, как-то их разворачивать в нашу сторону, чтобы в будущем не иметь тех странных проблем накануне подобных саммитов?
КЛИМОВ: Политики приходят и уходят, Европа и Россия остаются. И в этом плане, конечно, подстраиваться под какого-то политического деятеля и перерабатывать всю свою политику под его интересы, это было бы, на мой взгляд, довольно странным поведением для такой великой страны, как Российская Федерация. Что касается начала вашего вопроса, я просто хочу напомнить, что когда мы в 1993 году начали разрабатывать действующее соглашение о партнерстве и сотрудничестве, то Евросоюз был другим, это как раз был союз больших тех государств, о которых вы говорите. Не только больших, там были и малые, как Люксембург, но нормальных западных стран, в нашем понимании традиционных западных стран. Сегодня Евросоюз другой. Он стал не только больше, он качественно изменился. И это понимают и в Брюсселе. И, естественно, нам необходимо с этим другим Евросоюзом выстраивать отношения уже другого типа. И здесь уже действительно надо понимать, что в новых членах Евросоюза появились те государства, которые возникли относительно недавно и у них еще есть вот эти фантомные боли по отношению к России. И они до сих пор считают Россию Советским Союзом, что является большой ошибкой. И они пытаются получить некий авторитет в странах Евросоюза, заявить о себе через негативное отношение к России и к российской политике. И вот пристраиваясь к ним, мы бы поощряли такую политику.
- Но все-таки действовать надо через Брюссель или работать с каждой страной в отдельности?
КЛИМОВ: И то, и то. Конечно.
Совмещать. Вопрос: а сил-то хватит?
КЛИМОВ: Должно хватить.
-Андрей Аркадьевич признался, что подкомитет Госдумы по европейскому сотрудничеству существует совсем недавно, то есть мы как бы озаботились европейской проблемой.
КЛИМОВ: Да, появление подкомитета как раз является доказательством того, что Россия хотела бы сконцентрироваться на Европе и по крайней мере с парламентской стороны скоординировать действия наших межпарламентских связей, поскольку нечто подобное есть в структуре уже администрации президента, и есть так называемый ДОС в МИДе - это Департамент общеевропейских связей.
- То есть то, что мы говорим: Евросоюз - это наш стратегический партнер, в данном случае это уже обретает и некие бюрократические черты, потому что бюрократия - это не всегда плохо, так получается.
КЛИМОВ: Это уже обрело.
- Давайте на вопрос по телефону ответим. Здравствуйте, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Почему наше государство, такое сильное, огромное, с таким большим потенциалом еще куда-то стремится вступить, в какой-то союз, с кем-то общаться? Почему мы не можем ну как бы развить свое государство, поднять экономику до такого уровня, чтобы к нам шли на поклон и просили: продайте нам то, продайте нам это?
- Хороший вопрос, Александр. Я просто сюда добавлю еще такое послание с пейджера от Сергея. "Господа, вы сами себя поставили в такую унизительную ситуацию, когда вам предъявляют счета все кому не лень. Карабкаетесь в ВТО, в Евросоюз, да и в НАТО не прочь вступить, да никуда не пускают". Вот Александр примерно о том же: ну что мы куда-то к ним все рвемся, пусть они к нам придут.
КЛИМОВ: Да не рвемся мы к ним, между прочим, это большое заблуждение. Дело в том, что на Западе некоторым кажется, что мы очень стремимся в Европейский союз, и нам все время какие-то экзамены устраивают. Я на встрече с евродепутатами, представляющими все страны Европейского союза, еще раз напомнил, что у нас в повестке дня нет вступления в Евросоюз, поэтому никаких экзаменов по их правилам мы сдавать не собираемся. Но Россия понимает, что Евросоюз, как и Китай, как и Соединенные Штаты Америки, как и Индия, это очень серьезные игроки на политическом и экономическом фронтах, и мы должны с ними строить отношения цивилизованно, для этого должны быть некие правила, которые мы признаем, эти правила и фиксируются в разного рода соглашениях о стратегическом партнерстве. Иначе просто будет безумная ситуация в мире, если люди начнут действовать так, как им придет в голову. Вот мы бы этого не хотели, неразберихи такой.
