Михаил Горст: Налоговая революция ценой в $10 миллиардов?Назад
Михаил Горст: Налоговая революция ценой в $10 миллиардов?
Михаил Юрьевич, Юрий Вячеславович, какие новшества в налоговой сфере были недавно предложены правительством и каковы их последствия на макроуровне?
ГОРСТ М.
На недавнем заседании правительства был рассмотрен и одобрен ряд поправок к налоговому законодательству. Принципиальных изменений было два. Первое - увеличение ставок экспортных пошлин и налога на добычу полезных ископаемых на нефть. Второе - изменение ставок единого социального налога. Остальные новшества - индексация ставок акцизов, изменение порядка исчисления налога на прибыль в значительной мере являются техническими. Впрочем, поправки в главу о налоге на прибыль заслуживают детального анализа и содержательных комментариев, однако, говорить о макроэкономических последствиях в этом случае не вполне уместно. Говоря кратко, эти поправки направлены на сближение бухгалтерского и налогового учета, а также на урегулирование ряда неясностей действующего законодательства. Пока не получило оформления одно из намерений налоговой службы - узаконить косвенные методы для проверки правильности исчисления налога на прибыль. Суть этих методов в сопоставлении прибыли, указанной предприятиями в налоговых отчетах, с показателями, характеризующими интенсивность работы предприятия, например, объем потребляемой электроэнергии др.
СИМАЧЕВ Ю.
Я в целом согласен с Михаилом, но то, что применение косвенных методов контроля за прибылью не обсуждается, не означает, что такие методы не будут применяться. Это тактика деятельности налоговых органов. Как мне кажется, для этого не нужны специальные нормы, утвержденные на правительственном уровне. Насколько я понимаю, речь идет о развитии методологии с тем, чтобы более точно очертить круг "проблемных" налогоплательщиков, которые с высокой вероятностью существенно занижают прибыль. Затем будут проводиться углубленные проверки этих налогоплательщиков, но доказательная база будет строиться не на косвенных признаках, а на результатах проверки.
ГОРСТ М.
Но право требования налоговыми органами информации, напрямую не связанной с исчислением налогов, должно быть закреплено законодательно. К тому же, намерения использовать косвенные методы для исчисления налоговой базы и сумм налогов (не обязательно налога на прибыль) были и остаются. Более того, на этих методах строится единый налог на вмененный доход. Думаю, в налоговых органах считают эти методы привлекательными, но расширение практики их применения, их распространение на другие налоги означало бы существенное изменение налоговой системы и резко снизило бы защищенность налогоплательщиков.
СИМАЧЕВ Ю.
Завершая нашу легкую перепалку, я хочу отметить следующее. Налоговая служба может применять любые не запрещенные законом методы, чтобы выявить тех, к кому прежде всего идти с проверкой, и не дергать всех предпринимателей подряд. Чем более точно нацелены будут проверки, тем эффективнее будет работать налоговая служба. Значит, ее деятельность станет менее обременительна для бизнеса. Я не вижу необходимости закреплять это законодательно, вполне достаточно внутреннего документа налоговой службы, например, методических рекомендаций по проведению проверок.
Почему, на ваш взгляд, эти меры предложены именно сейчас, и насколько они своевременны?
СИМАЧЕВ Ю.
Сама проблема занижения налога на прибыль предприятиями в значительной степени порождена государством и обусловлена тем, КАК была проведена его реформа в 2002 году. Многие предприятия лишились стимулов показывать прибыль. Инвестиционная льгота была отменена, а перечень затрат, учитываемых при начислении налога на прибыль, был существенно расширен...
ГОРСТ М.
... а доля налога на прибыль в доходах консолидированного бюджета после реформы сокращалась, также сокращались его поступления и по отношению к ВВП. Поэтому внимание к этому налогу со стороны налоговых органов и Минфина вполне обосновано.
СИМАЧЕВ Ю.
Коллега поднял важный вопрос о том, ЧТО побудило налоговые органы обратиться к проработке косвенных методов оценки прибыли предприятий и поиску признаков ее занижения. Итак, продолжу: единственным мотивом для предприятий показывать прибыль осталась выплата дивидендов, что отнюдь не характерно для наших предприятий. Кстати сказать, не так давно Минфин предложил лишить предприятия и этого мотива, подняв подоходный налог на дивиденды. Большинство других стимулов - затраты, которые раньше можно было осуществлять только за счет прибыли, или применение инвестиционной льготы - остались в прошлом. Это то, что касается налога на прибыль.
