Евгений Гильбо: Единственный урок истории заключается в том, что из нее не извлекают никаких уроковНазад
Евгений Гильбо: Единственный урок истории заключается в том, что из нее не извлекают никаких уроков
Вопрос читателя:
Евгений Витальевич, каковы могут быть причины и последствия победы фашистов на выборах во Франции? Ле Пен имеет репутацию антисемита, нациста, выступает против единой Европы и евро, но французы голосовали за него. Что это? Французы приняли его лозунг "Франция для французов"?
Во-первых, никакой победы нет. Ле Пен вышел во второй тур, но это не значит, что Ле Пен стал Президентом. И не значит, что его партия имеет шансы получить парламентское большинство. Можно вести речь лишь об успехе этой партии.
Во-вторых, Ле Пен не фашист, а просто антилиберал. Не следует путать эти понятия. Причем антилиберал он не последовательный: бОльшую часть либеральных идей он принимает, подвергая критике лишь часть из них.
Если говорить об антисемитизме Ле Пена, то вряд ли ему можно предъявить бОльше, чем, к примеру, Шираку. Не партия Ле Пена, а близкие к Шираку круги стоят сегодня за массированной антисемитской и антиизраильской кампанией во французской прессе. И недавние еврейские погромы устраивали не избиратели Ле Пена, а представители тех социальных слоев, которые неизменно голосуют на выборах за социалистов.
Лозунг "Франция для французов" расшифрован Ле Пеном достаточно подробно и содержание его далеко от примитивного национализма или расизма. Речь идет о том, что человек может называться французским гражданином и получать французское гражданство, если он принимает французскую культуру, ассимилируется, готов стать французом по духу. И неважно, какого он цвета кожи - важно, считает ли он себя французом.
Позиция оппонентов Ле Пена заключается в том, что для получения французского гражданства это не обязательно. На этом тезисе основывалась социальная практика последних десятилетий. В результате среди французских граждан сложились устойчивые замкнутые консорции, члены которых осознают себя в состоянии войны с окружающим обществом, исповедуют двойные стандарты в отношении "своих" и "остальных". Они достаточно организованны, чтобы оказывать существенное влияние на французское общество, но при этом достаточно защищены от его влияния и соучастия в его ценностях.
Понятно, что такие последствия социальной практики французских либералов стали источником серьезной социальной нестабильности. Страх перед этими консорциями заставляет почти всех французских политиков занимать промусульманские позиции. Французское левое правительство показало свою неспособность адекватно реагировать на погромы, устроенные членами этих консорций в отношении французских граждан иудейского вероисповедания. И остальные французы-неусульмане поняли, что и их защитить от насилия политкорректный режим в принципе не способен. А тот, кто волен в совершении насилия, как известно, и обладает реальной властью в стране.
Так что продолжение развития этих тенденций ставит французов перед выбором - или переход реальной власти на местах к криминальным мусульманским консорциям, или Ле Пен. Впрочем, Ле Пен как защитник здесь такая же иллюзия, как Шарон в Израиле: жесткая риторика этого лидера ни от чего израильтян уже не спасает и не спасет, дело Рабина победило необратимо.
Проблема заключается в том, что французские либералы как левого, так и правого оттенка не только не хотят решать вызванную их политикой проблему, но даже не желают признавать ее существования. Важным свойством либералов всех стран является их уверенность в своем полном моральном превосходстве над любым оппонентом. Поэтому любые указания на реальные проблемы и огрехи их политики, любая критика с более умеренных позиций, воспринимается в штыки, а сам критик провозглашается преступником, отступником от единственно правильного мировоззрения и моральным уродом. Поэтому количество проблем нарастает, решать их никто не собирается, растет число случаев применения двойных стандартов.
Например, Ле Пена называют фашистом, в то время как в Латвии или Эстонии простое провозглашение лозунга "Латвия для латышей" или "Эстония для эстонцев" с Ле Пеновской оговоркой, что под латышами и эстонцами понимаются не расово чистые представители этих наций, а ВСЕ граждане, было бы воспринято как величайший прогресс. Потому что вся политическая элита этих стран требует считать эстонцами или латышами лишь представителей эстонской или латышской национальности. Так что Ле Пен в сравнении с ними просто суперлиберал. Но правление такого рода политиков с этих странах нисколько не беспокоит их коллег по ПАСЕ, а вот приход куда более умеренного политика во Франции этих приверженцев двойных либеральных стандартов страшит необычайно.
Кстати, и Йорг Хайдер, по поводу парламентских успехов партии которого в Австрии много было шума со стороны европейских ультралибералов, политик несравненно более умеренный и либеральный, чем представители прибалтийского политического истеблишмента, которым прощается (и поощряется) даже и апартеид трети населения своей страны потому лишь, что оно не очень хорошо знает язык, ставший несколько лет назад единственным государственным путем беззаконной отмены второго государственного, который знает ВСЕ население страны.
В этих условиях избирателю, которому никак не достучаться до уверенного в своей моральной и политической непогрешимости либерала, остается только одно - голосовать ЗА ЛЮБОГО нелиберала, пусть даже его политическое лицо не очень-то приятно. Я далеко не поклонник Ле Пена, но если бы пришлось мне сегодня голосовать на тех выборах, я просто не знал бы, кому отдать свой голос. Просто потому, что остальные по сути еще хуже.
За восемь лет правления Клинтона под давлением его администрации по сути стерлась разница политической физиономии традиционных правых и левых во Франции. Правые взяли у левых их либеральную политическую риторику, а левые полностью заимствовали у правых их экономические воззрения. Разница между "правым" президентом Шираком и "левым" премьером просматривается лишь в нюансах. Так что голосовать за обе партии могут лишь по традиции престарелые их приверженцы, ностальгически припоминающие времена, когда разница между этими "правыми" и "левыми" была. На самом же деле не правые они уже и не левые, все приняли ценности "единой Европы", в которых ничего специфически европейского уже и не осталось: все они стопроцентно американские...
Но ведь помимо этих неразличимо американских партий есть и две нормальных: нормальная правая - Национальный фронт Ле Пена и нормальная левая - партия Оливье Безансона и Даниэля Глукштейна. За них и голосует новое поколение, лишенное ностальгических воспоминаний и желающее реального обсуждения и решения реальных проблем. Если политический истеблишмент не может выдвинуть внятных политиков, то на его место постепенно придут новые - из числа нынешних маргиналов. Правые заняли второе место, левые - четвертое.
Можно было бы закончить на оптимистической ноте: Ширак-де сделает выводы из такой позиции избирателей. И вообще либералы сделают выводы и поведут менее идеологизированную и более прагматичную политику, признают реальные проблемы, порожденные их социальной практикой. Но верю я в это мало. Паранояльность либеральных идеологов и политиков общеизвестна, и принципами они поступаться не станут. Объединение бывших правых и левых в рамках "большой коалиции" "национального спасения" позволит им и после ближайших парламентских выборов сохранить за собой власть и продолжать свою политику до тех пор, пока ответ общества на нее не примет радикального характера.
Единственный урок истории заключается в том, что из нее не извлекают никаких уроков.