- То есть когда мы говорим о соглашении между Россией и ЕС, это не значит, что конечная цель этого соглашения - присоединение России к Евросоюзу. Потому что здесь у людей в головах путаница. Послание от Елены Михайловны из Зеленограда. "Почему нельзя было предвидеть, что Польша будет против вступления России в Евросоюз, и начинать вообще вступление в эту организацию?"
КЛИМОВ: Не хочется при журналистах говорить, что они нам тут не всегда помогают. Но я читаю некоторые наши газеты, и у меня такое впечатление, что люди пишут о том, о чем они не вполне понимают.
- То есть на самом деле, Елена Михайловна, Россия в Евросоюз пока не собирается.
КЛИМОВ: Я надеюсь, что в обозримом будущем мы туда не будем вступать. Это не значит, что мы не собираемся строить единую Европу, это разные совершенно вещи. И Европа без разделительных линий - это одна из целей нашей внешней политики. Но при этом Россия остается суверенным государством и не собирается вступать в Европейский союз. Кстати, серьезные люди в Брюсселе и в Лондоне, и в Париже это прекрасно понимают.
- Следующий звонок.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Владимир. Все-таки немножко я хотел бы вернуться, если возможно, к вопросу о польском мясе. На самом деле нам что, не удается просто разобраться какое мясо действительно произведено в Польше, какое транзитом неизвестно откуда и неизвестно какого качества? Потому что на самом деле, может быть, это не вопрос Польши, так сказать, контролировать всю эту цепочку. И потом, для них, возможно, вопрос о мясе более существенен, чем для нас, например?
- Владимир заступается за Польшу, может быть, справедливо.
КЛИМОВ: Не вполне справедливо. Если бы через территорию Польши к нам ехало мясо, которое бы называлось не польским мясом, а, допустим, китайским мясом (запрещенным, кстати, для ввоза в Российскую Федерацию), то проблем бы никаких не было. Но беда в том, что на территории Европейского союза мясо меняет свой паспорт, грубо говоря, и смешивается с тем мясом, которое производится в странах Европейского союза. У нас к качеству польского или европейского мяса претензий нет, у нас есть претензии к мясу, которое под видом польского или голландского, или еще какого-нибудь приходит в Российскую Федерацию. Они, а не мы обязаны это проконтролировать, ибо их служба там находится с той стороны, это их суверенная зона, а мы лишь получаем то, что получаем. И когда мы видим некачественное мясо с их ярлыком, что мы должны сделать? Наши санитарные службы это останавливают. Вот и все.
- Но, между прочим, ведь речь сейчас идет не только о Польше. Владимир Путин уже предупредил, что могут возникнуть проблемы с мясом из Болгарии и Румынии, вернее, с сельхозпродукцией из Болгарии и Румынии, которые становятся членами Евросоюза с 2007 года.
КЛИМОВ: По тем же причинам. Потому что у нас с Евросоюзом одни стандарты и одни способы регулирования такого рода мероприятий, а с Болгарией и Румынией были другие. Еврокомиссия просто упустила этот момент, и это, кстати, признали на саммите в кулуарах представители европейских стран, что это, в общем-то, как раз евробюрократы немножечко прохлопали глазами. И сегодня их проблема как они из этого выйдут положения, поскольку мы не можем принимать это мясо в том виде, в котором оно будет поставляться.
- Следующий звонок.
СЛУШАТЕЛЬ: Это Юрий Афанасьевич из Москвы, здравствуйте. Будет строиться нефтепровод от Болгарии до Греции, может быть, далее с помощью России? А каким образом до Болгарии будет подаваться нефть? Через территорию Украины или же по дну Черного моря?