ГОРСТ М.
Что же касается реформы ЕСН, то ее необходимость назрела уже давно. Начало реформы налогообложения фонда оплаты труда было положено в 2001 году, когда была введена плоская шкала подоходного налога, а взносы в социальные внебюджетные фонды были заменены единым социальным налогом. Однако, и по сей день реформа не доведена до конца.
СИМАЧЕВ Ю.
Это характерный пример разрыва в проведении реформ, когда решение важной задачи снижения налоговой нагрузки на труд было остановлено на полпути. Было осуществлено некоторое сильное действие (я имею в виду кардинальное снижение налога на доходы физических лиц), но после этого остановились, и в результате налоговая нагрузка на труд все равно оставалась очень высокой.
ГОРСТ М.
Похоже, что сейчас (спустя 4 года) мы наконец-то подошли вплотную к решению этого вопроса. Учитывая непростую историю реформирования ЕСН (точнее - попыток его реформирования), это является позитивным фактом. Начиная с декабря 2002 г. Минфин последовательно предложил несколько вариантов реформы ЕСН, сначала - очень консервативных. В конце апреля 2003 г. правительство согласилось с проектом Минфина. Проект был внесен в Государственную думу, однако в Думе проект стал радикальнее, (не без участия нынешнего вице-премьера Александра Жукова). Но правительство крайне негативно отнеслось к думскому варианту, поэтому принятый в первом чтении законопроект отложили в долгий ящик. В феврале этого года появился совершенно новый вариант о реформировании ЕСН, который будто бы был согласован МЭРТ и Минфином. В итоге новое правительство вернулось к прошлогоднему варианту.
СИМАЧЕВ Ю.
То, что предлагал нынешний вице-премьер г-н Жуков и его бывшие коллеги-депутаты, было очень неплохим и достаточно радикальным вариантом. Но к принятию этого варианта правительство не было готово ни тогда, ни сейчас. Хотя по сравнению с декабрем 2002 г., когда правительство избегало говорить о серьезном сокращении налоговой нагрузки (будь то ЕСН или НДС), сейчас речь идет о довольно крупном снижении. Минфин оценивает прямые бюджетные потери на уровне 280 млрд. рублей. В прошлом году пределом считались 100-120 млрд. Это очень резкий (я считаю - позитивный) рывок в снижении налоговой нагрузки на бизнес.
Масштабы неформального сектора нашей экономики впечатляют - по разным оценкам они достигают 40-50% от размеров формального сектора, это значит, что часть нашей экономики работает в теневом режиме и вообще никаких налогов не платит. Я подозреваю, что цель снижения ЕСН - вывести экономику "из тени", заинтересовать предприятия работать легально, сделать их существование более стабильным и увеличить налоговую базу. Насколько оправданы такие ожидания правительства и насколько масштабным, по вашему мнению, будет выход "из тени"?
СИМАЧЕВ Ю.
Помимо этой цели при реформировании ЕСН есть и другие, не менее важные - снизить налоговую нагрузку на те бизнесы, которые являются трудоемкими (а не материалоемкими). Прежде всего, это - средний бизнес, инновационный бизнес. Таким образом, реформа ЕСН является принципиальным элементом структурной трансформации российской экономики, диверсификации налоговой базы.
Если мы говорим о повышении конкурентоспособности, то не надо забывать, что как раз в обрабатывающем секторе одна из ключевых проблем связана с привлечением квалифицированной рабочей силы. Снижение ЕСН существенно поможет предприятиям обрабатывающего сектора в решении этой задачи.
Надо также учитывать, что если мы ставим целью борьбу с бедностью, то снижение ЕСН - один из инструментов решения данной задачи.
Что касается теневого оборота, то не стоит ждать, что эта задача решится моментально. Снижение ЕСН наверняка приведет к выходу части предприятий "из тени", но эффект будет не очень сильным и явно выраженным. Мне кажется, что на первое место именно эту цель ставят те эксперты, которые выступают против снижения ЕСН. Они, возможно, будут рады убедиться, что снижение ЕСН не привело к быстрому и масштабному сокращению теневого сектора.
