Евгений Гильбо: Новый этап передела собственности. И власти тожеНазад
Евгений Гильбо: Новый этап передела собственности. И власти тоже
Евгений Витальевич, сегодня ясно, что накал борьбы за власть в России приближается к высшей точке. Но если отдельные эпизоды этой борьбы отражаются в прессе, то суть происходящих изменений, характер борющихся сил остаются не очень понятными.
Ущербность современной российской социологии делает крайне сложным для нее определение сил, которые неизбежно бросят вызов ныне предержащей власть команде, да по сути уже и бросают. Речь здесь идет о геополитических особенностях России, которые обычно не принято обсуждать.
Я уже неоднократно отмечал, что Россия в целом представляет собой континентальное государство или теллурократию, выражаясь терминами геополитики. Континентальным нациям и их элитам свойственна ориентация на компромисс и подчинение центральной власти, традиционный или тоталитарный тип отношений с властью. В силу этого политическая борьба в теллурократиях носит подковерно-позиционный характер, а властные конфигурации весьма статичны. Теллурократии имманентны корпоративная экономика и корпоративная организация власти.
Иной тип отношений, возникший исторически как ответ на вызов моря и психологически восходящий к морской коммерции-авантюризму, называется талассократией. Ей имманентны рыночная экономика и "демократический" тип власти, основанный на легализации перманентной борьбы за власть, ресурсы и все на свете. Талассократические элиты отличаются отсутсвием единства, готовностью к схваткам и переделам, решительностью в применении силы. Исторически это позволяло им малыми силами захватывать контроль над большими континентальными массами, примером чему может служить трехсотлетняя история западноевропейского колониализма.
Я давно стараюсь обратить внимание на тот факт, что особенность России как Империи заключается в ее глубокой неоднородности, прежде всего, в существовании внутренних талассократий при господстве теллурократического типа ментальности и организации жизни. Главной из этих талассократий является Петербург, по мощи вдесятеро превышающий суммарную мощь других внутренних талассократий - Мурманска, Владивостока, Новороссийска. Рига и Одесса, в начале прошлого столетия также игравшие ключевую роль в становлении советской государственности, остались сегодня за границами России.
На протяжении всего советского времени, даже в период жесткой борьбы теллурократического вождя Сталина против духа талассократии, ленинградцы занимали большую часть ключевых постов в совнаркоме, совмине, госплане и прочих органах оперативного управления. Это происходило не из-за наличия политики продвижения ленинградцев (наоборот, их старались тормозить), а по причине их личных конкурентных преимуществ, порожденных созреванием в лоне талассократической культуры. Даже сталинский террор не смог стать надежным ингибитором процесса вытеснения талассократами континентальных элит - сам факт их наличия в стране делает их господство неизбежным.
С переходом в конце 80-х к ситуации открытой борьбы за власть процесс вытеснения талассократами континентальной элиты из центральной власти и превращения ее в чисто колониальный режим стал необратимым - опять же в силу гигантских личных конкурентных преимуществ петербуржцев и питерских группировок. Уже в 90-е годы половина вице-премьеров и два премьера (последние) из четырех были из Петербурга, руководители обеих палат парламента, министры, главы силовых структур, значительная и все растущая часть губернаторов имеют петербургское происхождение. В этих условиях выдвижение питерского президента было неизбежным, и Ельцин проявил свойственный ему тактический талант (часто компенсировавший ему полное отсутствие стратегического видения), сдав власть представителю далеко не самой сильной из питерских группировок.
Но ведь нынешняя кремлевская команда контролирует ситуацию в стране. Конечно, имеют место неизбежные эксцессы, но в целом ситуация достаточно стабильна. Откуда может исходить опасность для нынешней структуры власти?