МЕЖЕВИЧ: По Черному морю, Новороссийск - танкеры - перегрузка и дальше, для того, чтобы можно было миновать Босфор. Самая главная проблема - это не столько отгрузочные мощности в Новороссийске, сколько Босфор, по которому периодически закрывают проходы танкеров с нефтью. Это срывает поставки.
- А мощностей-то хватит, чтобы загружать? Сколько же там танкеров-то нужно?
МЕЖЕВИЧ: Мощностей хватит, никаких сомнений нет, потому что и сегодня танкеры из Новороссийска, но они идут через Босфор. Поэтому как бы шунтирование Босфора намного больше раскрывает возможностей и увеличивает возможности для экспорта.
- А мы там случайно не через украинские территориальные воды эти танкеры будем пускать?
МЕЖЕВИЧ: Нет, не через украинские территориальные воды. Не надо опасений.
- А то, сами понимаете, тут экологи и так далее, и тому подобное. По нейтральным водам, что ли? Как это все будет?
МЕЖЕВИЧ: Совершенно верно. И я думаю, что рано или поздно и на Украине поменяется отношение ко всем транзитным вопросам, немножко утихнет национальная волна и будут более или менее подходить правильнее к экономическим отношениям на взаимовыгодной основе.
- Следующий звонок.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Неужели наше руководство, в том числе и парламентское, не понимает, что туда, в Соединенные штаты Европы, вступала Балтия и прочие бывшие социалистические государства не для того, чтобы дружить с Россией, а чтобы отстаивать даже незаконные интересы. Ехать, допустим, на пустую встречу, которая совершенно ничего не решает...
- На самом деле действительно иногда возникает у людей вопрос. Всем же понятно, что встреча пустая, формальная. Кстати, об этом часто пресса пишет после саммитов подобных.
КЛИМОВ: Вы знаете, решается масса конкретных деталей, о которых почему-то не любят писать, видимо, они не такие интересные для публики. И то, что мы не доводим до наших людей информацию о деталях, создает о них такое абстрактное впечатление, что это какая-то говорильня. На самом деле все наоборот, это очень конкретные разговоры на конкретные темы, но они не интересны ни прессе, ни публике, потому что они слишком конкретные, слишком специальные.
- Ну все-таки, Андрей Аркадьевич, какой-нибудь конкретный вопрос сейчас приведите в качестве примера.
КЛИМОВ: Пожалуйста. Мы урегулировали на уровне протоколов рабочих групп способы перелета из Европы в Азию через территорию Российской Федерации. Этот вопрос стоял на одном месте в течение семи лет.
- А что это значит на практике?
КЛИМОВ: На практике это означает иную ситуацию на рынке перевозок. Кстати сказать, это может, на мой взгляд удешевить в какой-то степени и перелеты для российских пассажиров, и усилит конкуренцию внутри нас, между нашими авиакомпаниями, российскими, заметьте, что позволит снизить цены на внутренних перелетах. Это как следствие уже.
- Вопрос от Александра на пейджер. "Дефицит газа на внутреннем рынке будет ощущаться уже в этом году. Длительные соглашения с Европой подписывать вам, чиновникам, ни в коем случае нельзя. Потому что чиновники приходят и уходят, а люди в стране остаются".
МЕЖЕВИЧ: Да, дефицит газа действительно начал ощущаться в этом году, начал ощущаться именно в пиковые дни потребления, как правило, это самые холодные дни зимних месяцев, поскольку именно в этот период потребляет больше газа и население, и быт, и коммунальная сфера, и энергетики. У нас слишком высокая на сегодняшний день зависимость электроэнергетического сектора от поставок газа и слишком большую долю в генерации электроэнергии занимает газ как топливо. Поэтому президент уже дважды проводил совещание со всей энергетической частью правительства и с премьером, дал очень жесткие задания, поскольку мы несколько подупустили этот момент. В каком плане? У нас снизилась доля производства электрической энергии на угольных электростанциях, у нас достаточно низкая доля производства электрической энергии, в общем балансе я имею в виду, в том самом триллионе, который вырабатывает сегодня наша электроэнергетика, достаточно низкая доля атомных электростанций и гидростанций.