Выход из тени всегда является результатом действия двух факторов: разумные налоги, плюс эффективное налоговое администрирование. То есть, должна существовать системная угроза для бизнеса, если он сильно "затенен". Если такой угрозы нет, то при снижении налога предприятия не будут выходить "из тени".
Должен заметить, что теневой оборот по своим масштабам более распространен в небольшом бизнесе, в сфере торговли и услуг. Как раз эти предприятия контролировать труднее (и дороже), чем средние и крупные компании. Все косвенные методы оценки прибыли, о которых мы говорили ранее, срабатывают в отношении крупного бизнеса, а для выявления "проблемных" малых и средних фирм они почти бесполезны.
ГОРСТ М.
Полностью согласен. Но если снизить (равно как и повысить) ставку достаточно легко, то наладить эффективное администрирование - очень непросто. Это дело не одного дня и даже не одного года. Предстоит большая и кропотливая работа, методом кавалерийской атаки (вроде введения пресловутых НДС-счетов) ничего не добьешься. Важно, чтобы в правительстве, Минфине и налоговой службе это понимали. Пока нет никаких признаков, что власти знают, ЧТО нужно делать вслед за снижением ЕСН, как сокращать теневой сектор...
СИМАЧЕВ Ю.
... ведь проблема "теневки" не так проста, как может показаться на первый взгляд. Предприятий, работающих в тени, много и, самое главное, эти предприятия сконцентрированы на определенных товарных рынках. Например, легкая промышленность или сфера разработки программного обеспечения. Как правило, это небольшие предприятия, которые значительную часть своих операций осуществляют в теневой сфере. Решая вопрос о выходе из тени, руководитель рассуждает: "хорошо, я выведу свой бизнес "из тени", а легализуют ли свой оборот все остальные фирмы (мои конкуренты) при этом? Если они не выйдут, то я становлюсь неконкурентоспособным и сразу вылетаю с рынка". Нужна действенная система мер обнаружения и наказания за теневой оборот, при этом наказание не должно восприниматься как случайное явление, как "упавший кирпич с крыши". Пока такой системы нет, налоговые органы не смогут предотвратить появления новых способов сокрытия зарплаты и ее выплаты "в конвертах".
ГОРСТ М.
К тому же, теневая экономика неоднородна. Степень "черноты" или "серости" бывает разной. Одни предприятия уходят только от налогов на заработную плату, уплачивая другие налоги (НДС, налог на прибыль и пр.). Другие - используют схемы, позволяющие уходить от налогов полностью. Планируемое снижение ЕСН подействует на эти категории предприятий по-разному. Нужно понимать, что для предприятий, которые уходят сразу от нескольких налогов, затраты по применению этих схем, с учетом низкой вероятности быть пойманными, довольно малы. Можно побудить их выйти "из тени" только очень значительным снижением налогов. Из "тени" выйдут те, кто использует относительно дорогие, легальные схемы оптимизации налогов на зарплату. Например, такие, как выплаты за счет чистой прибыли.
А как меры, которые предлагает правительство, могут повлиять на развитие инфляционных процессов в экономике?
СИМАЧЕВ Ю.
Инфляционный эффект здесь совершенно не очевиден. Есть другой аспект, на который обращают внимание некоторые экономисты, считающие снижение ЕСН неверным решением. Они говорят, что рост зарплат, вызванный снижением ЕСН, приведет к увеличению спроса на импортные товары. То есть, снижая ЕСН, мы будем стимулировать импорт, а не инвестиции в отечественное производство. Такой подход справедлив, но мне он кажется слишком упрощенным - он предполагает, что конкурентоспособность бизнеса определяется исключительно инвестициями.
ГОРСТ М.
Вернее, инвестиции должны быть не только в машины и оборудование, нужны инвестиции и в человеческий капитал ...
СИМАЧЕВ Ю.
... а это, помимо прочего, означает и повышение заработной платы. Значит, с людей можно будет требовать более качественной работы. Большинство предприятий, по данным наших исследований, отмечает, что снижение ЕСН приведет к росту оплаты труда.
Но повышение оплаты труда приводит к росту потребления.
СИМАЧЕВ Ю.
Правильно, спрос возрастет, и те предприятия, которые способны быстро адаптироваться к изменившимся рыночным условиям, смогут поучаствовать в удовлетворении этого спроса. Как распределится это увеличение спроса между импортными и российскими товарами - пока не ясно.