Команда Путина-Патрушева может без особых усилий контролировать континентальную массу, применяя обычные неоколониальные методы - монополизация финансовых потоков, PR-технологии, систему ФСБ-МВД и внутренних войск. Но в случае таласскоратий, и прежде всего самой талассократической метрополии, эти методы обеспечить контроль не в состоянии. Путину пришлось уступить во всех случаях столкновения с талассократиями - дать Наздратенко требуемый им пост, отказаться от наказания подставивших его в истории с "Курском" мурманских флотских начальников, снять Матвиенко с губернаторских выборов 2000 года, дать Яковлеву пост вице-премьера после полугодовых попыток всучить ему место посла в Китае - это только самые шумные, освещавшиеся прессой моменты, а сколько было уступок по конкретным вопросам - и не перечесть.
Кроме путинской группировки, контролирующей сейчас Кремль и ресурсы континентальной России, в Питере существуют группы, которые по потенциалу и мощнее, и слабее - но вполне сопоставимы по мощи с той, что контролирует Кремль. Многие из этих ребят уже имеют опыт и столкновений с путинской командой, и побед над ней, и компромиссов с ней.
Главным ресурсом, который обеспечивал последние годы относительную пассивность этих сил, был гипноз того масштаба ресурсов, который попал в руки путинской команды. Кремлевские политтехнологи грамотно отрабатывали этот момент, старательно распуская информацию о непреодолимой мощи тех сил, что взяли сейчас власть, о том, что "власть взяли еще на 70 лет". Это прямо противоречило фактам, но внимание на факты ведь обращают не сразу.
Но почему же до сих пор эти группировки не бросали вызов кремлевской команде?
Питерские группировки были не так уж пассивны эти годы, но были сосредоточены на борьбе за власть в самом Петербурге. Это был единственный город-регион РФ, где губернатор не имел большинства в Законодательном собрании и был вынужден ежедневно идти на компромиссы несмотря на то, что возглавлял самую сильную группу интересов в городе. Помимо этого потихоньку шел передел банковского сектора, где доля Петербурга существенно возросла, а московские банки приобрели питерских хозяев. Широкая экспансия промышленных групп в континентальную зону также сделала неизбежной борьбу за передел власти над всей континентальной массой. Сейчас приближается решительный момент этой борьбы.
Какие признаки грядущего перелома Вы видите?
Прежде всего, история с ЮКОСом знаменует качественный скачок в готовности питерских группировок к борьбе за передел в масштабах России. Вопреки расхожему мнению, инициатором передела стала не кремлевская команда, а совершенно автономная питерская группировка, контролировавшая кировский завод (и потому называемая кировской). Эти ребята еще в прошлом веке хорошо освоили технологию передела через банкротства, а в последнее время поняли, что их сила существенно превышает силу команды Ходорковского в то время, как контролируемые ими капиталы и ресурсы на порядок меньше.
Инициатором посадки Лебедева был не Путин, который узнал об этом от своей пресс-службы, а как раз представители кировской группировки. То, как легко братья Гилевы и Юдин посадили Платона Лебедева, вынужденный нейтралитет Путина и Патрушева, безуспешность попыток Касьянова, Грефа и даже Примакова отбить заложника - все это хорошо показало, каково в ближайшее время будет политическое влияние этой группировки и каковы ее властные амбиции.
Почему же Ходорковский недооценил эту опасность?
Ходорковский и вообще поколение политических и бизнес-игроков 90-х годов, вне зависимости от своей политической ориентации и отношения к режиму, привыкли считать, что государство - наиболее сильный игрок, и его позиция и вмешательство решают исход игры. В силу этого Ходорковский и рассчитывал, что втянув Путина лично и верховную власть в целом в эту склоку, он заставит наезжавших ребят уйти с поля. Поэтому и была организована в мировой прессе кампания давления лично на Путина и его ближайшее окружение, с обвинениями их в преследовании частного бизнеса и свободомыслия. Расчет был прост - ребята не захотят такого пиара и защитят Ходорковского сотоварищи от конкурентов.
Психологически Ходорковский не ошибался - Путин и его окружение действительно бы так и поступили, будь на то их воля. Но в том-то и дело, что возможности спасти Ходорковского без существенного риска для себя у Путина и его команды уже нет.