Президент обратил очень жесткое внимание на этот вопрос и сказал, что с точки зрения энергетической безопасности страны мы не можем так сильно зависеть от одного вида энергетического ресурса. Поэтому даны очень жесткие задания с конкретными и очень жесткими сроками подготовить перспективный энергетический баланс страны до 2020 года, по-моему так, поскольку эта информация не совсем уж, как говорится, доступная для публичности. Подготовить планы размещения энергетически генерирующих мощностей по территории Российской Федерации тоже до 2020 года.
Мы производим около триллиона киловатт часов электрической энергии, задача поставлена таким образом, чтобы на уровне 2020 года эти новые энергетические мощности вместе с существующими обеспечили производство одного триллиона 600 миллиардов киловатт/часов электроэнергии, то есть в 1,6 раза, чтобы была увеличена пропускная способность линий электропередач, и в первую очередь для того, чтобы эти линии электропередач раскупорили для нас Восточную Сибирь. Именно там у нас на сегодняшний день большие запасы энергетических углей, большие неиспользованные гидроэнергетические потенциалы. И это задание уже сегодня перед правительством стоит жесточайшее. Поэтому для того, чтобы снять вопросы нехватки внутреннего дефицита газа, предпринимаются вот такие меры.
И второй момент. Ни для кого не секрет, что сегодня наши внутренние цены на газ составляют едва ли не половину их реальной цены, реальной стоимости газа на территории Российской Федерации с учетом доставки до конечного потребителя. Причем, они средние для всех - и для быта, и для промышленности. И для промышленности, которая производит сегодня чуть ли не самый дорогой в мире цемент. Вы знаете, наверное, как на специальном совещании по этому поводу первый вице-премьер Медведев говорил об этом. Для промышленности, которая производит сегодня удобрения, которые экспортируются на 70 процентов на рынки с мировыми ценами. То есть тем самым получается, что мы как бы перекачиваем прибыль от газа на другие рынки. Поэтому и здесь тоже предпринимаются меры, когда поставлена задача выравнять до 2015 года, сделать цены для промышленности, для энергетики, цены на газ, я имею в виду. Для жилищно-коммунального хозяйства - это уже в третью очередь. И для населения будут регулироваться до 2015 года совершенно четко и тоже с постепенным, поэтапным повышением от уровня дохода. Но для промышленности и энергетики в первую очередь, им будут подниматься до уровня, который обеспечит окупаемость добычи и доставки газа на территории Российской Федерации до всех потребителей, и в том числе станут привлекательными для независимых потребителей, которые осуществляют поставки газа на внутренний рынок.
- Следующий вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я из Петербурга, финка... Тут очень коротко обсуждали вопрос о перевозке через Финляндию и из Финляндию в Россию, то есть транзиты финские. Можно получить уточнение, что как будто бы Финляндия не очень активно участвуем в этом? Спасибо.
КЛИМОВ: У нас были переговоры с президентом Финляндии в присутствии министра транспорта и людей, которые отвечают в Финляндии за погранзону и за таможню. И как раз мы обсуждали каким образом сделать так, чтобы не было очереди, если вы об этом, которые бывают до 50-ти километров в длину, и находили некие решения на эту тему. Но здесь проблема вот в чем. Мы неоднократно предлагаем финской стороне сделать так, чтобы в электронном виде обмениваться информацией о товарах, которые проходят через таможню, это здорово бы все упростило. Финская сторона говорит, что она, мол, согласна, но Брюссель им это не дает право сделать. И эта проблема в отношениях между Брюсселем и Хельсинки, а не между Хельсинки и Москвой. Мы давно к этому готовы. И в этом случае бы серьезное ускорение было... Мы подписали важный документ между нашими железными дорогами - финской и российской - о том, что мы будем стремиться к 2008 году сократить время прохождения поезда Санкт-Петербург - Москва до трех с половиной часов. Это тоже был бы серьезный очень плюс в наших отношениях. Ну и вообще российско-финская граница считается одной из образцовых границ, если говорить о границах Российского союза вообще с другими сопредельными государствами. Поэтому мы очень много внимания уделяли на этих переговорах, практически половина первого дня встречи была посвящена обсуждениям вопросов транзита через финскую территорию. И у нас к финнам как раз в этом отношении претензий нет, у нас, наверное, здесь вместе с финнами надо решать, как эти вопросы можно было бы через Брюссель урегулировать и сделать наши отношения еще более эффективными.