ГОРСТ М.
Это будет зависеть от того, насколько быстро наши отечественные предприятия отреагируют на растущий спрос, будут ли они повышать качество продукции, чтобы удовлетворить запросы потребителей.
СИМАЧЕВ Ю.
По ряду товаров ситуация сейчас весьма неплохая, продукция российских производителей пользуется спросом у населения.
Вы привели результаты исследования, свидетельствующие, что снижение ставки ЕСН приведет к повышению зарплат. Но возможен и другой вариант, когда формальная зарплата остается прежней, но в результате уменьшения налога снижается себестоимость производимой продукции, а, значит, повышается ее конкурентоспособность, скажем, по отношению к импортным аналогам.
СИМАЧЕВ Ю.
Действительно, мы увидели, что часть предприятий даже при снижении ЕСН будет мотивирована использовать дополнительные финансовые ресурсы для инвестиций в основные фонды, освоение новой продукции.
ГОРСТ М.
Если выделить три основных направления использования средств, высвобождающихся при снижении ЕСН, то на первом месте стоит рост зарплаты, потом погашение задолженности по налоговым платежам, затем рост инвестиций.
СИМАЧЕВ Ю.
Я хотел бы обратить внимание на важный момент, что значительное количество предприятий (особенно в обрабатывающем секторе) является должниками по налоговым платежам. Реструктурированная и вновь образующаяся задолженность администрируется налоговой системой достаточно хорошо, система стала довольно жесткой и практически все предприятия-должники бюджета мотивированы к тому, чтобы погасить эту задолженность. Поэтому на самом деле ожидаемые потери бюджета (280 млрд. рублей) от реформы ЕСН могут оказаться завышенными, потому что значительная часть предприятий станет более активно возвращать долги государству.
Откуда правительство возьмет деньги для того, чтобы покрыть эти 280 млрд.? Ведь мы уже отметили тот факт, что предприятия не стимулируются к тому, чтобы показывать больше прибыли, зато активно усиливаются механизмы, призванные выявить утаиваемую прибыль.
ГОРСТ М.
Правительство считает, что, реформировав налог на прибыль, оно уже создало все необходимые стимулы для того, чтобы предприятия стали показывать прибыль в большем размере. Как мы знаем, эффект реформы налога на прибыль был качественно неравномерен. В экономике имелся достаточно крупный сегмент предприятий, которые выиграли от этой реформы, но также имелся существенный сегмент предприятий, которые от этой реформы потеряли.
СИМАЧЕВ Ю.
В целом можно заметить, что от реформы налога на прибыль проиграли, как правило, крупные, инвестиционно активные предприятия, а выиграли достаточно новые, молодые, средние и небольшие предприятия. В чем была проблема с инвестиционной льготой? Это действительно самый сильный и эффективный инструмент стимулирования инвестиционной деятельности предприятий. Что инвестиционная льгота, что инвестиционная премия - прямые налоговые стимулы к инвестициям не сравнятся с общим снижением налоговой нагрузки, которая "размазывается" по массе направлений расходования средств, имеющихся у любого предприятия.
Но ситуация такова, что этой "классической" инвестиционной льготой, как правило, пользовались крупные, приватизированные предприятия, у которых была накатанная линия, как подавать документы, как оформлять эту льготу. В силу финансовых обстоятельств, среднему не очень рентабельному бизнесу (прежде всего в обрабатывающих отраслях) было не очень выгодно связываться с получением инвестиционной льготы: издержки перевешивали преимущества. В то же время, одна из приоритетных задач сейчас - развитие предприятий второго эшелона, которые довольно динамично растут, создание благоприятных условий для формирования и развития новых средних предприятий..
ГОРСТ М.
Говоря о компенсации потерь, давайте не будем забывать, что бюджет-то у нас профицитный, и разговоры о выпадающих доходах бюджета при нынешних ценах на нефть и при существовании Стабилизационного фонда - лукавство со стороны правительства. К тому же, подняв вопрос о сокращении доходов, уместно вспомнить и о расходах: реформы социального и медицинского страхования давно назрели. Очевидно, что снижение ЕСН должно сопровождаться реформами в сфере этих социальных расходов. К тому же не так давно министр финансов сам заговорил о порочности сметного финансирования и необходимости целевых индикаторов эффективности расходования средств.
СИМАЧЕВ Ю.