В последнее время государство в силу коррупции и отсутствия политической воли ослабло очень сильно. Сегодня административная власть Путина за пределами собственно кремля весьма зыбка. Путин не может повлиять на решения судов, зато частные лица могут повлиять на них при помощи весьма скромных сумм и реальных угроз. Путин не может продавить через толщу чиновничьих слоев свою волю низовому милицейскому аппарату, зато частные лица способны сделать это, взяв отдельных сотрудников милиции на дополнительную зарплату, существенно превышающую ту, что способен платить Путин. Путин не может быстро и эффективно оказывать давление на прокуратуру и силовые структуры, а частные лица всегда находят там агентов влияния.
Поэтому Путин и выбрал единственно разумную в его положении позицию: он не вмешивается в процесс, не разрушая при этом иллюзию, что он его контролирует. Это, конечно, настраивает против него либеральную публику и ряд групп интересов в США, это создает ему репутацию бесчестного человека, пользующего административный ресурс, чтобы пограбить честный бизнес - но все это все же лучше, чем если бы все поняли правду: реальной власти. реального контроля за ситуацией в стране у Кремля нет.
Поэтому Путин устраивает спектакль на заседании Правительства, публично запрещая чиновникам вмешиваться в дела (за три месяца они показали, что их вмешательство совершенно беззубо). Он пытается изображать властный голос (в котором тем не менее явственно прослеживается испуг) и этим голосом бьет по тем, кто ему еще подчиняется. Бей своих, чтобы другие боялись. Театральное проявление "политической воли" еще раз может затушевать тот факт, что на волю эту все давно уже забили нечто неприличное.
Когда наступающим стало ясно, что все попытки Ходорковского опереться на свое влияние в государстве вязнут в глубоком развале этого самого государства, они перешли в контрнаступление и заказали самого Ходорковского. В России такой бардак в законодательстве и образе жизни, что материальчик на уголовное дело можно накропать даже на самую нищую пенсионерку - было бы желание. Вопрос лишь в том, кто за это заплатит - бесплатно ни один следователь сегодня уже работать не станет. А уж на Ходорковского при должной оплате уголовного материала можно накопать столько, чтобы сидеть до второго пришествия.
Где все же ошибся Ходорковский?
Я вижу здесь нечто большее, чем простая ошибка одного человека. Идет смена поколений. Поколение Ходорковского привыкло играть по определенным правилам и адаптировалось к ним. Теперь правила существенно изменились: вместо одного игрока - государства - с которым можно было поддерживать отношения через верховную власть, на поле появилось множество. Это приватизированные и по сути коррумпированные государственные структуры, явно вышедшие из-под контроля верховной власти. Теперь в силе тот, кто купит нужный их набор.
Ходорковский сотоварищи оказались неспособны играть по новым правилам. Они упустили время запрессовать наезжавших, рассчитывая на свою способность организовать мобилизацию и вмешательство верховной власти. Они до сих пор не понимают суть процесса и кажется верят, что все зависит от воли Путина и потому именно он ведет против них войну, он во всем виноват.
На самом деле от Путина зависит мало. В силу этого и давление на него, и обиды на него, и неверная интерпретация его неспособности положить конец наезду как нежелания положить этот конец - все это бессмысленно и неэффективно. Именно в силу такого неадекватного представления о происходящем, в силу проекции на сегодняшний день реалий времен ельцинизма, команда Ходорковского проигрывает и проиграет, несмотря на активную поддержку своих западных партнеров. Не с теми они воюют. Не с теми пытаются договориться.
Так что все дело в том, что молодые волки оказались готовы грызть старых волков. Пока что они просто начали новый передел собственности - по волчьим чубайсовым законам, но с поправкой на отсутствие государства в качестве ключевого игрока. Если в 90-е достаточно было купить очередного коха, мостового или самого чубиса - и волей государства собственность оказывалась в алчных, но не всегда сильных руках, то сегодня пошел настоящий передел и собственность достанется самым агрессивным, самым отмороженным, готовым бескомпромиссно идти до конца.
А вслед за собственностью в их руки перейдет и власть.