- Следующий звонок.
СЛУШАТЕЛЬ: Это Рязань, Владимир Сергеевич. О какой ратификации Энергетической хартии может идти речь, если ратификация эта противоречит конституции Российской Федерации?
- В какой ее части?
СЛУШАТЕЛЬ: В той части, что все энергоносители принадлежат народу. На основании этого Норвегия отказалась ратифицировать эту Хартию, и к ней никто никаких претензий не предъявляет и условий никаких не ставит. А мы не выполняем свою конституцию, которую принимали.
- Спасибо, Владимир Сергеевич, за такое замечание. Сейчас уточним, правильно ли оно.
КЛИМОВ: Первое. По конституции недра принадлежат государству, а энергоносители принадлежат тому, кто у государства приобрел лицензию, их добыл, заплатил все налоги и может теперь их продавать куда-то или покупать, это уже товар. А вот недра действительно принадлежат государству.
Второе. О ратификации этой Хартии речи не идет до тех пор, пока не будут учтены детали, которые нас волнуют в протоколе-приложении к этой хартии. И эта позиция нашей страны, она здесь солидарная - и Госдума, и Совет Федерации, и администрация президента, и президент нашей страны. Поэтому ваши опасения здесь, я бы сказал, ни на чем не основаны. Но я понимаю ваше отношение к теме, и поверьте, многие мои коллеги так же рачительно относятся к нашим природным богатствам.
- Следующий звонок.
СЛУШАТЕЛЬ: Валентин, авиационный инженер. Скажите, пожалуйста, какую (там последствия гипотетически отбросим), конкретную уступку сделал Запад в ответ на удешевление и вообще обнуление цены полета через нашу территорию?
КЛИМОВ: Ну, об обнулении цены полета речь не идет, там график такой, что к 2014 году только они ничего не будут платить, может быть, за перелет через Россию. Мы пошли действительно на уступку. Раньше было как? И это было не очень правильно, между прочим, это мое личное мнение. Значит, летит самолет через территорию России, у нас посадок нет, но он платит якобы за посадку, совершенную в России. Причем, платит не нашему государству, а платит "Аэрофлоту", одному из игроков на рынке конкуренции авиаперевозок. И нам на Западе говорят: мы готовы платить вашей стране, но почему мы должны частной фактически компании платить? Вот этот вопрос сейчас урегулирован, и мы на уровне по крайней мере рабочих групп выяснили, как лучше всего сделать в будущем, чтобы вот этого всего не происходило. И, кстати сказать, мы встречно попросили Запад о решении целого ряда вопросов, связанных с нашими авиаперевозчиками на территории Европейского союза. И здесь эти наши требования также изучаются, и думаю, здесь будет полностью баланс интересов соблюден.
МЕЖЕВИЧ: Я хотел бы добавить. Мне кажется, одну очень важную деталь, которую, говоря об итогах встречи в Хельсинки, забыли сказать. Все боялись энергетического ОПЕКа в части газа со стороны России. Но в высказываниях двух премьеров - Финляндии и Франции я услышал: мы взаимозависимы, рынок и поставщик. Поэтому не надо этого бояться.
- Я благодарю наших гостей. До свидания.
http://www.klimow.ru/newstext/
Док. 332726
Перв. публик.: 06.11.06
Последн. ред.: 06.07.07
Число обращений: 308
Климов Андрей Аркадьевич
|