Сметное финансирование непрозрачно, невозможно понять, какие задачи позволяют решать те или иные средства, выделяемые из бюджета, чего они позволяют добиться. Может, надо дать больше денег, а может меньше. Каждый год идут споры вокруг бюджета: Минфин пытается сократить расходы, а другие министерства - наоборот, увеличить. Но давайте задумаемся - а насчет чего спорим? Если мы добавим денег, то какие новые задачи будут решены? Как и когда они будут решены? Никто этого не говорит.
В то же время существует такой инструмент расходования бюджетный средств как федеральные целевые программы, обеспечивающие программно-целевой подход, требующие увязки решаемых задач с выделяемыми ресурсами, а также численных индикаторов решения этих задач. Это гораздо более прозрачный механизм расходования этих средств. Судьба федеральных целевых программ непроста, можно привести массу примеров их низкой эффективности, но это происходит вследствие в том числе и прямого нарушения существующих нормативных требования к целевым программам. Но в любом случае - целевые программы подконтрольны обществу: они все открыты, их можно почитать, они обсуждаются в Государственной Думе. Но доля расходов федерального бюджета по ним не превышает 8-9%. Все остальное расходуется по сметному принципу. Когда анализируешь расходы бюджета - расходы на оборону, расходы на здравоохранение - видно, что здесь доля расходов возросла, а здесь снизилась. Но совершенно не понятно, к чему это привело, какие задачи были решены, а какие - нет. Не случайно, что в своих последних документах Минфин отметил в качестве приоритетного направления развитие программно-целевых методов бюджетного планирования.
ГОРСТ М.
Раньше много говорилось (а в последнее время об этом как-то забыли) о конкурсном размещении государственных и муниципальных заказов как о способе повышения эффективности бюджетных расходов. Этот механизм должен был бы внедряться последовательно и повсеместно, но увы! Если на федеральном уровне он как-то работает, то на уровне субъектов Федерации, на уровне муниципальных образований - в меньшей степени. Очень много злоупотреблений в рамках существующей нормативной базы. Заранее ограничивается круг участников, специально дробятся заказы для того, чтобы не превысить уровень, когда проведение открытых конкурсов обязательно.
Можно ли понимать это так, что все-таки правительство просчитывает эффект, который оно получит от тех преобразований, о которых вы говорили? То есть, оно рассматривает переход от сметного принципа к программно-целевому как одну из возможностей компенсировать выпадающие доходы в 280 млрд.? Или же это только ваши предположения по поводу широты тех преобразований, которые связаны с этими налоговыми новшествами?
СИМАЧЕВ Ю.
К сожалению, одно с другим четко не связано. Есть задача снижения налогового бремени, которая "обойдется" федеральному бюджету в довольно крупную сумму, но какой либо "дыры" в бюджете при этом не образуется.
И есть задача повышения эффективности бюджетных расходов. Минфин, как мне кажется, не очень уверен в том, что решить эту задачу удастся, считает это некоторым гипотетическим резервом, а поэтому не стремится увязать масштабы снижения налоговой нагрузки с потенциалом повышения эффективности госрасходов.
Со страниц газет прозвучало, что правительство закроет эту дыру тем, например, что изменит ставки налога на добычу полезных ископаемых. Получается достаточно примитивная логика, когда из одного кармана вынули, а в другой переложили. Никаких качественных изменений в данном случае не предлагается.
СИМАЧЕВ Ю.
Карманы, вообще говоря, разные: в одном случае это сырьевой сектор, в другом случае обрабатывающий.
ГОРСТ М.
И это перераспределение, по замыслу авторов реформы, должно несколько снизить привлекательность вложений в сырьевой сектор и повысить инвестиционную привлекательность обрабатывающего сектора. Что должно запустить процесс модернизации последнего и сделать экономику более сбалансированной. Возможно, так и будет. Очень бы хотелось на это надеяться. Но давайте посмотрим, что будет происходить с теми средствами, которые будут изъяты. НДПИ и экспортные пошлины - это как раз те источники, за счет которых наполняется Стабилизационный фонд. Все дополнительные поступления по этим статьям сразу же направляются в Стабилизационный фонд. Причем, если НДПИ может быть повышен только со следующего года, то экспортные пошлины повысятся уже в 2004 г. Планы по наполнению Стабилизационного фонда будут перевыполнены.
СИМАЧЕВ Ю.
Если бы повышались другие налоги, происходило бы просто перераспределение между доходными источниками бюджета. Здесь же происходит перераспределение между доходами бюджета и доходами, которые "замораживаются" в Стабилизационном фонде. Весьма вероятно, что это способ как можно быстрее нарастить Стабилизационный фонд. Но, будучи изъятыми из экономики, эти средства не могут быть использованы для ее модернизации.
Некоторые обозреватели связывают два формально не связанных события. По мнению многих, укрепление рубля является чрезмерным - Президент фактически поддержал установление некоторого порогового значения для такого укрепления. В то же время, экспортная выручка продолжает поступать, вызывая дальнейшее снижение курса доллара и укрепление рубля. Не связано ли намерение увеличить нагрузку на нефтяников с задачей сдерживания укрепления рубля?
ГОРСТ М.
Увеличение налоговой нагрузки может способствовать замедлению укрепления рубля, особенно, если налоги сразу будут уплачиваться в иностранной валюте. Но я бы не стал связывать напрямую одно с другим, фискальные инструменты не предназначены для регулирования валютного рынка.
СИМАЧЕВ Ю.
Что касается укрепления рубля, то в последнее время стали обсуждаться такие меры, которые противоречат стратегическим задачам развития экономики. Сейчас говорится о том, что укрепление рубля - плохо. Согласен, есть такая проблема. Но при этом сразу возникают "замечательные" предложения - надо как-то ограничить приток инвестиций, сделать так, чтобы предприятия не могли "просто так" получать займы за рубежом. А как же привлечение финансовых ресурсов для модернизации, улучшение инвестиционного климата в России? Нельзя абсолютизировать какой-то один параметр, пусть очень важный. В этом случае мы неизбежно докатимся до такого абсурда как ограничение притока иностранного капитала в Россию, ограничение иностранных инвестиций.
Искусство макроэкономической политики состоит в том, чтобы поддерживать баланс между разными целями, следить за всей совокупностью параметров, многие из которых находятся в органическом противоречии между собой. Инфляцию надо снижать, темпы укрепления рубля должны быть разумными, не очень высокими. Но попытки достигнуть какой-то одной цели любой ценой приводят к абсурдным решениям.
Некоторые эксперты говорят, что повышение цен на бензин на 10% (а какой-то рост цен на нефтепродукты на самом деле прогнозируется в связи с изменением ставки НДПИ) немедленно вызывает инфляционный эффект - общий уровень инфляции повышается примерно на 2%. Каковы прогнозы в связи с этой мерой, касающиеся инфляции?
ГОРСТ М.
Вообще говоря, повышение базовой ставки НДПИ не такое уж и значительное: с 347 рублей до 400 рублей с тонны. Кроме того, общая ставка НДПИ зависит не только от базовой ставки, но и от расчетного курса доллара, который снижается. Мало того, что ставка будет повышена не слишком значительно, плюс к этому еще и снижается расчетный курс доллара. Вряд ли изменение ставки НДПИ является обоснованной причиной для резкого увеличения цен на бензин - объективных оснований для этого нет.
СИМАЧЕВ Ю.
В себестоимости изменения несущественные. Другое дело, что очень часто производители, вступая в картельный сговор (с чем так и не сумели наладить борьбу наши антимонопольные органы) любое повышение налогов просто стараются использовать как предлог, чтобы повысить цену. Вполне возможно, так поступят и в этот раз. Вопрос в том, найдет ли государство эффективные механизмы противодействия этому. Мы помним, когда отменили налог с продаж и снизили НДС, цены не упали.
ГОРСТ М.
Надо сказать, что у нас антимонопольное регулирование достаточно беззубое.
СИМАЧЕВ Ю.
В плане картельных соглашений оно практически не работает. При неявных формах интеграции, когда вырабатывается соглашение между внешне независимыми субъектами, государство почти ничего сделать не может.
В данном случае можно сделать вывод, что если повышение цен произойдет, и производители будут его связывать с повышением ставки НДПИ, то все равно виновато в повышении цен будет правительство, потому что оно не смогло эффективно противодействовать необоснованному повышению цен?
СИМАЧЕВ Ю.
Да, скорее всего так и скажут. Ведь во всех социально-экономических проблемах всегда винят Правительство. Судьба у него такая ...
